Война Сомали и Эфиопии в 1977-1978 гг. и участие в ней СССР.Вторжение . Территориальный спор Сомали с Эфиопией из-за провинции Огаден возникал неоднократно с самого получения независимости Сомали, впрочем как и с другими сопредельными странами из-за спорных территорий. Попытка решить его силой оружия в 1963г. закончилась поражением сомалийцев. Но они не оставили своих идей Великого Сомали, и готовясь ждали подходящего момента. В 1974г. в Эфиопии был свергнут император и власть перешла в руки Временному военно-административному совету (ВВАС). После начавшейся в стране борьбы за власть усугубившейся наступление эритрейских партизан выступающих за отделение Эритреи от Эфиопии, для руководства Сомали настал благоприятный момент чтобы присоединить к себе спорные эфиопские территории. В январе 1977г. и в провинции Огаден Освободительный фронт западного Сомали (WSLF) начал боевые действия против эфиопских властей. Эфиопские силы в провинции были вынуждены отступать и укрепились на базах Джиджига, ХарэриДыре-Дауа. Все это усугублялось нестабильной обстановкой в Эфиопии, 3 февраля полковник Менгисту Хайле Мариам становится единоличным главой Эфиопии после того, как в кровавом сражении на улицах столицы были убиты восемь членов правящего Военного совета во главе с бригадным генералом Тафари Банти. Все яснее становилась роль Сомали в начавшемся восстании в Огадене. Сиад Барре 23 февраля 1977г. в беседе с советским послом Г. В. Самсоновым заявил, что, руководствуясь ленинским принципом права наций на самоопределение, Менгисту должен предоставить право Огадену и Эритрее самим решать свою судьбу. Советское руководство предпринимало усилия для предотвращения конфликта между Эфиопией и Сомали. В феврале 1977г. Кремль предложил Сомали и Эфиопии создать федерацию, в марте кубинский лидер Фидель Кастро в ходе визита в страны Арабского Рога договорился о встрече между эфиопским лидером Менгисту и президентом Сомали Сиадом Барре в Адене. Там на встрече, Кастро защищал идею создания марксистской федерации между Эфиопией и Эритреей, а также конфедерации Эфиопии, Сомали, Джибути, и Северного и Южного Йемена. Но Сиад Барре нашел призывы Кастро к урегулированию отношений с Менгисту на основе социалистического братства неубедительными, и отклонил предложение. Тем не менее сомалийцы обещали Кастро, что «они никогда не вторгнутся в Эфиопию, и они никогда не применят свои вооруженные силы для нападения на исконную территорию Эфиопии». При этом сомалийцы никогда не рассматривали Огаден как часть законной территории Эфиопии. Воздействовать на сомалийцев не обострять отношения с соседями пытался и Николай Подгорный сопровождавший Кастро во время его визита в Могадишо. Но сомалийцы не желали отказываться от исторической возможности включать Огаден в состав Сомали. Лидеров Сомали больше не впечатляли советские просьбы быть "терпеливым", и они решили активизировать действия. Получив заверения советского руководства что Сомали воздержится от втягивания в конфликт Аддис-Абеба несколько успокоилась, более того в апреле эфиопская армия переместила артиллерию и бронетанковый батальон от Годе ( Code ), в северо-западные районы страны для борьбы с эритрейскими сепаратистами. А ведь Годе имел стратегическое расположение около сомалийской границы с единственным хорошим аэропортом в Огадене. Но в мае отряды в 3000 и 6000 подготовленных в Сомали бойцов Освободительного фронта западного Сомали (WSLF) пересекли границу, чтобы присоединиться к силам местных лидеров сопротивления. В составе отрядов было 3000 солдат сомалийской армии в большинстве своем являвшихся выходцами из Огадена, именно им поручили стать основной силой WSLF . Солдаты сняли свою униформу и надели рваную одежду партизан, их вооружение состояло из легкого оружия. Это вторжение не было просто стихийным эпизодом партизанской войны, а являлось хорошо запланированной стратегической кампанией. Их непосредственной целью было нанесение вреда тому, что осталось от экономики Эфиопии, и перерезать единственную железнодорожную линию страны, которая связывает Аддис-Абебу с Джибути. В июне партизаны напали на поезд и вскоре после этого взорвали пять мостов, остановив все движение. Гарнизоны были также атакованы, особенно авиабаза в Годе, и близлежащие казармы 5-ой бригады 4-й армии. Это действовали под командой старших офицеров "армейские" единицы WSLF , в то время как существующие ранее отряды WSLF предпочитали партизанскую тактику - засады, саботаж и установку мин. Однако план сомалийского руководства не преуспел. Солдаты не были обучены для ведения партизанской войны, да и офицерам не нравился этот метод войны, который находился в противоречии с тем чему их учили. Когда нападение на эфиопский гарнизон в Годе ( Gode ) в мае 1977г. было отражено с потерей более чем 300 убитых, включая 14 средних и высших офицеров, протесты в армейской среде стали звучать все чаще. По этому в июне было принято решение, задействовать в ближайшее время сомалийскую армию для «освобождения» Огадена. Обращение за военной помощью к СССР. Эфиопия оказалась в сложном положении ведя боевые действия на нескольких фронтах и она не могла обойтись без иностранной помощи. До революции оружие и снаряжение поставляли американцы, Эфиопия была главным получателем американской военной помощи, в 1950-1963гг. она составила 62,3 млн. долларов, в 1964-1970гг. - 78,2 мил. долларов, в 1971-1976гг. - 65,9 мил. долларов. Это позволило создать неплохо оснащенную армию. В 1964г. Эфиопия получила два вертолета AlouetteIII от Франции, в 1965г. получили дополнительные пять вертолетов AlouetteIII от Франции, два вертолета Ми-8 и самолет Ил-14 из СССР. В 1966г. Эфиопия добавила к своим ВВС четырнадцать самолетов NorthrupF -5 и двенадцать самолетов T -28 D от США. Так в начале 1970-х, эфиопские ВВС имели одну эскадрилью истребителей - 10 «F-5As», 2 «F-5Bs» (поставленные в 1966), 3 «F-86s» (некоторые из которых из Ирана, в 1970), эскадрилью бомбардировщиков - 3 «Канберра B.Mk.2» (из Великобритании в 1968г. поставлены четыре, номера 351, 352, 353, и 354), и объединенную учебную эскадрилью - «T-28Ds» и «T-33As». Множество «C-47s» и «C-54s» использовалось как транспортные. Но несколько из упомянутых самолетов (один F-86s) были потеряны в течение борьбы с эритрейскими мятежниками, в 1970-1974гг. Поэтому, дополнительно в 1976г. были заказаны - 14 «F-5Es», 3 «F-5Fs», 12 «A-37Bs» и 15 «Cessna 310». Но после свержения императора США прекратили льготные поставки (поправка Кларка, принятая Сенатом в декабре 1975г.) и военное сотрудничество с Эфиопией было поставлено на коммерческую основу. Аддис-Абеба согласилась платить за американское оружие. В 1975г. был подписан договор о закупках вооружений на 250 млн. долларов. В 1976г. США поставили Эфиопии часть вооружений, в том числе несколько самолётов «Фантом». Но видя все более тесное сближение эфиопских лидеров с СССР, американцы начали приостанавливать снабжение Эфиопии и новое руководство начало искать новые источники снабжения. В декабре 1976г. в Москве СССР и Эфиопия подписали соглашение о поставке оборонительных вооружений из Советского Союза в 1977-1980 годах, на сумму 100 миллионов долларов, среди вооружений должны были поставляться танки Т-34, часть стрелкового оружия поставлялась на бесплатно. Москва также обратилась с просьбой к Чехословакии, Венгрии, Польше и Кубе о поставках в Эфиопию советского стрелкового оружия, которое они производили по лицензии. Одновременно последовала просьба к руководству Народной Демократической Республики Йемен (НДРЙ) переправить в Эфиопию часть танков и БТР советского производства. В то же время США начали сворачивать военное сотрудничество с Эфиопией. 2 февраля 1977г. представитель США в Эфиопии Герберт Малин в беседе с советским дипломатом С. Синицыным отметил, что Белый дом решил отложить на этот год поставки самолётов и ВМФ, под предлогом нарушения прав человека. 3 февраля 1977г. первый заместитель председателя ВВАС подполковник Менгисту Хайле Мариам устранил своих основных соперников, убив главу государства генерала Тэфэри Банти и 8 его сторонников прямо во время заседания совета. Было объявлено что ликвидирован контрреволюционный заговор. После этого Менгисту занял пост председателя ВВАС. Менгисту объявил, что Эфиопия избрала курс социалистической ориентации. 4 февраля он обращаясь к народным массам, сказал, что они получат оружие для защиты завоеваний революции против внутренней оппозиции и что «революция переходит к наступательным действиям». Но при этом Эфиопия не торопилась разрывать традиционные отношения с Вашингтоном, но США уже стали сворачивать свои отношения с новым режимом. Эфиопское руководство ответило тем же. 23 апреля 1977 г. Эфиопия закрыла консульства Соединенных Штатов и других западных государств в Асмаре. В апреле-мае 1977г. ВВАС предпринял решительные меры по разоблачению и нейтрализации действий спецслужб западных держав и их агентуры в Эфиопии. Было объявлено о расторжении военно-политических соглашений с США («о взаимной обороне» и др.), закрыта американская база в Асмэре («Кегмю стейшн») пропагандистский центр США (ЮСИС) в Аддис-Абебе с его отделениями на местах. Из страны были выдворены военные атташе ведущих западных посольств США, Великобритании, ФРГ и Египта. Все это происходило на фоне объявленного визита Менгисту в СССР, уже как нового Председателя ВВАС, ибыло расценено в дипломатических кругах Аддис-Абебы как «серьезный успех русских в Эфиопии и недвусмысленное поражение США и их союзников». 4-8 мая 1977г. Менгисту Хайле Мариамом прибыл с официальным визитом в Москву. В ходе визита была подписана Декларация об основах дружественных взаимоотношений и сотрудничества между СССР и Эфиопией. Новый договор о поставках вооружений был заключен на сумму 400 миллионов долларов, и подразумевал поставки более современных вооружений чем после подписания первого договора. При этом в обмен на военную помощь эфиопский лидер обещал предоставить СССР в качестве военно-морской базы эфиопский порт Массауа. И уже в мае-июне 1977г. Советский Союз начал поставлять в Эфиопию военную технику, в мае переброшено 20-40 танков «Т-34», столько же бронемашин и орудий, а в июне еще 80 танков «Т-54». Вместе с оружием восстанавливать развалившуюся эфиопскую армию в страну прибыли и военные советники. Советские специалисты и советники были направлены в Эфиопию на основании распоряжения Совета Министров СССР № 1823 от 13 августа 1977 г. Главным военным советником был назначен заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Петр Васильевич Чаплыгин (1977-1981). В дальнейшем эту должность до упразднения загрангруппы соответственно занимали генерал-лейтенант В. Демин (1981-1984), генерал-полковники М. Тягунов (1984-1985), X. Амбарян (1985-1987), генерал-лейтенанты А.Денисов (1987-1989) и В.Самсонов (1989-1991). В конце лета 1977 г. госдепартамент США сообщал о том, что в Эфиопии находилось 100 советских военнослужащих. Постепенно численность аппарата советских военных советников и специалистов в эфиопских вооруженных силах росла и, по некоторым оценкам западных исследователей, достигла 2-3 тыс. человек. Как ни странно, прибывшие в Эфиопию первые советские и кубинские военные специалисты посчитали, что быстрая смена системы вооружения (с учётом длительности процесса освоения военной техники в войсках) попросту невозможна, и потому была признана даже нецелесообразной. К тому же наши военные отметили, что эфиопские пилоты и командный состав ВВС прошедшие обучение в США и Великобритании либо под руководством военных специалистов из этих стран непосредственно на территории Эфиопии, были неплохо подготовлены для ведения боевых действий всех видов, но остро ощущавшийся дефицит запасных частей и боеприпасов резко снижал боеспособность эфиопских ВВС в целом. В то же время имевшаяся инфраструктура была по достоинству оценена нашими специалистами. Как вспоминал Владимир Кириллович Бабич: «… прибыли мы на Дэбре-Зейт в начале июля. Вылезаем из Ан-12. Жара такая, что с ног валит. Обжигающий ветер гонит песок. Первое ощущение, когда вышли из самолёта, было таким, будто в лицо "раскочегаренной" паяльной лампой дуют. Ну и первая мысль: куда же нас на этот раз занесло?.. Правда аэродром, построенный американскими специалистами, был превосходный. Бетонные плиты подогнаны одна к одной так, что лезвие перочинного ножа не всегда просунешь в щель! Когда самолёт приземлился и потом долго рулил на стоянку, создавалось полное впечатление, что он плывёт по маслу. Потом уже я, когда осматривал полосу, обратил внимание, что она сделана не из бетонных плит, а залита и очень тщательно выровнена. Две основные полосы аэродрома длиной около четырёх километров каждая были настолько широкими, что позволяли поднимать без проблем звено МиГ-21, но не в строю "ромб" как у нас, а в "пеленге"! Да и некоторые рулёжные дорожки имели такую длину и ширину, что запросто допускали взлёт парой! Мы даже позже разработали вариант, по которому в случае необходимости можно было разом поднять две эскадрильи истребителей! И при этом никто никому не мешал, а авиабаза оказывалась сразу в кольце своих самолётов! Во всех аэродромных помещениях имелись кондиционеры, поддерживайте оптимальный температурный режим. На стоянках и летном поле находились автоматизированные зоны заправки топливом и чуть ли не всеми видами других жидкостей, в том числе "гидрашкн" и разных видов охладителей... Словом, блеск и красота! Правда, нашим "технарям" многое из этого богатства пришлось переделывать позже под наши стандарты, но это было уже после войны. А уж как мы радовались, обнаружив кучу холодильников и автоматов с охлаждённой "Кока-колой", которые были расставлены, казалось бы, на всех углах, и не передать. Но, как вскоре выяснилось, пить её в жару много было нельзя, так как запросто можно было "схлопотать" язву желудка "на всю оставшуюся жизнь ". В результате мы вскоре перешли на отечественную минералку. И безопасно и для здоровья полезно.- Знакомство с местной авиатехникой поначалу оказалось разочаровывающим: в лётном состоянии имелась лишь горстка камуфлированных и сверкавших серебром F -5 разных модификаций, два или три бомбардировщика "Канберра" и, что нас невероятно удивило, несколько "Сейбров". С этими тогда уже устаревшими машинами некоторые из нас встречались в воздушных боях почти два десятка лет назад в Корее! О том, что мы встретим здесь этих ветеранов, мы даже догадываться не могли. Большая часть находящихся в лётном состоянии самолётов была стянута на Дебре-Зейт, а на остальных авиабазах стояло по 5 - 10 машин, к которым у эфиопов уже не было запчастей или же они имелись в ограниченном количестве. К счастью, нам здорово помогли вьетнамцы и индусы, благодаря их поставкам постепенно большая часть авиатехники была введена в строй. » Поставляя свою боевую технику СССР, не упустил возможности ознакомиться с американской техникой поставленной в свое время в Эфиопию. В июле 1977г. АН-22 (81 ВТАП) под командованием Ковалева Ю.М. перевез американский танк из Аддис-Абебы (Эфиопия) в Кубинку (Москва). Эскалация боевых действий с Сомали. Первый этап боевых действий (июль-октябрь 1977г.) 13 июля 1977г. в боях на территории Эфиопии стали принимать участие первые регулярные соединения армии Сомали. В ответ эфиопские военные, видимо не осознавая всей серьезности ситуации планировали удары по сомалийской территории. Бывший на месте событий кубинский генерал Очоа заявил советскому послу Ратанову о легкомысленности руководства эфиопской армии, которое предложило провести контрнаступление на город Харгейса, то есть на сомалийскую территорию: «Это позволило бы Сомали развернуть более активные действия в Огадене, не говоря уже о политических последствиях данного шага для Эфиопии». 21 июля самолеты Сомали МиГ-21МФ - частично по сообщениям с иракскими и сирийскими пилотами - начали атаки по различным объектам в Эфиопии. Они сначала попробовали нейтрализовать остатки эфиопских ВВС на летных полях вблизи зоны боев, и уже в первый день этого воздушного наступления, эфиопский « DC -3» был перехвачен и расстрелян около Харэр. В свою очередь ВВС Эфиопии ( EtAF ), с утра 21 июля начали совершать свои первые боевые вылеты. Надо заметить, что, благодаря хорошо отлаженной работе технических служб, считанное количество F -5 и F -86 совершали ежедневно весьма значительное число самолёто-вылетов, практически с первых же часов войны демонстрируя своим куда более многочисленным противникам знаменитый суворовский принцип: «воюют не числом, а умением!». Если танки для тактических истребителей и в конце 70-х оставались «крепкими орешками», то лёгкобронированная колёсно-гусеничная техника, на которой перемещалась сомалийская мотопехота, и грузовики с различными буксируемыми артиллерийскими системами были настоящими лакомыми кусочками для пилотов «Сейбров» и «Фридомфайтеров». Неожиданно высокие качества продемонстрировали F -5Е, обладавшие весьма приличной нагрузкой до 3175 кг. Стандартной нагрузкой была дюжина 227-кг осколочно-фугасных бомб Mk 82 и пара управляемых ракет с ИК ГСН AIM -9 D «Сайдуиндер». Эффективно использовались в ходе штурмовок и 20-мм высокоскорострельные (до 3000 выстр./мин) встроенные автоматические пушки М39А2. Поскольку летать приходилось недалеко, то подвесные баки практически не применялись, а все пять пилонов использовались для подвески средств поражения. Неоднократно данные фотоконтроля отмечали, как в результате удара всего пары подобных машин по сомалийской механизированной колонне выводилось из строя до полутора десятка единиц техники. В результате во многих случаях сомалийским танкистам приходилось действовать без поддержки пехоты и артиллерии, что приводило к ощутимым потерям при прорыве даже наспех подготовленных эфиопских оборонительных позиций, занимаемых ополченцами, основным противотанковым оружием которых на первом этапе войны были бутылки с «молотовским коктейлем». В воздушных боях эфиопские пилоты одержали первые победы. 