240-ый украинский отдельный специальный батальон миротворческих сил ООН находился в Сараево на линии разграничения между сербами и мусульманами и располагался на территории бывшего военного училища казармы Тито.

Как-то активизировались боевые действия, и мы безвылазно сидели в казарме. На улицу особо не выйдешь: частые  обстрелы, конвоев и миссий нет, оконные проемы заложены мешками с песком, и сидим как «дети подземелья» - скукотища.  Обычно мы собирались в 1-ом взводе. Заходит как-то старшина и говорит: "7 человек с оружием на выход". Видимо, на какое-то задание. Несколько человек с оружием быстро выстроились на выходе из подъезда. Я схватил автомат, боекомплект и стал догонять наших. Выход из подъезда был выложен из мешков с песком. Там же сидел пулеметчик.

Когда мы построились, нам представили  старшего лейтенанта, медика и зачитали боевой приказ. Выдвинулись на БТРе за Сараево, где формировалась колонна из украинцев, французов и русских, а потом проследовали в Жепу для вывода мирных жителей -мусульман из зоны конфликта. Сербы начали захват анклава Жепа.

10 человек в брониках и с оружием для БТР-70 - многовато. Разместились друг у друга на голове. У нас была почти стопроцентная  взаимозаменяемость, и мне повезло, так как  меня назначили  оператором наводчика, благо был опыт во время выезда с конвоями и на антиснайперскую, и в качестве оператора-наводчика. Тронулись. С богом. Проскочили линию обороны мусульман и сербов. Повезло: на нашем участке было относительное затишье, да и наш белый БТР с украинским флагом обеспечил нам коридор. Несколько раз рядом бахнуло, а так ничего. Что бы не говорили, а нас, украинцев, боялись и уважали и сербы, и мусульмане.

Мы передвигались почти без эксцессов,  но позже нас заставили закрасить украинские флаги на броне, чтобы не выделяться среди контингента из других стран. Прибыли в пункт сбора и последовали по маршруту.

Первыми шел БТР французов. Маршрут прокладывал навигатор. Мы часто совершали конвои в Жепу, потому что там стояла наша рота, поэтому и предложили провести конвой. Крутые френчи отказались, но после кругов по лесам - по горам, проскочив несколько развилок, гордые френчи поручили вести конвой нам. Передвижение в боевом порядке предполагает нахождение военнослужащих внутри машин. У нас получилось так, что правило передвижения скорректировалось и мы выбрались на броню. У французов был шок. Они по рации и на остановках вначале давали нам свои рекомендации относительно безопасности, а в итоге, увидев в глазах наш ответ на их рекомендации, согласились с тем, что мы поедем как нам удобно. Это было  то ещё зрелище. Такое они видели только по телевизору: мы в тельниках, брониках и в голубых беретах на броне. Сербы провожали нас взглядом, а френчи завидовали. Обдувал ветерок.

Жара… Конечный пункт перед въездом в Жепу - украинский чек поинт «Прима 2». Наш конвой встречали журналисты СNN. Мы произвели фурор. Снимало телевидение только нас, других никто не замечал. Затем в репортаже появился текст: «Украинский спецназ прибыл в Жепу для вывода мирных жителей их зоны конфликта». Мы с ними согласились во всем.

Мы разместились, и, как всегда, слово за слово началось знакомство с французами. Знакомство пошло быстрее после того, как французский лейтенант выделил упаковку пива. Эти французы были из Французского иностранного легиона. Им повесили другие шевроны и кокарды. Они это сами рассказали.

Русские тоже учудили. Решили они спуститься в Жепу, а туда дорога по крутому, узкому серпантину - километров 10. Чего туда переться, если идет стрельба, сербы готовятся к захвату анклава. На одном узком повороте наш КамАЗ, везущий дефицит №1 - воду в пакетах 1,5л - подорвался на мине дня 3 назад, и обозначили это место. Русские на БТР-80 так виртуозно объезжали это место, что в итоге он повис над пропастью. Все из него повыскакивали. Тут почему-то появились сербы и в целях безопасности  предложили русским сходить за буксиром, а они поохраняют. Когда прибыла подмога -  БТР исчез. Видимо, кому-то он был нужнее. После подрыва КамАЗа с водой пакеты разбросало на сотню метров. Наши пацаны с «Примы-2» пособирали уцелевшие пакеты и скинули у себя на чекпоинте, на котором несли службу 6 человек. Для них это был царский подарок. Питьевая вода - дефицит, а тут мы прибыли даже умываясь и чистя зубы питьевой водой. Круто!!! Пакеты с водой были свалены за колючкой на минных полях и оттуда их уже брали себе на различные нужды. По крайней мере, табличка «МИНЫ» там стояла. Френчи увидели такое дело, попросили разрешения взять воду и получили добро. Но при виде таблички их радость пропала. Как вы ее возьмёте? Русская рулетка получится в ответ. Шутка удалась!  Что было написано на их лицах - передать словами было невозможно! Но мы добрые, и в итоге поделились с ними.

