Война «Судного дня» 1973 г. Противостояние флотов СССР и США на море.Это третья версия публикации «Война «Судного дня» 1973 г. Противостояние флотов СССР и США на море», более полная и исправленная. Удалось прояснить целый ряд имевшихся вопросов, более широко раскрыть другие. Но остались и неосвещенные моменты. Отдельная благодарность Виктору Александровичу Дуюнову служившему тогда в морской пехоте Черноморского флота и матросу Александру Бобину служившему на БПК «Сметливый». 1. Средиземноморье накануне войны «Судного дня». К началу 1973 г. несмотря на все усилия советского руководства стабилизировать обстановку на Ближнем Востоке, она оставалась взрывоопасной из-за противоборства арабских стран и израильского руководства. После завершения «войны на истощение», военно-политическое руководство Египта, поддерживаемое всем арабским миром, мечтало о реванше за проигранную войну 1967 г. С помощью Советского Союза египтяне и сирийцы, а также другие арабские страны в значительной степени нарастили свой боевой потенциал и повысили выучку своих войск. Передовым проводником советской политики в Средиземноморье были корабли 5-й эскадры ВМФ СССР. В конце 1960-х - середине 1970-х гг. продолжалось ее наращивание. Если в 1968 г. среднее число советских кораблей входивших в состав эскадры составляло 32, к 1973 г. оно увеличилось до 56, но примерно половина из них были вспомогательные.
Как отмечал американский исследователь Б. Дисмакс: «Это присутствие не только усиливало имидж СССР как великой державы,но и давало Москве возможность быстрого вмешательства в случае возникновения кризиса… Кремль активно использовал такой инструмент политики как заход военных кораблей в порты и военно-морское присутствие для поддержания своих друзей в “третьем мире”». Но взаимоотношения Советского Союза, а значит и кораблей эскадры с дружескими странами Средиземноморского бассейна были сложными. В июле 1972 г. египтяне выслали приблизительно 17 000 советских техников и советников из страны, но более чем 1000 еще оставались в Египте к началу войны. Не располагая постоянными базами в Средиземном море СССР вынужден был пользоваться для отдыха личного состава и ремонта портами стран которые предоставляли такую возможность за валюту, но эти визиты тоже зависели от расположения местных властей. Так летом 1973 г. две ПЛ в течение двух дней ждали разрешения войти в алжирский порт Аннаба, и не получив разрешения 13 июня вынуждены были уйти. 5-ой эскадрой ВМФ СССР с октября 1972 г. командовал контр-адмирал Евгений Иванович Волобуев, начальником штаба был контр-адмирал И.М.Капитанец, в апреле 1973 г. его сменил капитан 1 ранга Александр Петрович Ушаков. В составе эскадры было более 50 кораблей и вспомогательных судов, надводные корабли в основном из состава Черноморского флота (в соответствии с Директивой Главнокомандующего ВМФ от 18 октября 1972 г. Черноморскому флоту было предписано нести боевую службу в Средиземном море в составе Средиземноморской эскадры), а подводные лодки в основном с Северного флота. Нахождение наших кораблей там обуславливалась необходимостью сохранения военного равновесия между противостоящими системами. Следует учитывать, что советский ВМФ в Средиземном море противостоял не только ВМС США, но и ее союзникам по НАТО. Для сравнения количество боевых кораблей - НАТО и 5-й эскадры ВМФ СССР в Средиземном море в 1971-1972 гг.
Еще в 1971 г. Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И.Брежнев на встрече с избирателями сказал: «В Вашингтоне, видите ли, усматривают угрозу в том, что наши корабли появляются в Средиземном море, Индийском океане, и в других морях. Но при этом американские политики считают нормальным и естественным, что их шестой флот постоянно находится в Средиземном море, что называется под боком у Советского Союза, а седьмой флот - у берегов Китая и Индокитая. Мы никогда не считали и не считаем идеальным положение, при котором военные флоты великих держав подолгу курсируют за тридевять земель от своих берегов. И мы готовы решать эту проблему, но решать, как говориться, на равных». Но так как США не выражали готовности сократить присутствие флотов, то и миссия советской Средиземноморской эскадры продолжалась. Арабские страны готовили свой ответ Израилю давно, планировалось начать ее в конце 1971 г., потом в начале 1972 г., потом последовал кризис в отношения х с СССР и планы вновь передвинулись. В январе 1973 г. в египетских вооруженных силах было создано единое командование для планирования операции, в феврале появились планы атаки Израиля на май. В марте ряд арабских государств направили в Сирию и Египет свои воинские контингенты. Как известно в боях с Израилем в октябрьской войне участвовали сухопутные части из Марокко, Иордании, Ирака, Саудовской Аравии, артиллерия из Кувейта, ВВС из Ирака и Алжира, военнослужащие из Туниса и Судана. При этом марокканские части были доставлены в Сирию советскими кораблями. В апреле и июле 1973 г. в обстановке строгой секретности 5-й эскадрой была осуществлена операция по переброске бригады марокканских войск из Алжира в Сирию. Перевозка выполнялась скрытно двумя рейсами на двух наших БДК в охранении кораблей эскадры под прикрытием легенды о якобы проводимом учении по высадке десанта. 15 апреля два советских БДК ( LSTs, пр.1171) и грузовое судно прибыли в Оран (Алжир), там они приняли марокканские подразделения. БДК ушли вечером 15 апреля сопровождаемые БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin ), грузовое судно отбыло 18 апреля. В восточном Средиземноморье их сопровождали РКР пр.58 (по классификации НАТО - Kynda) и СКР пр.50 (по классификации НАТО - Riga). Всетрисуднаприбыливсирийскийпорт Тартус 25 апреля. Второй рейс был в середине лета, 7 июля в Оран (Алжир) прибыли два БДК ( LSTs, пр.1171), загрузили марокканские войска и танки. Вышли 9 июляиуже 15 июляприбылив Тартус. Как рассказывал один из командиров БДК, его поразила дисциплина марокканских военнослужащих: офицеры «командуют» преимущественно жестами и обращаются только к сержантам, которые заправляют всем, приказания солдатами исполняются беспрекословно и бегом. В боевых действиях арабо-израильской войны 6-20 октября 1973 г., как рассказывали наши советники в ВС Сирии, марокканцы продемонстрировали высочайшие боевые качества и выучку по сравнению с войсками Сирии и Ирака. К маю арабские государства были готовы начать войну, но они опять передвинули дату начала на август-сентябрь, видимо из-за начала конфликта между палестинцами и ливанской армией в Ливане в мае и из-за сирийско-египетских разногласий относительно целей наступления и координации военных усилий. Тудатутожепередвинулина 5-10 октября. 2. Силы 5-й эскадры перед войной. Военные приготовления арабских стран и Израиля к новой войне не остались без внимания моряков. Эскадра совместно с Черноморским флотом готовилась к серьезным делам. В апреле 1973 г. под руководством командующего ЧФ адмирала В.С.Сысоева было проведено КШУ на картах со средствами управления, в котором приняли участие штаб флота, все объединения и соединения флота, оперативные группы от Средиземноморской эскадры, дальней авиации и дивизии ПВО, прикрывающей в Крыму силы флота от удара с воздуха. На учении были всесторонне отработаны: организация совместного удара по АУГ противника в Средиземном море полком морской ракетоносной авиации флота с полком дальней авиации; организация совместного ракетного удара ракетных крейсеров, полка морской ракетной авиации и отдельного ракетного берегового полка, расположенного на территории Болгарии, по кораблям противника, развертывающимся из Средиземного в Мраморное море, а также вопросы ведения боевых действий в ходе наступления войск на Балканском направлении. Исследовался вопрос использования ракетных катеров с крылатыми ракетами для удара по кораблям и транспортам, находящимся в портах и базах. Отрабатывались способы использования сил флота в островных районах Эгейского моря, способы борьбы с ракетными и торпедными катерами противника в Черном море с использованием фронтовых истребителей-бомбардировщиков, а также создание зонального командования группировкой блокадных сил в юго-западной части Черного моря. 21 июня 1973 г. из Севастополя на боевую службу в Средиземное море вышел БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Скорый» (бортовой № 177, капитан 3 ранга Игорь Михайлович Черненко). 22 июня прошел турецкие проливы. 24-25 июня 1973 г. из Севастополя вышли на БС корабли 150 бригады - ракетный крейсер пр.58 (по классификации НАТО - Kynda) «Грозный» (капитан 2 ранга Волин Александрович Корнейчук), эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Пламенный» (капитан 3 ранга А.Савицкий), БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Проворный» (бортовой № 179, капитан 3 ранга Валерий Иванович Мотин), выход четвертого корабля бригады БПК «Красный Кавказ» был спланирован на 27 июня, из-за особенности Конвенцией о режиме прохода Черноморских проливов в мирное время военными кораблями. За раз разрешался проход корабля водоизмещением до 8000 тонн, имеющим орудия калибра выше 203-мм, в сопровождении не более двух миноносцев. Штаб бригады разместился на РКР «Грозный», в роли ВРИО комбрига шел Н.П. Федоров - начальник штаба бригады. 27 июня 1973 г. из Севастополя вышел на БС БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Красный Кавказ» (капитан 2 ранга Юрий Леонидович Кручин), 28 июня прошел проливы в одиночку. В период со 2 по 7 июля 1973 г. отряд советских кораблей под флагом контр-адмирала Е. И. Волобуева, в составе РКР «Грозный» и 2 БПК «Красный Кавказ» и «Проворный», посетил французский порт Марсель. Заход в Марсель был ответом на посещение французскими кораблями Ленинграда. Советские моряки побывали в Тулоне, Ницце, Париже. После визита во Францию, в Тунисском проливе около острова Мальта группа разделилась. РКР «Грозный» и БПК «Проворный» шли в район Александрии, где вне территориальных вод залива Кенаис постоянно находился флагманский корабль 5-й ОпЭСК. Всех прикомандированных на визит во Францию - 120 человек пересадили на БПК «Красный Кавказ», он доставил их в точку № 5 к острову Китира для последующей отправки в Союз. В точке № 5 стояли танкер, гидрографическое судно и эсминец «Пламенный». Гидрографическое судно и «Пламенный» на следующий день уходили в Союз, на них и пересадили всех пассажиров. Эсминец «Пламенный» возвращался, так как в точке № 15 потерял якорь. Была телеграмма ГК ВМФ по всем флотам, командир получил «фитиль», а эсминец был отправлен в Союз. В Севастополе корабль принял новый якорь вместо утерянного и через 3-4 дня возвратился в Средиземное море. В начале августа завершил свою БС крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Жданов» (капитан 1 ранга Р.Проскуряков). 3-4 августа он направился в точку № 5, сдал там штаб эскадры на одну из плавбаз, пошел домой. 9 августа прошли проливы, и вернулись в Севастополь. В августе 1973 г. на БС прибыл пятый корабль 150 бригады - эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Напористый» (к-3р. Александр Лысенко, бортовой № 351). В середине августа 1973 г. БПК «Красный Кавказ» в заливе Хаммамет в течение 10 суток обеспечивали отдых экипажа ПЛ пр.651 (по классификации НАТО - Juliett ) «К-77» (командир - капитан 1 ранга Владимир Иванович Еремин, замполит - капитан 2 ранга Геннадий Александрович Мацкевич). ПЛ СФ вышла на БС в марте 1973 г. 21 сентября пройдя турецкими проливами в Средиземное море вышли два БПК: пр.1134-Б (по классификации НАТО - Kara ) «Николаев» (бортовой номер 521) и пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Сметливый» (к-3р. Александр Александрович Гармашев). 26 сентября - 1 октября официальный визит в югославский порт Сплит выполнили три БПК «Николаев» (бортовой номер 521), «Сметливый» и «Скорый» под командованием командующего ЧФ адмирала В.С.Сысоева. Для этого командующий ЧФ прибыл в Средиземное море на БПК «Николаев» пройдя турецкими проливами 21 сентября, а 5 октября он на нем же уже вернулся на Черное море. На 30 сентября в Средиземном море на боевой службе находились: РКР пр.58 «Грозный», 4 БПК пр.61 «Проворный», «Красный Кавказ», «Сметливый» и «Скорый», БПК пр.1134-Б «Николаев», 2 ЭМ пр.56 «Пламенный», «Напористый», 4 СКР «СКР-40» (пр.159, по классификации НАТО - Petya), «СКР-48» (пр.35, по классификации НАТО - Mirka), «СКР-53» (пр.35), «СКР-70» (пр.50, по классификации НАТО - Riga), 2 ТЩ «Рулевой» (пр.266М) и «МТ-219» (пр.266), 2 СДК пр.773 «СДК-137» и «СДК-164» с ротой морской пехоты на борту. Штаб эскадры находился на борту флагманского судна ПБПЛ пр.1886 (по классификации НАТО - Ugra) «Волга» которая находилась около Балеарских островов к востоку от Испании, где готовилась встретить 69 бригаду подводных лодок, идущую для замены находящейся здесь с марта 1973 г. 96 БПЛ СФ. В основном в эскадре были корабли Черноморского флота, но там были и корабли других флотов и суда, совершавшие межфлотские переходы. Сторожевик «СКР-70» был с Северного флота, МТЩ пр.266М «Рулевой» (к-л П.Козицын) выйдя с Балтики, шел к месту постоянного базирования на Черном море с выполнением задач боевой службы в Средиземном море. Десантные силы находились на СДК - усиленная рота морской пехоты в количестве 203 человек и 42 единиц техники из состава 61-го полка морской пехоты СФ, вышедший на БС в июле 1973 г. Отряд морской пехоты 61-го полка имел следующие задачи: быть готовым к высадке на необорудованное и обороняемое побережье, охранять и при необходимости оборонять советские корабли в местах стоянок, быть в готовности осуществлять ПДО портов Порт-Саид и Фуад. В октябре завершалось время их боевой службы. Их должны были сменить морские пехотинцы Балтийского флота. 28 сентября 1973 г. из Балтийска в Средиземное море на БС на борту БДК «Красная Пресня» (бортовой № 527) вышел усиленный 1 батальон морской пехоты. Командир десанта - командир полка морской пехоты гвардии подполковник Горохов В.И. Прибыла в Средиземное море в конце октября начале ноября 1973 г. Подразделения усиления отряда 28 сентября по железной дороге были отправлены до Севастополя, позднее их погрузили на два СДК ЧФ и отправили в Средиземное море. Подводные силы эскадры насчитывали не менее 11 подводных лодок. Большинство торпедные пр.641 (по классификации НАТО - Foxtrot) из состава 96 БПЛ СФ под командованием капитана 1 ранга Хлопунова Вадима Ивановича в том числе («Б-2», «Б-40» (Никитин Н.Е.), «Б-41» (Андреев А.П.), «Б-49» (к-2р. Синюхин Борис Сергеевич), «Б-156» (к-2р. Михайлов В.А.)) находящиеся здесь на БС с 19 марта 1973 г. По крайней мере одна дизельная ракетная пр.651 (по классификации НАТО - Juliett ) из состава 9 Эскадры ПЛ СФ вероятней всего «К-77» (к-1р. Еремин Владимир Иванович) и атомные (по крайней мере 2 ПЛАРК с ядерными крылатыми ракетами). Дизельные субмарины Северного флота, готовились идти домой. Так в конце сентября 1973 гг. «Б-49» получила приказ всплыть в надводное положение 5 октября и следовать в 64 точку для подготовки к переходу в родную базу. В октябре намечалась очередная ротация кораблей несущих боевую службу в Средиземноморье. В начале октября на БС для замены несущих службу с июня кораблей были направлены артиллерийский крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Дзержинский» (бортовой № 847, к-2р. Л.А.Макаров), ЭМ пр.30-бис (по классификации НАТО - Skory ) «Оживленный». «Дзержинский» прибыл в Восточное Средиземноморье буквально за сутки до начала войны - 5 октября. В это же время с Черного моря в Средиземное пришел один СКР пр.50 (по классификации НАТО - Riga) «Куница». Кроме того в это же время выполнял межфлотский переход другой крейсер пр.68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Мурманск» (бортовой № 806, к-1р. Евгений Александрович Скворцов). В июле 1973 г. он завершил двухлетний ремонт в Николаеве. 29 сентября 1973 г. в 10.00 крейсер снялся с якоря и начал движение из Севастополя в родную базу, в г. Североморск. Однако на переходе получает приказ о следовании в зону боевых действий в район Арабо-Израильского конфликта на усиление кораблей 5-й ОПЭСК. В зоне фактических боевых действий находится с 5 октября по 8 ноября 1973 г. За это время корабль выполняет артиллерийские стрельбы и боевые упражнения по ПВО, РЭП и минным постановкам. В ночь на 3 октября в Средиземноморье через Гибралтарский пролив прибыла 69 БПЛ под командованием капитана 1 ранга И.Н.Паргамона - 10 ПЛ пр.641: «Б-29» (Федоренко И.И.), «Б-31» (Куверский Л.Р.), «Б-105» (Горшков Н.И.), «Б-116» (к-2р.А.А.Хропов), «Б-130» (Степанов В.В.), «Б-139» (Е.Г.Сулай), «Б-409» (Фомичев Ю.Н.), «Б-413» (к-2р. Погорелов Б.Н.), «Б-416» (к-3р. Лещенко В.Т.), «Б-440» (к-2р. Бурунов В.И.), 1 ракетная дизельная ПЛ пр.651 «Б-318» (Сорокин А.