22 июля эфиопский F-5A сбил ракетой сомалийский МиГ-21МФ, второй сомалийский МиГ сбил подполковник Лэггэсэ Тэфэрра ( TeferraLeggese ) в период с 21 по 25 июля до того как его сбили (заочно награжден орденом Февральской революции 1974г. 1-й степени 22 августа 1979г. по итогам кампании) 23 июля началось полномасштабное вторжение, режим Сиада Баре бросил 42 тысячную армию - 12 механизированных пехотных бригад, 250 танков, сотни артиллерийских орудий, более 30 современных самолетов стремясь захватить часть территории в Эфиопии (до этого в шестидесятые годы их нападения были отражены дважды). Сомалийская армия вела наступление двумя группировками: Северной и Южной. Малочисленная (две бригады) Южная группировка наносила вспомогательный удар в районах Доло, Годе, Ими. Главный удар в направлении Харгейса, Джиджига, Харар, Диредава наносила Северная группировка. Сомалийские войска преимущественно выдавливали эфиопские части с занимаемых позиций, обходя опорные пункты и перехватывая маршруты снабжения. Сомалийские командиры не горели желанием штурмовать подготовленную оборону, больше полагаясь на огонь танков и артиллерии, маневренные возможности механизированных частей. Такая тактика приносит успех. Попытки контратаковать сомалийские части в открытом поле привели к тяжелым потерям в самых боеспособных танковых и механизированных подразделениях эфиопской армии. Эфиопы располагали в провинции только 3-й пехотной дивизией и рядом отдельных частей - всего 10200 человек, 45 танков M41/M47, 48 артиллерийских орудий и минометов и 10 40-мм зенитных орудий «Бофорс» времен Второй Мировой войны. Ко всему прочему эти итак не многочисленные силы были распылены по отдельным гарнизонам и постам. Сомалийцы же, концентрируя войска на направлениях главного удара, легко взламывали эфиопскую оборону, беря обороняющихся в клещи, при необходимости окружая их, создавая "мешки" и "котлы". По оценкам советского посла в Эфиопии А. П. Ратанова, к 17 июля численность регулярных частей эфиопской армии в Огадене составляла только 10 тысяч человек и, не смотря на направленные подкрепления, увеличится, значительно не могла. Так в ходе боев в сражение вводились две роты танков М41 и рота М47, механизированный батальон (М113), самоходная артиллерия (М109А2). Значительную поддержку окружённым гарнизонам могла оказать только немногочисленная эфиопская авиация. Эфиопские власти публично не осуждали сомалийское вторжение до 24 июля, и вплоть до сентября они сохраняли с Сомали дипломатические отношения, полагаясь на обещания что Советскому Союзу удастся уговорить сомалийцев уйти из Огадена. Уже через несколько дней после начала военных действий сомалийцы взяли города Дагабур и Кебри Дехар. Особенно упорные бои развернулись за населённый пункт Годе, где находился важный аэродром. В бои за авиабазу была втянута 10-тысячная сомалийская группировка, позже усиленная ещё примерно 5 тыс. человек. Однако совместными усилиями обороняющихся частей сухопутных войск удалось отбить два штурма, причём в некоторых местах, благодаря действиям авиации, местность напоминала автосвалку. Со своей стороны сомалийцы, не сумевшие толком распорядиться имевшейся в их распоряжении авиатехникой, не смогли задействовать для поддержки своего наступления авиацию и для противодействия активности эфиопских лётчиков в значительных масштабах применили советские ПЗРК «Стрела-2М». Для эфиопских авиаторов появление оружия такого типа оказалось неожиданным лишь в первые пару дней, когда сомалийцам удалось сбить F -5А подполковника Лэггэсэ Тэфэрра. На счету этого лётчика уже была одна воздушная победа, и вот теперь он был сбит сам. Катапультировавшись из горящей машины, он приземлился на территории противника и попал в плен, где провёл 11 лет. В последующие дни классическими приёмами противодействия ПЗРК стала атака цели с пикирования с задросселированными двигателями с последующим кабрированием на форсаже после сброса боевой нагрузки или (если удар наносился с малой высоты) боевой разворот в сторону солнца. После четырех дней воздушных налетов на аэродром Годе, 25 июля, Могадишо объявило, что в результате этих атак уничтожено "по меньшей мере" восемь эфиопских самолетов. Кроме "МиГ" в качестве бомбардировщиков, сомалийцы использовали свои транспортные Ан-26 (штатно оснащенные балочными бомбодержателями и прицелами НКПБ-7). Естественно там, где не было сильной ПВО. 24 июля пара сомалийских МиГ-21 над районом Аурех в ходе вылета на «свободную охоту» обнаружила эфиопский военно-транспортный С-47, который тут же сбила огнём из 23-мм пушек, но вместо того, что бы сразу же уйти в своё воздушное пространство, «соколы Барре» решили ещё поискать добычу. Тем временем взлетевшая пара эфиопских F -5Е, наводимая по данным расчётов РЛС, смогла внезапно атаковать противника снизу-сзади и сбила один самолёт. Второй противник, пользуясь значительным превосходством в скорости, не приняв боя ушёл в своё воздушное пространство. 26 июля, два F-5A около Харар обнаружили четыре сомалийских МиГ-21МФ и в воздушном бою были сбиты два Мига, а два других столкнулись при попытке избежать ракеты запущенной с F-5. Воздушные бои, сопровождались боями пропагандистскими. На следующий день эфиопские СМИ раструбили на весь мир, что доблестными вооруженными силами Эфиопии было сбито 9 самолетов противника, в том числе 8 МиГ-21. Сомалийцы в долгу не остались, заявив в ответ, что их ВВС удалось сбить шесть F-5. Эфиопская сторона признала потерю трех машин. 28 июля эфиопские пилоты на F-5A одержали новые победы, один сомалийский МиГ-21 был сбит, а еще о четырех сбитых МиГ-21 в этот день данные не подтверждены. 1 августа F-5A в бою ракетой AIM-9B повредил МиГ-21, а 3 августа F-5A сбил МиГ-17. Столь блестящий успех с учетом более чем двойного численного перевеса сомалийских ВВС над эфиопскими перед началом боевых действий вызвал в западной печати спекуляции об израильских летчиках, пилотировавших эфиопские истребители. Как пишут американские и израильские источники, в июне 1977г. группа израильских пилотов прибыла в Эфиопию чтобы восстановить эфиопские ВВС. Неясно, идет ли речь о наемниках, или о пилотах ВВС Израиля, «отправленных на стажировку», поскольку неизвестны ни фамилии, ни иные подробности. Все это вызывает сомнения в участии израильтян в боях, тем более что и сами эфиопские власти отрицают факт их участия в боях. Вероятней всего все проще, к победам эфиопских пилотов приложили руку советские советники. Надо сказать, что сложившаяся ситуация для наших авиационных советников была во многом анекдотичной. Вдумайтесь: им приходилось учить эфиопских лётчиков, летавших на F -5, сражаться против советских МиГ-17 и МиГ-21, состоявших на вооружении Сомали! Владимир Кириллович Бабич вспоминал: «… нам приходилось сначала самим осваивать эти «Фридомфайтсры», а потом объяснять эфиопам, как на них воевать против МиГ-21!.. Работа предстояла весьма нешуточная. Мы то в массе своей были из предвоен ного, военного и послевоенного поколения, учившею в основном немецкий язык. А вся документация-то и техничка - на английском!.. Ну, прислали нам дюжину переводчиков-курсантов. Конечно, дело пошло, но пока они прочтут, пока пойму, затем переведут... В общем, тягомотина та ещё... Одну машину мы взяли переоборудовать под наш комплект приборов, а их почему -то всё не везут. А начальство давит. Скорей, да скорей! А как же, война, считай уже на носу!.. В общем, чёрт его знает, когда бы мы управились, если бы кто-то из наших не вспомнил, что год назад в Ахтубинскё завершились испытания полученной из Вьетнама точно такой же машины. Вся документация по ней была немедленно затребована и буквально через два дня прибыла в наше распоряжение. Ну, а дальше пошла работа!.. Вообще эфиопские лётчики были в массе своей превосходно подготовлены, и нам, в сущности, оставалось только обучить их премудростям тактики боя против наших «МиГов». Правда, после ознакомления с присланной документацией нам до конца так и не верилось, что эта американская машина превосходит наш МиГ-21, который неоднократно бил куда более мощные «Миражи» и «Фантомы»» Короче, кончилось дело тем, что мы сами начали осваивать F -5, который был невероятно прост и доступен, по-моему, даже курсантам первого года обучения. Летать на нём было одно удовольствие. Правда, по разгонным характеристикам он сильно уступал МиГ-21, но зато столь же значительно превосходил его на боевых разворотах... Существенное преимущество наш истребитель получал только на высоте свыше 5 хм, где в разряжённом воздухе начинали сказываться преимущества его крыла большей стреловидности. Причём с ростом высоты это превосходство принимало лавинообразный характер. Но там воевать эфиопским F -5 не имело смысла, так как они фактически действовали в роли истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков, летавших на небольшие расстояния на непосредственную поддержку своих войск или изоляцию района боевых действий. Соответственно этому строилась и тактика применения этих машин, при появлении сомалийских «МиГов» уходивших на малые и предельно малые высоты, и стремившихся навязать им ближний манёвренный бой. Очень неприятным для нас сюрпризом оказалось и то, что в манёвренном бою «Фридомфайтер» превосходил даже наш МиГ-17. Причём информацию об этом мы сначала получили в ходе развернувшихся воздушных боёв от эфиопских лётчиков, а затем уже зимой, когда прибыли кубинцы, перебросившие на ТВД свою эскадрилью истребителей-бомбардировщиков этого типа. В ходе проведённых учебных схваток это полностью подтвердилось. Конечно, МиГ-17 был легче и в боевой конфигурации обладал почти вдвое меньшей нагрузкой на крыло, при этом, правда, несколько уступая по тяговооружённости. Казалось бы, на виражах «МиГ» должен был бить «Тигра» без особых проблем. Но на самом деле об этом и мечтать не приходилось! Американский самолёт имел чрезвычайно развитую боевую механизацию с отклоняемыми предкрылками и закрылками, уплощенный нос и вихрегенераторы, которые резко улучшали поведение машины на больших углах атаки. Не последнюю роль играло и практически прямое тонкое крыло, обеспечивавшее превосходство при маневрировании в диапазоне малых скоростей и очень высокая скорость крена... В общем, как мы тогда поняли, «янки» также учитывали Вьетнам ские уроки, но то, с чем нам пришлось встретиться в 82-м над долиной Бекаа мы тогда даже предполагать не могли.» Эфиопия объявила, что ее пилоты с 20 июля по 1 сентября 1977г. сбили 13 МиГ-17 и 12 МиГ-21.Насколько правдивы эти цифры трудно судить, вероятно, они завышены. По другим данным Эфиопия утверждала, что ее F -5 s сбили 13 МиГ-21 (восемь подтвержденный), 1 МиГ-17 (подтвержденный) потеряв только 2 F -5 s . Вот список известных побед эфиопских ВВС в воздушных боях.
Точно известно о двух победах эфиопских пилотов, подполковника Лэггэсэ Тэфэрра ( Teferra Leggese ) в период с 21 по 25 июля до того как его сбили, сбил сомалийский МиГ (заочно награжден орденом Февральской революции 1974г. 1-й степени 22 августа 1979г. по итогам кампании...») и полковник Ашеннафи Гэбре-Цадыка ( Gebre - Tsadyk, Ashennafi ) который сбил 20 августа 1977г. МиГ-21. Победы также числятся за следующими пилотами: Berhanu W., Batcha H., Bezabih P., Mengistu K., Afework K. Ответом на этот успех стала череда воздушных налётов на эфиопские авиабазы, организованная ВВС Сомали, но в развернувшемся противоборстве успехов агрессор не достиг. Дело в том, что одной из первоочередных мер, предпринятых нашими советниками, стало усиление системы ПВО вооружённых сил Эфиопии, и особенно авиабаз. В результате на смену 40-мм «Бофорсам» времён Второй Мировой войны прибыли 23-мм зенитно-самоходные «Шилки», ЗСУ-2-57, объектовые ЗРК С-125 «Печора» и мобильные ЗРК 2К12 «Квадрат». В ходе нескольких налётов, предпринятых в последнюю декаду июля, сомалийцы потеряли шесть МиГ-21 и три МиГ-17, не нанеся эфиопским аэродромам ни малейшего ущерба. После таких потерь наносить удары по авиабазам не слишком многочисленная авиация Сомали уже позволить себе не могла и сосредоточилась на борьбе за господство в воздухе над линией фронта. Но и здесь успехи были явно на стороне пилотов оборонявшейся Эфиопии, так как прибывшие в эту страну наши советники с целью нейтрализации даже частичного превосходства ВВС Сомали развернули вдоль линии фронта цепочку станций РЭБ, наглухо «забивавших» помехами индикаторы радиоприцелов сомалийских «МиГов» и радиочастоты, на которых работали бортовые радиостанции вражеских истребителей и осуществлялась информационная поддержка с земли. В результате сомалийские лётчики вынуждены были искать противника лишь визуально, а пуск ракет производить на глаз, так как в условиях сильных помех БРЛС даже в режиме дальномера не работали. В то же время пилоты F -5А, оснащённых БРЛС AN / APQ -153, и F -5Е, имевших более совершенные станции AN / APQ -159, как говорится, «пользовались всеми благами цивилизации». Все же несмотря на фиаско своих ВВС, сомалийцы, не снижая темпа, перегруппировали свои силы и начали наступление в направлении Джиджиги и Харера. Менее чем через неделю, к концу июля, сомалийцы захватили примерно 60 % Огадена. А 9 августа 1977г. режим в Аддис-Абебе был вынужден признать, что он потерял контроль над провинцией Огаден. Сомалийцы сосредоточили главные усилия на захвате трех важнейших и наиболее крупных городов провинции Джиджиги, Дыре-Дауа и Харара. Именно вокруг них вокруг них в августе разгорелись наиболее ожесточенные бои. 11 августа группа сомалийских МиГ-21 совершила налет на эфиопскую базу Айша, но развернутые здесь ЗРК С-125 сбили два сомалийских Мига. В этот же день сомалийцы не досчитались на различных участках фронта еще пяти самолетов, в том числе четырех МиГ-21. С 10 (по другим данным с 15 или 17 августа) развернулись бои за Дыре-Дауа - третий по величине город Эфиопии, находившийся на востоке страны. Здесь была не только вторая по величине авиабаза страны, но и перекресток через который проходила железная дорога связывавшая Аддис-Абебу с портом Джибути на Красном море. И если бы сомалийцы могли контролировать Дыре-Дауа, то Эфиопия была бы неспособна экспортировать свои зерновые культуры и ввести оборудование чтобы продолжить борьбу. GebreTareke оценивает, что сомалийцы подошедшие к городу две моторизованные бригады, один танковый батальон и одна батарея установок залпового огня BM-21. С эфиопской стороны город обороняли Второй дивизион милиции, 201 батальон Nebelbal , 781 батальон 78-ой бригады, 4-й Механизированной Компании ( MechanizedCompany ) и взвода танков, имевшего всего два танка. Первый штурм был предпринят 15-й сомалийской пехотной бригадой, усиленной двумя танковыми батальонами, артиллерией и средствами ПВО. Поначалу противнику сопутствовал успех: благодаря превосходству в огневой мощи атакующие смогли сравнительно легко взломать непрочную оборону, в полосе которой находилось незначительное количество танков и артиллерии. Вскоре над головами рассеянных групп эфиопских солдат и офицеров, отступавших к городским кварталам с несколькими «тридцатьчетверками», появились F -5 и F -86, обрушившиеся в 20 км от города в районе местечка Эльбах на свернувшиеся в колонны после успешной атаки подразделения противника. Подавив в ходе первого же захода зенитные средства, пилоты обрушили град кассетных боеприпасов на заправлявшиеся перед финальным броском танки, бронетранспортёры и грузовики. До захода солнца по группировке было выполнено в общей сложности 68 боевых вылетов, причём уже в сумерках в этом разгроме приняли участие даже «Канберры», засыпавшие скученную технику и транспортные средства дождём зажигательных суббоеприпасов. По рассказам очевидцев, «пламя от горящей техники, временами прорезаемое всполохами взрывающихся боеприпасов, поднималось в некоторых местах на высоту до полусотни метров...» Позже несколько взятых в плен офицеров сообщили, что 15-я бригада вместе с частями усиления в результате авианалётов потеряла в течение всего одного дня до 80% своей материальной части и около 40% личного состава. Однако эта неудача не заставила сомалийское командование отказаться от задуманного, поскольку сухопутной обороны как таковой перед Дыре-Дауа практически не существовало. Как горько шутили наши советники, «оборона в районе Дыре-Дауа представляла собой одну сплошную дыру...» Проведя ночью перегруппировку, в ходе которой к линии боевого соприкосновения была выдвинута 14-я танковая бригада и шесть батальонов маршевого пополнения, противник смог утром следующего дня нанести внезапный удар и прорваться к аэродрому. Зарядивший ещё до восхода солнца ливень не позволил эфиопскому командованию задействовать авиацию, и продвижение сомалийцев было остановлено отчаянным сопротивлением немногочисленных подразделений регулярных войск и ополченцами, а также личным составом авиабазы, развернувшем на прямую наводку всю зенитную артиллерию и даже пусковые установки ЗРК С-75 и С-125. Последние били по атакующим зенитными ракетами с «загрубленными» радиовзрывателями, подрывавшими БЧ на высотах 10 - 15 м. Город спас подошедший эфиопский танковый батальон, и улучшившаяся погода позволившая применить эфиопскую авиацию. В течение двух недель три попытки взять город потерпели неудачу.В боях за город погибли 150 эфиопских солдат и 500 сомалийцев. Тяжёлый урон сомалийским вооружённым силам авиация Эфиопии нанесла в течение 21 - 24 августа в районах Шериф-Калед и Умэр-Куле. Потерпев неудачу в районе Дыре-Дауа, сомалийцы силами четырех - 5, 8, 9, 10 механизированных бригад осадили Джиджигу. По другим данным там действовали две пехотные и одна танковая бригада. Сомалийское командование, прекрасно осведомлённое о том, что к Джиджиге перебрасываются подкрепления, попыталось организовать «зонтик» из своих истребителей над городом, на аэродроме которого постоянно приземлялись советские и эфиопские военно-транспортные самолёты. После того, как сомалийским «МиГам» удалось внезапной атакой однажды завалить один « Геркулес », транспортников стали прикрывать эфиопские F -5 и советские инструкторы на МиГ-21бис, оснащённых высокоманёвренными управляемыми ракетами с ИК ГСП Р-60. 20 августа, прикрывая взлёт с аэродрома Джиджиги советского Ил-76, пара F -5 полковника Ашеннафи Гэбре-Цадыка ( AshennafiGebre - Tsadyk ) встретилась с двумя сомалийскими МиГ-21. Прямо над городом сомалийская пара попыталась применить тактический приём «сэндвич», но эфиопы устремились навстречу своим противникам. Поскольку ИК ГСН управляемых ракет оппонентов не захватили цели, то самолёты разошлись. Сомалийцы, разделившись, ушли кабрированием на форсаже, а эфиопы, выполнив форсированный боевой разворот, смогли, сохранив боевой порядок пары, сесть ведомому «МиГу» на хвост. Хотя сомалиец отчаянно маневрировал, сбросив с хвоста первый «Сайдуиндер», но второй разорвался в непосредственной близости от стабилизатора его истребителя, судя по всему, нанеся определённые повреждения. И все же пилот противника не только не утратил контроль над машиной, но и продолжал маневрировать. Тем временем дистанция сократилась настолько, что дальнейшее использование управляемого ракетного оружия уже было невозможно, и ведущий эфиопской пары применил пушки, третья очередь которых накрыла повреждённый «МиГ», отправив его в последнее пике. После этого случая сомалийцы перестали пытаться перехватывать транспортные самолёты в районе аэродрома Джиджиги и на маршруте, но от применения авиации при штурме города всё же не отказались. К этому времени было очевидно, что без поддержки с воздуха на успех наступления вряд ли можно рассчитывать, а потому в бой были брошена эскадрилья сомалийских фронтовых бомбардировщиков Ил-28, прикрываемая МиГ-17 и МиГ-21. Обнаруженная заблаговременно радарами эта группа самолётов была встречена на подходе к линии фронта эфиопскими истребителями, при виде которых экипажи бомбардировщиков сломали строй и, беспорядочно освобождаясь от боевой нагрузки над своими же войсками, выдвигавшимися в район сосредоточения, устремились прочь от линии фронта в глубину своего воздушного пространства. Ко всему прочему пилот одного из «Ильюшиных» заложил настолько резкий вираж, что потерял скорость и, провалившись вниз на развороте, зацепил крылом склон горы Карамара, мгновенно превратившись в клубок бушующего огня. Пилоты сомалийских истребителей недолго пытались противостоять эфиопским F -5, и когда первый МиГ-21 рухнул вниз, получив прямое попадание управляемой ракеты в сопло, предпочли выйти из боя. И всё же, несмотря на ощутимые потери в технике, казалось бы подтверждаемые данными фотоконтроля, в течение сражений 4-14 сентября сомалийские войска и партизаны (WSLF) разбили эфиопские силы в г.