В ответ на воду они решили проставиться тоже. Продолжили знакомство к вечеру, когда объявили свободное время. Наши ребята с «Примы-2» приготовили первоклассный ужин. Чекпоинт стоит в горах, кругом лес и который, наверное, обеспечивал их мясом. Одни в глуши уже полгода и тут столько людей! Они, как хозяева, постарались! Ужин оказался знатным. Немножко «расслабились» и через некоторое время уже нормально понимали друг друга, а под конец уже могли работать переводчиками. Жаль, но утром знание языков уже пропало.

После сна на свежем воздухе под БТРом пошли на инструктаж и подготовку к сопровождению конвоя. Затем приступили к чистке оружия. Сравнили вооружение и еще раз убедились в преимуществе АКМ. У френчей - «ФАТАЗ». Его разборка и чистка 20 мин. Ну похвастались друг перед другом. Вдруг при перезарядке у француза произошел случайный выстрел, началась «тренировка» по занятию позиций при нападении. В это время проходили переговоры, украинец - полковник Николай Верхогляд, француз - генерал Гобиллиярд, серб генерал Ратко Младич. И выстрел! Заклацали затворы оружия. Охрана Младича бегом к месту выстрела. Все заняли оборону и непонятно куда. Кто - за периметр чекпоинта, кто - на звук выстрела. Разоружили француза. Всё замяли и стали дальше заниматься по плану.

Договоренность была достигнута. Сербы прекратили обстрелы и мы начали вывоз мусульман. Переговоры проходили долго и напряженно. Все на нервах, все на взводе. Лучше об этом могли бы рассказать участники переговоров. Началась подготовка к эвакуации. Сформировали колонну. Впереди и позади французские БТРы, посередине - 10 Икарусов. В каждом автобусе серб-водитель, серб-полицейский, один украинец или русский и один француз. Маршрут Жепа-Тузла - 250 км.

В конечном пункте пару мусульман с каждого автобуса везли обратно в Жепу для подтверждения прибытия в Тузлу. Все-таки стремно мусульманам было ехать через уже сербскую территорию, где на днях закончились боевые действия. Наш конвой оказался последним. Я (Хлусович Андрей), Панов Вадим, Лукин Иван, Мешалкин Сергей, Гесин Юра, Голубец Юра и Сарочан Юра, трое русских и с каждым - француз. Всего 10 автобусов плюс отделение французов в БТРах.

Поехали... Со мной в пару попал француз из тех, с кем мы на досуге познакомились в неформальной обстановке. Возле сербского водителя сидел серб полицейский, и мы с французом - по очереди, один сидел на откидном кресле, а второй на ступеньках наблюдал по сторонам и за вслед идущим автобусом. Мой француз, увидев у мена на броннике, на ООНовской карточке звание «сержант», вскочил, вытянулся, но я его остудил, сказав, что мы уже комрады и равны. Он обрадовался и постепенно привык, хотя всё равно постоянно предлагал мне присесть, хотя очередь стоять была моя. Но я этим немного позлоупотреблял. График устроил обоих.

Что-то сразу пошло не так. Мы поехали другим маршрутом. Об этом  догадались, когда подъехали к сербскому КПП и увидели название населенного пункта «Сребренница». Дело в том, что в сводках по батальону нам сообщили, что в Сребреннице, находящейся в зоне действий французского и голландского батальона, пару недель назад произошла трагедия. Несмотря на войска ООН, сербами после захвата Сребренницы было уничтожено несколько тысяч мусульман. Там, среди погибших, были и миротворцы.