И.) 35 ДиПЛ 9-й ЭскПЛ, ПБПЛ пр.310 (по классификации НАТО - Don ) «Федор Видяев» и 2 резервных экипажа. Они 12 или 15 сентября вышли на первую БС сроком на 12 месяцев и должны были заменить находящиеся там подводные лодки. Командовавший тогда бригадой контр-адмирал Иван Николаевич Паргамон вспоминал: «Лето 1973 года… Командующий Северным флотом получает приказание Главнокомандующего ВМФ подготовить к длительной боевой службе бригаду подводных лодок 641-го проекта из состава 4-й эскадры. Выбор пал на бригаду, которой я в то время командовал. Десять лодок, плавбаза «Видяев» и два резервных экипажа начали активную подготовку к дальнему и длительному походу. Впервые в практике боевой службы лодок мы должны отправиться на годичный срок, с пребыванием в далеком Средиземном море. Это был необычный эксперимент. Вместо трехмесячной автономности нам предстояло находиться в отрыве от родной базы целый год. Расчет вроде простой: чем гонять лодку месяц на переход, второй - на поисковые действия в отведенном районе и месяц на возвращение - логично отправить в далекий боевой вояж целую бригаду. Тогда и арифметика иная: на переходы туда и обратно - два месяца, а 10 месяцев нести боевую службу. Техническая и тактическая выгода очевидна, а вот выдержат ли подводники? Полагаю, что по принятой у нас методологии этот вопрос не был главным. Ходили же экипажи в 100-суточные океанские походы из северных широт за экватор, как и подводная лодка под моим командованием. Выдержали! Справятся и с 12-месячным плаванием, если организовать отдых и подмену экипажей. Лодочный ремонт можно проводить с плавмастерской или договориться о заходе в дружественные порты. Так было решено «в верхах», а нам оставалось только выполнять решение и своим опытом подтвердить его целесообразность. В установленный срок я доложил командованию о готовности бригады к походу, подвергся положенным проверкам специалистами разных штабов, и настал день прощаний с Полярным, с родными и близкими. Провожал нас сам комфлотом адмирал Г.М. Егоров, бывший подводник, хорошо знающий еще с времен войны тяготы лодочной службы на «дизелюхах». А до самого Средиземного моря вел бригаду командир эскадры контр-адмирал О. Шадрин. Переход Атлантики составом бригады при активном противодействии натовских «супостатов», штормовой осенней погоде - дело сложное. Теоретически мы проработали и на летучках проиграли многие варианты внезапных погружений и рассредоточении лодок по своим маршрутам, определили организацию связи и прочие тактические особенности группового плавания. Но одно дело на картах и бумаге, и совсем может быть по-другому в океане, да еще при необходимости соблюдения скрытности. Потому я не сетовал на опеку командира эскадры. Подобный переход для меня был внове, да и, как говорится» одна голова хорошо, а две лучше. Итак, октябрьский поход начался. Я со своим походным штабом находился на плавбазе. Организовал несение оперативного Дежурства, сам с мостка сходил редко, капризы осеней погоды уже начинали сказываться в Баренцевом море, а вскоре появились воздушные, а за ними и надводные наблюдатели с различными бортовыми знаками и флагами, но все одинаково любопытные и наглые. Между тем северная осенняя промозглость сменилась теплой атлантической погодой, с периодическими крепкими штормами. Так что вскоре пришлось укрываться под водой - флагман принял такое решение во избежание повреждения частей легкого корпуса и выплескивания электролита из аккумуляторных баков. Вот и пригодились разработанные на берегу рекомендации командирам. Офицеры моего штаба ответственно несли оперативное дежурство, да и всем нам пришлось три дня здорово покрутиться, управляя такой группой лодок. Первый, а за ним и еще два подобных рассредоточенных ухода лодок в океанскую пучину закончились благополучно. На двадцатые сутки похода, уже привыкнув к назойливым соглядатаям, в основном воздушным, мы с комэскадры начали продумывать детали сбора лодок у побережья Марокко с проходом Гибралтара для дозаправки. Однако наши мирные намерения прервались тревожными телеграммами с флота и из Москвы. Назревал очередной египетско-израильский военный конфликт. В ночь на 3 ноября, когда наши лодки, маскируясь за многочисленными судами, поэшелонно форсировали Гибралтарский пролив, была получена телеграмма, извещавшая нас о начале боевых действий конфликтующими сторонами. » Тут у автора небольшая неточность, начало боевых действий 6 октября. 5 октября ПБПЛ пр.1886 (по классификации НАТО - Ugra) «Волга» на которой размещался штаб эскадры, находилась в точке 64 у входа в Гибралтарский пролив, и обеспечивала уход 96 БПЛ СФ и прибытие 69 БПЛ СФ. Но лодки 96 БПЛ СФ домой не пошли, после объявления повышенной готовности в связи с назревавшей войной подводные лодки вернулись в Средиземноморье, вначале было сообщено о продлении похода на десять дней, а потом еще на месяц. Командовавший тогда минно-торпедной боевой частью ПЛ «Б-49» лейтенант, а ныне капитан 1 ранга запаса Цветков Владимир Юрьевич вспоминал: «В пять часов утра 5 октября подводная лодка “Б-49” всплыла в надводное положение и в вахтенном журнале появилась запись “Всплыли в надводное положения, начали открытый переход”. В 7 утра лодка подошла в 64 точку, которая находилась в пролива Гибралтар и ошвартовалась у плавбазы “Волга”. Подводников встретил штаб 96 бригады во главе с комбригом капитаном 1 ранга Хлопуновым Вадимом Ивановичем. Флагманским минером был капитан 3 ранга Косых. Капитан 2 ранга Синюхин Б.С. доложил комбригу о плавании подводной лодки, которая находилась в море более двух месяцев, неоднократно имела контакты с атомными подводными лодками вероятного противника, уклонялась от противолодочных сил, отрабатывала задачи боевой подготовки. Командир БЧ-3 лейтенант Цветков доложил флагманскому минеру о состоянии материальной части, подготовке моряков и других делах. Флагмин с интересом выслушал доклад минера, задал несколько уточняющих вопросов и сказал, что дальше подводная лодка идет на Северный флот в ордере в надводном положении и 27 октября прибудет в Полярный. После докладов на плавбазе была организована для подводников баня, а после нее просмотр кинофильма “Бриллиантовая рука”. В 11 часов на плавбазе раздался сигнал Боевой тревоги и команда: “Экипажу подводной лодки немедленно прибыть на корабль”. Фильм удалось посмотреть только до половины. Экипаж прибыл на подводную лодку и занял свои боевые посты. В 12 часов лейтенант Цветков В.Ю. заступил на вахту. Несколько раз на подводную лодку передавали вещи комбрига, затем их забирали опять на плавбазу. Через некоторое время плавбаза снялась с якоря и ушла на восток, комбриг капитан 1 ранга Хлопунов и штаб бригады убыл на ней. В 17 часов на лодке было получено радиодонесение с приказом - погрузиться и следовать на восток. » Корабли эскадры были в ожидании начала очередной войны на Ближнем Востоке. 5 октября один СДК пр. 773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny) и СКР пр.50 «Куница» (по классификации НАТО - Riga) эвакуировали советских граждан из Порт-Саида (Египет). Два советских разведывательных судна (AGIs) и два тральщика «Рулевой» пр.266М (по классификации НАТО - Natya ) и «МТ-219» пр.266 (по классификации НАТО - Yurka ), были перемещены в восточное Средиземноморье, чтобы усилить единственное разведывательное судно БРЗК пр.394Б «Крым» находящееся там. В ночь с 4 на 5 октября на БРЗК пр.394Б «Крым» (к-2р. Иван Ефимович Бочарин) поступил приказ: покинуть Порт-Саид и выйти в море. Начальник 6-го управления ГРУ генерал-лейтенант Петр Спиридонович Шмырев вспоминал: «Для того чтобы следить за развитием событий на Ближнем Востоке, в начале сентября 1973 года в Средиземное море и к берегам Израиля вышел разведывательный корабль «Крым» под командованием И. Бочарина. За месяц, предшествовавший войне, кораблю удалось достаточно подробно выявить изменения в радиоэлектронной обстановке, найти новые источники, что сыграло немаловажную роль в успешном проведении похода. Вообще мы на многих примерах убеждались в том, что только заблаговременное развертывание сил радио- и радиотехнической разведки в каком-либо кризисном районе дает положительные результаты. Надо успеть проследить радиоэлектронную обстановку мирного времени, разобраться в ней, после чего станут понятными изменения, возникающие при обострении ситуации. Если же опоздать с развертыванием сил разведки, что в жизни не раз случалось, то хороших результатов ожидать трудно. Вечером 5 октября 1973 года меня срочно пригласил к себе первый заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Лев Толоконников, замещавший находившегося в отпуске генерала армии Петра Ивашутина. Когда я прибыл к нему, в кабинете уже находились начальник недавно организованного ближневосточного управления генерал-майор Анатолий Павлов, начальник информации генерал-лейтенант Николай Зотов. Толоконников, только что вернувшийся от министра обороны, был заметно возбужден. Он сообщил нам, что сегодня президент Египта Анвар Садат уведомил советского посла в Каире о решении египетского руководства вернуть утраченные территории и Суэцкий канал военным путем. Лев Сергеевич довел до нас указание министра - принять необходимые меры по усилению разведки в связи с тем, что война между Египтом и Израилем может начаться в любой момент. Корабль «Крым» находился в Порт-Саиде, где пополнял запасы. Было решено в целях безопасности немедленно вывести его в море ». Силы 6-го флота ВМС США. На 5 октября в Средиземном море в составе 6-го флота имелось 45 американских боевых кораблей - 2 авианосца «Индепенденс» (Independence CVA 62) и «Франклин Д. Рузвельт» ( FranklinD . Roosevelt CVA 42), 1 крейсер «Литтл Рок» (Little Rock CLG 4), 16 эсминцев, фрегатов, сторожевиков (эсминец УРО « ClaudeV . Ricketts » DDG -5, « Sampson » DDG -10, « Coontz » DDG -40, эсминец « WilliamM . Wood » DD -715, « Hawkins » DD -873, « Barry » DD -933, « Manley » DD -940, фрегат УРО « Coontz » DLG -9, « Dewey » DLG -14, « HarryE . Yarnell » DLG -17, « Belknap » DLG -26, сторожевые корабли « EdwardMcDonnell » DE 1043, « W . S . Sims » DE -1059, « Vreeland » DE -1068, « Trippe » DE -1075, « JosephHewes » DE -1078), 4 патрульных судна « GRANDRAPIDS » ( PG -98), « DOUGLAS » ( PG -100), « ANTELOPE » ( PG -86), « READY » ( PG -87), 10 десантных кораблей в том числе штабного корабля амфибийных сил « MountWhitney » LCC -20, десантного вертолетоносца « Guadalcanal » LPH -7, десантно-вертолетные корабли-доки « Austin » LPD -4, « Nashville » LPD -1, десантные транспорты-доки « FortSnelling » LSD - 30, « Pensacola » LSD - 38, танко-десантные корабли « Manitowoc » LST -1180. « Sumter » LST -1181 и « Harlan County » LST -1196 и 12 вспомогательныхсудов. Они были рассредоточены по всему Средиземному морю. Флагманский корабль соединения TF 60/61 крейсер «Литтл Рок» (Little Rock CLG 4) вышел 5 октября из Стамбула (Турция) где с 1 октября находился с визитом, и к 6 октября шел в точку к югу от острова Крит и нес командующего 6-м флотом адмирала Мерфи. Группа TG 60.1 состоявшая из авианосца «Индепенденс» и ее охраны находилась в Афинах. TG 60.2 состоявшая из авианосца «Франклин Д. Рузвельт» и кораблей охраны находилась в различных испанских портах. TF 61/62 - десантное соединение имевшее в своем составе вертолетоносец «Гуадалканал» ( Guadalcanal LPH 7) и девять других десантных судов, несущие батальон морских пехотинцев - приблизительно три тысячи человек, находилось в различных греческих портах. Кроме того, здесь находились и другие корабли, в том числе четыре ПЛА патрулировавшие в Средиземном море, и отдельные соединения, такие как 21 патрульный дивизион, базирующийся в Неаполе - он включал в себя флагманское судно дивизиона, патрульную канонерскую лодку (плавбаза соединения) « GRAHAMCOUNTY » ( AGP -1176) и патрульные суда « GRANDRAPIDS » ( PG -98), « DOUGLAS » ( PG -100), « ANTELOPE » ( PG -86), « READY » ( PG -87). 3. Начало войны. «Примерно в 14 часов в резиденции зазвонил обыкновенный городской телефон. Я попросил секретаря Вафу Гулизаде взять трубку. Тот, поговорив, повернулся, сообщает: "С Вами хочет говорить президент". Я усомнился - президент и по простому, городскому телефону? Взял трубку - в ней ликующий голос Садата: "Сафир! Мы на восточном берегу канала. Египетский флаг на восточном берегу! Мы пересекли канал!» - таким вот образом 6 октября 1973 г. советский посол в Каире В.М.Виноградов узнал о начале очередной войны арабских стран с Израилем. При подготовке к боевым действиям арабским командованием было уделено особое внимание внезапности удара. При этом были задействованы все средства, начиная с оперативной маскировки и заканчивая дезинформацией. Вплоть до начала войны арабское командование создавало видимость подготовки к обороне. Все подготовительные мероприятия проводились скрытно, под предлогом отражения возможного нападения израильских войск. Офицеры продолжали уходить в отпуска, а концентрация египетских войск на границе проводилась под видом учений. Только 1 октября начался вывод войск в исходные районы для наступления. Войска выдвигались скрытно, ночью, в режиме абсолютного радиомолчания. Дата начал операции была определена за два дня до наступления, и о ней знало только высшее руководство Египта и Сирии. 6 октября было выбрано с учетом таких факторов, как, например, уровень воды в Суэцком канале и угол отражения от ее поверхности солнечных лучей. Несмотря на то, что А. Садат обещал советскому послу проконсультироваться по вопросу о начале войны, и известить его о точной дате начала операции, информация об этом пришла за четыре часа до начала боевых действий. Причем, по словам В. М. Виноградова, она была довольно расплывчатой. В ней только говорилось, что израильские провокации усиливаются и «можно ожидать событий». Египтяне, наверное, не меньше чем по отношении к израильтянам пытались ввести в заблуждение советскую сторону, опасаясь негативной реакции на военные планы. За неделю до войны президент Садат распорядился сообщить советской стороне о возможности начала боевых действий, в самой общей форме, не выдавая намерения наступать первыми. Начальник военной разведки АРЕ бригадный генерал Фуад Нассар был уполномочен 3 октября предупредить главного военного советника генерала Самоходского, что по имеющимся у египтян сведениям, Израиль совершит нападение на Египет, но египтяне якобы не знают, когда и на каком участке. Он попросил, чтобы русские попытались проверить эту информацию. 3-4 октября начальник военной контрразведки непрерывно вел переговоры с Самоходским, сообщая ему о якобы подтверждающихся данных по подготовке Израилем широкой наступательной операции с использованием массированного воздушного налета. Однако подобные ухищрения обмануть советское руководство не могли. 4 октября после доклада разведки глава МИД СССР А. Громыко заявил: «Боже мой! Через два дня начнется война! 6 октября, по московскому времени в 14 часов! Египет и Сирия против Израиля!.. Вот не послушались нас, лезут. А чего лезут — сами не знают». Между тем, в оставшееся время Москва вмешиваться не собиралась, было решено эвакуировать из Египта наших граждан, а все остальное оставить как есть. Один из ответственных работников ГРУ ГШ вспоминал: «… мы не собирались ударять кулаком по столу. Мол, решайте сами — это ваше дело. Но мы не просчитали правильно итоги обеих войн. В 1967 году для нас неожиданным было поражение, а в 1973 году так же неожиданными были довольно успешные действия арабских армий на первом этапе. Предполагалось, что арабов быстро побьют. Мы заранее дистанцировались от них». При этом знали о сговоре между египтянами и американцами – Киссинджер и Садат «договорились о развязывании регулируемой небольшой операции». США в свою очередь тоже решили закамуфлировать свою причастность к конфликту. В 14.45 московского времени (06.45 вашингтонского времени и в 13.45 ближневосточного времени) из Вашингтона в МИД поступила телефонограмма от А. Ф. Добрынина, которому из Нью-Йорка позвонил Г. Киссинджер и просил сообщить советскому руководству, что по данным израильского правительства, Сирия и Египет намерены в течении ближайших часов начать наступление по всем фронтам. Также Г. Киссинджер сообщил, что «США, как и СССР, в равной степени заинтересованы в предупреждении новой крупной военной вспышки на Ближнем Востоке, и что США не ведут какой-либо игры с нами, а исходят из необходимости кардинальных действий, чтобы ситуация на Ближнем Востоке не вышла из под контроля». Г. Киссинджер заверил от имени израильского руководства, что Израиль не начнет первым военных действий, но если их начнут арабы, то «ответ Израиля будет очень сильным». После начала боевых действий, СССР в силу политической целесообразности всю вину за начало войны возложил на Израиль. 