Джиджига. Общее количество бронетехники противника, действовавшей на этом направлении, превышало 250 единиц. Хорошо проявили себя советские танки Т-54/55 состоящие на вооружении сомалийских войск, которые превосходили американские М41 и М47 эфиопской армии по всем параметрам: огневой мощи, защищенности, мобильности и надежности. Например, несмотря на сравнительно слабую подготовку экипажей, сомалийские танкисты уничтожили не менее 9 М41 и 14 М47 при взятии Джиджига, а общие потери эфиопов в танках к октябрю 1977г. составили около 50 единиц. Но и эфиопы на этот раз смогли выстроить довольно плотную оборону, насыщенную противотанковыми средствами, причём на направлениях наиболее вероятных прорывов были выставлены минные поля и оборудованы отсечные позиции. В результате сомалийцы тоже понесли серьезные потери, они потеряли под Джиджигой 45 танков, примерно половину от трёх танковых батальонов (в каждом по 30 танков), находившихся на этом участке фронта. В преддверии наступления на город был совершён внезапный налёт эскадрильи Ил-28, отбомбившийся по кварталам с малой высоты. Вспыхнувшая паника среди защитников, ни разу с начала войны не попадавших под внезапный и мощный авиаудар, оказалась роковой, и внезапная атака сомалийских танков и мотопехоты завершилась полным успехом. 10 сентября город был оставлен эфиопской армией. Хотя в последовавшем позже разбирательстве в предательстве были обвинён ряд старших офицеров гарнизона Джиджиги, думается, что определяющим фактором в этом событии стала устойчивость эфиопских войск, которая конечно была всё ещё недостаточной. К середине сентября эфиопские представители утверждали, что сомалийцы потеряли по крайней мере 23 истребителя, приблизительно десять из который в воздушных боях - включая два «МиГ-21МФ» в столкновении с «F-5As» под Кэбри-Дэхар, и два сбитых 11 августапри налете на эфиопскую авиабазу Айша от ракет советского ЗРК С-125. Кроме того много сомалийских самолетов потерпело аварию из-за технических сбоев, так, что только приблизительно десять «МиГ-17» и «МиГ-21» оставались в строю на авиабазе Харгейса. Эфиопия перебросила все остающиеся в эксплуатации истребители «F-5» и два пригодных к эксплуатации бомбардировщика «Канберра» на авиабазы в Бахир Дар и Дыре-Дауа (Dire Dawa), также понесла потери, которые включая два F-5A сбитые зенитным огнем сомалийцев, гражданский DC-3 сбитый ракетой ПЗРК "Стрела", военный С-47 (был уничтожен на земле во время налета на аэродром Джиджига), и вероятно обе «Канберры». 29 сентября, сомалийцы захватил важный горный проход Марда, и одна из колон направилась к Харару. Город и 3-я эфиопская армия оказались в осаде. Сомалийская армия сконцентрировалась на штурме Харара ( Harer ), продвигающийся от Джиджиги ( Jijiga ) в октябре. Бригада, которая была первоначально направлена к югу от Харара с диверсионными целями, преуспела в том, что заняла и удерживала квартал города в течение нескольких ноябрьских дней прежде, чем ее выбили оттуда. Харар был осажден в течение двух месяцев. Подразделения WSLF участвовали в партизанских действиях разрушая коммуникации. В южном Огадене эфиопский гарнизон в Доло ( Dolo ) ушел на север к Sidamo и три сомалийские бригады шли здесь не сталкиваясь ни с каким сопротивлением. Силы вторжения не дошли до Нэгэле ( Negele ) немного, когда две из трех бригад были отозваны на северный фронт, и эта область оставалась тихой. В провинции Бале ( Bale ) сомалийская армия значительных боев не вела. Единственный батальон был направлен на Эль-Кере ( ElKere ), а затем он двигался в Fiiq в центральном Harerghe , не встречая сопротивления на пути. Соцлагерь приходит на помощь. 7 сентября 1977г. Эфиопия разорвала дипломатические отношения с Сомали. В начале зимы 1977г. на подмогу Эфиопии пришла Куба, еще 14-16 марта в Аддис-Абебу с визитом побывал Председатель Государственного совета и Совета Министров Кубы Ф.Кастро. В августе, когда ситуация на фронте для Эфиопии сложилась очень сложная, Менгисту неоднократно обращался к одному из руководителей сил Кубы в Анголе генералу Очоа с просьбой о переброске кубинских частей из Анголы. Очоа ответил, что «это зависит больше от Москвы, чем от Гаваны». В беседе между послами СССР и Кубы в Эфиопии кубинский дипломат Хосе Перес Новоа подверг критике своего генерала: «Он не имел права делать такое заявление в ходе встречи с Менгисту, поскольку в ходе визита Рауля Кастро в Москву вопрос этот не поднимался». Между тем кубинцы направили некоторое количество военных специалистов имевшие целью подготовку и обучение эфиопской армии. По сообщениям госдепартамента США, численность кубинских военных советников в Эфиопии возросла с мая по октябрь 1977 г. с 50 человек до 400 военнослужащих. В ноябре в Москве, в ходе второго визита Менгисту, в числе других обсуждался вопрос и об отправке кубинских частей для «латания дыр» в Огадене. Перед визитом в Москву эфиопская сторона провела переговоры и с Кубой. С 15 по 19 октября полковник Фелеке Гедле-Гиоргис, министр иностранных дел Эфиопии, находился с визитом на Кубе. Было достигнуто соглашение об отправке кубинских войск в случае крайней необходимости. 22 декабря началась масштабная передислокация кубинских военнослужащих с Кубы, из Анголы и Конго (Браззавиль). Для приёма всех кубинских рейсов на сутки был закрыт аэропорт Аддис-Абебы. В дальнейшем для перевозок кубинских военнослужащих были задействованы помимо советских самолетов, пассажирские самолеты Боинг-707 эфиопской авиалинии. Не предназначенные для грузовых перевозок они как нельзя лучше подошли для перевозки личного состава. Вскоре появилась официальная версия тех событий. В своей речи от 15 марта, опубликованной в «Гранме», Фидель сообщил, что Эфиопия запросила военную помощь, и в декабре - январе в Эфиопию были направлены кубинские воины-интернационалисты. «Мы были вынуждены отправить их, поскольку агрессия Сомали стала расширяться». Были посланы танковые, артиллерийские и авиационные подразделения. На заключительном этапе боевых действий вместе с эфиопской армией участвовали и кубинские мотострелковые части. Процессом транспортировки лично руководили министры обороны Дмитрий Фёдорович Устинов и Рауль Кастро. Столь высокий уровень руководства, по всей видимости, отражал важность и масштаб операции. Более того, в начале января 1978-го Рауль лично прибыл в Аддис-Абебу. Всего было переброшено - шесть кадровых бригад - 18 000 человек под командованием дивизионного генерала Арнальдо Очоа. Первый кубинский танковый батальон прибыл на фронт уже 28 декабря 1977 г. С сухопутными войсками перебрасывались и авиационные части. В западной печати говорилось о "100 кубинских летчиков и 1000 техников", также муссировались слухи о советских авиаторах, которые отправились на Кубу, чтобы "залатать" дыры, образовавшиеся в системе ПВО острова из-за того, что кубинские пилоты воевали в Эфиопии. На самом деле реальное число летного состава РВС было завышено в несколько раз. При этом основная часть инженеров и техников была представлена советскими специалистами. В Эфиопии РВС были представлены достаточно скромно - двумя истребительными эскадрильями (одна на МиГ-17Ф, другая на МиГ-21бис) и несколькими вертолетами Ми-8, которые были переброшены в страну в декабре 1977 г. и размещены на передовых авиабазах Дире-Дауа и Харар. Командовал кубинской авиационной группировкой подполковник Рубен Интериан, а его заместителем стал подполковник Луис Алонсо Рейна. Оба были опытными лётчиками, получившими высшее военное образование в Советском Союзе. Всю вторую половину 1977г. факт наличия кубинских войск в Эфиопии отрицался как Эфиопией так и Кубой. В начале октября 1977г. МИД Эфиопии назвал «беспочвенными и злобными измышлениями» заявления представителей Сомали, в которых говорилось о переброске кубинских войск из Анголы в Эфиопию. Эфиопским дипломатам вторили их коллеги кубинцы - «МИД Кубы заявляет, что утверждения о том, что в Эфиопии находятся кубинские войска, являются вымыслом. В Эфиопии нет не только ни одного кубинского подразделения, но и ни одного кубинского солдата». Помимо военнослужащих из Советского Союза и Кубы на стороне Эфиопии сражался контингент "добровольцев" из Южного Йемена (2000 человек). Кроме того, вооружение и снаряжение для эфиопской армии поставляли ГДР, Чехословакия, Южный Йемен, Северная Корея. Свою лепту в поддержание боеготовности эфиопских F-5 сыграли поставки запчастей из Вьетнама (из трофейного "наследства" южновьетнамских ВВС), кроме их вьетнамцы поставили и 9 F-5. Однако в боевых действиях представители этих государств, несмотря на спекуляции в прессе не участвовали, за исключением Южного Йемена. После целого ряда поражений осенью 1977г. от армии Сомали глава Эфиопии Менгисту Хайле Мариам отправился в Москву, его визит проходил в течение 30-31 октября 1977г. Его встретили как лучшего союзника, были обещаны не только обширные военные поставки на сумму 385 миллионов долларов, но и содействие в получении согласия Ф. Кастро на отправку кубинских добровольцев в Эфиопию. После этого в течение трех месяцев ноября 1977г.- января 1978г. приблизительно пятьдесят советских судов прошли через Суэцкий канал на пути к порту Асэб, доставив многочисленные военные грузы, в том числе истребители, танки, буксируемые и самоходные артиллерийские орудия, реактивные системы залпового огня и зенитно-ракетные комплексы и боеприпасы - приблизительно 60 000 тонн грузов - для поставки на фронт в Огаден. Кроме того Москва отправила дополнительное оборудование и с территории НДРЙ (Южный Йемен). Помимо морского флота с 25 ноября 1977г. советские ВВС организовали воздушный мост в Эфиопию, задействовав не меньше, 225 самолетов Ил-18, Ан-12B, Ан-22, и транспортные Ил-76, чтобы доставить установки залпового огня «BM-21», танки T-55 и T-62, «БМП-1», 130-мм, 155-мм и 185-мм артиллерию, боеприпасы и прочие запасы. В течение следующих двух недель, советские транспортные самолеты приземлялись и разгружались в Аддис-Абебе каждые 20 минут. Так в ноябре - декабре 1977 г. перевозки осуществлялись самолетами Ан-22 8-го и 81-го ВТАП. От 81 ВТАП участие принимали экипажи Михайлова А.А., Галяса В.А., Чулкова А.Н., Иванова, Проценко М.П., Дьяконова В.В., Солодникова, Боровских Н.Ф., Быкова А.Н., Ковалева Ю.М., Ятманова А.В., Волошина, Калинина Л.В., Жучкова Ю.А., Угрюмова А.Т. Было выполнено 18 рейсов, перевезено 455 т грузов, в том числе 37 единиц боевой техники. При организации воздушного моста использовались разнообразные маршруты полета самолетов, в том числе из Ташкента, через Багдад, на Аден к Аддис-Абебе, другой из черноморских аэродромов используя турецкие воздушные коридоры. Конечная цель перелета маскировалась, так порой ею объявлялся Аден, кроме того военно-транспортные самолеты заявлялись как гражданские транспортные самолеты, для которых было предоставлено разрешение на пролет. Из-за этого едва не произошел скандал, когда 11 января 1978г. транспортный самолет «Ан-22» совершавший транзитный перелет был задержан пакистанскими властями в Карачи после приземления для дозаправки. Пакистанцы потребовали разрешить им провести досмотр самолета, но его удалось избежать после вмешательства советского посла. Были и другие инциденты. 12 декабря 1977г. АН-22 (81 ВТАП, экипаж майора Калинина Л.В.) доставляя вооружение в Эфиопию, совершил посадку в Аддис-Абебе. После приземления Калинин, пытаясь развернуться на 180° на ВПП шириной всего 40 м (минимальный радиус разворота "Антея" - 30 м), вышел за пределы ширины полосы. Тяжёлый самолёт завяз в мягком грунте. Вытащить его аэродромными средствами не удалось. Международный аэропорт был заблокирован на двое суток. Москва приняла решение - самолёт уничтожить, отстрелив хвостовое оперение из крупнокалиберного пулемёта. Старший бортовой техник по АО капитан Баранов А.С. предложил поодиночке убирать основные стойки шасси и под колёса подкладывать настилы. К счастью, это предложение было принято и за два часа до установленного срока ликвидации самолёт удалось вытащить двумя танками. 16 декабря 1977г. на АН-22 (81 ВТАП, командир экипажа Ятманов А.В.) при возвращении из Аддис-Абебы домой, ночью над Персидским заливом отказал второй двигатель. Отказал командно-топливный агрегат (КТА). Командир запросил снижение с 8000 метров до 6000. Через два часа самолет благополучно произвёл посадку с зафлюгированным винтом второго двигателя в аэропорту Багдад. Но дальше события развивались интересно. Представитель аэрофлота не стал размещать экипаж на отдых, хотя летчики были в аэрофлотовской форме. Он сказал, что у нас в аэрофлоте "Антеев" нет. Ятманов предложил ему поехать в посольство СССР. Посол распорядился разместить экипаж и обеспечить всем необходимым. Через несколько дней экипаж майора Дьякова В.В. привёз КТА и 23 декабря АН-22 вылетел в Будапешт, затем в Иваново. Всего за эти несколько месяцев морским и воздушным путем в Эфиопию по западным данным было поставлено 80 самолетов и вертолетов (в том числе 48 истребителей «МиГ-21» разных модификаций, 10 вертолетов «Ми-6», несколько транспортных «Ми-8», и 6 боевых «Ми-24A (позже, их число увеличено до 16)), 600 танков и 300 зенитно-ракетных комплексов. По оценке западных стран вся помощь оценивалась примерно в один миллиард долларов, при этом четвертая часть из поставленных была передана безвозмездно. Вооружение и снаряжение для эфиопской армии начали поставлять также ГДР (дизельные грузовики «ИФА»), Чехословакия (стрелковое оружие), Южный Йемен (танки Т-34, реактивные системы залпового БМ-21 «Град» с расчетами), КНДР (обмундирование), помощь и поддержку Эфиопии оказала Ливия оплатившая часть поставок оружия. Осенью 1977г. в Эфиопию для уточнения ситуации прибыла делегация от р азных у правлений Г енерального штаба, ив идов В ооруженных Сил ир одов в ойск, во главе с первым заместителем главнокомандуюшего Сухопутными войсками генералом армии В.Петровым. В их ч исле операт оры -г енерал-лейтенант В. Мазиркаип олковник Соловьев, а виатор - генерал-лейтенант а виации Г . Дольников,танкист г енерал-майор Г . Лутовинов, арт иллерист - генерал-майор Н .О лещенко, специалист ПВО п олковник В . Пашковский ид ругие. В их задачу в ходило о знакомление на м есте собстановкой после вторжения сомал ийских вооруженных с ил вЭ фиопию и оказание п омощи э фиопской армии ви згнании агр ессора. Традиционно, еще с императорских времён, военную помощь Эфиопии оказывали американцы. Техника была в основном из США, специалисты тоже, и военное образование большинство кадровых эфиопских офицеров получило в Америке. Но тактически войска были обучены слабо, оперативным искусством командиры самых высоких рангов не владели. Эфиопская армия занимала оборону в линию, распыляя силы и средства. Сомалийцы, концентрируя войска на направлениях главного удара, легко взламывали оборону, брали обороняющихся в клещи, при необходимости окружали, создавая «мешки» и «котлы». Кроме ошибок чисто военных, был полностью исключен фактор внезапности в действиях эфиопской армии. Осведомленность противника обо всех наших планах была просто поразительной. Стоило, скажем, на совещании, где присутствовали офицеры штаба фронта и министерства обороны Эфиопии, объявить о планах очередной операции, как противник немедленно принимал контрмеры. Поэтому советским советникам пришлось все операции планировать самостоятельно и объявлять решение только накануне. Когда советские специалисты занялись организацией сопротивления сомалийской армии, то из Москвы были вызваны для консультации специалисты, буквально за неделю до этого высланные из Сомали. Они рассказали о сильных и слабых сторонах противника, о том, примерно на каких направлениях какие войска действуют. Это они знали хорошо ведь почти пятнадцать лет мы поставляли туда оружие, многие офицеры, в том числе и старшие, окончили наши училища и академии, а потому воевали сомалийцы по всем правилам, по советским боевым уставам. Вот как об этом вспоминал участник тех событий Николай Федорович Олещенко: «Знаете, бывало очень обидно прыгать, как зайчик, под разрывами снарядов сомалийской артиллерии и знать при этом: по нам стреляют из советских пушек, снарядами, сделанными на советских заводах советскими, рабочими, люди, которых мы научили стрелять. Слава Богу, что мы не успели поставить в Сомали дальнобойные реактивные системы. У них были всего одна батарея и четыре установки реактивных минометов «Град», а боеприпасов к ним - кот наплакал. Эти системы им продали для обучения, а основная партия была завернута уже в пути и разгружена с кораблей в Эфиопии. Еще бы несколько дней, и нам бы пришлось туго. Повезло и в том, что в первых боях сомалийцы понесли значительные потери в летном составе, по аэродромам были нанесены авиационные удары. Поэтому их самолеты нам почти не досаждали. Наши советники знали схему расположения сомалийских ПВО, и эфиопские, и кубинские летчики успешно наносили бомбовые удары по аэродромам, скоплениям живой силы и техники ». 18 ноября 1977г. состоялась встреча нашей делегации с эфиопским руководством, возглавляемым членом ВВАС майором Алисам Тедла. Во встрече приняли участие министр обороны бригадный генерал Тайе Телахун, начальник Генерального штаба полковник Хайле Георгие Мариам, постоянный секретарь министерства обороны капитан Хайле Вольде, командующий сухопутными войсками полковник Кэфелень Ибза, командующий ВВС полковник Фанта Беляйте, командующий ВМС капитан 1 ранга Тесфайе Берхану. Министр обороны рассказал нам об обстановке на фронте и высказал просьбу об оказании военной помощи Эфиопии, в том числе поставками вооружения, военной техники и снаряжения. Затем н ачалась р абота ч ленов с оветской д елегации вш табах ивв ойсках. К этому времени в Эфиопию начали прибывать советские военнослужащие, направленные для обеспечения деятельности наших советников и специалистов в эфиопской армии. Боев Владимир Валентинович вспоминал: «… в сентябре 1977г. с группой военных специалистов в количестве 120 человек под видом специалиста по сельскому хозяйству был отправлен в Эфиопию. Исполнял обязанности водителя, оператора, электромеханика, начальника связи аэродрома города Диредяу. Население к нам относилось хорошо.» Кстати государство неплохо оплачивало работу советников. В Союзе им шел оклад последней должности плюс 1000 рублей в месяц. Даже сержант срочной службы получал в Эфиопии как командир дивизии в Союзе. Да и на месте эфиопские власти окружили наших специалистов вниманием и заботой, несмотря на имевшиеся проблемы со снабжением. Кулик Виктор Васильевич тогда майор, начальник штаба полка мотострелкового прикрытия государственной границы в Казахстане, находившийся с 1 декабря 1977г. по 29 декабря 1979г. в Эфиопии как советник начальника штаба механизированной бригады эфиопской армии вспоминал: «…нас всегда кормили нормально. Во время боевых действий - бесплатно. А в городе могли пойти в любой ресторан, и нас бы там просто так обслужили. Только выпивка за деньги. Да еще ежемесячно их командование платило нам по 100 быр - месяц безбедной жизни. Обычный паек - макароны, рис, сахар, шпроты, сардины, молоко. Почти все - из Союза. А их - кофе, овощи, фрукты.» Но военная служба, особенно в районе где идут боевые действия без потерь не обходится. 