На КПП в автобус к Гессу (Гесин Юра) подсел сербский полицейский. Тронулись в Сребренницу. Мусульмане из анклава Жепы, расположенного в 25км от Сребренницы, тоже знали об этой резне. Все притихли. Кто-то начал прятаться под окнами, кто-то наклонил голову. В салоне повис напряг… Еще серб типа пошутил: оденьте каски. Колонна остановилась. Из окна открылась чудесная панорама. На холме вдаль ровными рядами крестов уходит вдаль сербское кладбище. Мы с френчем все-таки одели каски.

К автобусам начали подходить женщины и окружать их со всех сторон. Они стояли молча и смотрели на автобусы. Стояли минут десять - пятнадцать, молчали и смотрели. Жутко. Потом они ринулись к автобусам и начали монотонно стучать ладошками по кузову. Что нам делать? Провокация или конец путешествия по этой жизни? И появилось какое-то чувство - ПОФИГ. Передернули затворы и смотрели на реакцию сербов, находящихся в нашем автобусе. Полицейский показывал: опусти автомат! и замахал руками. Тут подъехал сербский УАЗик, стал в голове колоны, и мы под крики поехали дальше.

Выехали за Сребренницу. Я решил открыть окно, но серб сказал, что  сам переживает, как бы какой сюрприз не залетел к нам. Так как в салоне от перепуга было нечем дышать, а лично я был полностью мокрый от пота - хоть броник выкручивай, окно все-таки открыли. Наверное, ПОФИГ уже будет с нами весь конвой. Так и вышло в дальнейшем. В каждом населенном пункте происходило одно и то же. Мы уже знали, как нам реагировать. Наверное, кто-то ждал провокаций, но пронесло. Против негатива была сама природа. Горы, лес! Где-то как Карпаты, но со своей неповторимой красотой. Горные серпантины, обрывы, леса, воздух - красота - другой мир без войны, только по обочинам валяются остовы и целые простреленные автомобили, сгоревшие и обстрелянные дома и очень жарко.

Для нас, сопровождающих, делали пару остановок для естественных надобностей. После многочисленных требований остановки для мусульман все - таки конвой остановился на краю горной речки. Дали 5 минут отдыха. Началась давка. Все занялись своими делами. Огромное количество мусульман хаотично двигалось. Что-то здесь не то. Осмотрелись по сторонам: с одной стороны колонны - мелкая горная речка, за ней вертикальная скала. С другой стороны - поляна как раз на длину колонны и через метров 70 от колоны - лес. Какое-то место очень правильное. Плюс ко всему - нет ни одного серба, в суматохе пропали. Французы тоже это заметили, мы начали собирать а потом сгонять всех в автобусы. Кто разбрелся - загоняли оружием. Это провокация - побег мусульман.

Французский лейтенант не растерялся. Разбил нас на смешанные четверки и определил позиции для обороны конвоя и сектора ведения огня в случае нападения. Кроме языка жестов приказы отдавались через Гесса, который хорошо владел английским языком. Их французов только лейтенант понимал по-английски. Заняли позиции. Неприятный холодок пробежал по спине. Мы осознали ситуацию, и вроде всё прояснилось, что к чему. Деваться некуда - мы одни, связи нет, горы. Стоим пару часов: жара, автобус накалился, вода для питья заканчивается.

Когда мы ехали, то заметили какой-то домик, предложили французу сходить осмотреться, он согласился. Юра Голубец хорошо знал сербский и боснийский языки. Мы стояли рядом и меня вместе с Юрой отправили на разведку. Где-то через километр увидели разграбленный домик и возле него колодец. Ура! Рядом с колодцем ручная колонка. Начали качать воду. Вдруг из-за дома появились трое вооруженных сербов. Мы типа не замечаем - наливаем воду во фляжки. Тут я услышал щелчок сдвигаемого предохранителя на юрином автомате и автоматически сделал то же самое.