8 октября 1973 года в «Правде» было опубликовано «Заявление правительства СССР о положении на Ближнем Востоке», в нем в частности, говорилось следующее: Ответственность за нынешнее развитие событий на Ближнем Востоке и их последствия целиком и полностью ложится на Израиль и те внешние реакционные круги, которые постоянно потворствуют Израилю в его агрессивных устремлениях.... Правомерность требований арабских государств о выводе войск агрессора со всех оккупированных в 1967 году арабских территорий признается всеми. Эти требования находятся в полном соответствии с принципом недопустимости приобретения территорий путем войны, зафиксированным в известных решениях Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН по Ближнему Востоку ». Более того согласно первым сообщениям советской печати утверждалось что израильские части первыми нанесли удары по арабским позициям, после чего египетские и сирийские войска перешли в контрнаступление. 7 октября «Красная звезда» писала: «Каир, 6 октября. (ТАСС). Верховное командование египетских Вооруженных сил сделало следующее заявление: "В 13 часов 30 минут противник силами нескольких военно-воздушных подразделений совершил нападение на наши части близ Зафарана и Ас-Сохны (в районе Суэцкого залива). Одновременно несколько израильских военных катеров приблизились к западному побережью залива. В настоящее время бой продолжается». Это было следствием информационного наступления проведенного египетской стороной. В 13.30 по каирскому радио было передано тревожное сообщение: израильтяне совершили налет на египетский порт Зафарана на Красном море; руководство Египта поставило в известность об инциденте Совет Безопасности ООН. В 14.30 египтяне объявили о начале войны. Как позже стало ясно, заявление о нападении израильтян было ложью. Но оно давало руководству АРЕ повод первым начать боевые действия, не подвергаясь при этом осуждению мирового сообщества. Впоследствии в СССР признали, что арабские страны первыми нанесли удары по израильским позициям, однако в тот момент, в октябре 1973 г. было намного выгоднее представить арабские страны жертвами израильской агрессии. Советский посол в США А. Ф. Добрынин, описывая начало войны, сообщал, что Г. Киссинджер после начала военных действий обратился с предложением дать указания представителю СССР в СБ ООН не вставать полностью на сторону арабских стран, США в свою очередь не будут полностью поддерживать Израиль, а вместе добиваться приемлемого решения. «Москва ответила быстро. "Советское правительство, - говорилось в ответе, - получило сообщение о начале военных действий на Ближнем Востоке одновременно с Вами. Принимаем все возможные меры к выяснению действительного положения в этом районе, поскольку поступающие сведения носят крайне противоречивый характер...». 6 - 8 октября в первые два дня войны, происходил интенсивный обмен мнениями между Р. Никсоном и Л. И. Брежневым по специальной связи. Как пишет А. Ф. Добрынин в своих воспоминаниях: «Брежнев, по существу, уходил от созыва Совета Безопасности, делая упор на то, что агрессором в принципе давно является Израиль, удерживающий много лет захваченные им арабские земли... Надо сказать, что в первые дни конфликта Москва находилась под сильным нажимом Каира и Дамаска, выступивших против передачи дела в ООН, ибо они надеялись на успех в военных действиях ». Тем более что руководство Египта и Сирии ставило перед собой ограниченные цели: на египетском фронте - форсировать Суэцкий канал и овладеть рубежом перевалов Митла - Гиди - Мелес на глубину 25-30 км, а на сирийском фронте освободить Голанские высоты и выйти к реке Иордан. 4. Действия на фронтах. 6 октября в 14.05 египетская артиллерия начала интенсивный обстрел израильских позиций. Одновременно авиация нанесла удары по "линии Бар-Лева" и целям в глубине Синайского полуострова. В это время израильтяне находились в состоянии частичной боевой готовности, так как по имеющимся у них сведениям, арабы должны были атаковать только в 18.00. Хотя война началась с неожиданного нападения Египта и Сирии, советские специалисты утверждали, что элемент неожиданности фактически отсутствовал. Согласно их сведениям, израильские силы в районе Суэцкого канала были подняты по тревоге уже 1 октября, а частичная израильская мобилизация началась 4 октября, полную мобилизацию Израиль завершил в 10.00 6 октября в ожидании неизбежного нападения. Все эти очевидные израильские приготовления вынудили арабов начать их нападение ранее, чем предназначенные для этого египетские и сирийские силы, завершили окончательные приготовления в районе Суэцкого канала и на Голанских высотах. После окончания огневой подготовки, египетские передовые части форсировали Суэцкий канал, и начали готовить переправу для основных сил. В районе 2-й армии мосты были готовы к полуночи 7 октября, а в районе 3-й армии - к 8 октября. По наведенным мостам переправилось около 500 танков. В результате линия Бар-Лева, на которую израильтяне возлагали большие надежды, была захвачена египетскими войсками, хотя на отдельных участках сопротивление не прекращалось. Из израильского резерва срочно были подтянуты две бронетанковые дивизии генералов АриэляШарона и Авраама Адана. А. Адан разместился в районе Румани, а А. Шарон около Таса. 7-8 октября израильские 162-я (командир А. Адан) и 252-я (командир А. Мандлер) бронетанковые дивизии нанесли египтянам контрудар, который закончился неудачей. В полосе 18-й пехотной дивизии Египта была устроена засада, в которую попала 401-я израильская бригада, потерявшая большое количество танков. К исходу 8 числа египетским войскам удалось объединить дивизионные плацдармы в два армейских, глубиной до 15 км. На сирийском фронте боевые действия начались 6 октября в 14.00, когда артиллерия и авиация Сирии нанесли удары по израильским позициям на Голанских высотах. В 15.00 сирийская армия перешла в наступление, им противостояли две израильские бронетанковые бригады (6 тысяч человек личного состава, 170 танков, 60 орудий). В течение дня сирийские войска продвинулись на 4-8 км севернее и южнее Кунейтры. После сирийского наступления в районе Голанских высот, на пути войск оказался бункер израильской армии на горе Хермон. В течение нескольких часов его обороняли солдаты и офицеры израильской радиотехнической разведки «Аман» - аналога российского ФАПСИ и американского АНБ. Эти совершенно секретные «уши» и «глаза» позволяли осуществлять радиоперехват на сирийских линиях связи и наблюдать за передвижением вой ск вплоть до Дамаска, расположенного в 40 километрах. Разведчики оказали отчаянное сопротивление, но сталь и бетон не выдержали. Сирийские «коммандос» ворвались в бункер, убив 18 защитников, а более 30 человек было захвачено в плен. Самым ценным трофеем стала сверхсекретная аппаратура, которую потом долго изучали в Сирии, Египте и Советском Союзе. Однако после введения в бой израильских резервов продвижение сирийцев замедлилось. Выдвинув в первый эшелон 7-ю и 188-ю бронетанковые бригады, израильское командование сдерживало сирийское наступление. Для развития успеха в направлении Кафр-Нафах сирийское командование ввело в сражение 3-ю бронетанковую дивизию. В результате ожесточенных боев 7 октября сирийское командование приняло решение остановить наступление и перейти к обороне. Тяжелые потери понесли как сирийские, так и израильские части. 9-13 октября египетские войска прекратили наступление и закреплялись на достигнутых рубежах. Израильская армия, перебросив резервные части, создала линию обороны на удалении 25-30 км от канала. Для прорыва израильской линии обороны, необходимого, чтобы помочь сирийским войскам, попавшим в тяжелое положение на Голанских высотах, египетское командование передислоцировало на восточный берег 4-ю и 21-ю бронетанковые дивизии, оставив на западном берегу одну бронетанковую бригаду. Но действовали они медленно и не спеша, это привело к тяжелым последствиям для сирийской, а затем и египетской армии. На сирийском фронте 8 октября израильтяне подтянули 14-ю, 17-ю, 19-ю, 20-ю и 79-ю бронетанковые и 1-ю пехотные бригады и перешли в контрнаступление, сильно потеснив сирийскую армию. Вместе с сирийцами против Израиля сражались 3-я бронетанковая иракская дивизия, 3-я бронетанковая иорданская дивизия, марокканская дивизия. Однако несмотря на отчаянное сопротивление сирийские войска и союзные части вынуждены были отступить, практически вернувшись на исходные позиции. 10 октября все израильские части на сирийском фронте перешли в наступление, имея перед собой задачу прорвать арабскую оборону в направлении Дамаска. В результате упорных боев инициатива перешла в руки израильтян. К концу дня им удалось продвинуться на 5-6 км, а к середине 12 октября - на 12-20 км. Три израильские дивизии смогли прорвать сирийскую оборону к северу от дороги Кунейтра-Дамаск. Вследствие изменения ситуации на фронте менялась и советская позиция. Если еще 9 октября когда ситуация на фронтах складывалась в пользу арабской коалиции, выступая в СБ ООН, советский представитель Я. Малик заявил, что выход из создавшегося положения следует искать прежде всего в решении вопроса о выводе израильских войск с оккупированных арабских территорий. Таким образом, надо не разрабатывать новый план урегулирования, а добиться выполнения резолюции СБ ООН № 242 от 1967 года. То уже 10 октября Брежнев в разговоре с Никсоном сообщает, «что после консультаций с руководителями Египта и Сирии он не возражает против принятия Советом Безопасности резолюции о прекращении огня», на чем настаивали американцы. Это решение объясняется тем, что 9 октября израильтяне практически остановили продвижение сирийской армии, а советские военные эксперты стали склоняться в своих оценках в пользу Израиля. 9 - 10 октября сирийцы начали откатываться назад. Египетские войска не двигались. Советский посол в Египте В. М. Виноградов писал: «Это была уже политика. Создавалось невольное впечатление о том, что египетские войска как бы "перевыполнили" то, что им было предназначено сделать, и на большее планов не имелось. Действительно, в военном отношении планов, возможно, и не было. Существовали планы, но политические». Бывший заведующий Отделом США МИД СССР Г. М. Корниенко описывает ситуацию в СБ ООН следующим образом: «Поскольку, однако, речь шла об освобождении войсками Египта и Сирии территорий этих стран, захваченных Израилем, то оказывать открытое давление на Каир и Дамаск, требуя прекращения огня, Советский Союз, разумеется, не мог. Соответственно, и в направленных в первый день, 6 октября, указаниях советскому представителю в Совет Безопасности ООН предписывалось в случае постановки на голосование предложения о прекращении огня проголосовать против в том случае, если об этом попросят представители Египта и Сирии (а если их позиции разошлись бы, то действовать в соответствии с позицией Египта). Но уже 10 октября - с учетом развития военных действий - советскому представителю было дано указание в случае внесения в Совет Безопасности резолюции с призывом к прекращению огня заявить о законности борьбы арабов за изгнание израильских оккупантов, но при голосовании воздержаться, а не голосовать против, то есть не блокировать принятие решения вне зависимости от позиции Египта и Сирии. И только в случае, если бы призыв к прекращению огня сопровождался требованием об отводе арабских войск на исходные позиции, предписывалось применить вето, изложив при этом соответствующие аргументы». 5. На эскадре боевая тревога. 6 октября Главком перевел в повышенную боевую готовность Черноморский флот. 6 октября в 15.30 с ЦКП ВМФ был получен сигнал о переводе сил эскадры в повышенную боевую готовность. По эскадре объявлена боевая тревога. На кораблях приступили к окончательному снаряжению боеприпасов: ввертывались взрыватели снарядов главного калибра, окончательно снаряжались торпеды, готовились глубинные бомбы и другое вооружение. Офицерам из арсеналов было выдано личное оружие - пистолеты с боезапасом. На командном пункте эскадры развернуты посты боевого управления. Флагманский корабль - плавбаза «Волга» выполнял переход из района западного Средиземноморья, где он встречал прибывшую бригаду подводных лодок, в район слежения за американскими АУГ (авианосно-ударными группами) южнее острова Крит. От главнокомандующего ВМФ было получено боевое распоряжение: за каждой группой 6-го флота США организовать непрерывное слежение корабельными ударными группами с задачей их уничтожения с началом боевых действий; организовать проводку и охрану транспортов Министерства морского флота СССР, ГДР и Болгарии от пролива Дарданеллы до портов Латакия (Сирия) и Александрия (Египет), а также обеспечить перелеты нашей транспортной авиации. Дополнительно поставлена задача: обеспечить эвакуацию семей советских специалистов из портов Александрия и Латакия. На 6 октября 5-я эскадра имела в своем составе 2 крейсера - РКР пр.58 (по классификации НАТО - Kynda) «Грозный» и крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Дзержинский», 7 БПК и эсминцев - 4 БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Проворный», «Красный Кавказ», «Сметливый» и «Скорый», 2 ЭМ пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Пламенный», «Напористый», ЭМ пр.30-бис (по классификации НАТО - Skory ) «Оживленный», 5 сторожевых кораблей - СКР пр.159 (по классификации НАТО - Petya) «СКР-40», 2 СКР пр.35 (по классификации НАТО - Mirka) «СКР-48» и «СКР-53», 2 СКР пр.50 (по классификации НАТО - Riga) «СКР-70» и «Куница», 2 тральщика «Рулевой» пр.266М (по классификации НАТО - Natya ), «МТ-219» пр.266 (по классификации НАТО - Yurka ) и 2 десантных корабля. СДК пр. 773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny) «СДК-137» и «СДК-164». По американским данным они имели 40 ракет класса «корабль-корабль» на 32 пусковых установках и 242 зенитные ракеты на 22 пусковых установках. Несколько кораблей направлялись в Севастополь с боевой службы. Но они были возвращены и служба их была продлена. БПК «Проворный» возвращался в Севастополь после четырехмесячной БС и уже в Дарданеллах, был получен приказ и корабль вернулся в Эгейское море. Там командир капитан 3 ранга В.И.Мотин объявил, что по приказу МО СССР корабль переводится в полную боевую готовность в связи с началом арабо-израильской войны. БПК «Сметливый» после участия в визите в Югославию, тоже возвращался. Служивший на нем матросом Александр Бобин вспоминал: «Дошли до 10-й точки перед Дарданеллами, стали на яшку. Обычное дело перед проходом узкостей. Но 6 октября, точно помню в обеденное время после 2-х часов тревога, корабль к бою и походу. На 180 градусов и в Александрию. Шли хорошо и часов в 10-11 были в порту.» Советские самолеты разведчики Ту-16 (по классификации НАТО - Badger) продолжали выполнять полеты, контролируя 6-й флот. При этом они вынуждены были соблюдать осторожность, так как за несколько дней до этого имели место несколько авиационных инцидентов между самолетами СССР и США. 4 октября 1973 г. Ту-16Р под командованием подполковника Свиридова в ходе одиночного разведывательного полета вел поиск авианосца «Джон Кеннеди» ( JohnF . Kennedy ), который участвовал в учениях НАТО в Норвежском море. Вылетевший с авианосца на перехват американский F-4 зацепил своим килем крыло Ту-16Р. Оба самолета получили "небольшие" повреждения, к счастью оба приземлились благополучно. В этот же день 4 октября подобный инцидент имел место и на Тихом океане, когда американский самолет опасно маневрировал рядом с советским самолетом который отслеживал в свою очередь американский авианосец «Мидуэй» ( Midway ). По обоим инцидентам 13 октября американцами была получена советская дипломатическая нота. 6 октября советские разведывательные суда в сопровождении тральщиков начали выполнения разведывательных операций в восточном Средиземноморье: БРЗК «Крым» в сопровождении предположительно «МТ-219» пр.266 (по классификации НАТО - Yurka ), начал свои действия недалеко от берега Израиля, а другой разведывательный корабль сопровождаемым тральщиком, предположительно «Рулевой» пр.266М (по классификации НАТО - Natya ) - недалеко от берегов Сирии. Покинув в ночь на 5 октября Порт-Саид БРЗК «Крым» взял курс не к обычной точке на траверзе израильского порта Хайфа, а западнее, где и лег в дрейф. На корабле были развернуты и приступили к работе все посты радио- и радиотехнической разведки. Командование флота приняло меры для обеспечения безопасности корабля разведки. Из состава Средиземноморской эскадры был выделен морской тральщик, предположительно «МТ-219» пр.266 (по классификации НАТО - Yurka ) который в полной боевой готовности следовал по курсу «Крыма», постоянно находясь в пределах видимости. Старший лейтенант Михаил Шатберашвили, оператор службы обработки разведданных корабля «Крым», с утра 6 октября заступивший на дежурство вспоминал: «… заступив на оперативное дежурство, я рассчитывал провести его без суеты и нервотрепки. Но уже очень скоро с мечтами о спокойном дежурстве пришлось