24 ноября 1977 г., погиб первый советский военнослужащий майор В. Соколов - специалист при начальнике разведки эфиопской бригады спецназначения. Он был в вертолете, сбитом сомалийцами. Как говорилось выше наши советники столкнулись со слабой подготовкой эфиопской армии, и приложили все усилия для ее подъема на должный уровень. Кулик Виктор Васильевич тогда майор, находившийся с 1 декабря 1977г. по 29 декабря 1979г. в Эфиопии как советник начальника штаба механизированной бригады эфиопской армии вспоминал: «Сначала мне сказали, что направляют в Алжир, но когда прибыл в Москву, стало известно, что я в числе других офицеров еду в Эфиопию. В столице две недели с нами проводили занятия. Выдали штатские костюм, рубашку, шляпу, куртку, - как-никак “специалисты по сельскому хозяйству”, и - на самолет. Наша группа - пятеро советников и переводчик - была первой на Восточном фронте. Меня назначили советником начальника оперативного отделения 8-й пехотной дивизии, но недели через две из-за болезни в Москву отправили советника начальника штаба дивизии, и я стал исполнять и эту обязанность. 6 декабря мы уже были в ставке штаба Восточного фронта - город Харэр в пустыне Огаден, которую сомалийцы заняли почти полностью. Пустыня своеобразная: гористая местность чередуется с ровными плато, местами поросшими непролазным карагачом и огромными кактусами... А постоянным пунктом нашей дислокации стал город Кабри-Дехар. Впрочем, “город” - громко сказано: у них если есть пара колодцев и административных зданий - уже город. Выезжали и в другие места. Поначалу выделили нам 30 человек охраны. Ночью встанешь - все спят! Ну их - стали сами по очереди дежурить. Но двоих нам все же навязали. Постоянно за нами ходили. Один впереди, другой - сзади, как привязанные. Идешь по нужде, они - с тобой. И не прогонишь. Их строго предупредили, чтобы нас берегли... Эфиопская армия производила гнетущее впечатление. Офицеры не были приучены к ведению боевых действий, и роль их была непонятной. Для них в окоп залезть... Не-ет, что ты... Командир дивизии вообще дней десять не появлялся на фронте. Ни одной карты боевых действий не было. Выехали ночью на передний край. Окопов - никаких. Палаточка стоит, костерок дымится, какое-то варево булькает. А что? Они, когда видели сомалийские танки, просто бежали. А когда артиллерия отбивала атаку, возвращались. 12 тысяч человек держали фронт в полтора километра!.. До нас их советниками были американцы. Но об уровне помощи говорит уже то, что советником командира дивизии был сержант! Боевой подготовкой эфиопы себя не утруждали: а, говорят, война начнется, тогда будем. Они бы еще сто лет воевали, если б не мы... После стрельб оружие надо почистить, технику - осмотреть. Не-ет. С утра до вечера - музыка, танцы. Двое суток командиру дивизии объясняли, что такое боевая готовность... Наш мотострелковый батальон сомалийцев разметал бы за неделю... А у них война как по распорядку шла. Скажем, в пять часов вечера начинается артиллерийская дуэль, потом одна из сторон, если захочет, наступает. А уже в 6 вечера всякая война прекращалась. Мы сразу растянули фронт на 16 километров. Заставили рыть окопы. Но со скрипом пошло. Вечером приказываешь вырыть окоп, утром приходишь - ничего подобного. Выкопает малюсенькую ямку и сидит. А их начальству хоть бы что. Сначала офицеры смотрели на нас с недоверием и даже свысока! Как и на наше оружие. Склады были забиты “калашниковыми”, но солдаты предпочитали американские винтовки М-16. Почему? Потому, что М-16 стреляет дальше. А как они стреляли! Спрячет голову, как страус, винтовку выставит и палит куда попало. Потом уж я прут длинный срезал: вижу, кто-то так стреляет, как перетяну по заднице! И матом по-амхарски еще врежу. В общем, одним из первых наших уроков была стрельба. Взяли все образцы стрелкового оружия, прочистили, пристреляли. Собрали их руководство и попросили, чтобы выставили пехотное отделение. Эфиопы стреляли из М-16, мы - из “калашниковых”. Для себя в 50 метрах поставили банки со стакан размером, а им, как положено, - мишени 50 на 50 сантиметров. Стоят, ухмыляются. Сначала стреляли мы вшестером. Ребята, говорю, не волнуйтесь - престиж государства. И все попали с первого раза, только советник начальника политотдела - со второго. Я глаза скосил - у эфиопов челюсти поотвисали. У них из одиннадцати человек попали только двое. Начальник штаба сразу: “Научите наших солдат так стрелять!” А оружия там было море. Над кроватью у меня всегда висели два автомата, под - ящик гранат, гранатомет. А с собой носил ТТ - хороший был пистолет, в руке сидел гораздо лучше “макарова”. Также мы организовали комендантскую службу, разведку, заставили рыть траншеи. И теперь как сомалийская артиллерия начинала бить, солдаты сразу в них ныряли. Проходишь потом, улыбаются: “Никаких проблем, комрад Виктор!” Еще бы! До нас по сто человек убивало чуть не ежедневно! А как вырыли траншеи, в декабре - марте погибло от артобстрела только четверо. Обкатку танками делали. Офицеры сначала - ни в какую! Заставил. А потом им понравилось: по 5-6 человек прыгали в окоп, чтобы танк над ними прошел. Командующий был в полном восторге... Приходилось порой и танки вместо них водить. Там много таких дорог: с одной стороны - скала, с другой - пропасть. И как-то один танк ухнул вместе с десантом. Очень они боялись таких участков. Тогда я и еще два наших танкиста садились за рычаги и проводили по очереди всю колонну... После такой наглядности они прониклись к нам уважением и доверием. Очень хорошо к нам относился и Менгисту Хайле Мариам. Он не раз приезжал на фронт и обязательно посещал советников ». Советское руководство стремились в максимально быстрые сроки освободить Огаден. Длительное пребывание иностранных сил на территории Эфиопии враждебно воспринималось правительствами некоторых исламских стран региона. Но при этом в Москве не хотели слишком обострять и так непростую ситуацию в этом районе и дать повод к новым обвинениям. В ноябре 1977г. эфиопские ВВС по разработанному нашими советниками плану нанесли успешный удар по сомалийскому аэродрому у Берберы где базировались бомбардировщики Ил-28. П олковник авиации Владимир Ненахов вспоминал: «После удара по одному из двух аэродромов Берберы, мы, окрылённые успехом, решили врезать по второй авиабазе, а заодно и по морскому порту Бербера. Обидно было невероятно, что он, расширенный и модернизированный на советские деньги, вместе с аэродромом и множеством других объектов достанется американцам. То, что они туда обязательно придут, мы не сомневались, так как получали информацию не только из газет... Учитывая, что сомалийская ПВО так и не смогла организовать эффективное противодействие эфиопской авиации, я на одном из совещаний доложил свой предварительный замысел генерал-лейтенанту авиации Г.Дольникову. Внимательно выслушав меня и задав несколько вопросов, он дал «добро» на продолжение разработки плана операции. При этом уже после совещания, в разговоре без свидетелей, он сообщил, что вскоре должен прибыть кубинский авиационный контингент в составе двух - трёх эскадрилий, а самое главное - будет существенно усилена численность ВВС Эфиопии. Всё это я должен был учесть в расчётах. Завершая обсуждение, Дольников посоветовал соблюсти все возможные меры секретности, привлекая к работе исключительно советских специалистов. Что же касается эфиопских и кубинских авиаторов, то им задачи предполагалось поставить накануне проведения операции... Над планом будущего налёта мы работали по ночам и в свободное время. Все документы с расчётами хранились в нашем штабе, который охранялся подразделениями ВДВ. По мере прибытия новой техники и кубинских частей в план налёта вносились всё новые и новые дополнения, обусловленные увеличением числа подразделений, которые предполагалось задействовать в ходе планируемого налёта для разрушения различных объектов. В общем, согласно проведённым расчётам, подкреплённым результатами моделирования с практической проверкой на полигонах, после нашего удара там не должно было остаться почти ничего, в полном соответствием со словами гоголевского Тараса Бульбы, сказавшего своему сыну-предателю: «Я тебя породил, я тебя и убью...» Но в Москве, куда мы представили на утверждение план операции, буквально «ахнули», ознакомившись с нашими расчётами, обозвав нас «кровожадными ястребами»... Ответ был подобен холодному душу: акция подобных масштабов подорвёт все усилия Советского Союза на мировой арене, и на нашу страну будут смотреть как на Америку. В то же время оперативный отдел Генерального штаба и Главный штаб ВВС в целом положительно оценили нашу разработку, и вскоре мы получили приказ все материалы по этой разработке выслать в Союз и, по возможности, забыть о ней.. .» Организация разведки в зоне конфликта. Одной из главных проблем эфиопской армии была слабая оперативная и тактическая подготовка, низкая штабная культура, отвратительная разведка. Командование не знало ни сил противника, ни реального состояния своих войск, ни даже начертания переднего края. Для прояснения ситуации СССР 4 декабря 1977г. запускает спутник оптико-электронной разведки «Космос-964» (высота в апоцентре - 391 км, высота в перицентре - 180 км, наклонение орбиты - 72,9°, период обращения - 89,9 мин.), нацеленный на Эфиопию, разворачивает в районе Харар взвод радиоразведки. Кубинцы выполняют десятки вылетов самолетов-разведчиков в оперативную глубину сомалийских войск. По приказу генерала армии Петрова советские советники лично уточняют начертание переднего края и положение войск на местности. В результате проделанной работы в штабах наконец-то складывается реальная картина положения на фронте. Как это было, подробно рассказал в своих воспоминаниях генерал-майор в отставке Голицын Павел Агафонович, назначенный в 1977г. начальником отдела в ГРУ ГШ и осенью 1977г. командированный в Эфиопию в составе делегации генералов и офицеров Министерства обороны: «22.11.77 я встретился с начальником разведки эфиопской армия полковником Цегайе, начальником разведки сухопутных войск полковником Алему. Во встрече принял участие советский советник при начальнике разведки эфиопской армии подполковник Ю.М. Новиков. Цегайе изложил состояние разведки в эфиопской армии, положение на фронте и просьбу об оказании помощи разведке... К началу сомалийской агрессии в эфиопских вооруженных силах военной разведки по существу не было. На первом этапе боевых действий в виду отсутствия штатных разведподразделенпй разведка велась, в основном, способом наблюдения силами пехотных подразделений, народной милиции и артиллерийских подразделений. После бесед с начальником разведки эфиопской армии полковником Цегайе и его офицерами 16 декабря я был принят министром обороны бригадным генералом Тайе Телахуном, которому доложил проект приказа "О мерах по улучшению разведки и укреплению разведывательных органов частей и подразделений", изложил наши взгляды на организацию разведки всех видов в сложившейся обстановке. Все наши предложения были министром приняты и 24.12.77 г. он подписал приказ, началась конкретная работа по организации разведки, прежде всего на Восточном фронте. Приказом были определены задачи разведки, организационные мероприятия по созданию разведывательных подразделений: войсковой, артиллерийской, радио, воздушной, морской разведки и сроки выполнения поставленных задач. В ходе боевых действий в течение января - февраля 1978 года во всех дивизиях и 90% бригад Восточного фронта были сформированы разведывательные роты и взводы. В Хараре готовились кадры войсковых разведчиков (17 чел. для 1 бр., 17 чел. для 2 брсн, 17 чел. для 94 бр), в Рорэ было подготовлено 20 человек, в Дыре-Дауа - 30 человек для разведрот дивизий. Всего на Восточном фронте прошел подготовку 101 человек. С появлением в войсках подготовленных разведчиков стала создаваться система наблюдения, а в ходе наступления высылались разведдозоры на глубину 5-6 км от впереди действующих войск. Попытки наших советников готовить и засылать разведывательные группы в тыл противника успеха не имели. Эфиопы, в том числе и офицеры, в тыл противника идти боялись. На Восточном фронте несколько раз проводилась разведка боем. В большинстве случаев результаты разведки боем были положительными. Удавалось захватить пленных и получить от них разведсведения, позволяющие командирам лучше знать противостоящего противника. Удачно проведенная разведка боем вселяла уверенность в свои силы. В ходе операции по освобождению Огадена для ведения разведки и захвата важных объектов высылались сильные разведывательные отряды. Например, с выходом 8 пд в район Сегаг от нее был выслан отряд в составе двух механизированных батальонов для разведки маршрута Сэгэг-Биркуль-Дэнан и захвата г. Дэнан. Протяженность маршрута - 180 км. От 3 тбр кубинцев - отряд в составе танкового и пехотного батальонов, артиллерийского дивизиона БМ. Была поставлена задача разведать маршрут Дагабур-Кэбри-Дэхар, захватить г. Кэбри-Дэхар. Протяженность маршрута - 200 км. Отряды численностью от роты до батальона высылались также от других соединений Восточного и Южного фронтов. При слабой подготовке и недостаточной оснащенности штатных разведподразделений высылка указанных отрядов вполне себя оправдала. На первом этапе боевых действий артиллерийская разведка велась пассивно: не было подготовленных разведчиков-артиллеристов, не хватало приборов наблюдения. С получением артиллерийских систем из Советского Союза личный состав на фронте и в учебных центрах получил ускоренную разведподготовку под руководством советских специалистов, что способствовало улучшению артиллерийской разведки. При проведении операции севернее и южнее Харара, севернее и северо-восточнее Дире-Дауа на каждом из указанных направлений развертывалось от 24 до 30 артиллерийских наблюдательных пунктов и постов, а при общем наступлении по освобождению Огадена было развернуто 54 наблюдательных пункта и поста. К началу февраля 1978 года на Восточном фронте была сформирована батарея звуковой разведки (6 звукоразведывательных постов в батарее). С вводом в строй батареи точность определения координат стреляющих батарей противника значительно повысилась. В ходе боевых действии на Восточном фронте было несколько попыток использования вертолетов и легких транспортных самолетов в качестве разведчиков-корректировщиков. Однако отсутствие опыта взаимодействия между артиллерией и авиацией, надежной радиосвязи, отсутствие единой кодированной карты и сигналов управления не позволили получить положительных результатов. Воздушная разведка явилась одним из основных видов, позволившим освещать глубину расположения противника. Главные усилия воздушной разведки были направлены на вскрытие районов расположения основных группировок сухопутных и танковых войск, резервов противника, огневых позиций артиллерии на направлениях: Харар-Фин; Бабиле-Дела-Медо-Сегаг-Данан;Корэ-Джиджига-Харгейса;Джиджига-Дагабур-Габрп-дахар; Араби-Джиджига; Дыре-Дауа-Айша, а также базирования сомалийской авиации и средств ПВО на аэродромах Харгейса, Бурао, Бербера. До декабря 1977 года воздушная разведка велась самолетами Ф-5 и "Канберра", а для разведки противника в ближайшей тактической глубине без перелета линии фронта использовались самолеты и вертолеты армейской авиации (до 12-15 единиц), что не давало должного эффекта. В декабре в Эфиопию прибыли советские специалисты-разведчики, летчики-инструкторы, подготовленные кубинские летчики-разведчики и 2 разведывательных самолета МиГ-21, а также комплект оборудования фотолаборатории с советским обслуживающим персоналом. Все это сразу же дало возможность по-новому организовать воздушную разведку. За три месяца боевых действий было совершено 120 боевых вылетов на воздушную разведку, из них 67 вылетов на воздушное фотографирование. В особо напряженные дни войны летчики-разведчики совершали по 4-6 вылетов. Хорошо помню, как мы вдвоем с генерал-лейтенантом Дольниковым Григорием Устиновичем отрабатывали первую карту с планом вылетов на воздушную разведку, в том числе с намеченными участками для фотографирования. По данным устного опроса экипажей и по результатам дешифрования материалов воздушной разведки всего было вскрыто 136 основных объектов: батарей БМ-3, батарей ПА-15, батарей ЗА-1, минометных батарей - 6, авиации на аэродромах - 1, скоплений войск на железнодорожных станциях - 3, сосредоточений войск и боевой техники в поле - 34, участков оборонительных сооружений - 13, складов боеприпасов - 8, прочих объектов - 14. В числе указанных объектов было обнаружено: танков - 146, орудий - 80, БТР - 83, БМ - 12, зенитных установок - 8, специальных автомобилей - 230, командных пунктов - 3. Всего было выполнено 147 воздушных фотографирований. В ответственные периоды задачи на воздушную разведку ставились руководителем нашей военной делегации, министром обороны, командующим ВВС Эфиопии. При постановке разведывательных задач высокими должностными лицами они выполнялись быстро, результаты разведки докладывались в предельно короткие сроки. Однако в целом руководство воздушной разведкой осуществлялось плохо. Генеральный штаб, как правило, не ставил задач на воздушную разведку, не требовал выполнения, мероприятий, предусмотренных планами разведки. Штаб ВВС информировал Генеральный штаб о сведениях, добытых воздушной разведкой, нерегулярно, а штаб Восточного фронта - с большими опозданиями. Между разведкой Восточного фронта и воздушной разведкой не было тесного взаимодействия. Наблюдалась тенденция обеспечить разведывательными сведениями в первую очередь свои войска: кубинские летчики стремились решать разведывательные задачи в интересах прежде всего кубинских войск, а эфиопские летчики - в интересах эфиопских войск. Летчики-разведчики, а также дешифровалыцики испытывали затруднения в обработке результатов воздушной разведки, так как сомалийцы искусно осуществляли маскировку войск и боевой техники, все передвижения частей и подразделений, как правило, осуществлялись в ночное время. Например, зенитные пушки маскировались под деревьями, вписываясь в их кроны, танки подделывались под кусты, окопы выкладывались окружающей растительностью, особенно тщательно маскировались командные пункты, узлы связи, отдельные радиостанции и другие объекты органов управления. Радиоразведка к началу боевых действий была представлена только центром радиоразведки, расположенным в Аддис-Абебе, во фронтах, дивизиях подразделений радиоразведки не было. С поступлением радиоразведывательной аппаратуры из Советского Союза в ноябре 1977 года была сформирована рота радиоперехвата и пеленгации, которая была передана Восточному фронту и развернута для работы на позициях в районе Харара. В январе 1978 года при штабе Восточного фронта был развернут нештатный приемный центр, а в штабах дивизий 1-2 приемных разведывательных поста. К моменту проведения операций по освобождению Огадена в войсках Восточного фронта круглосуточно работало 15-20 разведпостов радиоперехвата и два поста пеленгации. Радиоразведка велась в благоприятных условиях, так как сомалийцы на всем протяжении боевых действий нарушали радиодисциплину. Почти все команды, распоряжения, указания войскам давались по радио открытым текстом. Открытым текстом докладывались заявки на боеприпасы, горючее, продовольствие, докладывались маршруты возможного отхода, оценка действий противостоящего противника и т.