В лесу стало заметно движение вооруженных людей. Тянуть некуда. Юра повернулся и говорит: «Здраво – момак». Я поднял руку в приветствии. А что делать? Мы с ними не воюем. Мы контролируем, чтобы не воевали. Сербы стоят. Тут Юру прорвало. Как начал что-то им трещать до неприличия долго. Они опешили. Уже слушают с интересом. Потом они что-то у него спросили. Мы в Боснии уже 5-ть месяцев, кое-что и я понял. Они спросили, откуда так хорошо он знал язык. Юра ответил, что у него до службы была подруга сербка, училась она в их городе. Собирались пожениться, Союз распался и она уехала домой, и он ее ищет. Сербы переговорили между собой и на нас посмотрели совсем по-другому. Ну мы для приличия еще пообщались и надо валить. Говорим, что нам надо возвращаться, а то кинутся искать, зачем лишний шум. По сербам видно - воюют не один год. Сразу подметили, что оружие снято с предохранителей, тоже показали открытые руки и говорят: «Не бойтесь!» Отвечаем: «Да мы и не боимся, патронов в патроннике нет». Просто звук передергиваемого затвора на автомате очень существенно действует в некоторых случаях. Проверено! Хоть и есть приказ в случае угрозы мирному населению и сослуживцам открывать огонь - часто срабатывало простое передергивание затвора.

Пришли, доложили французу. Даёт 2 бидона и посылает четверых: меня, Геса, Вадика Панова и Юру Голубца за водой для мусульман. Дал нам упаковку баночного пива для налаживания контакта. Подходим к колодцу, возле него под деревьями человек 10 лежат. Мы опять поприветствовали и тупо качаем воду в бидоны. Сербы офигели - смотрят. Не успели ничего сказать - Вадик открывает и пьёт пиво. Затем предлагает выпить сербам. Они не смогли отказаться - машинально взяли и начали пить. Еще Юра начал им что-то втирать. Набрали бидоны - собираемся идти. Стоять! Кому вода? Конечно, нам. Не мусульманам? Конечно, нет! Надо быстро сваливать. Принесли воду, распределили по автобусам.

Конвой рассчитан часов на пять, так что мы с собой ничего не брали. Командовали операцией французы и лейтенант раздал нам сухпаи и мы решили перекусить. (французский сухпай: горелка, сухой спирт, охотничьи спички, кофе, чай, шоколад, конфеты, жвачки, консервы, готовые блюда, только разогреть, галеты, обеззараживающие таблетки).

Разложились. На крайней позиции оказались я, Гесс, Иван Лукин и француз, с которым я ехал в одном автобусе. Смотрим и подпускаем к себе троих пацанов лет по 8-10. Смотрят на сухпай и говорят - товарищ, дай бом-бом. Это конфеты. Мы, естественно, дали. В итоге ушли шоколадки, жвачки, пару банок консервов, таблетки. Ну что осталось - начали делить. Смотрим, идут двое сербов без оружия. Но видно же остальных в лесу. Поприветствовали и сели рядом. Француз только достал фляжку с коньяком гр.100. Сербы показывают на еду. Надеюсь, что по нам не было видно, что жалко делиться, но мы отдали им всё. Френч протянул им еще и флягу-дринк. Ну, думаю, наелись - хоть вода есть. Мы подозревали, что это проверка. Спрашивают: Сало едите? - Конечно. На самом деле, уже несколько месяцев без сала. Охота как деликатес. - Пошли, угощать будем. Мы объяснили и взяли у лейтенанта сухпаи, сказав, что пошли за провизией.

Француза не отпустили, мы пошли втроем. Подошли к домику, а у них там уже небольшой лагерь. На нас смотрят. Как раз приготовили еду в котелках. Нам дали один котелок с картошкой, сало, сыр, хлеб. Угостили бутылкой ракии. Мы взяли еду и пошли. Опять сербы в шоке, ничего не успели сказать - мы ушли. Пришли, дали французам хлеб, одну бутылку. К нашему удивлению, лейтенант взял и поблагодарил. Показал, что "дринк" понемногу.

Позвали наших пацанов. Начали есть и снимать стресс. После того, как мы закончили с едой, к нам подошли сербы за котелком. Подумали, что мы всё сами выпили. А со стороны видок был ещё тот. Мусульмане с расширенными глазами смотрят из уголков окон, как мы с сербами ведём «задушевные беседы». Пусть это будет называться действиями по сглаживанию конфликта и налаживанию дипломатических связей. К нашему удивлению, лейтенант француз не сказал нам ни слова. Он помог выпутаться из этой ситуации, подошёл - козырнул и сказал, что смена постов. Мы ушли и следом исчезли сербы.

