Долги наши тяжкие
Командировка на чужую войну
Андрей Кисляков
Эфиопские генералы, как и генералы других стран, склонны преувеличивать свои победы и скрывать поражения.
– Что было дальше, Зверев?
Тонкое лицо капитана оставалось неподвижным, но глаза выдавали раздражение. Я же, чувствуя, что безбожно проваливаю и эту часть «собеседования», не мог оторвать взгляд от помятого гэбэшного кителя, висевшего справа от стола, на котором хозяин самого модного в ту пору атрибута успешной карьеры разложил счетные палочки, цветные кружочки, квадратики и еще не помню что.
Длившаяся уже третий час «медкомиссия» была призвана либо вознести меня на олимп избранности, ощущение которой, не скрою, пыталось овладеть моей душой, либо оставить простым «винтиком» с двумя иностранными языками и весьма призрачными шансами иметь что-то более 120 рублей в месяц.
– Рассказывайте подробнее…
Капитан явно терял терпение. Меня же от его неухоженного кителя стало постепенно отвлекать само лицо хозяина, которое и впрямь походило на суровый облик барона Шлоссера из популярного фильма, в котором советский гений разведки (актер Олег Даль) как раз и сокрушает коварного немецкого аристократа.
Боясь, что барон-капитан осерчает окончательно, я стал еще более вдохновенно фантазировать. При этом, несмотря на все старания и ухищрения «Шлоссера», героически избегал затрагивать скользкую тему, касавшуюся незабываемой стажировки в университете штата Нью-Йорк.
В очередной, но далеко не в последний раз я ухитрился чего-то недопонять. Зато капитан, несомненно, все оценил точно, и его убийственный вердикт, казалось, ляжет на бумагу с магической символикой Первого главка незамедлительно.
– Вы свободны, Зверев, – полоснул вполоборота капитан и отвернулся окончательно.
Явно не пережив существа момента, бубня мысленно одну фразу: «Что-то у них не сложилось, подумал Штирлиц», я, Зверев Михаил Васильевич, русский, беспартийный, почти выпускник, как тогда говорили, главного идеологического вуза страны, морозным полуднем начала 1981 года покинул, как представлялось, навсегда ничем особым не примечательное здание в Варсонофьевском переулке.
МОСКВА–АДДИС-АБЕБА
Но надежно прикрытый авторитетом Льва Николаевича Толстого его величество случай и его тогдашний куратор в лице соответствующего кадрового управления решили, что я не совсем потерян для великих свершений, хотя и нуждаюсь в определенной доработке. Роль последней безукоризненно сыграл Северный фронт социалистической Эфиопии, куда безликим московским августом 1981 года я и отправился из только что отстроенного финнами новенького «Шереметьево-2», неуклюже пятясь от стойки таможни к стойке регистрации и паспортного контроля.
– Проходим, быстро! – «мини-Шлоссер», погранец с сержантскими лычками, делал все возможное, чтобы не отстать от «старшего брата».
– Ушел, военный, – машинально отмахнулся от него лейтенант Зверев.
Радостное осознание того, как быстро вспоминается «все хорошее», включая неподражаемое армейское хамство, с трудом позволило нервно засунуть в карман проштампованный служебный паспорт и вывалиться по ту сторону «границы» на орбиту еще тогда не тусклого кольца «дьюти фри». Но, когда тебе 26, смена настроений происходит быстро. Как всегда, мнимая горечь поражений затмевается светом новых возможностей; все заглушает неутомимый пульс новых идей, и душа, забыв недавнее смятение, вновь полна жизни.
Иными словами, «парня ласково встретила фронтовая семья», деловито подумалось мне. Но мозг и руки действовали безотказно, воюя с плодом тайной любви отечественных разработчиков к элементарным человеческим нуждам: пассажирское кресло Ту-154 наотрез отказывалось принять мощный торс Сашки Резанова и его бесценный баул, педантично вобравший в себя все самое необходимое (и закуску) на весь многочасовой путь до Аддис-Абебы.
Кресло укротили. Достав «на первое время», баул запихнули. Торжественно выпили за взлет. Впереди – прекрасная неизвестность.
ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН
Нас всегда учили, что долги надо платить. Интернациональные – в первую очередь. А то, что мы в принципе по гроб жизни в неоплатном долгу перед всеми, думаю, было понятно всем без слов. Только этим ведь можно объяснить наше неуемное желание с 1917-го по уже осветленные сегодняшние дни заплатить этот поистине от пушкинского Балды оброк почти всем и каждому, причем, естественно, в виде самого передового опыта построения счастья на основе далеко не последних достижений в танкостроении и артиллерии.
Собственно, не только мы одни такие совестливые. Главный наш оппонент по всем вопросам, он же – вероятный, потенциальный, а местами просто противник, иным словом – супостат, тоже очень любит отдавать долги и устраивать чужую судьбу.
Живя таким образом «в любви и согласии», две супердержавы, два великих суперэтноса умудрились (есть Бог на свете) ни разу не применить собственные вооруженные силы друг против друга. Но что касается долгов, извините, дело святое! Благородное стремление противопоставить себя супостату, где только это возможно и наоборот, привело к тому, что на протяжении четверти века две страны практически вели друг против друга необъявленную войну, используя в качестве инструмента дружественные режимы и военно-политические движения. При этом методы и средства как тех, так и этих были весьма далеки от идеалов Руссо и Вольтера.
Одной из наиболее значительных и в то же время практически неизвестных войн, в которой довелось участвовать советским военнослужащим, была гражданская война в Эфиопии между правительством и мятежной северной провинцией Эритреей. Причем наиболее кровопролитные бои происходили зимой и весной 1982 года.
Конфликт центральной власти Эфиопии с Эритреей имеет длительную предысторию. В двух словах – все сводится к тому, что тысячелетиями Эритрея была наиболее развитой частью страны и являлась центром эфиопской цивилизации. Более того, существовала и существует глубочайшая пропасть в вероисповедовании двух территорий: центр – христианский, а север – мусульманский.
Выход к морю, достаточно хорошо по сравнению с другими провинциями развитая инфраструктура подогревали сепаратизм в регионе. С начала 1960-х годов эритрейцы под руководством Народно-освободительного фронта освобождения Эритреи развернули против императорской центральной власти партизанскую войну, которую поддержали большинство исламского мира и, естественно, СССР.
Ситуация резко изменилась с точностью до наоборот в 1974 году, когда к власти в Эфиопии пришел просоветски настроенный режим Менгисту Хайле Мариама. Вчерашние повстанцы и вообще борцы за народное счастье в одночасье превратились в сепаратистов и бандитов, а территория страны – в основной опорный пункт влияния СССР в Африке.
Ускоренными темпами начались «выплаты» по интернациональному долгу. К началу 1981 года контингент советских военных советников в Эфиопии насчитывал примерно 2,5 тыс. человек. Чуть хуже обстояло дело с современной бронетехникой и запчастями. Но не будем забывать, что в Азии без конца и края бушевал Афганистан, требовавший одному богу известно каких материальных ресурсов. Разумеется, оппозиционные эритрейцы стали пользоваться повышенным вниманием со стороны Запада, богатой части мусульманского мира и Китая.
Летом 1981 года терпение нашего Генерального штаба, похоже, иссякло. Неудачи в Афганистане, показавшие неподготовленность советских Вооруженных сил к ведению крупномасштабных, долгих, маневренных боевых действий, потребовали от мастеров 10-го управления, ведающего «долговыми обязательствами», срочно организовать маленькую победоносную войну в другом месте. Квадрат определили – Эритрея. Заодно, думалось, можно быстро решить уже порядком затянувшуюся и дорогостоящую проблему севера Эфиопии и обеспечить военное присутствие СССР на побережье Красного моря. Операцию по всеобщему умиротворению эфиопов окрестили, не изобретая велосипед, «Красная Звезда».
Сказано – сделано. К началу 1982 года к северу от столицы Эритреи Асмэры в Тиксенской долине, испещренной тысячами высохших ручейков, речушек и солидных рек, с высоченными, как будто по линейке обрезанными под два метра берегами, сконцентрировалось могучее эфиопское воинство. Между прочим, сила и впрямь по африканским масштабам немалая. Подразделения 10 пехотных дивизий и двух отдельных бригад при поддержке десятка танков и артиллерии должны были втянуться в горный массив с севера долины и, стремительно продвигаясь, триумфально взять столицу сепаратистов – высокогорный городок Накфа.