д. Радиоразведке удавалось вскрывать основные группировки сухопутных и бронетанковых сил противника, действовавших против Восточного фронта, нумерацию войск, проводившиеся перегруппировки. Радиоразведка определила время и направления отхода войск противника южнее Харара, в районе пер. Марда, отход войск на территорию Сомали по маршрутам: Марда - Джиджига - Харгейса; Бабили - Гахо - Ау-Калаф; Мидаголла - Фик - Данан, а также намеченные рубежи обороны перед сомалийско-эфиопской границей. Радиоразведка сумела перехватить сообщение по радио о принятом решении сомалийского руководства по выводу войск из Огадена. Однако, в виду слабой подготовки операторов пеленгаторов, пеленгация работающих радиостанций противника не проводилась, а осуществлялся только радиоперехват. В штабах дивизий, роте радиоразведки, штабе фронта никто по-настоящему не руководил радиоразведкой, не ставились постам целеустремленные задачи на разведку, не было ответственного лица в штабе фронта за радиоразведку, за обработку полученного материала, его анализ и доклад командованию. Материалы радиоразведки обычно докладывались командованию в виде сообщений, непосредственно принятых из эфира. Агентурная разведка. До начала вооруженного конфликта эфиопы не сумели создать агентурную сеть на территории Сомали, поэтому разведка оказалась в затруднительном положении, и пришлось ее организовывать в ходе войны. Агентурная разведка в дивизиях и фронте велась марш-агентами, привлеченными из числа местных жителей и подготовленными в очень короткие сроки. Во многих случаях подготовка марш-агентов заключалась в коротком инструктаже по предстоящей задаче, маршруту движения и способам выполнения разведывательной задачи. Марш-агенты -это прежде всего крестьяне, имевшие невысокое образование пли совсем неграмотные люди, не имевшие военной подготовки \ и не знавшие или плохо знавшие боевую технику и вооружение. Марш-агенты решали задачи по разведке сосредоточения войск в глубине обороны противника и на дорогах, идущих к фронту. Определяли места расположения штабов, складов, огневых позиций артиллерии, изучали моральное состояние сомалийских войск, личного состава формирования ФОЗС, местного населения. Способы ведения разведки: наблюдение, осведомление через родственников и знакомых. При отсутствии радиосвязи разведывательные сведения докладывались через 1-5 суток, т.е. через такое время, сколько требовалось агенту на преодоление фронта, выход к объекту, его разведку и возвращение в свое расположение. Из-за слабой подготовки марш-агентов, их разведсведения были низкого качества, но разведка Восточного фронта и дивизий пользовалась их услугами в ходе войны. Уровень планирования и руководства разведкой были низким. Разведка во всех военных инстанциях или совсем не планировалась, или делалось это формально. Работа шла самотеком. В разведке Генерального штаба, фронта, дивизий, видов вооруженных сил взаимодействие между отдельными ее видами не организовывалось, каждый вид разведки проводил кое-какие мероприятия самостоятельно. Отдельных каналов связи для передачи распоряжений на разведку и сбора информации не было, поэтому информация проходила медленно с большими задержками, докладывалась командованию несвоевременно. По настоятельной рекомендации советских советников, эфиопским товарищам было предложено планировать разведку, управлять ею, особенно в ходе боевых действий, ставить задачи или уточнять их. Для реализации этих предложений советскими советниками были разработаны планы разведки Генерального штаба на декабрь 1977 и январь 1978 годов, план разведки Восточного фронта на операции, проводившиеся в феврале, марте 1978 года. Планы разрабатывались в соответствии со сложившейся обстановкой на фронте. » Второй этап боевых действий (октябрь 1977г. - январь 1978г.) К октябрю 1977г. положение на фронтах стабилизировалось, особой активности в действиях противоборствующих сторон не отмечалось. Этот период характеризовался стремлением обеих сторон усилить свои группировки войск, создать условия для нанесения решающего удара противнику. Из-за все возрастающей военной помощи СССР Эфиопии, в Сомали быстро поняли, что времени на их стороне больше нет, и с 17 по 24 ноября (по другим данным с 28 ноября) они организовали свое последнее наступление в направление городов Дыре-Дауа, Харэр и Бабиле. Сомалийские войска пытались захватить город Харэр пользуясь тем что плохая погода вынудила ВВС Эфиопии оставаться на земле. Однако наступление потерпело неудачу. В ноябре 1977г. эфиопское агентство новостей сообщило, что в октябре в боях в восточных, юго-восточных и южных районах Эфиопии погибли более тысячи сомалийских солдат и офицеров. Описывая ситуацию своему коллеге из ГДР 6 декабря 1977г., советский посол в Эфиопии А. П. Ратанов рассказал, что в военном отношении, Восточный фронт - теперь самая трудная проблема для эфиопской стороны. Из-за превосходства сил инициатива у сомалийской стороны, а эфиопские войска вынуждены оборонятся. Эфиопская сторона проводит всесторонние усилия, чтобы мобилизовать приблизительно 60 000 - 70 000 человек, из них в течение следующих нескольких недель приблизительно 20 000 уже будут в зоне боев, после короткого обучения на учебных курсах. Эфиопская армия будет в состоянии перейти в наступление приблизительно через полтора-два месяца. Но у правительственных войск значительные проблемы с подготовленными кадрами для обслуживания прибывшей из СССР техники. Превосходство сомалийских войск особенно заметно в использовании тяжелой артиллерии. При этом эфиопская сторона имеет после поставок из СССР более чем 510 тяжелых орудий, но у нее нет военнослужащих способных ее использовать, а хотя у Сомали только 126 тяжелых орудий с обученным персоналом она использует их активно. Однако как подчеркнул посол ситуация должна измениться, так как скоро прибудут 300 кубинских военных экспертов (артиллеристы, танкисты, пилоты), кроме того усиленно обучаются и эфиопы. С танками те же проблемы. У сомалийской стороны на Восточном фронте есть приблизительно 140 танков, а у Эфиопии там 137, но 40 эфиопских танков не могут использоваться в сражении из-за незначительных неисправностей. Обычно ремонт подобных неисправностей осуществляется механиком танка, но эфиопская сторона не способна выполнить его своими силами из-за неимения. На сомалийской стороне такой ремонт возможен, потому что Советский Союз поставил ей необходимое оборудование и обучил специалистов. В середине декабря 1977г. более 230 солдат регулярной армии Сомали было уничтожено вооруженными силами и отрядами народной милиции Эфиопии в боях в провинции Бале на юго-востоке страны. При этом местным жителям вернули 35 тысяч голов скота захваченных агрессорами. По данным Эфиопского агентства новостей, за последнюю неделю ноября и две недели декабря сомалийская армия потеряла свыше 2300 солдат и офицеров в боях в провинциях Харарге, Бале и Сидамо. В начале 1978г. в Москве прошла встреча, в которой приняли участие Брежнев и Косыгин от СССР, Рауль Кастро и глава кубинского экспедиционного корпуса в Эфиопии генерал Очоа, а также премьер министр Южного Йемена Али Насер Мохаммед. Был сформирован объединённый генеральный штаб, который лишь формально возглавил Менгисту Хайле Мариам. Фактически командование объединенной группировкой возглавлял кубинский дивизионный генерал Арнальдо Очоа. Арнольдо Очоа закончил военный колледж на Кубе и советскую военную академию им. Фрунзе. Свободно читал и бегло говорил на русском языке, хотя с заметным акцентом. В 1975 году Очоа назначается командующим кубинскими экспедиционными силами в Анголе. В 1977 он командируется в Эфиопию для руководства кубинскими частями в этой стране. Везде генерал проявляет себя блестяще, демонстрируя военный талант и немалое мужество. Такой стиль импонировал советским офицерам и генералам, которые считали его лучшим кубинским военачальником. В штаб группировки вошло 5 эфиопских, 8 кубинских, 5 советских и 2 йеменских генерала. Стратегический уровень планирования был передан советскому генералу армии В. И. Петрову и главе военной миссии СССР в Ливии Григорию Борисову (бывший глава советнического аппарата в Сомали). Вопреки бытующему у нас мнению, реально командовал группировкой кубинский генерал Очоа, поскольку главная ударная сила - 18000 кубинских военнослужащих, 250 танков, 40 пилотов ВВС, была в его руках. Непосредственно кубинскими войсками командовали генералы Лопес Кубас, Леонардо Андольо, Густаво Чуи и Ригоберто Гарсиа. Впервые кубинцы столкнулись с армией Сомали в оборонительных боях под Харэром в начале января. В течение ноября 1977г. - января 1978г. в Адисс-Абебе, Текра, Диредава, Урсо, Дедеса с помощью кубинских и советских специалистов завершают подготовку пять пехотных дивизий, несколько отдельных танковых и механизированных бригад, артиллерийских дивизионов. Значительно ужесточаются требования к дисциплине. Полевые трибуналы выносят смертные приговоры дезертирам и членовредителям. Оставление позиций без приказа считается изменой. Например, по личному приказу Мэнгысту расстреляны командир и политкомиссар пехотной дивизии за несанкционированный отход. С прибытием на фронт в середине января 1978г. первых бригад, прошедших цикл боевой подготовки, боеспособность эфиопской армии заметно возрастает. Заметно усилились и эфиопские ВВС. Быстрее всех освоение советской авиатехники шло в 12-й штурмовой эскадрилье, которая базировалась в Джиджиге и уже осенью 1977 г. получила шесть Ми-24А, а зимой 1977 - 1978 гг. ещё 22 Ми-24А. Почти одновременно 14-я транспортно-штурмовая эскадрилья получила 30 вертолётов Ми-8. Следом новая техника начала поступать в 16-ю учебно-тренировочную эскадрилью, начавшую осваивать уже в ходе боевых действий МиГ-21У и L -39 ZO . Затем начала перевооружаться на советские истребители 4-я истребительно-бомбардировочная эскадрилья, которая в ноябре 1977 г. получила 20 МиГ-17Ф из СССР и смешанный советско-кубинский лётно-инструкторский состав. Затем советские истребители МиГ-21МФ начали поступать в 1-ю и 2-ю истребительно-бомбардировочные эскадрильи, но полностью эти части с помощью советских и кубинских инструкторов перешли на советскую технику лишь в декабре 1978 г. Так как сомалийские и эфиопские ВВС были обескровлены в шестимесячных боях, то кубинские ВВС (FAR) довольно быстро стали главенствовать в небе. Их действия были настолько эффективными, что 6 января президент Египта Анвар Садат обвинил кубинских пилотов в том, что они бомбардируют сомалийские войска на территории Сомали. Советские летчики транспортной авиации осуществляли снабжение эфиопских частей. С ноября 1977г. по апрель 1978г. советскими экипажами АН-12 был выполнен 2671 рейс и перевезено около 17 тысяч военнослужащих, более 1 тыс. раненых, 14363 тонны грузов, в том числе 4059 тонн боеприпасов. Действовать приходилось в боевой обстановке, причем как на фронте против сомалийской агрессии так и в Эритрее. Капитан Ю.С. Старобинец, пилот 1 класса, 27 лет, командир отряда. В период с декабря 1977 по май 1978 гг. совершил более 300 боевых вылетов в Эфиопии. Благодаря лётному мастерству и грамотным действиям на посадке и взлёте с аэродрома Массауа выполнил сложную боевую задачу под миномётным обстрелом противника, сохранил самолёт и экипаж. За совершённый подвиг награждён орденом Красного Знамени. Как проходило то специальное задание, переброска в Массауа неизвестного - единственного пассажира, рассказал участник рейса Александр Токарев: «В сохранившейся у меня лётной книжке полно одинаковых скупых записей «полёт по маршруту». Одна из этих записей, датированная 19 декабря 1977 года, слегка заштрихована простым карандашом. Новость о том, что противник то ли взял, то ли вот-вот возьмёт порт Массауа, застала нас на аэродроме в Асмаре. Сейчас Асмара - столица суверенной Эритреи, а тогда она была центром бывшей северной провинции Эфиопии. В то время революционное правительство во главе с подполковником Менгисту Хайле-Мариамом вело войну на два фронта: на востоке - с сомалийской армией за часть смежной территории, и на севере - с эритрейскими сепаратистами. Мы летали в обоих направлениях, возили войска, раненых, боеприпасы, топливо, провиант и всё остальное, что обеспечивает боевые действия. Частенько садились на аэродроме Массауа, на берегу Красного моря, где брали на борт бочки с соляркой, привезенные нашими судами. Потом «пустую тару» возвращали и вновь загружались топливом. В то утро я как обычно поехал на аэродромном ленд-ровере на КДП «давать флайт-план» - делать заявку на полёт. - Кэптн Алекс, не надо лететь в Массауа, - сказал, или даже попросил меня знакомый диспетчер. Он произнёс это ласково и с понятным мне достоинством: милый Гетачо не считал себя эфиопом, он был эритрейцем. Его собратья, гордые сыны эритрейского народа, населявшего северные регионы страны, вели борьбу за независимость, и сейчас брали под свой контроль важный стратегический пункт на Красном море с аэродромом и морским портом. «Ну и разбирайтесь между собой, а мы полетим на базу. Бог даст, сегодня это будет крайний полёт, может, удастся отдохнуть - третью неделю ни дня без вылета», размечтался я по дороге от КДП до стоянки самолёта. Выслушав мой доклад, командир попросил связать его по телефону с нашим авиационным командованием в Аддисе, чтобы сообщить об изменении обстановки. Те, в свою очередь, доложили главному военному советнику, и попросили перезвонить ему лично. Лишь через тридцать лет я узнал, что говорил на другом конце провода генерал-лейтенант Чаплыгин. Мне не было слышно, помню только напряжённое лицо молодого Старобинца и его чёткое: «Есть. Вас понял, выполняю». Мы полетели… в Массауа. Лёту всего ничего, каких-нибудь двадцать минут. Связи нет. Зато прямо по курсу выхода в район четвёртого разворота отличный ориентир - горят нефтеналивные сооружения. Вообще-то «четвёртый» (последний разворот по схеме перед выходом на прямую) надо выполнять гораздо дальше, за несколько километров от полосы, а не за 600 метров, как пытается сделать Старобинец. Но у него нет иного выхода. Если будем заходить по правилам - собьют, там уже противник. Сели удачно на короткую(!) песчаную полосу, и только на пробеге я заметил, что на лётное поле ложатся снаряды, поднимая невысокие столбы пыли, прикрывающие образовавшиеся воронки. Первая дурацкая мысль - только бы не повредили полосу, нам же ещё взлетать. Наивный. А на борту был ещё пассажир-остряк: - Это - говорит, - наши гаубицы на сопке, что слева по курсу посадки, обрабатывают территорию, занятую противником. У них стволы раскалились, вот они и «плюхают» на аэродром. Зарулили, открыли грузолюк, повыбрасывали пустые бочки, из-за которых мы сюда припёрлись под обстрелом. Я побежал к расположенному метрах в 60-ти йеменскому вертолёту, чтобы снять информацию об обстановке. Военные вертолётчики из Южного Йемена тоже выполняли там свой интернациональный долг. Спрашиваю на английском, мол, кто стреляет, свои или чужие. А мне в ответ на хорошем русском - они у нас во Фрунзе учились: - Тебе какая разница, кто тебя накроет? Мы сейчас свой единственный двигатель запустим и взлетим. А вам четыре выводить, да ещё за полосу бороться, вон гляди, все кинулись рулить на взлёт. Это 120-мм миномёты бьют, сейчас пехота пойдёт. Прощай, - и они стали запускаться. Обстрел усилился. Это был мой первый обстрел, и я не знал, как себя вести - падать, бежать или гордо идти, презрев опасность. По неопытности, молодости и глупости я выбрал последнее. А мины ложились всё чаще и ближе. Юра бросился мне навстречу: - Ну что? - Миномёты. Противник сейчас возьмёт аэродром. Никогда не забуду его звонкое и уверенное «К запуску!». Самым «болтливым» этапом полёта считается запуск, руление и взлёт. Команды и доклады экипажа по СПУ перемежаются с инструкциями и вопросами диспетчера по радио. Этот взлёт прошёл молча. Нет, конечно, они переговаривались между собой, наши главные спасители - командир и борттехник Лёха Климок, в миру Король. Они не пользовались внутренней связью, и я их не слышал. Вместе с экипажем я в душе молил ставшие в эту минуту самыми родными на земле и в воздухе двигатели АИ-20 пожалеть нас и побыстрее выйти на взлётный режим. Два запустили на месте, третий на рулении, четвёртый на разбеге. И только когда Юра, оторвав самолёт, дал ему лихой левый крен с набором высоты, пришедший в себя штурман Коля Бирюков не без сарказма спросил по СПУ: - А почему это вы примолкли, лётчики? Потом все болтали, шутили, смеялись. Это была истерика. Это была реакция живого организма на возвращение в своё естественное состояние. Мы взлетели и взяли курс на Асмару, а через несколько часов уже садились в Аддис-Абебе .» Но только через много лет Александр Токарев узнал у командира, что тот имел приказ в случае невозможности вернуться обратно должен был по указанию советника сжечь самолет и выводить экипаж на корабль в порту. Разгром сомалийской армии. Третий этап боевых действий (январь-март 1978г.) К середине января 1978 года группировка сомалийских войск на Восточном фронте насчитывала 24-25 мотопехотных и пехотных бригад, около 120-130 танков, более 300 орудий и минометов, на Южном фронте у противника насчитывалось 5-6 мотопехотных и пехотных бригад, до 150 орудий и минометов. Эфиопские войска вместе с кубинскими подразделениями имели в своем составе 26 бригад (пбр - 6, бригад народной милиции - 13, пролетарских бригад - 6, тбр - 1), из них пять находились на охране коммуникаций, около 230 танков, 180 орудий и минометов, 42 пусковых установки БМ-21. Таким образом, к середине января 1978 года соотношение сил, особенно в танках, начало складываться в пользу эфиопских войск, кубинские и эфиопские ВВС насчитывали более 30 боевых самолетов, что дало возможность приступить к практическому осуществлению замысла по разгрому сомалийских войск в Огадене. 8 января 1978, эфиопские ВВС начали массированные воздушные удары F-5As, МиГ-21 по позициям сомалийцев и также по авиабазе в Харгейса. Замыслом, разработанным под руководством генерала армии В.Петрова и утвержденным председателем ВВАС Менгисту Хайле Мариамом, предусматривалось нанесен ие двух п оследовательных к онтрударов сц елью р азгрома с омалийцев вОгадене-р айоне с евернее Дире-Дауаис евернее Харара( в д альнейшем, вс вязи ст ем, ч то п ротивнику с тало извес тно оп одготовке н ашего нас тупления с евернее Дире-Дауа,п ервый у дар н анесли ю жнее Харара).