25 апреля 1974 – закат Португальской Африки

В этом году исполнилось 30 лет с момента события, оказавшего огромное влияние на ход истории в южной части Африки. Военный переворот левого толка в Португалии 25 апреля 1974. В советской, а позже в российской печати это событие не очень освещалось (хотя конечно и не игнорировалось), но вот последствия его, если и описывались, то с исключительно партийной точки зрения. В реальности же, как оно всегда случается, все было несколько сложнее. И распад колониальной системы, о чем восторженно писали советские пропагандисты, обернулся еще большими проблемами, нежели сама злосчастная система.

Португалии в некотором роде повезло – она была первой и последней великой колониальной державой. Начиная с географических открытий XV века под властью короны в итоге оказались огромные территории. Последовавшие за этим века уменьшили португальское влияние, но в 1960-х португальский флаг все еще развевался над значительной частью Африки, в то время как остальные державы спешно предоставляли независимость своим бывшим колониям. Только в середине 1970-х колониальной империи Португалии пришел конец.

Надо заметить, что как империя, то есть агрессивно развивающееся общество, способное покорять и осваивать новые территории, к концу XIX века Португалия выдохлась. Между пионерами Родса, осваивавшими территории Машоналенда и Маникаленда, с одной стороны и португальской администрацией и поселенцами с другой, время от времени возникали стычки, порой перераставшие в вооруженные конфликты. В конце концов, Великобритания, в прямом смысле слова применившая «дипломатию канонерок» (ее корабли начали активно патрулировать побережье Мозамбика), договорилась с Португалией о «признании фактически существующих границ» между Машоналэндом (восточной и северо-восточной частью Родезии) и Мозамбиком. В Лиссабоне такой договор вызвал волну возмущения, британское посольство подверглось нападению, несколько британских граждан были избиты толпой, а португальские студенты начали формировать добровольческую армию для отправки в Мозамбик, чтобы задать перцу мистеру Родсу. В добровольцах недостатка не было, также как и в желающих пожертвовать суммы на «святое дело». Но когда эта романтически настроенный студенческий батальон прибыл в Мозамбик, иллюзии быстро рассеялись – большинство слегло от тропических болезней и непривычного климата, те же, кто остался в строю, военной подготовки не имели никакой и вооруженные отряды Британской Южно-Африканской Полиции одержали над ними практически бескровную победу. Побежденных студентов, после короткого пребывания в плену, отправили назад в Португалию. То же касалось и регулярных частей португальской армии в Мозамбике.

В итоге, между Мозамбиком и Родезией пролегла граница, и Португалия навсегда распрощалась с идеей Великой Португальской Южной Африки – между Анголой на западе и Мозамбиком на востоке были Северная Родезия, Южная Родезия, Бечуаналенд и Немецкая Юго-Западная Африка, не говоря уж об англо-бурском территориальном образовании, лежавшим к югу от Лимпопо.

Португальская колониальная политика всегда отличалась от подобных ей в других странах. Если голландцы предпочитали встречать покоряемых язычников мечом и плетью, англичане – относительно честными договорами, подкрепленными пулеметами, то порки в этом отношении избрали свой путь. Надо заметить, что с ХХ века все заморские территории считались внутренней частью Португалии, а не колониями. У этих «заморских провинций» были свои законы, наиболее им соответствовавшие, но управлялись они централизованно, из Лиссабона и все вместе составляли «общность, говорящую на португальском языке и придерживающуюся христианских принципов в политической и духовной жизни». Сильнее всего это проявилось при докторе Салазаре, правителе Португалии с 1928 по 1968, авторитарном политике правоконсервативного толка. Национальная Ассамблея решающего значения при нем не имела, а организованная оппозиция пресекалась португальской госбезопасностью, ПИДЕ – PolíciaInternacionaldeDefesedoEstado.
Самым важным юридическим моментом, определяющим жизнь заморских провинций был статус их населения. Конечной целью, к которой стремился Лиссабон была assimilaçãouniformizadora – равная ассимиляция для белых и чёрных. Но с течением времени там поняли, что подавляющее большинство африканского населения всё равно будет придерживаться своих обычаев, наречий и религии. В итоге, все население разделилось на несколько групп: indígenas (туземцы), não-indígenas (сюда входили белые поселенцы), mestiços (полукровки, метисы) и assimilados. Последняя категория представляла собой африканцев, овладевших португальским языком, принявших христианство, подтвердивших, что они могут обеспечить нормальную жизнь себе и своим семьям и подписавшим «декларацию верности». Они получались «черными португальцами», обладавшими всеми правами и обязанностями граждан Португалии.