распрощаться. Позднее мы узнали, что накануне командир и его заместитель по разведке капитан 2-го ранга В. Попов (по возвращении с боевой службы он был удостоен ордена «Красной Звезды») неоднократно вели переговоры с Москвой, в ходе которых наши начальники из Генштаба ориентировали их на возможный перевод вооруженных сил Израиля в повышенную боевую готовность и начало боевых действий. Капитаны 2-го ранга В. Попов и А. Титяев, начальник службы № 4, постоянно находились на посту оперативного дежурного, анализируя данные радиоперехвата и характер работы разведываемых сетей сухопутных войск, ВВС и ВМФ ». После 10 часов утра корабль радиоэлектронной разведки «Крым» отметил включение средневолнового маяка обеспечения полетов авиации Израиля «Рафах», который располагался на израильско-египетской границе. Это говорило о том, что минут через 40-50 начнутся полеты израильской авиации. Ожили в эфире и станции наведения ракет «Габриэль» класса «корабль - корабль». По данным разведпризнакам можно было сделать заключение: из Хайфы вышли в море четыре современных ракетных катера типа «Саар-4». Два из них - «Решет» и «Кешет» - были идентифицированы «слухачами» корабля радиоэлектронной разведки. И вот, наконец, массовый подъем авиации Израиля. Первым эту стратегическую информацию принял старшина смены радиотелеграфистов главстаршина Н. Сушеница. По возвращении из похода он будет награжден медалью «За боевые заслуги». Информация передана на пост оперативного дежурного. Здесь ее принимает заместитель командира по разведке. Что было дальше, вспоминает Михаил Шатберашвили: «С кратким, но исключительной важности донесением, со всех ног бегу в каюту командира. Командир читает, перечеркивает слово «Срочное» и ставит высшую категорию срочности в Вооруженных Силах СССР - «Воздух!». Каюта шифровальщика рядом с командирской, и через минуту шифротелеграмма отправлена адресатам. Так жаркой осенью 1973 года началась война ». Шифровку о начале боевых действий командир МТЩ «Рулевой» капитан-лейтенант Петр Козицын получил двигаясь в восточное Средиземноморье пройдя Гибралтар, в конце сентября. Сразу была объявлена боевая тревога. К артиллерийским установкам был подан боезапас, в глубинные бомбы вставили взрыватели. Согласно приказу из Москвы тральщику следовало идти к точке № 3, что лежала неподалеку от острова Кипр, и ждать очередных указаний. Однако в точке тральщик не задержался. Утром следующего дня корабль получил очередной приказ перейти в сирийский порт Латакия, где обеспечивать выгрузку военной техники и боеприпасов с советских транспортов. В указанном районе в готовности № 1 вести противовоздушную, противолодочную и противоминную оборону. Первым огня не открывать, оружие применять только в случае явной угрозы нападения как на корабль, так и на охраняемые объекты. Первая реакция США на начало войны была в виде направления авианосной ударной группы (АУГ) в восточное Средиземноморье. В 9.00 6 октября госсекретарь США Генри Киссинджер отдал распоряжение подготовить план перемещения американского 6-го флота в восточное Средиземноморье, и предложения об укреплении 6-го флота в случае необходимости. Решение о передислокации авианосцев в восточное Средиземноморье было принято во время вечерней встречи Вашингтонской специальной группе действий ( WSAG ) и в 21.46 Объединенный комитет начальников штабов (JCS) отдал приказ авианосцу «Индепенденс» ( Independence CVA 62) с эскортом покинуть Афины (Греция) и направиться в район к югу от острова Крит. В ночь с 6 на 7 октября группа TG 60.1 состоящая из авианосца «Индепенденс» ( Independence CVA 62) и трех эсминцев немедленно покинули Афины где они стояли и направилась в район к югу от острова Крит. С 7 октября авианосец после выхода из Афин начал сопровождать БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin ) «Скорый». Служивший на нем Андрей Левандовский вспоминал: «В ночь на пятое октября корабль поднял якорь и отправился в сторону острова Крит. Утром, на следующий день разыгрался шторм. Ударный авианосец «Индепенденс» (CVA 62) с кораблями охранения 8 октября (реально 6 октября. Авт.) покинул свою стоянку в Афинах и направился в район к югу от острова Крит. Нашему кораблю было приказано следовать за ним. На следующий день на горизонте появился характерный силуэт авианосца в окружении кораблей охранения. Постепенно дистанция между нами сокращалась. С палубы авианосца с небольшими интервалами взлетали самолеты. Немного в стороне рядом с кормой висел дежурный спасательный вертолет. Теперь почти непрерывно над нами, на малой высоте пролетали самолеты. Под их крыльями на пилонах виднелась боевая нагрузка. На нашем корабле была объявлена постоянная боевая готовность. Посты почти не покидали. Огромная ответственность, готовность принять решение легла на плечи командира. Особенно доставалось морякам, задействованным в ПВО и сигнальщикам. БЧ-5 тоже доставалось, надо было обеспечивать максимальный ход. Весь экипаж охватил азарт погони. Хотелось подойти как можно ближе к американцам. Я не знаю, какие мысли были у командного состава корабля, но мы, 19-20 летние матросы не задумывались о том, что может сделать один корабль с легким вооружением с авианосной группой имеющей воздушное прикрытие. » 6. Операция по эвакуации. В течение первых двух дней конфликта единственной боевой операцией эскадры было продолжение эвакуации советского персонала из Египта и Сирии, начатой еще до начала войны. Решение Египта о начале войны с Израилем было сделано президентом Анваром Садатом и его сирийским коллегой Хафезом Аседом летом 1973 г. Запланированная дата нападения скрывалась от Кремля. Евгений Максимович Примаков, занимавшийся проблемами Ближнего Востока и в 1970-1977 гг. являвшийся заместителем директора Института мировой экономики и международных отношений АН СССР: «А был ли заблаговременно осведомлен египтянами и сирийцами о готовящейся военной акции Советский Союз? Еще при Насере с прямым участием советских военных специалистов был отработан план операции по форсированию Суэцкого канала с целью освобождения захваченной египетской территории на Синае «Гранит» и его модификации «Гранит-2» и «Гранит-3», которые были использованы Садатом. Во время встречи с ним, о которой рассказывается ниже, он утверждал, что в феврале 1973 года дал команду «показать карту операции» маршалу Гречко. Из этих слов ясно, что на оперативном уровне военные действия не отрабатывались с советскими представителями. Карту лишь показали министру обороны СССР, Да и сделали это еще в феврале, а война началась через восемь месяцев - в октябре. Опираясь на сведения весьма осведомленных источников, можно утверждать, что Садат не информировал Москву о часе X начала широкомасштабных военных действий против Израиля. Это подтверждается и тем, что в первых сообщениях о начале военных действий, поступивших из Каира и Дамаска (как выяснилось позже, сообщения были согласованы руководителями двух стран), утверждалось, будто военные действия начаты Израилем.» Естественно СССР знал о подготовке к войне от своей разведки. Кирпиченко В. А. занимавший в ту пору должность резидента КГБ в Каире в своих мемуарах писал: «Знала ли разведка о предстоящей войне, подготовка к которой велась как в Египте, так и в Сирии? Да, знала. Подготовку к войне вообще трудно скрыть. Помимо сведений секретного порядка многое дают и визуальное наблюдение, и средства радиоперехвата. Всегда можно установить, как проходила подготовка к военным действиям, как война началась и как велась, но никогда нельзя предугадать, каким образом будут развиваться военные действия и чем они закончатся». 4 октября, получив сведения о предстоящей войне, Л.И.Брежнев послал сообщение Садату, что в войне должны участвовать одни арабы, хотя Египет может полагаться на советскую поддержку. Единственным требованием Брежнева было то, чтобы советские гражданские специалисты могли эвакуироваться. В обстановке возможного начала боевых действий, 4 октября было принято решение о вывозе из Египта членов семей советских работников. Посол СССР в Египте Владимир Михайлович Виноградов вспоминал: «… я сообщил президенту о принятом Москвой решении вывезти из Египта детей и женщин - членов семей советских работников, попросил содействия в этом египетских властей, на что Садат дал согласие. В очень короткие сроки нам удалось вывезти из Египта более 2700 советских детей и женщин, а также около тысячи человек членов семей сотрудников посольств и специалистов других социалистических стран. Отправляли, как правило, ночами автобусами в Александрию на советские суда, или ночными спецрейсами самолетов из Каира (пока не был закрыт аэропорт). В посольстве работал штаб по эвакуации. Должен с удовлетворением сказать, что за все время этой большой срочной эвакуации со стороны советских граждан не было ни одного неправильного поведения. Советские люди действовали без паники, с полным сознанием своего долга. Эвакуация была произведена так, что не привлекала к себе ненужного внимания. Нам же пришлось спать 2-3 часа в сутки. » Египетский генерал Саад эд-Дин фш-Шазли, в 1973 г. начальник Генерального штаба египетской армии вспоминал: «Несмотря на явные военные приготовления в нашей армии, советские специалисты продолжали работать в войсках. Однако они не могли не сообщить своему руководству о необычных мероприятиях военного характера в Египте. Не сомневаюсь, что русские располагали и данными о подготовке к войне в Сирии. Не исключено также, что Садат и Асад сообщили Москве о наших приготовлениях к войне. Во всяком случае, 4- 5 октября русские вели себя так, будто им известно о дате начала боевых действий. В ночь с 4 на 5 октября четыре больших транспортных самолета вывезли большинство советских военных советников, работающих в нашей армии. А до полудня 5 октября были эвакуированы практически все семьи специалистов из СССР. Зачем русские пошли на такой шаг? Сказать, что хотели умыть руки, снимая с себя всякую ответственность за последствия войны, - не убедительно по ряду причин. Во-первых, часть советских специалистов все же осталась в армии, в том числе и те, кто обучал наших военных эксплуатировать комплексы Р-17Е. Вели бы уехали и эти специалисты, мы не могли бы дать ракетный залп по противнику в октябре. Во-вторых, стратегия СССР предполагала связь с этой войной и ее результатами независимо от наличия или отсутствия советников в нашей стране. Поражение или победа в войне оказывали соответствующее влияние на его стратегию. В-третьих, почему перед самой войной СССР отозвал Своих специалистов из Египта, но оставил их в Сирии? Я уверен, что за прибытием в Египет четырех Ан-22 кроются иные причины. » Вадим Щенников работавший тогда корреспондентом ТАСС в Египте вспоминал: «…5 октября, из посольства нам пришло указание: каждому отправить домой всех членов семей, поскольку, как сообщило послу египетское руководство, в ближайшие дни «ожидается нападение Израиля на Египет и Сирию». Часть эвакуируемых 5-го и рано утром 6 октября улетела дополнительными рейсами «Аэрофлота» из Каира, оставшихся посадили в Александрии на теплоход «Аджария». Когда он находился в море, начались боевые действия, и нашим женам и детям пришлось нелегко. Несколько суток они находились под угрозой гибели: всякое могло случиться. По распоряжению капитана у борта корабля постоянно взрывали спецзаряды, дабы нейтрализовать случайное соприкосновение с минами. » Эвакуация из Сирии осуществлялась самолетами, 4-5 октября советские пассажирские самолеты выполнили пять рейсов из Дамаска в СССР. Военный переводчик, полковник запаса Михаил Васильевич Разинков проходивший переводческую практику в 1973 г. в сирийском полку ПВО вспоминал: «В начале октября, утром, когда мы ехали на работу, мои старшие товарищи сообщили, что вчера наша заграничная советская власть начала срочную эвакуацию семей всей советской колонии на Родину. Это был явно нехороший симптом перед началом какого-то зловещего военно-политического заболевания. Ведь такое дорогостоящее мероприятие, как отправка сотен семей домой, просто так не делается. Но, как известно, надежда умирает последней, и поэтому не хотелось верить, что все мы стоим накануне страшных событий. Все-таки каждый из нас думал, что пронесет, и все обойдется, как обходилось уже не раз. Хотя предпринимаемые нашим посольством меры настораживали и указывали на обратное. В последующие дни эвакуация шла так стремительно и быстро, что некоторые наши специалисты, уезжая утром на работу «семейными», возвращались со службы уже «холостыми», заставая пустые квартиры с записками жен о срочном отъезде. » Впоследствии, на основании факта проведения эвакуации до начала войны американцы будут утверждать, что советское правительство определенно знало о будущей войне. Знать то оно знало, но только в советском руководстве никто не знал, какая из сторон начнет войну. Инициаторами военных действий могли стать как Израиль, так и Египет с Сирией. Кроме того, приходилось учитывать сложные отношения с египетским президентом А. Садатом, который все больше начинал уходить от "социалистического курса развития", пытаясь наладить контакты с американцами. По воспоминаниям В. М. Виноградова в советско-египетских отношениях становилось все меньше искренности, совместные встречи становились все реже и реже, в то время как американским дипломатам уделялось все больше внимания. Довольно интересную версию причин проведения эвакуации озвучил в своих воспоминаниях Евгений Максимович Примаков, занимавшийся проблемами Ближнего Востока и в 1970-1977 гг. являвшийся заместителем директора Института мировой экономики и международных отношений АН СССР: «Советская разведка доносила о передвижении египетских и сирийских военных частей. Это вызвало беспокойство в Москве, где не исключали в том числе превентивного израильского удара, как это произошло в 1967 году. В таких условиях было решено начать эвакуацию семей советских дипломатов и специалистов из Египта и Сирии. Конечно, главной заботой при этом была безопасность женщин и детей, но одновременно «зажигался» своеобразный «сигнал» о грозящей опасности военного столкновения. Судя по всему, СССР не хотел, чтобы в США думали, будто он выступает за военное решение, и такой сигнал рассматривался как серьезное предупреждение об опасности.» Однако было ясно, что эвакуировать всех не успеют. По этому, 4 октября в 01.00 командующий эскадрой вице-адмирал Е.И.Волобуев приказал начать массовую передислокацию сил эскадры к египетскому и сирийскому побережью для эвакуации оставшихся советских специалистов и их семьи. Эскадрой для этого были выделены корабли: БПК «Сметливый» (письмо А.Бобина и А.Пасечный), ЭМ «Напористый», СКР «Куница», «СКР-77», десантные корабли «СДК-137», «СДК-164», плавмастерская «ПМ-138», морской военный транспорт (МВТ) «Маныч» (капитан Горюнов Евгений Павлович). От Министерства морского флота было привлечено 18 судов, в том числе теплоходы «Аджария» и «Тарас Шевченко». 5 октября один СДК пр. 773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny) и СКР пр.50 «Куница» (по классификации НАТО - Riga) эвакуировали советских граждан из Порт-Саида (Египет). 6 октября 1973 г. эвакуация была продолжена. 