О дновременно предусматр ивался п ереход в наступление ив ойск Ю жного фронта. Основной ударной силой воздушных ударов становятся кубинские пилоты на Миг-17Ф и МиГ-21бис. Вскрытие целей для них осуществили самолеты разведчики «МиГ-21Р». 19 января 1978г. в ответ на многочисленные обвинения западных стран с подачи руководства Сомали о агрессивных планах СССР в Эфиопии, было опубликовано «Заявление ТАСС» в котором тогда опровергались распространяемые слухи и разъяснялась позиция Советского Союза по поводу конфликта: «В последние дни в иностранной прессе распространяются сообщения и заявления официальных лиц, прежде всего Сомали, но и кое-где далеко за пределами этой страны, которые в заведомо искаженном виде представляют причины возникновения и нынешнего развития вооруженного конфликт между Сомали и Эфиопией. Утверждается, в частности, будто в боевых действиях на сторон Эфиопии принимает участие советский военный персонал, также «тысячи» граждан других социалистических стран. Распускаются слухи о готовящемся якобы с их помощью вторжении эфиопских войск на территорию Сомали и о том, что с этой целью в Эфиопию будто бы тайно прибыл министр обороны СССР. Пущены также в оборот провокационные вымыслы относительно воображаемого участия советских кораблей и самолетов в военных действиях, происходящих в Эфиопии. ТАСС уполномочен заявить что все эти измышления совершенно беспочвенны и цель их очевидна: попытавшись извратить действительное положение дел, прикрыть тем самым вынашиваемые кое-кем на Западе замыслы своего собственного вмешательства в сомалийско-эфиопский конфликт. Правда же состоит в том, что Советский Союз со своей стороны сделал все возможное для того, чтобы не допустить возникновения вооруженного конфликта между Сомали и Эфиопией. Когда, однако, руководители Сомали вопреки здравому смыслу и усилиям истинных друзей сомалийского народа начали военные действия против Эфиопии и сомалийские войска вторглись на ее территорию, Советский Союз, как и всегда в таких случаях, встал на сторону жертвы агрессии. По просьбе правительства Эфиопии он оказывает ей соответствующую материально-техническую помощь в отражении агрессии. Советский Союз поступил так, исходя из принципиальных установок своей внешней политики, невзирая на то, что за этим могли последовать и действительно последовали известные недружественные шаги сомалийского руководства и в отношении самого Советского Союза. Между тем именно те, кто сейчас пытается бросить тень на Советский Союз и другие социалистические страны, в ту пору и публично и, как затем стало известно, в неофициальных контактах с сомалийским руководством по существу поощряли его к началу агрессии, обещая оказать Сомали помощь оружием. Теперь же, когда экспансионистские планы сомалийских руководителей терпят провал, их радетели за рубежом пытаются прийти им на выручку как путем продолжения поставок оружия в Сомали через третьи страны, так и публичными заверениями относительно возможности открытой военной помощи. Одновременно они пытаются запугать Эфиопию и те страны, которые поддерживают ее справедливую борьбу против внешней агрессии. И все это делается в условиях, когда, с одной стороны, регулярные сомалийские войска все еще продолжают оставаться на захваченной ими части территории Эфиопии и когда, с другой стороны, руководство Эфиопии официально заявило, что единственной его целью является освобождение своих земель и что оно отнюдь не намерено посылать свои войска на территорию Сомали. Что касается Советского Союза, то он, как и раньше, выступает за мирное урегулирование конфликта между Сомали и Эфиопией путем переговоров на основе взаимного уважения сторонами суверенитета, территориальной целостности, нерушимости границ и невмешательства во внутренние дела друг друга. Необходимой предпосылкой для такого урегулирования должен быть, конечно, безусловный и незамедлительный вывод сомалийских войск с территории Эфиопии. За примером того, что случается, когда военные действия прекращаются без немедленного отвода войск оккупантов с захваченных ими чужих земель, далеко ходить не приходится. Об этом говорит сохраняющаяся и по сей день взрывоопасная ситуация на Ближнем Востоке. На тех, кто упорно отказывается извлечь должный урок из этого горького опыта, и ляжет вся ответственность за возможные последствия действий, поощряющих агрессора, которые способны еще больше осложнить сомалийско-эфиопский конфликт и привести к новому обострению обстановки в мире в целом. » 8 января 1978г. сомалийский истребитель МиГ-21МФ ракетой К-13 сбил эфиопский МиГ-21, 15 января сомалийцам удалось сбить эфиопский бомбардировщик «Канберра». На земле сомалийцы так же пытаются перехватить инициативу и 22 января силами нескольких пехотных бригад при поддержки танков и артиллерии начинают второй штурм Харар. На рубеже высот вокруг города разгорелись ожесточенные бои. Главный удар сомалийские войска наносили из района Кемболча на Харамай с целью перерезать единственную дорогу, по которой поступало снабжение в Харар. Однако эфиопским и кубинским частям удалось остановить противника вблизи шоссе, связывающего Харар с Диредава. Большую роль в отражении наступления сыграли артдивизион 152-мм гаубиц и батарея БМ-21 «Град». Наши советники были в самом эпицентре боев. 22 января 1978г. когда противник бросил все наличные силы, чтобы сорвать наступление эфиопских войск и овладеть Хараром. Генерал армии Петров направил П.А.Голицына с эфиопским капитаном - разведчиком Имамом под Комбулчу, Г.С. Лутовинова и Н.Ф. Алещенко - на какие-то другие участки фронта. Генерал-майор в отставке Голицын Павел Агафонович вспоминал: «Подъезжая к фронту с капитаном Имамом, мы видим как батальон эфиопов бросает позицию в окопах и в панике отступает, вместе с батальоном отходит два танка. Капитан Имам, держа над головой автомат, кричит: "С нами советский генерал, сзади идет подкрепление, вперед на сомалийцев!" Батальон начал останавливаться, танки пошли вперед, и батальон восстановил положение, которое он занимал до отхода. В ходе этого боя эфиопы захватили в плен человек 5 сомалийцев. Я спросил у Имама: "Что ты кричал?", он через переводчика сообщил приведенный выше текст.» С утра 24 января 1978г. после интенсивной авиационной и артиллерийской подготовки эфиопские и кубинские части и подразделения перешли в наступление южнее Харэр. В первых наступательных боях доказали свое превосходство танки Т-62, которые обеспечили прорыв обороны под Харар, уничтожив не менее 15 танков Т-54/55. Основная противотанковая пушка сомалийской армии Д-48 оказалась неэффективной против советских же танков. Поразить танки Т-54/55 и Т-62 она могла только в борт. Четыре батальона Т-62 танковой бригады на благоприятной местности использовались как ударный кулак. Используя преимущество в вооружении, Т-62 уничтожали сомалийские танки и артиллерию на дальностях свыше 1500 метров, оставаясь практически неуязвимыми. Однако поражение окопанной пехоты и укрытых огневых точек требовало повышенного расхода осколочно-фугасных боеприпасов. Эффективность огня по таким целям оказалась ниже ожидаемой. Эфиопское контрнаступление позволило отбросить противника на несколько десятков километров, освободить многие населенные пункты. Таким образом, город Харэр и дорога Харэр - Дыре-Дауа оказались вне угрозы, что создавало условия для второго этапа наступления. Этот успех был воспринят в Эфиопии как «поворотный момент» всей войны. 2 февраля переходят в наступление во фланг сомалийской группировке три пехотные, механизированная и танковая бригады из района Урсо - Диредава в направлении Арева. Во главе наступления движется бронированный таран из 120 танков Т-62 кубинской танковой бригады. Сомалийские войска активно отвечали и пытались контратаковать. Генерал-майор в отставке Голицын Павел Агафонович вспоминал: « 3 февраля 1978 года руководитель повел ударную группировку в обход сомалийских позиций под Дире-Дауа, меня оставил с командующим фронтом полковником Мулату на КП, подготовленном заранее, оборудованном траншеями, нишами, укрытиями. В это время сомалийцы, действовавшие перед нашим фронтом, перешли в наступление - пехота при поддержке артиллерии и танков. В этот момент министр обороны Тайе Талахун подлетел на вертолете на наш КП и, выкатив глаза, не говорит, а кричит: "Голицын, сомалийцы наступают, что делать?". Я ему спокойно сказал: "Расстреливать их с занимаемых позиций, не отступать, как можно быстрей улетайте!". Только министр поднялся в воздух, сомалийцы засекли наш КП и открыли по нему артиллерийский огонь, минимум дивизионам. Все на КП и около него перепахали снарядами. Я видел, как наш полковник Соловьев успел заскочить в нишу, как тут же на этом месте разорвался снаряд. Треть личного состава, находившегося на КП, погибла, а полковник Соловьев остался невредимый, повезло ему. Недавно я его видел на Арбате в генеральской форме. Причиной гибели людей явился прилет вертолета на КП, сомалийцы вели хорошо разведку. » Внезапность действий, подкрепленная сокрушительным танковым ударом и сильной огневой поддержкой с воздуха, привела к разгрому сомалийской группировки буквально за двое суток. Только на этом направлении сомалийцы потеряли свыше 1 тыс. человек, 42 танка, более 50 артиллерийских орудий. Главную ударную силу наступающих войск составляли две механизированных и танковая бригада кубинской армии, что обусловило быстрый успех. Не выдержав удара, с утра 3 февраля сомалийцы поспешно отходят в направлении Джиджига, где ими были заранее подготовлены оборонительные позиции. Отступление сомалийской армии на глубину около 50 км проходит не слишком организовано. На дорогах остается много брошенной неисправной техники, значительные трудности возникают со снабжением войск ГСМ и продовольствием. К тому же в воздухе господствует эфиопская авиация, время от времени нанося чувствительные удары по колоннам войск. 5 февраля под угрозой охвата сомалийцы без боя оставляют Айша, а уже 9 февраля первый эшелон с грузами приходит из Джибути в Аддис-Абеба. 2-10 февраля эфиопской армии удалось занять важнейшие пункты - Хареуа, Гильдеса, Анономите, Белеуа, Фелана и Террасес. 9 февраля 1978г. в Сомали объявили общую мобилизацию, сопровождаемую объявлением военного положения. Отряды были перемещены на границу после того, как пограничный город Хайгейса бомбили эфиопские МиГи, в то время как большое количество беженцев из Огадена пересекли границу, и с ними прибыли убегая из отрядов бывшие партизаны. С 8 по 12 февраля проведена была операция по уничтожению противника севернее Харар. Всего в боях под Харар сомалийцы потеряли около 4000 человек убитыми, ранеными и пленными, 57 танков. После трех последовательных контрударов на Восточном фронте противник уже не мог оказывать организованное сопротивление. Было уничтожено и захвачено около 70% сомалийских танков, более 80% орудий полевой артиллерии и минометов. В успех эфиопских войск значительный вклад внесли советские военные советники и специалисты. Генерал армии В .Петров и генерал-майор Н .О лещенко находились н а ком андном п ункте западнее Харара ин аблюдали з а боем. Вп ервые д ни наступление о существлялось низкими темпам и г лавным образом и з-за боязни минных полей ( после б оевых д ействий н а основных направлен иях эфиопские с аперы сняли около 5т ыс. с омалийских против опехотных м ин). Т олько решит ельным в оздействием н а некот орых к омандиров и личным п римером г енерала армии В . Пет рова у далось ускорить продвиж ение в ойск. В один и з критичес ких м оментов ожесточенных б оев п од Хараром,н апример, В асилий Иванович с ел вброне транспортер ип овел з а с обой куб инскую б ригаду во бход предп олагаемого м инного п оля. К с лову с казать, т ак ж е о н действов ал ип ри п роведении операции п о о кружению сомалийцев п од Дире-Дауа, когда л ично в ывел у дарную танковую имотопехотн ую группировку э фиопских ик убинских в ойск вт ыл противн ика. Н е о тставали о т руководит еля д елегации идругие советские г енералы ио фицеры. В составе г руппировки действо вали н аши э кипажи 1 2 радиостанций и аппаратуры ЗАС, бесперебойно обеспечивая закрытой связью не только руководство кубинцев и эфиопов, но и советский советнический аппарат. Войска помогали друг другу. Боев Владимир Валентинович вспоминал: «Был случай, когда пять человек с РЛС-15 попали в окружение, нас выручили веселые ребята - наши кубинцы. Их было много, очень дружных ребят.» К началу февраля, положение Сомали и партизан WSLF в Огадене стало критическим: эфиопские ВВС разрушили почти все их тяжелое оружие, а ряд быстрых наступлений разгромил большинство подразделений WSLF. Фактически, партизанам и регулярным отрядам Сомали угрожало быть отрезанным от их баз в западном Сомали. Сказывалась нехватка вооружений. В конце ноября 1977г. сомалийцы обратились к Саудовской Аравии за военной помощью, в частности попросило направить саудовские боевые корабли в порт Бербера. Саудовская Аравия привела свои Вооруженные силы в состояние боевой готовности. В декабре 1977г. - январе 1978г. Сиад Барре посетил Иран, Пакистан и Египет ища политической поддержки и оружия, визиты оказались плодотворными. В январе президент Сомали получил гарантию от Шаха, что Иран поможет им если эфиопская армия нарушит границы Сомали. Он получил обещания помощи из Пакистана в виде поставок китайского оружия, которые начали осуществляться уже в январе. Были заключены контракты с 20 пакистанскими пилотами для обеспечения своих ВВС. От президентов Египта - Саддата и Судана - Нимейри было получено обещание поддержки в случае эфиопского вторжения. Их помощь для сомалийцев была особенно важна, так как Судан и Египет имели вооружения поставляемые ранее из СССР. Анвар Садат попытался организовать в феврале 1978г. воздушный мост из Египта в Сомали через территорию Кении. Но так как сомалийцы претендовали на часть кенийской территории, Кения запретила египетским транспортным самолетам летать через ее территорию. Египтяне попытались игнорировать запрет, все же направив свои самолеты через воздушное пространство Кении. За три дня по маршруту проследовало три самолета, но четвертый 16 февраля был перехвачен и посажен на аэродром истребителями кенийских ВВС. На его борту оказалось 200 ящиков со снарядами весом 20 тонн. На этом мост прекратил функционировать. А всего египтяне поставили сомалийцам оружия на 30 миллионов долларов. В конце января корреспондент агентства Франс Пресс сообщил из Могадишо что Сомали получили партию вооружений, в том числе 30 танков американского производства доставленных через Оман и зенитные установки английского производства доставленные из Пакистана и Саудовской Аравии. Саудовская Аравия также послала помощь сомалийцам,.в начале февраля американская газета «Вашингтон пост» сообщила что в Сомали прибыло около 60 танков «АМХ» французского производства прибывшие из Саудовской Аравии. Из европейских стран только Западная Германия предоставила ссуду режиму Сиада Барре в 12 миллионов долларов, вероятно взамен за его сотрудничество с немецкими спецслужбами в деле освобождения захваченного террористами самолета. В ответ на это Эфиопия выслала немецкого посла. В январе 1978г. Между Сомали и Китаем начались переговоры о поставке партии истребителей F -6, но первые самолеты из этого заказа начали прибывать в Сомали только в 1979г. Несмотря на то, что сомалийцы понесли значительные потери, перед наступающими силами встала трудная преграда. Внушительная горная цепь в 2000 метров в высоту в середине горного массива между Харэром и Джиджигой была препятствием, которое, казалось, невозможно преодолеть. Сомалийцы основательно закрепились на двух ведущих к городу проходах в горах - Марда и Шебеле. Командование объединённых сил решило показать противнику, что основное наступление пройдёт через другой перевал - Себеле. Штаб сомалийцев попался на «крючок», решив, что там будет нанесён основной удар. Они ещё больше утвердились в своей «правоте», когда 24 февраля кубино-эфиопская колонна приблизилась к Себеле. В это время правое крыло фронта (кубинская 69 механизированная бригада и часть сил эфиопской 10-й пехотной дивизии), продвигаясь в южном направлении, обошло перевал Шебеле и вышло к горному проходу, занятому незначительными силами сомалийцев (до батальона с танковой ротой). Генерал Очоа заблаговременно создал обходящий отряд в составе усиленной 69 механизированной бригады и направил его через горные проходы далеко на севере от района боев. Этот марш по каменистым долинам и узким горным проходам занял 11 суток. Как назло, несколько ночей подряд в горах шли проливные дожди, обычно редкие в это время года. Погодные условия сильно замедлили продвижение бригады. Камни, оползни, скользкий грунт на узких тропах вызвали потери: несколько танков и БТР, орудий, немало автомобилей свалились в пропасти или были разбиты на крутых подъемах и спусках. Погибло и несколько человек. Генерал Очоа вылетел к бригаде на вертолете и под дождем отшагал всю ночь в колонне с бойцами самый трудный участок перехода, подбадривая кубинцев. Вместе с кубинцами, в соответствии с выработанным советскими военными советниками планом операции 10-я пехотная дивизия эфиопской армии перешла горные хребты, обойдя проход Марда, и вышла к Джиджиге.28 февраля выйдя на плоскогорье, обходящий отряд повернул на юг. В итоге 69 механизированная бригада к исходу 4 марта оказалась в глубоком тылу позиций сомалийцев под Джиджига. 1 марта сомалийские войска под Джиджиге нанесли контрудар силами пехоты, танков и артиллерии, но потерпели неудачу. 3 марта их повторная попытка контратаковать также завершилась провалом.Противнику элементарно не хватало огневой мощи: его авиация была повержена, артиллерия сидела на голодном снарядном пайке. Большую роль в отражении атак сомалийцев 1 и 3 марта сыграли батальоны кубинской танковой бригады, назначенные на поддержку передовых пехотных бригад, а также противотанковая батарея кубинской механизированной бригады, имевшая на вооружении противотанковые комплексы 9П133 и пушки Т-12. Батареями было уничтожено полтора десятка танков, но сколько из них поражено именно ПТУР, неизвестно. В свою очередь обьединенная группировка начала 4 марта штурм города Джиджиге, он не стал полной неожиданностью для сомалийцев. Кулик Виктор Васильевич вспоминал: «Наступать начали 5 марта 1978 года. И получилось так, что выступили не в 5 утра, как было запланировано, а на 15 минут раньше. А ровно в 5 точнехонько по оставленным позициям сомалийцы нанесли артиллерийский удар - как и на любой войне, не обошлось без предательства. И случалось такое не раз. Поэтому мы постоянно меняли позиции артиллерии и танков.» После огневой подготовки продолжительностью 30 минут оборона противника на господствующих высотах была атакована в лоб. В первом эшелоне сомалийцев находилось пять бригад, занимавших полевые фортификационные сооружения. В атаку пошли девять пехотных и две танковые бригады, в том числе кубинская с 90 танками Т-55, несколько отдельных батальонов. 