Португалия заслуженно гордилась своей расовой политикой и ей было что показать миру в этом отношении. Еще в 1684 правительство издало указ, что в Ангольской армии не должно быть никакой дискриминации между белыми, metiços и свободными неграми. Подобные указы, направленные на десегрегацию принимались и далее. В XIX веке полукровка Джеральдо Виктор (сын итальянца и анголезки) стал генералом армии и героем войн в колониях. Позже, разные путешественники, знакомые с обстановкой в иных колониях, выражали своё неоднократное удивление, видя как, например, в Луанде, черный хозяин управляет белыми работниками и те, при этом, воспринимают существующий порядок, как естественный.

Одной из экономических проблем португальских колоний, являлось то, что indígenas были обязаны принудительно трудиться на ряде работ. Подобные законы были и в других колониях, но только в Португалии это держалось до середины ХХ века. Положение ухудшалось и тем, что по плану португальского правительства, иммигранты из Европы прибывали в Анголу и Мозамбик, для colonato и зависели от такого принудительного труда. На личном уровне отношения между белыми и черными были на удивление хорошими, но вот система в целом африканцами отвергалась, именно это и послужило основой для развития местного национализма.

Хотя португальские власти и старались изолировать свои территории в информационном плане от того что происходило в Африке, это занятие было, в конечном итоге, безнадёжным. Образованные metiços и assimilados прекрасно были осведомлены о том, что происходит в других странах. Они видели как Британия и Франция в конце 50-х давали своим колониям независимость, они с большим интересном следили за событиями в Конго, поскольку бельгийская колониальная политика стояла близко к португальской. Тот факт, что португальские колонии в Африке оказывались окружены независимыми государствами, чьи правительства стояли на позициях африканского национализма приводил местную интеллигенцию в состояние радости, они считали, что их время не за горами.

Однако, такое распространение деколонизации никак не повлияло на официальную точку зрения Лиссабона. Африканские территории (Ангола, Мозамбик, Гвинея и острова) считались внутренними частями Португалии то что происходило в них являлось исключительно внутренним делом страны, и не должно представлять никакого интереса для ООН, присутствие новопровозглашенных независимых государств в которой начало принимать угрожающий характер.

Полностью игнорировать окружающий мир, конечно, было невозможно, но Португалия старалась изо всех сил. В 1960 французская колония Дагомея получила независимость. На территории Дагомеи, в городке Ажуда (Ajuda) находилась, наверное, самая маленькая колония в мире – старый португальский форт, гарнизон которого состоял из одного офицера-португальца (он же губернатор) и нескольких туземных солдат. Форт носил громкое наименование «португальская территория SãoJoãodeAjuda». Новое правительство Дагомеи многократно пыталось добиться от португальцев передачи форта, но Португалия попросту не реагировала на эти просьбы. Наконец, в 1961 Дагомея предъявила ультиматум. За несколько часов до его истечения, португальский губернатор предал свою колонию огню и отбыл в местный аэропорт при полном параде и с соответствующими военными почестями. С этого момента во всех португальских справочниках SãoJoãodeAjuda стал упоминаться с ремаркой – «временно оккупирован иностранными войсками».

Этот момент достаточно ясно показывает отношение Португалии к своим колониям – другие страны могут бросать свои колонии, давая им независимость, но португальцы присутствовали в Африке около 500 лет и повидали на своем веку мятежи, вторжения и войны, в конечном итоге все оставалось как прежде. Но в 1974 с этим пришлось распрощаться.

Более-менее регулярные боевые действия с участием португальских войск начались в 1961 с активизацией националистических движений в колониях. 15 марта 1961 со стороны ДРК в Анголу вторглись многочисленные террористические банды – только за первые три дня было убито около 20 000 человек. В целом, после ряда первоначальных неудач, португальским вооруженным силам удалось загнать партизанские отряды в пограничные районы, не имевшие экономического значения. В Анголе португальцам играло на руку и то что движения были раздираемы межплеменными противоречиями. В Гвинее португальцы поначалу понесли поражения, но к 1968 восстановили контроль над территорией почти полностью. В Мозамбике партизаны в основном орудовали на севере страны, поскольку запад и юг обеспечивался прикрытием сил безопасности Родезии и ЮАР, работавших в тесном контакте с португальской армией в Мозамбике. Потери португальцев были не очень существенны, а экономике провинций партизаны так и не смогли нанести крупный ущерб. В Анголе, например, в 1960-х, был самый натуральный экономический бум, беспрецедентный по масштабам. По мнению одного американца, жившего в Анголе в то время: «Мятежники не могут вышибить португальцев, а португальцы могут контролировать партизан, но не в силах их уничтожить». Ситуация начала походить на патовую.