6 октября другой СДК пр. 773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny) принял группу эвакуируемых в Порт-Саиде, после чего перешел в Александрию, откуда ушел 7 октября, имея на борту большое количество советских граждан. Корабли эскадры принимали эвакуированных в порту Александрия, старшим по эвакуации был назначен командир 9-й бригады судов обеспечения капитан 1 ранга Н. Мясоедов, который, взаимодействуя с Генеральным консулом СССР в АРЕ, утрясает таможенные и другие вопросы с местными властями, осуществляет их погрузку на корабли и отправляет их в точку № 5 к острову Крит. Служивший на БПК «Сметливый» матросом Александр Бобин вспоминал: «…6 октября, точно помню в обеденное время после 2-х часов тревога, корабль к бою и походу. На 180 градусов и в Александрию. Шли хорошо и часов в 10-11 были в порту. Пришвартовались кормой, слева по борту плавказарма и к ней лагом несколько подлодок, справа 2 СДК. День прошёл тихо, но на следующий началось: на борт приняли до 500 гражданских, в основном женщины и дети, семьи советских работающих в Египте. Все кубрики и каюты им отдали, сами спали по постам. И этот бум продолжался дня 3-4. Потом их перегрузили на СДК, а мы вышли в море и сели на хвост авианосцу "Франклин Рузвельт", за ним и ходили почти 2 месяца.» В точке № 5 командиры кораблей связывались с проходящими советскими транспортами ММФ и, в зависимости от погодных условий, прикрываясь от ветра и волны, своими плавсредствами перевозили эвакуированных на транспорты. Транспортам было дано указание: приняв пассажиров, следовать в порт Одесса. В Одессе была создана государственная комиссия по приему эвакуированных, их размещению и дальнейшей отправке наземным и воздушным транспортом к месту жительства. Комиссия организовала размещение, питание, приобретение билетов и снабжение деньгами на дорогу, так как эвакуированные в спешке прибывали на корабли в чем есть, советских денег за рубежом иметь не полагалось. Во время эвакуации, в Александрии произошла заминка. Местные власти задержали женщин с детьми на контрольно-пропускном пункте военного порта, продержали всю ночь и только утром после вмешательства посла СССР в Египте пропустили в порт, где они были приняты и размещены на «ПМ-138», накормлены и окружены заботой. Эвакуируемые выражали благодарность нашим морякам за флотское гостеприимство. Вот один из отзывов, оставленный на эсминце «Напористый»: «Для того чтобы в полной мере оценить советских людей, надо было, оказывается, побывать на этом корабле, где все проникнуто теплотой, вниманием и; заботой о человеке». В Сирии все прошло гладко, в порту Латакия организация погрузки эвакуируемых была поручена старшему военному советнику при командующем ВМС Сирии Герою Советского Союза контр-адмиралу В. Быкову. Из Сирии оставшихся советских гражданских специалистов эвакуировали в последний момент. СДК пр. 773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny) и СКР пр.50 «Куница» (по классификации НАТО - Riga) которые вывезли советских граждан из Порт-Саида (Египет) 5 октября, 6 октября прибыли с этой же целью в сирийский порт Латакия. СКР «Куница» вышел из порта в 17.45 с семьями, а в 23.30 израильтяне произвели налет на Латакию. Военный переводчик, полковник запаса Михаил Васильевич Разинков проходивший переводческую практику в 1973 г. в сирийском полку ПВО вспоминал: «Шестого октября по дороге на работу мои специалисты сказали, что вчера отправили в Москву своих жен, а сегодня эвакуация будет продолжаться. Потом уже стало известно, что последние семьи успели переправить по воздуху утром шестого, а некоторых, привезенных из дальних восточных районов Сирии, в авральном режиме грузили на все приспособленные и неприспособленные суда в морских портах этим же днем, но уже после начала боевых действий. Напоминание об эвакуации вновь растеребило душу. Но, привычка - вторая натура человека - сработала и на этот раз: авось пронесет. С тем и проследовали на работу. День обещал быть таким же, как и вчера, а поскольку эвакуация меня не касалась, то я и успокоился.» Операция прошла эффективно, но эвакуация несколько ослабляла готовность кораблей 5-й эскадры, капитаны стремились скорее освободиться от пассажиров, чтобы сконцентрироваться на подъеме уровня боевой готовности перед началом войны. Кораблями эскадры было эвакуировано 650 человек, 180 из Латакии и 470 из Александрии. А всего было эвакуировано 2954 человека. 7. Отслеживая 6-й флот. 8 октября АУГ с авианосцем «Индепенденс» ( Independence CVA 62) присоединилось к флагманскому судну 6-го флота крейсеру «Литтл Рок» (Little Rock CLG 4) к югу от острова Крит. 8 октября корабельной десантной группе TF 61 6-го флота приказали выдвинуться в залив Суза (на северном побережье острова Крит) и стать там на якорь. TF 61 оставалась там на якоре до 25 октября.) За АУГ с авианосцем «Индепенденс» продолжал слежение БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin ) «Скорый» бортовой номер 177. Служивший на нем Андрей Левандовский вспоминал: «… нам удалось сократить дистанцию и сблизится с авианосцем, даже войти внутрь ордера кораблей охранения. На его палубе было тесно от самолетов со сложенными крыльями. Мы наблюдали, как взлетали с катапульты и заходили на посадку «Фантомы». Так продолжалось несколько дней. Мы маневрировали южнее острова Крит. Где-то недалеко находились РКР «Грозный», БПК «Красный Кавказ» и «Проворный». Они, как и наш корабль, несколько месяцев находились в море. Потом на кораблях начали заканчиваться запасы топлива. На смену нам подходили другие корабли эскадры, срочно пришедшие из Севастополя. «Скорый» лег на обратный курс. В точке № 15 нас ожидал танкер. Как стало известно в настоящее время, наши корабли выдавали целеуказание для атомных подводных лодок, вооруженных крылатыми ракетами. При обострении ситуации, существовала реальная опасность нанесения ракетного удара по авианосным группам нашими подводными лодками и надводными кораблями, имеющими противокорабельные ракеты. Мы стояли на пороге большой войны. То, чем мы занимались, позже назовут участием боевых действиях, по оказанию помощи вооруженным силам Египта и Сирии. После заправки нам отдали распоряжение возвращаться домой. Было обидно уходить в такой напряженный момент, когда наши товарищи на кораблях Черноморского и Северного флотов противостояли американскому флоту. » И другие корабли эскадры продолжали свои действия по отслеживанию передвижений американских кораблей. Советский разведывательный корабль контролировал американскую ВМБ в испанском порту Рота, один корабль флота находился у Гибралтарского пролива, два сторожевых корабля патрулировали Тунисский и Мессинский проливы. Большая часть боевых надводных кораблей находилась на якорных стоянках в точках около острова Крит. Большинство дизельных подводных лодок оставалось в западном Средиземноморье, куда они пришли в начале октября для смены бригад. Как утверждали американцы, на тот период к югу от острова Крит действовала одна дизельная торпедная подлодка и две атомные с крылатыми ракетами. Авианосную группу сопровождал один БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin ) «Скорый», так что особой угрозы корабли 6-го флота для себя не чувствовали. Все начало меняться на следующий день. 9 октября РКР пр.58 (по классификации НАТО – Kynda) «Грозный» и флагманское судно эскадры ПБПЛ пр.1886 (по классификации НАТО - Ugra) «Волга» к югу от острова Крит присоединились к БПК «Скорый» в слежении и сопровождение АУГ TG 60.1 с авианосцем «Индепенденс» (Independence CVA 62) и флагманским кораблем соединения TF 60/61 крейсером «Литтл Рок» (Little Rock CLG 4). Другой крейсер и БПК прибыли из точки № 5 у острова Китира, пролив Антикитира (Греция) рано утром 9 октября к восточной оконечности острова Крит. Также 9 октября советское разведывательное судно начало контролировать американское десантное соединение TF 61/62 стоящее на якоре в заливе Суза (Крит), РЗК оставался там до 25 октября, после чего соединение покинуло залив. Своими действиями Москва посылала Вашингтону сигнал, что попытки прервать начавшееся снабжение арабов будут пресечены силовыми методами. В этот период американские ударные соединения были особенно уязвимы к возможной советской атаке крылатыми ракетами, потому что Вашингтон сковал их свободу маневра. Они должны были остаться в определенных районах к югу от острова Крит, чтобы быть готовыми по сигналу из США прервать потенциальную воздушную переброску советских десантных дивизий в Египет. Однако, эта стратегия имела негативные стороны так как очень упрощала задачу слежения и возможного уничтожения их кораблями 5-й эскадры. Пристальное внимание советских судов нервировало американцев и вызвало ряд нот протеста. Так 9 октября вертолетоносец «Гуадалканал» (LPH 7) обнаружил, что по его вертолетам работают радарные станции наведения советских эсминцев. 10 октября флагманский корабль 6-го флота США крейсер «Литтл Рок» (Little Rock CLG 4) отметил работу по нему радаров со стороны БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin ) «Скорый» бортовой номер 177. На следующий день как отметили американцы он же сопровождал крейсер радарными станциями наведения огня. 11 октября патрульное судно « DOUGLAS » ( PG -100) сообщило, что советский крейсер класса Sverdlov (пр. 68-бис) и эсминец класса Kotlin (пр.56) в течение длительного времени сопровождали его станциями ведения огня во время нахождения у острова Китира. Авианосец «Франклин Д. Рузвельт» (CVA 42) 6 октября находился в Барселоне, порт он покинул только 10 октября направившись к Сицилии где и находился обеспечивая воздушный мост. Его сопровождали сторожевые корабли « Trippe » DE -1075 и « JosephHewes » DE -1078. 11 октября БПК «Скорый» миновал Дарданеллы и вошел в Мраморное море. 12 октября в 10.00 он был в Севастополе, закончилась боевая служба корабля, длившаяся 113 суток. Это единственный корабль, вернувшийся из Средиземного моря после начала войны и до окончания боевых действий в 20-х числах октября. С объявлением повышенной боевой готовности находившиеся в Черном и Средиземном морях корабли 30 дивизии НК ЧФ выполнили положенные мероприятия по установлению готовности. 8-9 октября 70-я бригада противолодочных кораблей ЧФ с комбригом и штабом под руководством командира 30-й дивизии контр-адмирала Л. Васюкова в составе крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Адмирал Ушаков» (бортовой № 845, к-2р. Юрий Федорович Шумихин), БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Отважный» (бортовой № 530, к-2р. Иван Петрович Винник)из состава70-й бригады противолодочных кораблей ЧФ, эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Сознательный» (бортовой № 357, к-3р. Вениамин Павлович Саможенов) вышла на боевую службу из Севастополя в Средиземное море для усиления 5-й эскадры, проливы прошли 10 октября. Это было первое усиление эскадры после начала войны. В Средиземное море уже находились 6 кораблей 150-й бригады. В дополнение к нашим силам в Средиземном море на Северном флоте начал готовиться отряд кораблей, подводные лодки получили корректуры боевых распоряжений. Отрядом занимался первый заместитель командующего СФ вице-адмирал Н.И.Ховрин, но спустя некоторое время выход был отменен. Две вновь прибывшие ПЛ пр.641 «Б-409» (к-2р. Ю.Фомичев) и «Б-130» (к-2р. В.Степанов) по боевому распоряжению ГШ ВМФ были направлены в район восточной части Средиземного моря у побережья Израиля с задачей поиска и уничтожения кораблей противника с применением обычного оружия «в соответствии с боевым распоряжением командующего СФ на поход». Задача командирам в таком виде, да еще со ссылкой на распоряжение командующего СФ «…поиск ПЛАРБ, слежение, а с началом военных действий их уничтожение» была противоречива и непонятна. Тем не менее ПЛ направились в районы, при этом пришлось провести операцию по обеспечению их отрыва от двух американских фрегатов опекавших лодки с момента входа в Средиземное море. ПЛ «Б-130» была направлена в район юго-восточнее о.Кипр – западнее Хайфы с задачей охраны и обороны транспортов, и командир имел указание «применять противолодочное оружие в интересах их противолодочной обороны». Командир бригады капитан 1 ранга И.Н.Паргамон вышел на связь с ЦКП ВМФ и начал настойчиво уточнять задачи лодкам, ссылаясь на возможность возникновения международного конфликта, чем вызвал раздражение московских адмиралов, видимо, и так нервно себя чувствующих в условиях начавшихся, хотя и на суше, боевых действий между Израилем и арабами. После получения упрека за излишнюю осторожность и разбора «в верхах» на третьи сутки ПЛ получили указание ГШ ВМФ об отмене ранее отданного приказания на «ведение боевых действий» и подтверждение выполнения ранее поставленной задачи против ПЛАРБ США в районах боевой службы. Впоследствии, по результатам действий, командиры этих ПЛ были награждены орденами и получили повышение в должностях, как «получившие настоящий боевой опыт». Необходимо отметить, что по отношению к подводникам 4-й эскадры допущена несправедливость, заключающаяся в том, что почти все они лишены права быть причисленными к участникам боевых действий, в которых принимали участие наши Вооружённые Силы в послевоенное время. И это несмотря на то, что почти все подводные лодки эскадры выполняли задачи боевой службы (по всем документам боевая служба приравнивается к выполнению боевой задачи) в таком взрывоопасном районе, как Средиземное море, где всегда сталкивались интересы многих стран мира и где систематически возникали международные конфликты. Согласно Закону "О ветеранах" определены страны и периоды ведения боевых действий в послевоенное время, в которых участвовали наши Вооружённые Силы. Удостоверение участника боевых действий выдаётся военнослужащим, которые именно в эти периоды выполняли боевые задачи, находясь в этих странах. Но подводные лодки не могут выполнять свои задачи на суше, они выполняют свойственные им боевые задачи только в море. Поэтому лодки, которые выполняли боевые задачи в море в период конфликтов, под действие Закона "О ветеранах" не подпадают, а лодки, которые в период конфликтов заходили в перечисленные в Законе страны не для ведения боевых действий, а лишь для пополнения запасов, ППР и отдыха, могут подпадать под действие Закона. Мы видим явное несовершенство Закона. Кроме Закона "О ветеранах" существует ещё и подзаконный документ - специальная директива Главкома ВМФ, в которой названы все корабли ВМФ, которые причислены к участникам боевых действий, но в эту директиву по нерадивости штабных чиновников не включена ни одна подводная лодка 4 эскадры. Ярким примером этой несправедливости могут служить «Б-409» и «Б-130», которых нет в директиве Главкома, а свои боевые задачи выполняли не в Египте или Сирии, а в море, поэтому они под Закон "О ветеранах" не подпадают. Подводные лодки планировалось использовать не только для отслеживания американских сил, но и для блокады израильских перевозок. Командовавший тогда минно-торпедной боевой частью ПЛ «Б-49» лейтенант, а ныне капитан 1 ранга запаса Цветков Владимир Юрьевич вспоминал: «Через несколько дней, стоя на вахте, лейтенант Цветков получил доклад от радиста, что получен сигнал “Тунец 465”. Вахтенный офицер доложил командиру и тут же получил приказ объявить боевую тревогу. Затем командир собрал офицеров в кают-компании и объявил, что получен приказ готовить к применению обычное оружие. Всю ночь команда торпедистов занималась приготовлением торпед к использованию: набивала воздух в боевые баллоны, готовили торпедные аппараты. Еще через несколько дней был получен приказ на использование торпедного оружия с обычным боезапасом для самообороны. Еще через несколько дней получили радио с информацией о том, что в Израиль следует транспорт с военными грузами и добровольцами. Подводной лодке было предписано – быть в готовности к его уничтожению. Однако, как потом выяснилось, транспорт зашел в один из Испанских портов и дальше груз и добровольцы были доставлены в Израиль авиацией.» 8. Расстрел теплохода «Илья Мечников». После эвакуации в Сирии все равно оставалось много наших граждан как военных так и гражданских, выполнявших свою работу там. Советские офицеры принимали участие в боевых действиях на стороне Сирии, находясь при командирах дивизий, бригад, отдельных полков, начальниках штабов и родов войск, а также при старших офицерах служб обеспечения и снабжения. Как вспоминал военный переводчик, полковник запаса Михаил Васильевич Разинков проходивший переводческую практику в 1973 г. в сирийском полку ПВО вспоминал: «При отправке в Сирию во властных генштабовских структурах на этот счет до сведения всех доводилось, что с началом боевых действий все советские военные специалисты остаются на рабочих местах, постоянно находятся при своих «подсоветных» и при перемещении сирийских войск в пароксизме наступательного порыва доходят до границ 1967 года. Правда, о том, как определить эти границы, что и как делать после их достижения, никто ничего не говорил. В ходе войны среди наших соотечественников из числа военных погибли, по-моему, три советских специалиста. Один из них пропал без вести. И было множество раненых.» Фактически погибли только два наших советника, и не в танках, как подразумевают некоторые западные авторы, а скорей всего на КП. 6 октября погиб во время боевых действий советник начальника штаба механизированной бригады вооруженных сил САР, подполковник Сипаков Александр Петрович. А 8 октября во время боевых действий погиб советник командира механизированной бригады вооруженных сил САР, подполковник Головкин Вячеслав Константинович. 9 октября 1973 г. во время бомбардировки Дамаска был разрушен советский культурный центр. В результате налета были жертвы среди советских и сирийских граждан, находящихся в здании. На рассвете 9 октября 7 истребителей F-4 нанесли внезапный удар по штаб-квартире сирийских ВВС в центре Дамаска. Цель удара состояла в дезорганизации управления сирийскими ВВС и деморализации высшего командования авиации противника. Каждый истребитель нес по пять тонн кассетных бомб. Цель была успешно поражена, но удар привел к большим разрушениям невоенных объектов. Один из Фантомов сбит сирийской артиллерией ПВО. Повреждения получили телецентр, советский культурный центр, больница, ряд посольств и жилых кварталов города. Агентство САНА сообщило, что в результате налета было убито и ранено более 200 человек. В том числе погиб наблюдатель ООН от Норвегии. Под обломками советского культурного центра погибла заведующая курсами русского языка при культурном центре Александра Петровна Калинычева. Всего лишь полмесяца назад она приехала сюда, чтобы возглавить работу курсов. Вместе с А. П. Калинычевой погиб большой друг Советского Союза, администратор советского культурного центра в Дамаске Мухаммед Амин. Утром 6 октября, за несколько часов до начала военных действий, последним советским самолётом из Дамаска были эвакуированы семьи сотрудников советского посольства и других учреждений, включая и Советский культурный центр (СКЦ). Все командированные из СССР работники представительства Союза советских обществ дружбы (ССОД) остались на своём посту - представитель ССОД Фомин О.