30-минутная огневая подготовка силами 220 орудий и РСЗО не смогла нарушить систему огня противника, подавить его огневые средства и по наступающим танкам был открыт интенсивный огонь противотанковой артиллерии и окопанных танков. В первые же минуты боя понес потери эфиопский танковый батальон Т-55, попавший под фланговый огонь хорошо замаскированной противотанковой батареи. Одним из первых загорелся и взорвался танк командира батальона, затем были подбиты еще несколько машин. Батальон развернулся и беспорядочно рванул назад, проскочив боевые порядки своей пехоты. Пехота залегла, попытки поднять ее в атаку провалились, на левом фланге атака захлебнулась. Эфиопский танковый батальон, продвигавшийся по центру боевого порядка, попал на минное поле, подорвалось около десятка танков. Хотя их повреждения были незначительными, наступление здесь также застопорилось. Кубинская 75-я мотострелковая бригада, наступавшая по-батальонно за боевыми порядками эфиопской пехоты в центре, прямо на перевал Кара-Марда, также остановилась и вела разрозненный огонь с места одиночными танками. Кубинские ВВС (FAR) активно поддерживает операцию, осуществив более 130 вылетов на МиГ-17, МиГ-21 и штурмовых вертолетах Ми-24, для ударов по сомалийским частям. Воздушные атаки в марте 1978г. ознаменуются первыми потерями кубинских ВВС. У сомалийских войск была хорошая противовоздушная оборона представленная 23-мм установками ЗСУ-23-4 «Шилка» и ЗУ-23-2, 37-мм автоматами, пулеметами ДШК 12,7-мм, ПЗРК «Стрела» (SA-7), которые прикрывали их бронетехнику и артиллерию. МиГ-17/21 кубинцев выполняли воздушные удары с малой высоты что делало их уязвимыми для средств ПВО. 1 марта сомалийцы сбили один и 4 марта два кубинских самолета. Тогда то кубинские ВВС (FAR) потеряли двух пилотов (единственные боевые потери летчиков в войне): лейтенанта Эладио Кампос ( EladioCampos ) на МиГ-17Ф и старшего лейтенанта Рауль Эрнандес Видаль ( Ra ú lHern á ndezVidal ) на МиГ-21бис, оба сбиты ЗСУ-23-4 «Шилка» . Кроме того огнем «Шилки» (по другим данным - ракетой ЗРК «Квадрат») был сбит майор Бенигно Кортес ( BenignoCort é s ) на МиГ-21бис, но он успешно катапультировался. Еще 3-4 самолетов были повреждены. Так у капитана Мануэль Рохас Гарсия ( ManuelRojasGarc í a ) в результате попадания осколка снаряда заглох двигатель его МиГ-21бис над вражескими позициями, но он не растерялся и сумел его запустить и привел самолет на аэродром Дыре-Дауа. . Но все же действия кубинских Мигов против средств ПВО были очень эффективными и в дальнейшем сомалийцы редко открывали зенитный огонь, чтобы не обнаруживать себя. Сомалийцы демонстрировали хорошую организацию системы огня и стойкость войск. Практически по всему фронту эфиопская пехота залегла, попав под огневые налеты сомалийской артиллерии. Танки не продвигались вперед из опасения попасть на минные поля и вели дальний огневой бой, находясь в невыгодной позиции. Боевые порядки атакующих просматривались противником с перевала Марда и прилегающих высот на всю глубину. Если бы у сомалийцев были современные противотанковые средства, они смогли бы сжечь десятки, если не сотни танков. Но таких средств у них не было. Поэтому потери атакующих в танках насчитывали не больше 30 единиц. Командующий войсками генерал Очоа принял решение приостановить фронтальное наступление, отвести войска на безопасное удаление, провести повторную огневую подготовку атаки с учетом вновь разведанных целей, под ее прикрытием проделать проходы в обнаруженных минных полях. Повторная огневая подготовка атаки продолжительностью 90 минут началась около полудня, в ней участвовали боевые вертолеты Ми-24. Повторная атака проходила более организовано. На этот раз кубинская танковая бригада двигалась впереди, йеменская пехота - за ней, эфиопская пехота и танковые батальоны прикрывали фланги. Кубинские танкисты успешно преодолели минные поля по проходам, развернулись и ведя огонь с ходу, ворвались на позиции противника на перевале Марда. Фланговые танковые батальоны бригады во взаимодействии с пехотой начали медленно «сматывать» оборону сомалийцев к флангам. В это же время по позициям артиллерии, штабам и узлам связи сомалийской группировки в районе Джиджига с севера ударила кубинская механизированная бригада. В районе Ваджи преодолела горный проход и сломила оборону противника другая кубинская механизированная бригада совместно с эфиопской 10 пехотной дивизией , также нацеленные на Джиджига. В большинстве публикаций посвященных боевым действиям в Огадене, и в частности боях за взятие Джиджига говорится о высадке в ходе операции тактического десанта в тыл сомалийским войскам с вертолетов Ми-9, Ми-6. Разнятся только данные о количественном составе, от тысячи солдат, 70 бронемашин БМД и БРДМ-2, артиллерия и других материалов в публикации Rub é n « EtiophianWar ( Ogaden ) 1977-1978, andtheCubanAviation » с сайта http :// www . urrib 2000. narod . ru / Etiopia - e . html , до батальона, несколько АСУ-57 и БРДМ-2 у Мураховский В.М. «Тотальная социалистическая война». Но это не соответствует действительности. Информация вышла из первоначального плана, который был составлен объединенным командованием. В первом варианте разгрома сомалийских войск составленным командами генерала армии В.И.Петрова и генерала Очоа все так и есть: лобная атака позиций, поддержанная воздушным десантом в тылу сомалийских войск. План пошел согласование с Менгисту и был отправлен Фиделю Кастро для одобрения. Но когда он прибыл в Гавану, Фидель получил информацию что в течение последнего времени сомалийцы сильно укрепили перевал Марда (Marda), минные поля окружали подходы, а артиллерия простреливала подходы на многие километры и лобовой штурм его будет чреват значительными потерями. Кубинский лидер учитывал что противник вскоре все равно будет повержен, и потери своих войск в конечном этапе надо минимизировать. По этому было рекомендовано вместо первоначального плана, направить танковую бригаду генерала Флейтаса (Fleitas) с юга, но не через перевал. а в обход его чтобы она вышла к Джиджигой с другой стороны. В то же время танковая бригада генерала Синтра Фриас ( CintraFr í as ) пересекла бы горы дальше вне укрепленной зоны и атаковала Джиджигу с северо-запада. Формируя клещи, которые атаковали бы сомалийцев с неожидаемых ими направлений. В то же время им оставляли свободный коридор для того, чтобы они могли отступить к границе, а не оборонятся в окружении, что могло привести к дополнительным потерям. Об изменении плана генералу армии Петрову не сообщили, так как он был в это время в Москве. Генерал армии В.И.Петров прибыл за день до встречи с Менгисту, когда люди Очоа дорабатывали план предложенный Фиделем. И вот когда на совещании объединенного штаба с участием Менгисту он просил ознакомится с планом, генерал армии Петров достав первоначальный план начал объяснять на картах план операции. Менгисту спросил у Очоа есть ли ему что добавить. Очоа встал и предоставил карты нового плана дав свои объяснения. Петров возмутился и заявил что это не может быть, что не могут меняться уже одобренные планы, и он только что прибыл из Москвы, где они приняли первоначальный план и уже начали поставки необходимых припасов согласно ему. Менгисту сказал что новый план предложил Фидель Кастро, и они будут действовать по нему. Естественно Петров обиделся ужасно, и это был последний день его контактов с кубинским руководством. Но так как кубинцы были главной движущей силой, Москва согласилась поменять поставки припасов под кубинский план. Советские военные говорили, что кубинцы сумасшедшие, что невозможно перемещать бригады танков T-55 через горы, кубинцы в свою очередь отвечали им, что к военному искусству нужно подходить творчески. В конце концов кубинский план полностью был претворен в действие. Но видимо данные первого плана и стали основой для западных мифов о десантировании войск в тылу сомалийских войск, особенно после внезапного появления кубинских танковых бригад взявших сомалийцев в клещи. Кубинская танковая бригада потеряла при штурме Джиджига 14 танков Т-62, из них 6 не подлежали восстановлению (сгорели), остальные эвакуировали в Харар, где было развернуто что-то вроде ремонтно-восстановительной базы с нашими спецами во главе. Большинство танков были подбито из РПГ-7 и СПГ-9, когда бригада ворвалась непосредственно на позиции в опорных пунктах. Здесь бой был очень ожесточенным, сомалийцы сражались крепко, пока не побежали их начальники из Джиджига. Попав в окружении, потеряв командование, сомалийцы не выдержали и побежали в восточном направлении, бросая технику и оружие. Тысячи сомалийских солдат на своем пути смели часть десанта и ушли к городу Харгейса. К исходу 4 марта войска эфиопской группировки полностью заняли Джиджига, а в течении 5 марта завершили операцию зачисткой района боев. В руки наступающих попало большое количество вооружения, боеприпасов, ГСМ и других материальных средств. Всего под Джиджигой были разгромлены три сомалийские бригады общей численностью 6 тысяч человек. C утра 6 марта войска объединенной группировки перешли к преследованию противника по двум расходящимся направлениям. Часть сил (восемь бригад) продвигалась на юг вдоль дороги на Дегебур и далее к сомалийской границе. По пути эта группа выделяла отряды для освобождения крупных населенных пунктов в стороне от направления наступления: Годе, Доло, Ими. Сопротивление противника было незначительным, в основном сводилось к обстрелу войск бандами «фронта освобождения». Как правило, после нескольких выстрелов из танков противник бежал. 13 марта южная группировка вышла на широком фронте к сомалийской границе, завершив освобождение временно оккупированной территории от противника. Другая группировка, в составе шести бригад (в том числе йеменской механизированной и кубинской танковой) преследовала противника в направлении Гедеб и вышла к границе на восточном направлении уже 9 марта, где оставалась до 15 марта, когда сомалийский диктатор Сиад Барре официально объявил о «выводе войск». 14 марта 1978г. кубинцы официально признали, что их войска воюют в Эфиопии. Когда сообщение о поражении под Джиджиги достигло Могадишо, Сиад Баре собрал руководство страны и в ходе двадцати часового совещания было принято решение о прекращении войны. Но объявлено об этом было только через три дня, чтобы иметь возможность подготовить к этой новости население. 15 марта правительство Сомали объявило о полном выводе своих войск из Эфиопии. В результате успешных действий эфиопских войск уже к 16 марта вся территория Огадена, оккупированная сомалийцами, была освобождена. Кубинские ВВС ( FAR) в ходе конфликта с декабря по середину марта осуществили 1013 боевых вылетов, примерно поровну на МиГ-17Ф и на МиГ-21бис. Были потеряны два пилота. Воздушных боев с сомалийскими Мигами у кубинцев не было, так как эфиопы вместе с израильтянами уже завоевали воздушное превосходство до того, как прибыли островитяне. Сомалийские Миги над кубинскими войсками появлялись только три раза, при этом они подгадывали момент, когда кубинские истребители приземлялись на свои базы. Кстати в ряде публикаций говорится о использовании в конфликте на стороне Эфиопии самолетов МиГ-23, это не так. Первые из 44 МиГ-23БН (MiG-23BN) начинают прибывать из СССР на борту АН-12 в марте 1978г. в аэропорт Аддис-Абеба. В апреле уже они были готовы к действию на авиабазе Дире-Дава, но конфликт к этому времени закончился. Кубинские пилоты для них прибыли прямо из СССР, где прошли соответствующие курсы. 13 сентября 1978г. во время посещения Фиделем Кастро Эфиопии он вместе с Менгисто принимает победный военный парад, где участвуют и 5 МиГ-23БН пилотируемые кубинцами. Кубинские части после окончания войны встали гарнизонами в Хараре и центральной части Эфиопии невдалеке от столицы Аддис-Абебы. Несмотря на публикации в западной прессе кубинцы больше не участвовали ни в боевых действиях в Эритрее, ни в пограничных стычках с Сомали которые продолжались вплоть до 1984 г. Численность кубинского контингента неуклонно сокращалась с 18 000 человек в 1978 г. до 3 000 человек в 1984 г. В н ачале мая1 978 г . военная д елегация под командованием генерала армии В.Петрова вп олном с оставе в ернулась вМоскву, выполнив свою задачу. Генерал-майор в отставке Голицын Павел Агафонович вспоминал: «После окончания боев в Огадене, по указанию руководителя, я один из состава нашей делегации еще несколько дней оставался в районе Харара, Джиджиги, выполнял его поручение по оказанию помощи эфиопам в организации разведки после выхода эфиопских войск к государственной границе с Сомали. Затем прилетел в Аддис-Абебу, присоединился к группе, смывал с себя фронтовую грязь. Получив разрешение на возвращение, наша делегация в полном составе в начале мая 1978 года вернулась в Москву. На другой день после возвращения в Москву я прибыл с докладом к начальнику Главного разведывательного управления генералу армии П.И.Ивашутину. Петр Иванович Ивашутин тепло принял меня, поблагодарил за выполнение задания и от имени правительства вручил мне орден "Октябрьской революции" - это был мой седьмой боевой орден. Это было окончание третьей войны, в которой мне пришлось участвовать. Все остальные члены делегации также несколько позднее были награждены правительственными наградами. » Изгнанием регулярных вооруженных сил Сомали из Огадена завершился сомалийско-эфиопский конфликт. В то же время, оставшиеся боевые организации Фронта освобождения Западного Сомали не прекратили сопротивления и перешли к партизанским методам борьбы. Однако ни по своей численности, ни по количеству и составу вооружения оппозиционные силы в Восточной Эфиопии уже не представляли существенной опасности для Аддис-Абебы. Вместе с тем, диверсионные группы "сомалийского фронта" периодически совершали рейды на эфиопскую территорию. 16 июня 1978 г. в одну из их засад (у деревни Дакэта провинции Огаден) попала группа советских военных специалистов из состава отдельного медицинского батальона: подполковник Н. Удалов, капитаны В. Князев, В. Филиппов, сержант Н. Горелов, рядовые С. Дулов и Н. Козлов. Военнослужащие были пленены и в дальнейшем при попытке к бегству пятеро из них были убиты. Подполковник Н. Удалов был вывезен на территорию Сомали и пропал без вести. Потери сторон. Оценить потери сторон непросто. По некоторым данным, в результате войны Эфиопия потеряла 40 000 человек (15000 военнослужащих и 25000 мирных жителей) свыше 600000 жителей страны стали беженцами. Размер материального ущерба оценивался в десятки миллиардов долларов. Но эти цифры кажутся преувеличенными. Эфиопский исследователь Гебур Тареке, который много лет занимается изучением данного конфликта в своей публикации GebruTareke " Ethiopia - SomaliaWar , " приводит такие цифры о потерях в войне 1977-1978гг.: Эфиопия 6.133 убитых, 10.563 раненых, 3.867 попали в плен или пропали без вести, включая 1.362 дезертира. Куба - 400 убитых Южный Йемен - 100 убитых В публикации Мураховский В.М. «Тотальная социалистическая война» в свою очередь приводятся такие данные о потерях эфиопской армии и их союзников.
*Видимо учитываются все погибшие советские советники и специалисты в этот период. Более подробный их список в конце публикации. Официальные потери кубинцев в Эфиопии во время конфликта составляют 160 человек, из них в сражениях погибли 39, по болезни 46 и в происшествиях 75. Потери сомалийской стороны указать точно невозможно. Сомалийцы никогда не публиковали таких цифр, а зная их методы учета личного состава в целом и потерь в частности, можно сказать, что достоверных данных мы не получим никогда. Сегодня в России общепринятой считается цифра в 20 000 военнослужащих только убитыми. Эти цифры кажутся завышенными. Но и данные приводимые Гебур Тареке в его публикации GebruTareke " Ethiopia - SomaliaWar , " о потерях сомалийцев - 6.453 убитых, 2.409 раненых и 275 попали в плен или пропали без вести, кажутся явно заниженными. Вероятно, вооруженные силы Сомали потеряли убитыми до 10 тысяч человек, еще 2-3 тысячи возможно потеряли отряды ФОЗС. Количество раненных составило около 20 000 человек. Число пропавших без вести неизвестно, но вряд ли их было больше нескольких десятков человек (в силу особенностей конфликта). Пленных было около 250 человек, что не удивительно, если учесть отношения эфиопских солдат к сомалийцам. Из записки в политбюро социалистической единой партии Германии от МИД Германской Демократической Республики, 13 февраля 1978г.: «…Вице-президент республики Куба товарищ Родригес также сообщил нам о некоторых других вопросах. По ситуации в Огаден товарищ Родригес сообщил, что большое контрнаступление готовилось с 25 декабря 1977 года. В последние дни состоялись два крупных сражения, в ходе которых сомалийцы потеряли более 3000 человек. Серьезная проблема в том, что эфиопские товарищи не хотят брать военнопленных и таким образом действуют очень безжалостно.» Причина отказа брать пленных эфиопами была проста. Кулик Виктор Васильевич вспоминал: «Пленных эфиопы не брали. Спрашиваю, почему. Нам своих солдат нечем кормить, отвечают. Это точно. Питались они очень слабо.» По сути, в живых остались только сомалийцы, попавшие в плен к кубинцам. Кубинцы их переписали и очень жестко потребовали от эфиопов отчета за каждого пленного. Поэтому после войны обмена пленными практически и не было: всего по две-три сотни человек с каждой стороны, при участии в боевых действиях десятков тысяч солдат. Потери техники и вооружений также сложно установить. По заявлениям, сделанным руководством Сомали и WSLF в ходе боевых действий ими было уничтожено более 50 эфиопских самолетов, из которых 10 истребителей F-5 и МиГ-21 были сбиты сомалийскими МиГ-21 в воздушных боях (предположительно 4 на счету пакистанских пилотов), а остальные средствами ПВО Сомали. Сомалийцы утверждали что ими были сбиты по крайней мере 8 F -5 A , 1 F -5 B и 3 F -5 E . На сайте http://www.ejection-history.org.uk/Country-By-Country/ethiopia.htm говорится о двух потерянных бомбардировщиках «Канберра», одном транспортном С-47 сбитым с земли, все выжившие при крушении пленены и освобождены только в 1986-1987гг., двух F-5А, один у Годе, а второй после взлета с аэродрома Дыре-Дауа, и трех сбитых F-5 E : F -5 E под командованием AfeworkKidanu сбит около Харгейсы, пилот умер в плену, сбит F -5 E - Batcha Hunde, пилот спасен вертолетом, а сбитый пилот F -5 E подполковник Лэггэсэ Тэфэрра (Teferra Leggese) был взят в плен и освобожден только в 1986 или 1987. В свою очередь противоположная сторона говорит о разгроме 12 сомалийских бригад, уничтожении 250 танков (три четверти от довоенного парка), свыше 200 орудий и минометов, большое количество транспортных средств. Эфиопская сторона говорит о 23 сбитых самолетах сомалийцев. Из них 2 сбиты ЗРК С-125 (SA-3), 12-14 сбиты пилотами истребителей F-5. Как бы там не было, Сомали фактически лишилось своих ВВС. К концу войны в их строю числилось всего 12 самолетов МиГ-21 и несколько МиГ-17. Эфиопский исследователь Гебур Тареке, в своей публикации GebruTareke " Ethiopia - SomaliaWar , " приводит такие цифры о потерях боевой техники в войне 1977-1978гг.