Она начала приносить свои плоды к 1970-м. Португалия начала тратить на военные расходы до 40% своего бюджета. Войска начали уставать от постоянных боевых действий. В 1967 призыв на службу увеличился до 4 лет, причем 2 года из них призывники обязаны были провести в Африке. Начало увеличиваться число уклонистов от службы – в основном за счет тех, кто уезжал во Францию в поисках заработка. В то же самое время начал сокращаться офицерский корпус. Если в 1961 в Военную Академию было подано 559 заявлений то в 1973 - 155. Рядовые (не элитные) части, расквартированные в гарнизонах, выполняли свои обязанности с неохотой, жалуясь на то что местные развлекаются в Луанде или Лоренцо-Маркише, в то время как они тащат на себе всю тяжесть черной военной работы.

Власти попытались исправить положение, обратившись к политике африканизации местных вооруженных сил. Из местного ополчения были сформированы новые ударные части – GruposEspeciais, приступившие к действиям в 1969. Grupo была эквивалентна по своей мощи боевой группе (взводу) – 1 офицер, 9 унтер-офицеров и 18 солдат. На 90% grupo была этнически гомогенна. Начиная с 1971 лучшие солдаты из этих групп отбирались в элитные многонациональные отряды GruposEspeciaisPára-quedistas. Вдобавок ко всему PIDE сформировала в Анголе и Мозамбике несколько отрядов Flechas – спецназ, состоявший из бывших террористов. «Стрелы» (flechas) оказались на редкость успешными частями – бывшие террористы знали территорию как свои пять пальцев, знали приемы своих бывших товарищей, использовали оружие и форму одежды стран Восточного блока. Методы, которыми оперировали «Стрелы» нельзя назвать исключительно чистыми, но по эффективности с ними мало что можно было сопоставить. «Стрелы» совершали длительные пешие патрулирования, а также внешние рейды в Замбию и Заир, уничтожая коммуникации в странах, дававших террористам убежище. В 1960-х же годах отдельные юаровские военнослужащие неофициально посылались на «боевую стажировку» в португальские колониальные части – это принесло свои дивиденды при формировании юаровских РДО. После 1974 90% личного состава «Стрел» перебралось в ЮАР, где из них был организованы знаменитые 31-й («Бушменский») и 32-й («Буффало») батальоны. Опыт «Стрел» позже пригодился родезийцам, при создании Скаутов Селуса. К 1974 практически на всей территории Португалии, кроме Мозамбика и собственно метрополии количество чёрных солдат превышало количество белых.

Хотя для большинства сторонних наблюдателей переворот 1974 оказался полной неожиданностью, на самом деле зрел он давно. Непосредственной причиной послужил указ 1973, согласно ему офицеры ополчения должны были стать офицерами регулярных частей, с учетом их предыдущей службы всторон повышения звания. Младших офицеров-регулярников такой факт возмутил, они не испытывали радости от того что ими, кадровыми офицерами, будут командовать двухгодичники-ополченцы. Это и послужило основным мотивом развития MovimentodasForçasArmadas (МФА, Движения Вооруженных Сил). Изначально это была ассоциация карьерных офицеров, но постепенно она переросла в политическую силу.
Столкнувшись с полным отсутствием государственной гибкости, МФА начало дрейфовать влево. Молодые офицеры-регулярники набирались из бедных и непривилегированных слоев населения, особенно после того как Салазар отменил плату за обучение в Военной академии в 1958. Огромное количество начало увлекаться марксистскими идеями. В это же время, генерал Спинола, заместитель начальника генерального штаба опубликовал книгу Portugal e o Futuro, в которой доказывал, что правительство должно найти политический выход из войны в колониях, в противном случае страна может развалиться от революционных процессов. Спинола давно придерживался убеждения, что в Гвинее войну не выиграть и безуспешно пытался уговорить доктора Каэтано, преемника Салазара, начать переговоры с повстанцами.

Каэтано немедля уволил Спинолу и попытался запретить хождение его книги в колониях. Однако эти попытки если к чему и привели, то только к дальнейшему напряжению ситуации. По оценкам МФА, население Португалии с радостью бы приветствовало переворот. Что, собственно и случилось 25 апреля 1974. Революционный комитет МФА пригласил Спинолу занять место президента. Спинола попытался договориться о некоторой форме самоуправления для бывших колоний, чтобы они, при этом оставались внутри федеральной системы, но натолкнулся на чрезвычайно жёсткое сопротивление всех сторон: повстанцы, кадровые офицеры, ополченцы и гражданские – все хотели прекращения войны. В июле Спинола был вынужден начать переговоры о передачи власти в колониях национальным правительствам, а некоторое время спустя он подал в отставку с поста президента, поскольку для молодых и радикальных офицеров он был слишком консервативен.