Начинало темнеть. Все осознавали, что может что-то произойти. И наверняка! К закату перестали петь птицы, и от тишины становилось еще тревожнее. Адреналин зашкаливал... Надо было что-то делать! На речке, по руслу сверху и снизу, по течению поставили сигнальные мины. Ночевать, по-любому, будем здесь. Опять перед сном поавтобусно стали выводить женщин и детей на речку по делам. Мы пошли вверх по речке ополоснуться и увидели идущих сербов. Чтобы не было эксцессов, а они шли прямо на растяжки, кто-то крикнул: "Мины!" Сербы встали. Мы им показали в сторону, и они увидели струны растяжки. Сербы подумали, что мы обнаружили растяжки и спасли их. Такое случается. И это фарт.

Они вышли на дорогу и сказали : «Пошли с нами - отблагодарим!» Машут руками: «Пошли, не бойтесь!». Ну, не убегать же от них!  Всё–таки налаживание отношений. Мы сказали, что пошли за брониками. Все передвижения только в них. Сказали лейтенанту, что нас вызвали сербы для переговоров. Он нас отпустил и посоветовал быстрее возвращаться, потому что темнело. Лейтенант нам, вообще, мало перечил и обычно советовался. Мы почти все имели звание сержанта. У французов это почти офицерское звание. Потом он сказал, что думал у нас, у украинцев, в этом конвое своя секретная миссия.

Ну мы и пошли… Поздоровались. Сербы показали на тельники и спросили: "Десант?" – А то! Один серб сказал, что он спортсмен-парашютист, ездил при Союзе на соревнования в Запорожье. Оказалось, что мир тесен. Я ещё со школы в ДОСААФе занимался парашютным спортом, а затем в Запорожье (я тогда проживал в Мелитополе) и готовился на инструктора. Нашлась общая тема, и оказались общие знакомые. В Запорожье командиром авиазвена был Зайцев, с его АН-2 совершались все прыжки. И серб, конечно, его знал. Это было конец 70-ых -  начало 80-ых годов.

Гес встретил полицейского, с которым он ехал в одном автобусе, и все разбились на кучки и о чем-то на каком - всем понятном языке общались... Всё закончилось не так, как хотелось и складывалось. Примчался уазик с сербским полковником, его все называли «Бармалеем». Налетел, начал орать. Ругань утихла, когда он выпустил пару очередей в воздух. И тут он нас заметил. У него глаза полезли на лоб. Начал в нас тыкать. Сербы ему что-то начали объяснять и нам показывать, мол, уходите. Мы в гости не напрашивались, махнули рукой и ушли. Стало понятно, что праздник закончился.

Я с Гессом (нас было двое) быстренько скрылись, ночь была темнющая. Нас догнал серб и предупредил, что дальше заминировано и показал дорогу. Вышли на дорогу и припустили к колонне. А мин на самом деле полно. Днём видели. В Боснии кто хотел - тот и минировал, нет ни карт минных полей, ни тех, кто мины ставил.

Добрались... На выстрелы все заняли позиции. Мы пришли - всё улеглось. Лейтенант сказал, что проверка готовности не помешает. Хотя в той ситуации и самой напряженной обстановке проверка готовности как раз была лишней. Все понимали, что происходит, и нормально, с чувством юмора, воспринимали его слова о проверке готовности. Посмеялись -  немного смягчилась обстановка.

Нас с Гессом поставили в первую двойку охраны колонны. Я с французом со стороны речки, а Гесс с французом - со стороны леса. Ничего не слышно - речка шумит, ничего не видно - темень. Выдали фонарики. Патрулирование: расходимся от центра колонны, в конце колонны разворачиваемся, обозначаем сигналом фонаря прибытие на конечную точку и сходимся обратно навстречу друг другу. Френчи на БТРе наблюдают за обстановкой через приборы ночного видения. Два часа прошли без происшествия.

Дали добро спать до утра. В автобусе нечем дышать. На улице ночью в горах как-то свежо. Расчетное время прохождения конвоя - пять часов. Мы с собой ничего не взяли. Выручили французы - выделили спальники. То, что наступило утро, не открывая глаз, мы поняли по пению птиц. Смотрю, в сторонке стояли сербские водители и попивали мелкими глотками из горла коньяк. Водитель моего автобуса пригласил меня присоединиться... После совета воздержаться от выпивки, так как им ещё ехать за рулем, они отдали полпузыря тем, кому он требовался больше. Начали выводить пассажиров на утренний моцион на речку и разводить костер для приготовления еды мусульманам. Нашлись котелки, крупа, у кого - что.