И., его заместитель - директор СКЦ Хакимов И.М., заведующая курсами русского языка Калинычева А.П., бухгалтер. Александра Петровна Калинычева отказалась от имевшейся у неё возможности эвакуироваться, заявив: «Я участвовала в Великой Отечественной войне, сражалась с фашистами. Вместе с войсками медсестрой прошла путь от Москвы до Кенигсберга. Мне ли бояться израильских вояк. В эти тяжёлые для наших друзей - сирийцев дни я хочу остаться вместе с ними. Надеюсь, что мы вскоре начнём учебный год на курсах русского языка». Транспарант о начале работы курсов 10 октября развевался на осеннем ветру перед фасадом здания СКЦ. Но 9 октября израильские бомбы уничтожили СКЦ. Фомин О.И., представитель Союза советских обществ дружбы (ССОД) в Сирии писал в дневнике: «9 октября, примерно в 11 часов утра, я вместе с директором СКЦ и бухгалтером выехал в Советское посольство, чтобы информировать посла Н.А. Мухитдинова о готовности представительства к любым непредвиденным событиям и узнать последние новости. Заведующей курсами Калинычевой А.П., проживающей в СКЦ, было предложено поехать вместе со всеми в Посольство, но она отказалась из-за домашних дел. Находясь в Посольстве, в 12 часов мы услышали гул самолётов и затем громкие взрывы. Оказалось, что прорвавшаяся сквозь сирийскую противовоздушную оборону израильская эскадрилья совершила варварский налёт на жилые кварталы в центре Дамаска, где располагалось здание СКЦ. Сразу же после бомбардировки я вместе со своим заместителем выехал из Посольства в СКЦ, испытывая тревогу за судьбу Центра и Калинычевой А.П. Подъехав, мы увидели, что здание Центра полностью разрушено прямым попаданием бомб и ракет. Руины Центра дымились - горели библиотека и фильмотека. » Только в середине октября под обломками было обнаружено тело Калинычевой А.П., 19 октября военный самолёт доставил ее в Москву. Она была похоронена на Ваганьковском кладбище. Израильтяне принесли свои извинения. Однако реакция советского представителя в Совете Безопасности ООН на них была предсказуемой. 9 октября представитель СССР Я.А. Малик заявил решительный протест, подчеркнув, что вся ответственность за новые кровавые злодеяния и гибель невинных людей, за разрушение советского культурного центра в Дамаске целиком и полностью ложится на правительство Израиль. Советский представитель внес предложение, чтобы председатель Совета Безопасности обратился от имени Совета к израильскому правительству с призывом немедленно прекратить бомбардировки. А на израильские извинения, Яков Малик заявил: «СССР не желает слушать извинения и соболезнования от представителя убийц и международных гангстеров.» Вскоре и наши моряки испытали на себе ход войны. Теплоход «Илья Мечников» (построен во Франции, 5865 GT) Азовского морского пароходства, которым командовал капитан дальнего плавания Евгений Владимирович Вовк, 1 октября 1973 г. вышел из порта Ильичевск в сирийский порт Тартус, имея на борту всего 3.779 т (в том числе 557 т на палубе) генерального груза (пиломатериалы, автомашины, железнодорожные шпалы, нефтяное оборудование, металлоконструкции и др.), предназначенного в основном для строительства Евфратской гидроэлектростанции, а также для Министерства путей сообщения и Министерства нефтяной промышленности Сирии. 5 октября судно прибыло на рейд Тартуса и стало на якорь в ожидании выгрузки. Первый помощник капитана В. Иванов прочитал лекцию «О Советско-сирийском экономическом сотрудничестве». 6 октября с утра на теплоходе начался субботник, все свободные от вахт члены экипажа вышли на приборку. И в тот же день моряки узнали о новой израильской агрессии, о начале военных действий на Ближнем Востоке. Сирийские военные власти предложили ввести на судне затемнение. Сам Тартус, обычно ярко освещенный город, с наступлением вечера теперь погружался в полный мрак. Ночами моряки «Ильи Мечникова» слышали отдаленную стрельбу, днем были свидетелями варварских налетов израильской авиации. 10 октября сирийское радио сообщило о нападении израильских катеров-ракетоносцев на порт Латакию и повреждении ими мирных торговых судов. В ночь на 11 октября члены экипажа «Ильи Мечникова» были разбужены грохотом залпов. Это сирийские военные суда отражали атаку израильских катеров, напавших на порт Банияс. Нападавшим удалось поджечь большое нефтехранилище в Баниясе. Дым пожара стелился над морем весь день 11 октября. Старший механик турбохода А. Бардадым вспоминал: «Конечно, обстановка была сложная. И тревога лежала у всех на сердце, хотя мы не допускали мысли, что агрессоры посмеют напасть на мирное судно, стоящее на рейде. Все мы были возмущены варварскими действиями израильской военщины, своими глазами видели и бомбардировки, и пожары. Экипаж у нас молодой, среди матросов и машинистов много двадцатилетних ребят. Но держались стойко, спокойно.» Вот как проходили эти нападения. В ночь с 10 на 11 октября израильскими ВМС был предпринят набег на сирийское побережье - ударной группе из трех израильских катеров была поставлена задача обстрелять нефтяные баки в Баниасе. Группа прикрытия действовавшая против Тартуса состояла из 4 катеров «Gaash», «Soufa», «Hetz» и «Keshet» под общим командованием Баркаи. Обнаружив подход к Тартусу неприятельских кораблей, сирийцы выслали в море 3 ракетных катера - один пр.205 РКАБ-3 и два пр.183Р «Р-43» и «Р-45», которые в 23.30 10 октября произвели полный ракетный залп 8 ракет П-15, после чего сразу же стали отходить в гавань. Сирийцы считали, что добились 3 попаданий, но реально ракеты были "уведены" израильскими средствами РЭБ. В свою очередь израильские катера успели приблизиться на достаточное расстояние, чтобы атаковать сирийских катера ПКР "Gabriel", израильтяне считали что они поразили два катера, которые выбросились на берег и погибли, в реальности поражен был только один «Р-43», он выбросился на берег в районе порта. Ударная же группа артогнем подожгла часть нефтебаков в Баниасе, после чего прошла к Латакии, где на внешнем рейде ракетами "Gabriel" были потоплены два стоявших там торговых судна - японский и греческий транспорты. От пробоин греческое судно « TSIMENTARCHOS » (1959 г., 1.477 брт) затонуло, на нем погибло два члена экипажа и семь были ранены, а японское «Yamashiro Maru» получило повреждения. После окончаний боевых действий оба судна, севших на грунт, были подняты. В ночь с 11 на 12 октября израильские ракетные катера нанесли новый удар по порту Тартус. В порту Тартус израильские ракетные катера двумя ракетами «Габриэль» поразили советское торговое судно «Илья Мечников». Третья ПКР «Габриэль», пущенная по находящимся в гавани советским судам, угодила в волнолом порта. На встречу израильским катерам выходили 2 РКА пр.183Р, но «Р-46» сел на мол и ракеты не выпускал. На теплоходе «Илья Мечников» в 00.00 12 октября на вахту заступил второй помощник капитана А. Пархонюк. В 00.30 второй помощник и вахтенный матрос А. Кондратюк увидели в море вспышки выстрелов, от берега потянулись к морю ленточки трассирующих пуль. Матрос А. Кондратюк: «Ночь была тихая, лунная, далеко и хорошо было видно. В отдалении, там где шла стрельба, я разглядел несколько катеров, приближающихся к порту. Вахтенный помощник немедленно вызвал капитана.» Капитан турбохода «Илья Мечников» Е. Вовк: «Прибыл на мостик по вызову. Увидел стрельбу, контуры катеров вдалеке. Немедля приказал держать машину на «товсь». Стрельба продолжалась. Кондратюк в 01.00 доложил, что видит катер, идущий к ним со стороны моря. В первую минуту мы решили, что это возвращается в порт сирийский военный катер. Но уже через две минуты катер выпустил ракету. Это был большой огненный шар, низко и быстро летевший над морем. Грохот взрыва потряс судно. Плафоны были сорваны с потолка и закачались на проводах. Потом мы узнали, что из всех иллюминаторов правого и левого бортов вышибло стекла. Вторая ракета, выпущенная катером сразу же за первой, ушла по направлению к порту. Третья - точно на наше судно и ударила в борт в районе трюма № 3. Четвертая и пятая ракеты прошли мимо. Сигнал тревоги был дан сразу же после попадания первой ракеты. Второй взрыв застал команду уже на ногах. Я приказал немедленно установить характер повреждений и вызвал на мостик радиста. » Начальник рации И. Чумак: «Как известно, при стоянке в портах мы обычно работаем только на прием. Но в связи с военным положением опечатали радиорубки на всех иностранных судах, находившихся в портах Сирии. После попадания израильской ракеты в наше судно я сразу же был вызван на мостик. Капитан вручил мне ключ от радиорубки и приказал вскрыть ее. Вместе с первым помощником капитана мы бросились туда. Дверь не открывалась. Из-за сильного удара ее заклинило. Пришлось вышибать ее плечом. Затем я передал дежурному Азовского морского пароходства первую радиограмму о случившемся. Радиограмма была адресована начальнику пароходства.» Теплоход «Илья Мечников» в результате прямого попадания двух ракет, получил две пробоины по правому борту в районе второго и третьего трюмов ниже действующей ватерлинии. Одна размером приблизительно полтора на три с половиной метра, другая - полтора на два с половиной. Ракеты взорвались внутри трюмов, возник пожар, распространившийся на машинно-котельное отделение и среднюю надстройку. Две аварийные партии приступили к тушению очагов пожара. Одну из них в кормовом трюме возглавил старший помощник капитана В. Калугин, другую - второй помощник А. Пархонюк. Сложность тушения огня состояла в том, что взрывы перебили пожарную магистраль, воды не хватало. Но к борту «Ильи Мечникова» подошел теплоход «Руза» Северного морского пароходства. Капитан «Рузы» Юрий Дмитриевич Жуков, связавшись с терпящим бедствие турбоходом, снялся с якорной стоянки и приблизился к нему. С борта «Рузы» подали пожарные шланги, вода под большим давлением пошла к очагам огня. На «Илье Мечникове» спустили шлюпку, подошли ко второму трюму. Сначала били водой прямо со шлюпки, затем, когда пламя было отогнано от пробоины, боцман А. Пивоваров, старший матрос Б. Миргородский и матрос В. Серебряков проникли в трюм. Они пробрались туда через дыру, образованную взрывом ракеты. Черный ядовитый дым от горящих шпал ударял прямо в лицо, раскаленный металл прожигал шланги. Боцман и старший матрос работали в КИПах. Один тушил пламя, другой поливал товарища водой, сбивая огонь на его куртке. Когда Б. Миргородский выбился из сил, его сменил В. Серебряков. Шланги рвались, цеплялись за рваные края пробоины, падал напор, а каждая минута промедления стоила дорого - огонь распространялся. Доступ к очагам пожара затрудняли рельсы и листы металла. Проникнуть в трюмы сверху не позволяли сорванные взрывами тяжелые металлоконструкции. Крышки трюмных люков были тоже сорваны - одну из них приподняло и перекосило, другая от сотрясения провалилась внутрь трюма. Огонь в разгерметизированных трюмах усиливался. В третьем трюме также бесстрашно боролись с пламенем электрик В. Беляев, матрос А. Конарев, машинист Г. Подчерный. Сложной и опасной была обстановка в машинно-котельном отделении. Здесь вахту нес второй механик В. Кочетов. Сразу же после взрыва сюда прибежал старший механик А. Бардадым, машинисты, свободные от вахты. Часть людей отправилась в аварийные группы, оставшиеся принялись спасать от пожара «сердце» судна - машинно-котельное отделение. Опасность здесь была тем более велика, что по всему его периметру размещались топливные баки. Машинисты немедленно начали поливать водой разогревающиеся перегородки, отделяющие их от горящих трюмов. Наверху, в радиорубке, в дыму, в горячем и влажном от пара тумане, непрерывно поддерживалась связь со Ждановом и Москвой. Время от времени радист просил: «Погодите минуту, воздуха схвачу». Он выбегал на палубу, делал несколько вздохов и снова брался за работу. Из порта на помощь горящему судну уже спешил дунайский теплоход «Сарата», там на борту были средства пенотушения. Спустя некоторое время против огня действовали тридцать семь пожарных стволов, две установки высокократной пены, два ранцевых прибора ПО, работало паротушение на все трюмы судна. В трюме № 3 огонь удалось сбить. Опасность взрыва топливных танков, расположенных в этом районе, миновала. Но в трюме № 2 пламя еще держалось. Здесь огонь добрался до кают рядового состава, находившихся в лобовой надстройке, палуба коридора начала накаляться и вспучиваться. Ее поливали из двух шлангов, пар поднимался вверх до ходовой рубки. В спасении «Ильи Мечникова» принимали участие экипажи трех советских судов: «Руза» Северного пароходства, «Сарата» Дунайского пароходства, «Краснодар» Черноморского пароходства. С «Краснодара» на борт «Ильи Мечникова» высадили аварийную партию. Начальником аварийно-спасательных работ всех судов был назначен капитан Вовк. Но погасить пламя не удалось. Старший помощник капитана В. Калугин: «Мы, честно говоря, уже думали, что спасли судно - пламя с него почти сбили. Кончилось пенотушение, густой пар стоял над турбоходом. И тут задуло. На сильном сквозняке в трюмах огонь вновь ожил. Если раньше горело по правому борту, куда можно было добраться через пробоины, то теперь пламя взметнулось в трюмах у левого борта, куда доступ был затруднен. Кроме того, судно приняло много воды, пробоины находились у самого уровня моря. Поднялось волнение. Возникла угроза опрокидывания турбохода. С новой силой забушевал огонь за переборками машинно-котельного отделения. Раскаленную переборку, которую лишь сантиметры отделяли от топливных танков, поливали неустанно. Сначала машинист, работающий со шлангом, выдерживал восемь минут. Позже - пять. Потом машинисты менялись через каждую минуту. » Огонь охватил надстройку, увеличивалась осадка судна, рос крен. В этих условиях было принято решение отвести судно на мелководье в район порта, притопить трюмы № 2 и № 3 для ликвидации в них пожара. В 7.00 «Илья Мечников» подошел к восьмиметровой изобате. Здесь моряки подготовили судно к затоплению. В 7.30 стравили пар из котлов, остановили все механизмы, отключили аккумуляторы. Сразу же после постановки на якорь все члены экипажа перешли на борт «Сараты» и «Рузы». На судне остались лишь четверо во главе с капитаном. Они ушли тогда, когда «Илья Мечников» начал погружение. В 8.25 после семи часов борьбы за корабль, горящее судно затонуло. Спасательный плотик взяли на буксир мотоботом с теплохода «Сарата». Моряки находились на полпути к «Сарате», когда на «Илье Мечникове» раздались два сильных взрыва - огонь все же добрался до топливных танков. Затем еще один - послабее. Судно накренилось и пошло вниз. Затем оно выровнялось- село на грунт. Надстройка продолжала гореть. Через несколько часов остальные советские торговые суда вышли из порта Тартус в открытое море. А спустя несколько дней моряков с «Ильи Мечникова» встречали в родном Ждановском порту. В отношении затопленного теплохода руководство Азовского морского пароходства (АМП) после его гибели никаких действий не предпринимало. Лев Владимирович Кильчевский в 1973 г. заместитель начальника Экспедиционного отряда аварийно-спасательных, судоподъемных и подводно-технических работ (Э/О АСПТР) ЧМП вспоминал: «Поскольку капитан Е.В. Вовк уже после аварии имел встречу с руководством АМП, то он информировал нас о позиции своего пароходства в связи в аварией «И. Мечникова». До указания ММФ, оказывается, АМП «не рассматривало подъем полузатонувшего судна как ближайшую задачу», пароходство даже не анализировало серьезно положение и состояние судна - т. к. «И. Мечников» восстановлению, видимо, не подлежал по экономическим соображениям, то и спасение судна и груза считалось нецелесообразным. Руководство АМП планировало продать его на металлолом в ближайшем пункте разделки или даже отказаться от судна и груза, оставив его на месте полузатопленным. А опытный мореплаватель А.