В то время как в Лиссабоне шла борьба за власть, португальские части в колониях просто самоустранились от ведения боевых действий, договорившись о локальных перемириях и проигнорировав вышестоящие приказы о продолжении боевых действий. Когда в обстановке всеобщей неразберихи в Мозамбике начался мятеж белых поселенцев, португальские части отказались его поддержать. В Лиссабоне тем временем успели договориться с гвинейскими повстанцами и с мозамбиканским движением ФРЕЛИМО о передаче власти. Для последних это было полной неожиданностью, поскольку повстанцы, хотя и заявлявшие о том что они непременно освободят страну, на деле оказались не готовы к тому, что им просто так отдали власть. В Анголе ситуация была хуже – три основных группировки: МПЛА, ФНЛА и УНИТА считали себя единственным законным правительством каждая и отказывались вступать в переговоры друг с другом. В итоге, в ноябре 1975 португальский Высший Комиссар по делам Африки спустил флаг своей страны и отбыл на родину.
Для юга Африки это имело самые решительные последствия. Родезия, ведущая долгую и изнурительную войну с партизанами получила жесточайший удар под дых – длинная граница с Мозамбиком, ранее контролировавшаяся португальцами оказалась открытой; более того Мозамбик, в котором к власти пришло прокоммунистическое движение ФРЕЛИМО оказался теперь враждебным государством, демонстративно заявившим о своей поддержке боевиков Роберта Мугабе. И без того небольшая армия Родезии теперь вынуждена была растягивать свои немногочисленные силы чтобы контролировать запад страны (оперативные сектора «Отражение» и «Отбойник»). К 1974 году основные силы боевиков были разгромлены и силам безопасности удавалось держать ситуацию под контролем. Но именно тогда, испытывавшая сильнейшее давление США, Южная Африка отозвала из Родезии эскадрилью боевых вертолетов, временно находящихся в ВС Родезии и потребовала о возобновлении переговоров между боевиками и правительством. Переговоры, в итоге, ни к чему не привели, а партизаны получили столь необходимую им передышку. Мирная инициатива Киссинджера провалилась, но, тем не менее, США записали ее себе в актив – ну а то что на самом деле происходило в стране, никого не волновало.

Сразу же после ухода португальцев в Анголу начал прибывать кубинский контингент, поскольку прокоммунистическое движение МПЛА на весь мир объявило себя единственной законной властью. Позже к кубинцам присоединился и СССР. В Анголе вспыхнула жестокая гражданская война, поскольку ни Роберто Холден (ФНЛА), ни ЖонасСавимби (УНИТА) не желали признавать коммунистов из МПЛА в качестве правителей. Южная Африка, пытаясь предотвратить расползание коммунистического огня начала операцию «Саванна» - вторжение в Анголу, едва не увенчавшееся успехом. Южно-африканские части дошли почти до Луанды и только масштабный мировой скандал и активная помощь СССР и соцстран Луанде вынудили ЮАР вывести в итоге оттуда свои войска.

Дальнейшее хорошо известно. Богатые процветавшие страны очень быстро превратились в бедные – экономику не заставишь двигаться коммунистическими указами, а массовый террор в отношении населения не способствует ничему, кроме дальнейшего сползания страны в хаос. Ангола жила в перманентном состоянии гражданской войны, время от времени получая чувствительные удары от юаровских разведывательно-диверсионных отрядов, громивших базы террористов СВАПО, укрывавшихся на ангольской территории. Обильная экономическая и военная помощь Советского Союза и Кубы положение исправить не могла. Мозамбик обнищал настолько, что в итоге был вынужден обратиться за помощью к ЮАР, невольно впав от нее в зависимость. Родезия продержалась до 1980, наводя ужас на националистические правительства сопредельных государств (рейд родезийских диверсантов на нефтеналивной терминал мозамбиканского порта Бейра вызвал пожар, потушить который не могли несколько суток), но в 1980 пала и она. Отмена режима апартхайда в 1994 в Южной Африке поставило точку – эпоха развития кончилась и регион медленно направился в сторону упадка. Сбылась мечта черных националистов: бремя белого человека было сброшено и юг Африки стал полностью чёрным. Однако никакой пользы населению это не принесло.

https:// archive. is/ nJUDV