Из леса вышли вооруженные сербы. Свернулись и поехали дальше. Получилась на завтрак только вода. Зато живыми поехали дальше. Прибыли в какое-то маленькое село и началась выгрузка мусульман и формирование колонны. Нас ждал сербский полковник «Бармалей» со свитой, который сказал: «Вам мусульмане многим обязаны. Давайте по обычаю обмоем завершение конвоя. Пусть идут себе, там за скалой их ждут - там граница.» И поставил несколько бутылок коньяка. Коньяк никто не тронул. Тогда он сам открыл, выпил и предложил другим. Все молча стояли. Лейтенант вновь разрядил обстановку. Он отпил и сказал, что обмоем, когда сдадим мусульман на границе. А сейчас мы их поведём.

Тут из леса повываливали вооруженные сербы. Начали нас оттеснять. Французский лейтенант на БТРе, уже находясь в голове колонны, приказал нам и второму французскому БТРу прикрывать отход колонны и жестом показал мусульманам, чтобы они начали движение. Дважды им повторять не надо было. Все-таки сербы нас оттеснили от колонны, и сержант из второго БТРа приказал не вступать в конфликт. Мы заняли оборону. БТР с лейтенантом по согласованию с сербами начал сопровождение колонны с мусульманами, а сербы поехали на УАЗике в голове колонны. Вот они скрылись за поворотом скалы и началось ожидание… Напряженность чувствовалась во взглядах и движениях. Слушали переговоры французов с первым БТРом и по интонации переговоров поняли, что всё без происшествий.

Тут мы услышали русский говор. Подошли к ним. Оказалось, это четники - добровольцы из Приднестровья и юга Украины. Слово за слово разговорились и оказалось, что они тут уже 4-ый год  с самого начала войны.

Вдруг связь с БТРом прервалась. Все как-то задвигались, засуетились или мне так показалось, потому что все чего-то ждали. Ещё мы услышали в разговорах четников, что где-то заминирована дорога. С согласия француза мы (я, Вадик Панов, Иван Лукин и Юра Гесин) пошли по дороге в сторону, где за поворотом скрылась колонна. Нас никто не остановил. Вместе с нами пошли четники. За первым поворотом - следующий, за ним - ещё. Где граница? Вдоль всей дороги лежали брошенные вещи мусульман всех конвоев. Никто до конечной точки не доносил свои пожитки. Идти, оказывается, надо было быстрым шагом, не останавливаясь, 7 км.

Смотрим - несется французский БТР. Возле нас он остановился. Четники скрылись. Если до сих пор они не подорвались на дороге, то её могли заминировать уже после нас. Мы пошли пешком, а за нами - БТР. Добрались без происшествий.

Связь прервалась из-за горной местности в каком-то месте, а появилась, когда мы уже ушли. Так что это был лишний напряг. Мы сели в один автобус и поехали обратно в Жепу. Никто нами больше не интересовался, и мы быстро уехали.

Перед въездом в Сребренницу наш автобус и БТР остановили. В чем дело? Подошёл полицейский серб, с которым Гесс ехал в одном автобусе, когда везли мусульман, и с которым мы "пообщались" накануне вечером. Он встретил Гесса как родного. Пошли, - сказал, - я угощаю. Французский лейтенант проявил тактичность и смекалку и, чтобы разрядить обстановку, сказал, что хотел нас и так отправить за хлебом. Мы с Гессом дружили и пошли вдвоем. Лейтенант дал нам 30 минут времени.

Серб остановил маршрутный автобус и всех высадил. Мы сели и поехали. Этот сербский полицейский оказался каким -то шефом полиции в Сребреннице. Подъехали к маленькому ресторанчику, там жарилось мясо. Мы ничего не ели с вечера. Нам подали полные блюда. Мы показали на часы. Серб кивнул и нам упаковали мясо, зелень, сыр, всякой снеди целый рюкзак, хлеб и несколько упаковок баночного пива. Мы погрузились в автобус. Видос у нас: тельтники, броники, голубые береты, оружие. По закону в зоне, где не велись боевые действия, сербы ходили без оружия. Мы же с автоматами. Все на нас обращали внимание. Неприятно, но виду не подали. Слышим за спиной: спецназ, спецназ! Больше суток в напряжении - уже ни на что не обращаешь внимания. Руки пожимали нам. Понимали, что война, жестокость, а все равно неприятно было после того, что произошло в Сребреннице.

Андрей Хлусович