М. Чайкин, заместитель начальника пароходства, проявив завидный оптимизм, скорее смахивающий на легкомыслие, заявил, что можно очень легко заделать две пробоины и поставить судно на плав. В любом случае подобный подход свидетельствовал о слабой заинтересованности судовладельца в судьбе аварийного тб/х «Илья Мечников».» Только с 1 по 9 ноября 1973 г. направленный в Тартус ледокол «Афанасий Никитин» Э/О АСПТР провел наружный осмотр и водолазное обследование аварийного судна. Только 11 ноября после письменного указания заместителя министра Морского флота А. Колесниченко, в котором АМП было предложено заключить с э/о АСПТР договор о постановке на плав затопленного турбохода, судовладелец АС согласился такой договор заключить, а э/о АСПТР - направить для спасения необходимые силы и средства во главе с начальником экспедиции. Начальником экспедиции по спасению теплохода «Илья Мечников» назначили заместителя начальника э/о АСПТР Л.В. Кильчевского. Но время уже было упущено. В ноябре-декабре 1973 г. была проведена операция по подъему затонувшего судна, но штормовая погода не позволила ее осуществить. Лев Владимирович Кильчевский вспоминал: «Почти за сорокалетнюю практику проведения более ста спасательных операций э/о АСПТР ЧМП в Черноморско-Азовском бассейне и различных других районах Мирового океана, попытка спасения «И. Мечникова» была единственным случаем, когда не удалось достичь положительного результата. Через 34 года, просматривая достаточно подробные дневниковые записи тех событий, критически анализируя работу аварийно-спасательной экспедиции, вновь приходишь к выводу, что нам не хватило рабочего времени: возможно, всего одного, максимум двух дней. С 27 ноября по 15 декабря мы имели всего 9 с половиной дней с рабочей погодой. Если бы Азовское морское пароходство, как добросовестный судовладелец, сразу же после случившегося 12 октября нападения на тб/х «Илья Мечников», а не спустя месяц, обратилось за помощью к профессиональным спасателям - э/о АСПТР ЧМП - и организовало одновременно выгрузку груза, то судно не было бы обречено на такую печальную гибель. » 13 октября советским руководством было сделано «Заявление ТАСС» в нем были упомянуты потопление 12 октября теплохода «Илья Мечников» и бомбардировка 9 октября советского культурного центра в Дамаске. В «Заявлении» в жесткой форме руководству Израиля заявлялось что СССР не потерпит подобных действий и агрессоры ответят за свои действия: «Если правящие круги Израиля полагают, что их действия в отношении мирных городов и гражданских объектов Сирии и Египта останутся безнаказанными, то они глубоко заблуждаются. Агрессия не может оставаться безнаказанной, и агрессор должен понести суровую ответственность за свои действия… …Советский Союз не может безучастно относиться к преступным актам израильской военщины, в результате которых имеются жертвы и среди граждан, находящихся в Сирии и Египте, и требует немедленного прекращения бомбардировок мирных городов Сирии и Египта, строгого соблюдения Израилем норм международного права, в том числе в отношении свободы судоходства. Продолжение преступных действий Израиля поведет к серьезным последствиям для самого Израиля. » Москва отказалась принимать израильское извинение. Советский посол в Вашингтоне, Анатолий Добрынин, заявил от имени Кремля протест по поводу нападения, а также выразил неудовольствие фактами недавнего развертывания американских судов в восточном Средиземноморье. 9. Корабли эскадры конвоируют транспорты. Уже через несколько дней после начала войны возникла острая необходимость в восполнении потерь понесенных арабскими странами и пополнения запасов боеприпасов. Советский Союз, выполняя союзнический договор, начал посылать технику и вооружение в Сирию и Египет. Начальник Управления военных сообщений на Черноморском бассейне ВМФ СССР в 1976 - 1984 годах, капитан 1 ранга Владимир Ананьев вспоминал: «В 20 часов 1 октября 1973 года нашему дежурному передали приказание: "Заместителю начальника управления капитану 2 ранга Ананьеву немедленно прибыть в штаб военного округа для разговора с Москвой". В разговоре предупредили, что, кроме меня и начальника пароходства, никто не должен знать объем и цель предстоящей работы. В полной мере важность предстоящей работы я понял, когда через три часа во внутренний двор въехала специальная машина округа и через десяток минут у меня на столе стоял телефон закрытой связи. Это был потрясающий темп, такого мне не приходилось видеть ни раньше, ни позже за все 34 года службы. Двадцать пять суток я находился в кабинете начальника управления. Шесть телефонов трещали непрерывно. Иногда мне приходилось сидеть в кабинете помощника по телефонам. За все двадцать пять суток я ни разу не спал больше двух часов подряд. Из кабинета выходил только к начальнику пароходства и в кают-компанию пообедать. Завтракал и ужинал в кабинете куском хлеба с колбасой или пирожками. » Николаевский морской порт стал одним из основных пунктов перевалки, загрузки и отправки транспортов с техникой, вооружением и боеприпасами. Как это было принято во все времена, процесс этот сопровождался различными легендами прикрытия и завесой «секретности». Каждый день в порт направлялись команды матросов во главе с офицерами и мичманами для участия в погрузочных работах. Вооружения были различные, в том числе и времен Великой Отечественной войны. Никольский Борис Витальевич служивший тогда в экипаже строящегося в Николаеве тяжелого авианосного крейсера «Киев» вспоминал что в ходе одной из погрузок, его очень удивили патроны для автомата ППШ, высыпавшиеся из разбитого при спешной погрузке ящика. На каждый из транспортов назначался расчет военных моряков для организации связи с командованием во время перехода. Во многих описаниях о советской помощи арабским странам, говорится что 9 октября из черноморских портов Ильичевск, Октябрьский вышли первые советские транспортные корабли с оружием для арабов. Это не совсем так, по меньшей мере, три советских сухогруза до этого момента уже транспортировали свой груз в Египет. Сухогруз пр.1563 «Капитан Шанцберг» 7 октября прошел Босфор и 10 октября был в Александрии, 8 октября проливы прошла «Парижская коммуна» пр.567, которая 11 октября пришвартовалась там же и 9 октября Босфор прошел «Физик Курчатов» пр.567 и 12 октября он прибыл в Александрию. Однако эти рейсы не привлекли особого внимания зарубежных исследователей, они предпочитают считать началом советской помощи - налаживание воздушного моста 10 октября, когда советские транспортные самолеты начали совершать регулярные рейсы, перевозя оружие и снаряжение. Однако именно корабли флота осуществили главные грузовые перевозки. К примеру, сухогруз твиндечного типа «Ленинский Комсомол» проекта 567, имело водоизмещение 22200 тонн, длину - 169,9 метров, высоту борта на миделе (посредине судна) 12,9 м, высоту твиндеков (помещения между верхней и нижней палубами) 3,3 м и осадку с полным грузом - 9,7 метра. В шести трюмах сухогруза, которые имели общий объем 20300 куб. м, можно было разместить около 13500 тонн различных грузов. Высота трюмов составляла 9,6 м, что также позволяло помещать в них достаточно высокие агрегаты и технику. Люки с размерами: четыре 11,9 м на 9 м, один 8,3 м на 6,0 м и один 9,3 м на 7,0 м позволяли быстро осуществлять погрузку и выгрузку различных грузов, а грузоподъемные краны судна давали возможность перемещать тяжелые предметы весом до 60 тонн, к примеру танки. Для сравнения, по западным данным советские большие транспортные самолеты совершив 934 рейса, перевезли 12.500 тонн грузов для арабов с 10 по 23 октября. Естественно использование судов для военных перевозок требовало усилий, но эту проблему успешно решали. Начальник Управления военных сообщений на Черноморском бассейне ВМФ СССР в 1976 - 1984 годах, капитан 1 ранга Владимир Ананьев вспоминал: «На заводах и в мастерских пароходства израсходовали все запасы металла и дерева, работали круглосуточно. На судах устанавливали трехъярусные нары, умывальники, гальюны, трансляцию и освещение в твиндеках. Грузили тросы, проволоку, доски и другие материалы для крепления техники и тоже израсходовали все запасы. Сутки-полтора и обычный сухогруз водоизмещением 20-25 тысяч тонн превращался в военный транспорт и шел в назначенный порт для посадки солдат и погрузки вооружения, техники и боеприпасов. На пятый или шестой день войны я получил приказание главное внимание уделять танкам. У арабов было очень много потерь. Не один раз приходилось переадресовывать суда или железнодорожные составы на другие порты погрузки с тем, чтобы выиграть пять-шесть часов в отправке. В перевозках на войну участвовало около двадцати судов. Сделали они по два-три рейса. Заход в порт, двенадцатъ-четырнадцать часов, и судно с сотней танков шло на Босфор. » В мирное время перевозки не вызывали особой сложности. Однако с началом боевых действий 6 октября 1973 г. Израиль официально объявил восточную часть Средиземного моря (от 33-го меридиана и восточнее) зоной боевых действий, тем самым сняв с себя ответственность за безопасность всех находящихся в этом районе кораблей, судов и транспортов, независимо от их национальной принадлежности. Перед нашим командованием сразу же встал вопрос об организации конвойной службы в восточной части Средиземного моря. Для обеспечения безопасности проводки транспортов по зонам Эгейского моря и восточной части Средиземного моря специально сформировали отряд боевых кораблей Черноморского флота до 10 единиц, в том числе БПК «Красный Кавказ», «Проворный», эсминец «Сознательный», СКР «Куница», десантные корабли «СДК-137» и «СДК-164», а, два тральщика «Рулевой» и «МТЩ-219» действовали в Латакии и на его подходах. Величина сил эскорта диктовалась в соответствии с сообщениями недавних нападений на сирийские порты израильскими реактивными самолетами и кораблями. Они заходили в терводы Сирии, стояли на внешнем рейде порта Тартус во время боевых действий. 11-12 октября к побережью Сирии из состава эскадры переместили три боевых корабля. В том числе 12 октября два СДК пр.773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny) «СДК-137» и «СДК-164» , как считают они находились там на случай срочной эвакуации советского персонала из Сирии. Один из СДК находился там до 17 октября, а другой до 25 октября. 13 октября в ответ на потопление теплохода «Илья Мечников» для сопровождения наших судов у сирийского побережья был развернут БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Красный Кавказ», а 15 октября к нему присоединился эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Сознательный». 20 октября к «Красному Кавказу» и «Сознательному» присоединился БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Проворный». Все три корабля действовали у берегов Сирии сопровождая наши суда до момента пока перемирие не вступило в силу, покинув район в период 24-28 октября. Первым 11 октября 1973 г. начал конвойную службу БПК «Красный Кавказ». Как это было вспоминал командир БПК «Красный Кавказ» капитан 2 ранга в отставке Юрий Кручинин: «БПК «Красный Кавказ», которым я командовал, в то время находился в точке юго-восточнее о. Крит в готовности к выполнению типовых для боевой службы задач. В ночь с 8 на 9 октября я получил боевое распоряжение начальника Главного штаба ВМФ адмирала Сергеева, в котором давались краткие выводы из военно-политической обстановки, состав сил на Средиземноморском театре, а также ставилась боевая задача кораблю. "Красному Кавказу" приказывалось в районе пролива Карпатос встретить советский транспорт «Aкaдемик Зелинский», вступить в управление и обеспечить оперативное прикрытие по маршруту в порт Латакия, организовать все виды обороны на переходе. Оружие по морским и воздушным целям применять только при самообороне, подводные лодки атаковать с обнаружением. Читая и вникая в смысл боевого распоряжения, я вдруг осознал, что это уже не игра, не учение, а реальная боевая обстановка со всеми возможными последствиями. Собрав офицеров, довел боевое распоряжение, дал указания командирам боевых частей на подготовку. Со штурманом и нештатным разведчиком (карта разведки велась в БИП) выработал решение, утром 9 октября доложил на ЦКП начальнику Главного штаба, копию - командиру 5-й эскадры и командиру бригады на pкp «Грозный». В решении указал, что основную угрозу следует ожидать от РКА «СААР-1» с крылатыми ракетами «Габриэль». Угроза от атак подводных лодок была, но незначительная. Авиация могла противодействовать на подходе к порту Тартус. Мое решение было утверждено. Утром по «Большому сбору» собрал экипаж «Красного Кавказа». Смысл моего выступления был следующий: нам поставлена боевая задача по охране транспорта, маршрут проходит через район боевых действий, с сего момента начинают действовать законы военного времени, и к трусам, нарушителям и предателям будут применяться самые строгие меры. Моя эмоциональная речь была выслушана экипажем с большим вниманием и возымела действие. Могу отметить тот факт, что за все время пребывания на боевой службе на корабле не было ни одного случая сна на вахте и дежурстве, нарушения боевых и эксплуатационных инструкций, пререканий, грубостей и даже мелкой неисполнительности. В дальнейшем события развивались следующим образом. 11 октября я встретил транспорт, вышел с ним на связь по УКВ, поставил капитану задачу и начал движение, занимая предписанную позицию впереди по курсу на расстоянии 200 кбт. Сразу понял, что дистанция 200 кбт ни в коем случае не обеспечивает ни надежное наблюдение, ни оборону, ни связь по УКВ. О чем доложил на ЦКП. Командование утвердило удаление для корабля охранения 10-20 кбт от транспорта. Это давало возможность обеспечивать круговую оборону, устойчивую связь и свободу маневра корабля охранения для прикрытия. При подходе к берегу от ЦКП получил рекомендацию: пройти курсом на ост до тервод Сирии (9 миль) и начать движение на юг, находясь в терводах Сирии. Около 2 часов ночи сигнальщики, а затем и все, кто находился на ходовом мостике, наблюдали вспышки на берегу в районе порта Латакия, зарево от пожара, слабые звуки разрывов. По-видимому, на подходе к порту шел бой. Как оказалось, ракетные катера Израиля действительно в эту ночь совершили набеговые действия и нанесли удар крылатыми ракетами по порту, нефтехранилищам и артиллерийским позициям в районе Латакии. Через 30-40 минут выстрелы прекратились, но пожары на берегу продолжались. Видимость ухудшилась, горизонт затянуло дымкой. Мы продолжали спускаться на юг, имея ход 12 узлов. В 4.20-4.30 из БИПа поступил доклад: «Малоразмерная цель, пеленг - 160 градусов, дистанция 27 кбт». Через несколько секунд следующий доклад: «Цель скрылась». Прошло еще несколько минут, снова доклад об обнаружении малоразмерной цели, и опять цель скрылась. Что делать командиру? Предполагаю, что это подводная лодка под перископом выходит в атаку. Принимаю решение: разворотом корабля влево прикрыть транспорт своим бортом и одновременно атаковать подводную лодку всем имеющимся на борту противолодочным оружием. Даю команды на маневр и атаку, а капитану транспорта - указание на уклонение вправо и следование полным курсом на запад. Вот только молчат акустики, которые на такой дальности уже должны были установить гидроакустический контакт. Начинает сереть рассвет, и я слышу доклад сигнальщика: «Наблюдаю всплеск впереди по курсу, дистанция 15-20 кбт». Теперь и я увидел всплески. Понял, что береговая артиллерия перенесла огонь на нашу группу, считая, видимо, неприятельскими кораблями. На связи наш советник в Латакии, я передаю ему, что его артиллерия ведет по нам огонь, а сам циркуляцией влево делаю поворот на 270 градусов и вслед за транспортом выхожу из зоны обстрела и территориальных вод. Советник оправдывается. Мы же к 6.00 выходим на траверз порта. Транспорт входит на внутренний рейд Латакии. С расстояния 30-40 кбт от входа ожидаю проход боновых ворот транспортом и, убедившись, что все нормально, самым полным ходом выхожу из сирийских тервод. Докладываю на ЦКП ВМФ о выполнении задачи и следую в заданную точку. Оперативный дежурный ЦКП передал благодарность Главкома ВМФ экипажу за отличное выполнение задачи и очередное приказание на встречу и проводку следующего транспорта. » Для прикрытия транспортов уже на рейде, рано утром 13 октября МТЩ пр.266М «Рулевой» (капитан-лейтенант П.Н.Козицин) и «МТЩ-219» (капитан 3 ранга Е.А.Буслейко) вошли в сирийский порт Латакия. Командир дивизиона капитан 3 ранга К.А.Шовгенов был назначен старшим по охране порта и разгрузке советских транспортов с оружием и техникой, и получил добро на применение оружия. Работа была напряженной, о ходе разгрузки и обстановке командир дивизиона каждый час докладывал Главнокомандующему ВМФ. К тому времени, Израиль приостановил его контрнаступление на сирийском фронте и объединил оборонительные позиции. 