В публикации Мураховский В.М. «Тотальная социалистическая война» в свою очередь приводятся такие данные о потерях сторон в боевой технике.
Советские потери в Эфиопии в 1977-1979гг. Так как наши советники и специалисты находились в зоне боев, потери и их не обошли. Кулик Виктор Васильевич тогда майор, находившийся с 1 декабря 1977г. по 29 декабря 1979г. в Эфиопии как советник начальника штаба механизированной бригады эфиопской армии вспоминал: «На минах довелось подрываться. Но Бог спас. Даже не знаю, как получилось, что я живой. В первый раз - 5 марта. Командный пункт - боевая разведывательно-дозорная машина шла в полутора километрах позади наступавших войск. А я ногу подвернул. Сижу на броне: одна нога, в ботинке, - снаружи, другая, босиком, - в люке болтается. Спать хочу - умираю. А сам ведь инструктировал: ни в коем случае во время движения нельзя спать. Лучше остановиться, вздремнуть - потеряете несколько часов, но будете живы. Но прямо мочи нет. Хоть забирайся внутрь и ложись. И тут под передним левым колесом как шваркнет. Меня по касательной волной задело - улетел на несколько метров. Погибли водитель и солдат. А второй раз - ровно через месяц. Ехали в кабине передвижной мастерской - трехосном “ЗиЛе”. Посередке - я, справа - советник начальника артиллерии дивизии подполковник Петр Исаевич Высоцкий, а за рулем - сержант Саша. Как рванет! Ощущение - будто тебя обволакивает голубоватый огненный шар. И сознание отключается моментально. А потом чувствую - жив. Глаза открываю - вижу. Руками-ногами пошевелил - работают. А двигаться не могу. Что такое? (Потом выяснилось, что от удара сместились два позвонка.) Рядом - никого. Вдруг - удар в плечо, и я вываливаюсь на дорогу. Саша помог. (Когда упал, позвонки встали на место.) Задвигался, поднялся. И они рядом стоят. У всех - шок. В ушах звенит. А в боку машины - дыра, и бензин хлещет. Я как заору: “Давай от машины!” Отбежали метров на 15, Высоцкий упал. Ничего понять не можем: “Петр Исаич, что с тобой?” Он: “Ноги!” Оказалось, правая нога в двух местах сломана, левая - в одном. А он в шоковом состоянии еще бежал! Кубинский лейтенант на моих глазах подорвался. А раз смотрю, едут четверо эфиопов на “лендровере”: “Комрад Виктор! Поехали с нами!” А мне по дороге было. Я даже метров десять до них прошел. А потом думаю: “Чего я с ними поеду? Ну, покалякаем минут двадцать наполовину по-русски, наполовину по-амхарски, а потом что?” Нет, говорю, завтра поеду. А часа через полтора по рации передают: машина попала в засаду - подорвались на мине, а потом их в упор из автоматов расстреляли. Судьба. После этих случаев я старался передвигаться только на вертолете. Хотя и это не всегда спасало. Так, сбили вертолет, в котором летел майор Соколов. Он единственный русский, похороненный на их национальном кладбище. Так же погиб один полковник. Другого накрыл артиллерийский снаряд. В наступлении погиб советник-артиллерист, прикомандированный к нашей группе, - пуля прямо в сердце попала. И пропали четверо советников, причем один из них был контрразведчиком. Так и не нашли концов. Я расспросил осторожно эфиопского командующего. Как я понял, поехали они на охоту. Их схватили сомалийцы. Пытались бежать: убили часового, взяли автомат, но их всех перестреляли .» Потери советских военных в Эфиопии в 1977-1979гг.
Поименный список советских военные советников и специалистов, погибших в Эфиопии в 1977-1979гг. АВШТЕЙН Алексей Федорович , 1950 года рождения, Белорусская ССР, Минская область, пгт. Кривичи. Белорус. Призван Люберецким ОГВК Московской области. Прапорщик, начальник радиостанции. Умер от ран, полученных при взрыве мины, в сентябре 1978 г. Похоронен на кладбище в п. Томилино-2 Московской области. БАКУЛИН Станислав Николаевич , 1937 года рождения. Русский. Майор, специалист при командире вертолетной эскадрильи вооруженных сил Эфиопии. Умер 12 декабря 1978 г. БУЛАНЫЙ Михаил Ефимович , 1952 года рождения. Русский. Лейтенант, переводчик английского языка. Погиб при исполнении служебных обязанностей 26 ноября 1978 г. Похоронен 3 декабря 1978 г. на кладбище в г. Невинномысске Ставропольского края. ВАСИЛЬЕВ Николай Николаевич , 1958 года рождения, Тюменская область, Вагайский район, д. Изюк. Русский. Призван Вагайским РВК. Младший сержант, радиотелеграфист. Умер от болезни 27 апреля 1978 г. Похоронен на кладбище в с. Вагай Вагайского района Тюменской области. ВЕРЕЩАГИН Сергей Николаевич , 1950 года рождения. Украинская ССР, г. Запорожье. Русский. Призван Шевченковским РВК г. Запорожья. Прапорщик, старший воздушный стрелок, 338-й военно-транспортный авиационный полк 6-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 16 августа 1979 г. Похоронен на Капустяном кладбище в г. Запорожье. ВИВСЮК Леонтий Иванович , 1953 года рождения, Крымская область, г. Джанкой. Украинец. Прапорщик, старший воздушный стрелок, 369-й военно-транспортный авиационный полк 7-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета АН-12 9 октября 1978 г. Похоронен 14 октября 1978 г. на кладбище в г. Джанкое. ГОРЕЛОВ Николай Иванович , 1957 года рождения. Русский. Сержант, фельдшер. Пропал без вести 16 июня 1978 г. ДЕМЧЕНКО Николай Трофимович , 1935 года рождения, Украинская ССР, Черниговская область, Малодевицкий район, с. Малая Девица. Украинец. Призван Малодевицким РВК. Старший техник-лейтенант, бортовой техник по авиационному и десантному оборудованию, 369-й военно-транспортный авиационный полк 7-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 9 октября 1978 г. Похоронен 14 октября 1978 г. на кладбище в г. Джанкое Крымской области. ДУЛОВ Сергей Владимирович , 1958 года рождения, Московская область, Чеховский район, п. Троицкое. Русский. Призван Чеховским РВК. Рядовой, медбрат. Пропал без вести 16 июня 1978 г. ЗАЙНУЛЛИН ИльясАбдуллович , 1931 года рождения. Татарин. Полковник, советник командира механизированной бригады вооруженных сил Эфиопии. Умер от ран 18 августа 1978 г. ИГИБУЛЬДИН Галей Зайнетдинович , 1935 года рождения, Башкирская АССР, Стерлибатевский район, с. Стерлибатево. Татарин. Майор, специалист при начальнике технико-эксплуатационной части (ТЭЧ) авиационного полка вооруженных сил Эфиопии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 16 августа 1979 г. Похоронен на кладбище у ст.Кубинка Московской области. КАРАТУН Юрий Васильевич , 1939 года рождения, Саратовская область, г. Татищеве. Русский. Призван Мелитопольским ГВК Запорожской области. Прапорщик, старший воздушный радист, 338-й военно-транспортный авиационный полк 6-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 16 августа 1979 г. Похоронен на Капустяном кладбище в г. Запорожье. КИРНОСЕНКО Евгений Петрович , 1939 года рождения, Крымская область, Азовский район, с-з «Молодая гвардия». Русский. Прапорщик, старший воздушный радист, 369-й военно-транспортный авиационный полк 7-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-129октября 1978 г. Похоронен на кладбище в г. Джанкое Крымской области. КНЯЗЕВ Виктор Леонидович , 1945 года рождения. Русский. Капитан, начальник валютно-финансового отделения. Пропал без вести 16 июня 1978 г. КОЗЛОВ Николай Андреевич , 1958 года рождения, Украинская ССР, г. Донецк. Украинец. Призван Кантемировским РВК Воронежской области. Рядовой, водитель транспортного взвода. Пропал без вести 16 июня 1978 г. ЛОГИНОВ Вячеслав Федорович , 1938 года рождения, г. Рязань. Русский. Призван Железнодорожным РВК г. Рязани. Капитан, командир корабля Ан-12, 338-й военно-транспортный авиационный полк 6-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе 16 августа 1979 г. Похоронен 27 августа 1979 г. на Капустяном кладбище в г. Запорожье. ЛОПАТИН Июль Петрович , русский, 1933 года рождения. Капитан 1 ранга, советник начальника управления тыла ВМФ вооруженных сил Эфиопии. Умер от болезни 5 мая 1978 г. МЫШИН Виктор Николаевич , 1951 года рождения. Русский. Старший техник-лейтенант, старший бортовой авиационный техник, 338-й военно-транспортный авиационный полк 6-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 16 августа 1979 г. НАЗАРКОВ Василий Петрович , 1948 года рождения. Украинец. Старший лейтенант, помощник командира корабля Ан-12, 338-й военно-транспортный авиационный полк 6-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе 16 августа 1979г. НУРМУХАНОВ Серик Манапович , 1949 года рождения. Казах. Капитан, бортпереводчик. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 16 августа 1979 г. ПАТЛАНЬ Игорь Иванович , 1934 года рождения. Украинец. Подполковник, командир корабля Ан-12, 369-й военно-транспортный авиационный полк 7-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе 9 октября 1978 г. РОМАНЧУК Владимир Степанович , 1946 года рождения. Русский. Капитан, специалист при командире дивизиона вооруженных сил Эфиопии. Погиб при исполнении служебных обязанностей 4 марта 1978г. РЯБОШАПКА Владимир Никитович , 1939 года рождения. Украинец. Капитан технической службы, бортовой техник по авиационному и десантному оборудованию, 338-й военно-транспортный авиационный полк 6-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 16 августа 1979г. СОКОЛОВ Владимир Павлович , 1936 года рождения. Русский. Майор, специалист при начальнике разведки бригады спецназначения вооруженных сил Эфиопии. Погиб в авиационной катастрофе 24 ноября 1977 г. СОЛОВЬЕВ Юрий Федорович , 1937 года рождения. Русский. Старший техник-лейтенант, старший бортовой авиационный техник, 369-й военно-транспортный авиационный полк7-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 9 октября 1978 г. УДАЛОВ Николай Филиппович , 1934 года рождения. Русский. Подполковник, специалист по ремонту артиллерийского вооружения в вооруженных силах Эфиопиии. Пропал без вести 16 июня 1978 г. ФАТЬЯНОВ Анатолий Васильевич , 1942 года рождения. Русский. Капитан, штурман корабля Ан-12, 338-й военно-транспортный авиационный полк 6-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе 16 августа 1979 г. ФЕДОРЕНКО Александр Васильевич , 1941 года рождения. Украинец. Майор, штурман корабля Ан-12, 369-й военно-транспортный авиационный полк 7-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе 9 октября 1978 г. ФИЛИППОВ Владимир Семенович , 1950 года рождения. Русский. Капитан, начальник административно-строевого отделения. Пропал без вести 16 июня 1978 г. ХОСИТАШВИЛИ Эдишер Захариевич , 1936 года рождения. Грузин. Полковник, советник командующего фронтом вооруженных сил Эфиопии. Умер от ран 25 ноября 1978 г. ЦЕПЕНЕВ Владимир Николаевич , 1952 года рождения, Ивановская область, Тейковский район, д. Стебачево. Русский. Призван Фрунзенским РВК г. Иванове. Прапорщик, начальник радиостанции. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 16 августа 1979 г. Похоронен на кладбище в д. Стебачево. МАРКИН Евгений Константинович , 1954 года рождения. Русский. Лейтенант, помощник командира корабля Ан-12, 369-й военно-транспортный авиационный полк 7-й военно-транспортной авиационной дивизии. Погиб в авиационной катастрофе 9 октября 1978 г. ШЕЛЕНКОВ Михаил Максимович , 1952 года рождения. Русский. Капитан, бортпереводчик. Погиб в авиационной катастрофе транспортного самолета Ан-12 9 октября 1978 г.
Литература: · Бабич Владимир, Морозов Владислав «С «чужими» против «своих»» Журнал «История Авиации» № 25. · Бабич Владимир, Морозов Владислав «С «чужими» против «своих»» Журнал «История Авиации» № 28. · «В пустыне Огаден». «Красная Звезда» 27.09.2000г. стр2. · Голицын Павел Агафонович «Записки начальника разведки.» с сайта <http://community.livejournal.com/mil_history/404034.html> · Жирохов Михаил, Заблотский Александр «Опаленные пески Огадена» 2004г. с сайта <http://www.airwar.ru/history/locwar/africa/ogaden/ogaden.html> · Корольков Александр «МОСКВА + ГАВАНА = ОГАДЕН. Советско-кубинское сотрудничество на Африканском Роге.» Журнал «Родина» № 3 2010г. · Котлобовский Александр «МиГ-21 в локальных конфликтах» АрхивПресс 1997г. · Лаврёнов С, Попов И. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. М. 2005. · Латыпов Тимур «Африка. Пустыня. Бесконечный день. Рассказ военного советника» Журнал "Время и деньги" № 83 12 мая 2007г. с сайта <http://www.e-vid.ru/index-m-192-p-63-article-9703.htm> · Мураховский В.М. «Тотальная социалистическая война» с сайта http://otvaga2004.narod.ru/publ_w4/015_totalwar.htm · «На африканском континенте» Журнал «Воздушно-космическая оборона» с сайта <http://old.vko.ru/print.asp?pr_sign=archive.2006.26.29_06> · Почтарев А. «"Красная звезда" на Африканском Роге». «Красная Звезда» 27.09.2000г. стр2. · «Россия (СССР) в войнах второй половины XX века» - М.: Триада-фарм, 2002г. · Синицын С.Я. «Миссия в Эфиопии» Москва. «XXI ВЕК-СОГЛАСИЕ» 2001г. · Токарев Александр «Не подвиг. Мы не должны были вернуться.» июнь 2007г. с сайта <http://www.voskres.ru/army/publicist/tokarev3.htm> · Хагмайер «За союз - оружие» Москва Воениздат. 1982 г . · Captain Gary D. Payton «The Soviet-Ethiopian Liaison» ссайта <http://www.airpower.maxwell.af.mil/airchronicles/aureview/1979/nov-dec/payton.html> · «Different African Air-to-Air Victories» Aug 25, 2007 ссайта <http://s188567700.online.de/CMS/index.php?option=com_content&task=view&id=44&Itemid=47> · «Ethiopia Soviet Union» ссайта <http://www.photius.com/countries/ethiopia/national_security/ethiopia_national_security_soviet_union.html> · Francis, Samuel T. «War in the Horn of Africa» February 27, 1978 «The Heritage Foundation» · Frederic S. Pearson, Robert A. Baumann и Gordon N. Bardos «Arms Transfers: Effects on African Interstate Wars and Interventions» · « INSURRECTION AND INVASION IN THE SOUTHEAST, 1962-78 Introduction» · Jan Josef ŠAFAŘÍK «ETHIOPIA. Ogaden War (Ethiopian-Somalia Conflict) 1977-1978» ссайта <http://aces.safarikovi.org/victories/ethiopia-1977-1978.html> · Kenneth C. Weiss «THE SOVIET INVOLVEMENT IN THE OGADEN WAR» February 1980 · «Memorandum of Conversation between Soviet Ambassador to Ethiopia A.N. Ratanov and Cuban military official Arnaldo Ochoa, 17 July 1977» ссайта <http://www.wilsoncenter.org> · « Memorandum of Conversation between Soviet Ambassador to Ethiopia Ratanov and Mengistu, 5 September 1977 » ссайта <http://www.wilsoncenter.org> · «Memorandum of Conversation, East German official with Soviet Ambassador to Ethiopia Ratanov, Addis Ababa, 6 December 1977 (dated 7 December)» ссайта <http://www.wilsoncenter.org.> · «Ogaden War» ссайта <http://www.globalsecurity.org/military/world/war/somalia3.htm> · Richard Remnek «SOVIET POLICY IN THE HORN OF AFRICA THE DECISION TO INTERVENE» January 1980 · Rubén «Etiophian War (Ogaden) 1977-1978, and the Cuban Aviation» ссайта <http://www.urrib2000.narod.ru/Etiopia-e.html> · « SED CC, Department of International Relations, 16 February 1978, Report on Conversation with [Vice-president] Carlos Rafael Rodriguez, Member of the Politburo of the CP Cuba, in Havana, 13 February 1978 » ссайта <http://www.wilsoncenter.org> · « Soviet Foreign Ministry, Background Report on Soviet-Ethiopian Relations, 3 April 1978 » ссайта <http://www.wilsoncenter.org> · « The Northrop F-5 Enthusiast Page » ссайта <http://home.eblcom.ch/f5enthusiast/AirForces/EthiopiaAF.html> · Tom Cooper «Ogaden War, 1977-1978» Feb 10, 2008 · С сайта <http://vta81vtap.narod.ru/memuar/kovalev_yum.htm> · С сайта <http://www.militar.org.ua/foro/bajas-cubanas-en-la-guerra-del-ogaden-etiopia-t16765.html> · С сайта < http :// www . militar . org . ua / foro / medios - blindados - e - infanteria - cubana - t 1726-90. html > · С сайта <http://www.adm.orel.ru/victory/memory/8_11.html> · С сайта <http://gspo.ru/lofiversion/index.php/t389-100.html> · С сайта <http://haradigeed.blogspot.com/2010/04/ogaden-war-1977.html> Розин Александр. http://alerozin.narod.ru/OgadenWar.htm
|
Центр миротворчества