ОСОБЕННОСТИ АРТИЛЛЕРИЙСКОЙ ПОДДЕРЖКИ ПО-ЭФИОПСКИ
Справедливости ради скажем, что общий план наступления, организацию боевого взаимодействия и соответствующие приказы наши офицеры подготовили в кротчайшие сроки и по всем правилам военной науки. Получилась простая, но изящная наступательная операция, которую и рекомендовали подсоветной стороне. Особое место отводилось артиллерии.
Карабкаясь по осыпающимся каменным кручам, солдаты уповали только на всепогодного, не знающего усталости вездесущего ишака, от которого зависели и полный автоматный магазин, и вода во фляге. Само же наступление было немыслимо без бесперебойной работы вольготно расположившихся в долине батарей 122-мм гаубиц, 85-мм и 152-мм пушек, а также дивизиона реактивной артиллерии БМ-21 «Град». И это не считая танковых стволов и многочисленных самоходных дальнобойных скорострельных зенитных спаренных установок ЗУ-24-2, прекрасно истреблявших и пехоту тоже.
Прошиваемый сверху всеми видами стрелкового оружия, иссеченный каменной крошкой, которую по-стахановски безудержно высекали из базальта осколки ручных гранат, одуревший от снарядного воя, родной курчавый эфиопский боец справедливо полагал, что артиллерия рано или поздно подавит пулеметные гнезда и огневые позиции 82-мм минометов – настоящего русского исчадия ада.
Русские советники все предусмотрели. Предполагалось, что для обеспечения успешного наступления вся артиллерия, особенно реактивные установки залпового огня, будет интенсивно работать по заранее разведанным целям. Иными словами, не даст обороняющемуся противнику использовать явные преимущества местности. Однако местные командиры дивизий с каким-то только им присущим апломбом, помахивая тросточками, не сговариваясь начали палить реденьким одиночным огнем, сжигая при таком темпе стрельбы уйму боеприпасов без какого-то ни было ощутимого урона для противника. И никакие увещевания и даже угрозы наших офицеров доложить в «партком-местком» ни к чему не привели.
Зато результаты появились налицо довольно быстро. Батальоны 17-й и 3-й дивизий, которые первыми бурно начали наступать в ознаменование праздника Красной армии прямо 23 февраля 1982 года, уже через несколько суток, оставшись без должной поддержки артиллерии, неся громадные потери, замедлили темп продвижения и даже перешли на некоторых участках к обороне. Дальше – больше. Игнорируя все доводы советников, эфиопы бросали в горы все новые и новые силы, которые опасно скапливались на узком участке прорыва, не имели возможности из-за кинжального огня продвигаться вперед и мешали друг другу маневрировать.
Подразделения героически рвались вверх, держали сколь могли долго безымянное плато. Умирали. Утром 10 марта разведка передового отряда 17-й дивизии доложила, что видит без бинокля окраины Накфы. Радиообмен, похоже, перехватили идейные вдохновители сепаратистов, наши визави из Китая. И уже в вечерних новостях французского радио появилось сенсационное сообщение, что правительственные войска Эфиопии под руководством советских офицеров взяли Накфу.
Все знали, что еще до полудня героический отряд отшвырнули от города, и дивизия прочно перешла к обороне. Чувство победы, хоть и виртуальное, было единственной наградой за полумесячные бои.
Катастрофически таяли боеприпасы. Никто в Москве и представить не мог, что при таком чутком командовании, не торопясь пуляя, батарея, например, 152-мм пушек, способная сокрушить любую оборону, способна также сжечь за ночь несколько боекомплектов, даже не разбудив при этом умаявшееся за день боевое охранение противника.
Итог известен. Город не взяли ни тогда, ни после.
– Героев нам явно не дадут, – философски заметил командир в первый «мирный» день. – Тебя, Мишка, кстати, на «Красную Звезду» посылал…
Потянулись пыльно-жаркие будни «боевой подготовки» подсоветной стороны. В один из таких деньков группа чуть было не отправилась к праотцам в полном составе. Но это уже другая история с новыми сомнениями.
http://nvo.ng.ru/notes/2013-11-29/16_dolgi.html
Статьи