14 октября командиры советских военных кораблей в Средиземноморье получили приказ открывать огонь по мере необходимости по израильским и другим самолетам воюющих сторон если они угрожают советским конвоям и транспортам. Советские суда восстановили сирийские ПВО, доставив необходимое количество зенитных ракет. Прибывший 14 октября в Латакию теплоход «Химик Зелинский» среди прочего доставил 90 ракет (514 тонн), 15 октября сухогруз «Салават» - 65 ракет, 16 октября в 7.30 прибывший теплоход «Советск» - 65 ракет. Транспорты сопровождал БПК «Красный Кавказ». Израильские ВМС действовали у сирийских берегов, что требовало от экипажа БПК «Красный Кавказ» быть готовым к любым ситуациям. Командир БПК «Красный Кавказ» капитан 1 ранга в отставке Юрий Леонидович Кручинин вспоминал: «Третий транспорт, который я конвоировал, следовал в порт Тартус. Это было в ночь с 14 на 15 октября. За 3-4 часа до подхода к порту РЛС "Ангара" обнаружила группу малоразмерных целей на дистанции 210-230 кабельтовых. В это время года в восточной части Средиземного моря установилась сверхдальняя радиолокационная наблюдаемость. Группа из 4 целей следовала в кильватерном строю курсом "норд" навстречу нам со скоростью 10-14 узлов. Точнее скорость с помощью РЛС воздушного обнаружения определить невозможно. На дистанции 190 кбт группа перестроилась в строй фронта, продолжая идти на сближение. Стало очевидно: по характеру маневрирования, месту встречи, малым размерам - это были катера противника. Что делать? Какое решение командира в данной ситуации? По боевой трансляции объявил: "Обнаружены ракетные катера противника!". На корабле объявлена боевая тревога. Даю приказания: командиру БЧ-2 капитан-лейтенанту В.А. Кулику: "Произвести целераспределение ракетным и артиллерийским комплексами. Готовность к открытию огня - немедленная"; командиру БЧ-4 старшему лейтенанту М.С. Журавскому: "Передать на ЦКП: "Обнаружил катера противника. Пеленг... Дальность... Продолжаю следовать в порт Тартус". Так как связь с ЦКП постоянная, то радиограмма сразу же идет оперативному ВМФ. Далее даю приказание командиру БЧ-4 приготовить к передаче сигнал по СБД: "Подвергся нападению противника, вступил в бой". Капитану транспорта передал: "Обнаружил ракетные катера. Если вступлю в бой, уходи в Латакию". Продолжаем идти прежним курсом, скоростью 9 узлов. Дистанция сокращается, нервы на пределе. Теперь и навигационная РЛС хорошо наблюдает группу. Командир БЧ-2 дал целеуказание на стрельбовые носовые станции "Турель" и "Ятаган". Кормовые комплексы в "мертвой зоне". Дистанция сокращается: 170, 160, 150, 140... Если катера будут атаковать, то с дистанции 90-100 кбт. Вводить кормовые комплексы в зону стрельбы не пришлось - на дистанции 125 кбт наблюдаем поворот целей на обратный курс. Катера, повернув на юг, увеличили ход и скрылись в южном направлении. Доложил об этом на ЦКП. Успокоил капитана судна. Установил по кораблю боевую готовность № 2. Какие задачи преследовали эти катера? Возможно, они имели приказ нанести повторный удар по порту Латакия? А мы своим присутствием сорвали этот план? Возможно, хотели продемонстрировать решительные действия и тем самым заставить нас отказаться от проводки судов в сирийские порты? Можно только предполагать. По боевой трансляции я объявил благодарность экипажу за четкие действия в боевой обстановке. С рассветом подошли к внешнему рейду порта Тартус. В ночь с 11 на 12 октября Израиль нанес по этому порту авиационный удар. Тогда были повреждены два судна - греческое и японское, потоплен наш транспорт. К моменту нашего захода греческий транспорт дымился, японский с креном на левый борт стоял на якоре у самого входа на внешний рейд. Мы проводили наш транспорт до входа во внутренний порт, я доложил о проводке и проследовал в точку № 55. Там нас уже ожидал наш танкер "Десна" Черноморского флота. Он находился там до конца боевых действий, обеспечивая нас топливом, водой и, частично, продовольствием. » 14 октября 1973 г. черноморскими проливами в Средиземное море прошли два БДК пр.1171 (по классификации НАТО - Alligator ). Это были первые десантные корабли, прошедшие в Средиземное море из состава Черноморского флота после начала войны. Но они использовались для транспортировки боевой техники в Сирию. Имелось несколько зарегистрированных случаев, в которых советские моряки открывали огонь по израильским самолетам, когда они, совершая налет на Латакию ставили под угрозу их безопасность. По меньшей мере два из них были 16 октября. 16 октября в боевое соприкосновение с израильскими самолетами вступили овровские корабли МТЩ пр.266М «Рулевой» (капитан-лейтенант П.Н.Козицин) и «МТЩ-219» (капитан 3 ранга Е.А.Буслейко). Пять израильских самолетов - два "Миража" и три "Фантома", отбомбившись по Дамаску, возвращались на базу. Их полет проходил над Латакией. Целеуказание о приближении скоростных воздушных целей пришло на МТЩ "Рулевой" заблаговременно, так что зенитчики корабля были готовы к худшему развитию событий. Так и произошло. Один из "Фантомов" отделился от группы и вышел на боевой курс, идя прямо на советский тральщик. По-видимому, он не до конца освободился от своих бомб и ракет и "приберег" кое-что и для морских целей. В этот момент в порту Латакия разгружались два советских средних десантных корабля. На причалах сосредоточилось несколько десятков единиц военной техники и ящики с боезапасом. Рядом с СДК покачивался на волнах наш тральщик «МТЩ-219». МТЩ «Рулевой» занимал позицию в порту прямо напротив выхода в море. Командир МТЩ «Рулевой», ныне капитан 1 ранга в отставке Петр Козицын вспоминал: «В рубке МТЩ "Рулевой" нервы у офицеров были напряжены до предела. До сих пор помню суровые и сосредоточенные лица своего старпома старшего лейтенанта Юрия Любвина и командира БЧ-2 старшего лейтенанта Валерия Дорофеева. Как быть? Самолет приближался к нам с кормовых курсовых углов с явно агрессивными целями. Промедлишь секунду-другую - получишь бомбу или ракету, и от корабля ничего не останется. Ведь для Израиля мы - "обычная" вражеская цель. Когда "Фантом" на высоте около 700 метров вошел в пике, я понял, что дальше медлить уже нельзя. Судя по докладам, радиолокационная станция МР-104 "Рысь" цель захватила и уверенно вела, кормовая артиллерийская установка АК-230 была готова стрелять. Когда командир радиометристов М3А крикнул: "Данные выработаны", я приказал открыть огонь на поражение». Огонь велся несколько секунд, было выпущено 47 тридцатимиллиметровых снарядов - из магазина в 1.050 патронов. Так как высота полёта истребителя-бомбардировщика была небольшая, наблюдавшие за воздушным боем увидели как от "Фантома" отвалилось крыло, затем хвостовое оперение. Машина сразу же загорелась и в процессе падения развалилась ещё на несколько частей. Через две-три секунды "Фантом" упал за центральным молом, взорвавшись в момент соприкосновения с водой. Лётчики выпрыгнуть не успели. На место падения быстро вышли небольшие сирийские катера, но, кроме расплывающегося по морю керосинового пятна, никаких плавающих останков не обнаружили. Глубины здесь были большими. Командир МТЩ «Рулевой», ныне капитан 1 ранга в отставке Петр Козицын вспоминал: «Об инциденте я доложил по инстанциям. Через 15 минут по спецсвязи меня вызвал Главнокомандующий Военно-Морским Флотом Адмирал Флота Советского Союза Сергей Горшков. Главком потребовал доложить о расходе боезапаса и сообщить подробности происшедшего боя. Так как все мои команды были записаны на магнитофон, я быстро восстановил картину боя и направил "эти несколько секунд" из жизни корабля в Москву. Мне также сообщили: завтра ждите комиссию из Главного политического управления, то есть от Епишева. Она даст оценку вашим действиям». Для экипажа начались другие испытания, на следующий день прибыла комиссия из 15 человек, она сделала заявление - за открытие несанкционированного огня командира тральщика снять с должности, остальных офицеров тоже наказать, но не так строго. К счастью положение спас главный военный советник в Сирии Герой Советского Союза контр-адмирал Василий Иванович Быков. Он слетал в Москву на посольском самолете и все уладил.» В результате за проявленное мужество и отвагу по итогам боевой службы были награждены орденом Красного Знамени капитан 3 ранга П.Н.Козицин, орденом Красной Звезды капитан 3 ранга К.А.Шовгенов и замполит корабля лейтенант М.К.Лях, медалью «За боевые заслуги» командир БЧ-5 капитан-лейтенант Л.Н.Сергеев и несколько комендоров. В этот же день 16 октября, там же в Латакии (в ряде изданий говорится что дело было в акватории Порт-Саида, но это не так , так как «СДК-137» был у сирийских берегов) по израильским самолетам стрелял «СДК-137». В один из авианалетов комендор «СДК-137» (капитан-лейтенант Л.Лисицын) старшина 1 статьи П.Гринев своевременно обнаружил израильский "Фантом", заходивший на боевой курс для удара по кораблю, открыл огонь на поражение и сбил его. Подвиг моряка-черноморца отмечен орденом Красной Звезды. Эти два случая не находят подтверждения. По официальным израильским данным 16 октября ВВС Израиля потерял два самолета, первый - A -4 HAyit 751, капитана Менахем Эяль, 102-я АЭ, сбит в 13.40 зенитной артиллерий в районе Китайской фермы, второй - Nesher 536, капитан Менахем Каштан, 113-я АЭ, сбит в районе Диверсуфр в воздушном бою, по египетским данным летчикомМиГ-17Ф 306-й бригады Николь Эскэндар. В свою очередь по сирийско-советским данным 16 октября над Сирией ВВС Израиля потерял 6 самолетов - 5 были сбиты истребителями и 1 зенитными средствами. Вполне возможно, что израильские реактивные самолеты, были обстреляны в порядке самообороны, хотя возможно и не были сбиты. Правда, свидетелями были моряки двух экипажей. Были и другие подобные случаи. Капитан 2 ранга в отставке, Альберт Михайлович Простокишин, служивший в 1973 г. инструктором дивизиона ракетных катеров в Сирии вспоминал «Однажды мы находились на ракетном катере под военно-морским флагом СССР. Готовили его к передаче сирийским морякам в порту Латакия. У меня записан такой эпизод: в небе появились шесть израильских самолетов. Нанеся бомбовый удар по школе зенитчиков, они взяли курс на наш катер. Капитан III ранга командир катера Владимир Руденко выжидающе посмотрел на меня. И я дал команду: открыть огонь! Вмиг зарокотали пулеметы. Старшина II статьи комендор Владимир Мезун умело выполнил боевую задачу -- самолеты развернулись и ушли. Я представил старшину к медали "За боевые заслуги".» В октябре 1973 г. сирийцам были переданы два ракетных катера пр.205 - 7 октября бортовой номер 23 (заводской № 676, прибыл 3 октября) и 27 октября бортовой номер 24 (заводской № 677, прибыл 25 октября). В своих воспоминаниях контр-адмирал Козлов Валентин Степанович рассказал о таком эпизоде: «Капитан 1 ранга Н. Калашников рассказывал мне, как, находясь с лодками (в должности начштаба 35 дивизии) в сирийском порту Тартус, был участником отражения налета израильской авиации на группу наших кораблей. В воздухе появились сирийские «МиГи», заработали все корабельные средства ПВО. Налет был отражен, сбиты два вражеских «Фантома»». Данный эпизод сомнителен, так как во время боевых действий наши подводные лодки в сирийские порты не заходили. Транспорты перебрасывали не только вооружения, но и наших военнослужащих обслуживавших ее. В середине октября 1973 г. в Сирию был переброшен 716-й зенитно-ракетный полк (командир полка - подполковник В. Старун) 24-й Железной мотострелковой дивизии из Краснознаменного Прикарпатского военного округа. Его задачей было прикрытие Дамаска от израильских авианалетов. Полк имел на вооружении ЗРК Куб (индекс ГРАУ - 2К12, по классификации НАТО - SA-6 Gainful), 5 дивизионов по 4 пусковые установки в каждом, 500 человек личного состава. В боевых действиях он почти участия не принимал, так как морской путь из СССР в Сирию, разгрузка в порту Латакии, и переброска к Дамаску заняла продолжительное время. К тому моменту, как полк развернулся и согласовал взаимодействие дивизионов, интенсивность налётов израильской авиации резко снизилась из-за больших потерь в авиапарке на фронте. Полк простоял на позициях под Дамаском до конца 1974 г. А потом техника была передана сирийцам, а советские офицеры и солдаты, которым сирийцы вручили ордена «За мужество» или «Шестого октября», убыли на Родину. 716-й зенитно-ракетный полк был первым крупным боевым формированием ВС СССР со штатной советской техникой и советским личным составом, присланный для участия в боевых действиях в Сирии. Кроме того в Сирии находились также наземная группа радиоэлектронной борьбы 100-го отдельного разведывательного авиаотряда, которая периодически размещалась на военном аэродроме Блей и авиационная эскадрилья радиоэлектронной борьбы из прибалтийского Шяуляя. Самолёты-постановщики помех групповой защиты Ан-12ПП, имевшие на борту сирийские опознавательные знаки, обеспечивали боевую деятельность арабской ударной авиации. Как вспоминал Гумар Сагдутдинов служивший в 1973 г. лейтенантом в 716-м полку: «Бригаду быстро погрузили на эшелон с «зеленой улицей» до порта в Николаеве. Там нас переодели в гражданское: все одинаковое, только у солдат - береты, а у офицеров - шляпы. Нас ждали сухогруз «Хо Ши Мин» и корабль боевого охранения. В пути были три дня, на палубу почти не выходили - маскировка, а в Средиземном море над нами то и дело кружили самолеты с израильскими опознавательными знаками. Якорь бросили на траверзе неизвестного порта. Нас переодели в незнакомую форму без знаков различия. И только сойдя на берег, мы узнали, где оказались: город Латакия - Сирийская Арабская Республика.» Сухогруз «Хо Ши Мин» прошел турецкие проливы 16 октября и 18 октября прибыл в Латакию. Гумар Сагдутдинов: «Война чувствовалась сразу - было видно, что по припортовым кварталам серьезно поработали бомбардировщики. В самом порту - затопленные и обгоревшие корабли. Получили приказ развернуться по периметру Латакии… За неделю, что стояли возле порта, боевую тревогу объявили только один раз. Сообщили о приближении израильских самолетов. Но все кончилось стрельбой взвода работающих по низковысотным целям «Шилок», охранявших позиции «Кубов». Использовать ракеты команды не было. Впрочем, и «Шилки» - тоже неплохо: страшный по плотности ураганный огонь, стопроцентное попадание. В тот раз израильтян, на испуг брали. Думаю, посмотрев на эту лавину огня, они решили держаться подальше - к тому времени они уже поняли, что из себя представляют советские средства ПВО - «Кубы» еще до нашего прибытия успели посбивать немало израильских самолетов. Но, надо сказать, израильтяне быстро восстанавливали свои силы. И, в общем, хотя сирийская армия была вполне боеспособной, израильтяне выглядели сильнее. Намного. А через неделю поступила команда сняться с позиций и двинуться маршем на Дамаск. Там война чувствовалась поменьше, но руины от ракет и бомб никого не удивляли. Например, был разбомблен советский культурный центр, погибла женщина - его руководитель… Развернулись едва ли не в чистом поле, но больше налетов не было. Активная фаза войны уже закончилась. » 17 октября черноморскими проливами в Средиземное море прошел второй отряд из 4 десантных судов - в составе, которого были один БДК пр.1171 (LST, по классификации НАТО - Alligator ) «Воронежский комсомолец» и три СДК пр. 773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny). Десантные корабли транспортировали боевую технику в Сирию, на борту их были небольшие подразделения морской пехоты ЧФ, которые использовались для сопровождения груза. Так как 810-й ОПМП ЧФ находился в Москве на подготовке к параду 7 ноября, была сформирована 9 рота морской пехоты - командир роты, он же - командир десанта, капитан Самодаев Валерий Пантелеевич. Состав роты: три взвода морской пехоты по 30 чел. (командиры взводов - лейтенанты Дуюнов Виктор, Яровой Михаил, Колпащиков Николай), пулемётное отделение: два расчета ПК - 4 чел., командир отделения мл. сержант Козлов Владислав., отделение ПЗРК "Стрела-2м" - 2 чел., техника: БТР -50ПУ. Рота совершила марш с места постоянной дислокации в Донузлав, где прошла погрузка десанта на БДК пр.1171 «Воронежский комсомолец». БДК уже стоял с "грузом": БТР-60ПБ, более 40 единиц, загруженные "под жвак" ящиками с патронами к ККПВТ и СГМТ. Как вспоминает Виктор Александрович Дуюнов: «… вышли в Эгейское море. На корабле был сыгран "большой сбор" Личный состав корабля и десанта построился на верхней палубе, командир корабля объявил о том, что корабль вошел в зону боевых действий и о вступлении в действие законов военного времени, после чего была сыграна "боевая тревога". Начались облёты авиацией НАТО, сначала кружили "Альбатросы", позже - "Орионы" сбрасывали буи - "щупали", нет ли под нами лодки.В походном ордере за нами шли два СДК, но без десанта. Как узнали позже, они везли в твиндеке БРДМ-2… … перешли в точку якорного стояния в заливе Эс- Салум, в ожидании приказа на заход. Командир десанта отдал приказ на роты в полную боевую готовность, начали снаряжение магазинов к автоматам и пулемётам патронами, укладывались коробки с патронами по вещмешкам. Стрелки-зенитчики, ещё с Эгейского, несли дежурство на ходовом мостике. Гранатомётчики укладывали выстрелы к РПГ-7 в сумки. Всё делалось спокойно, без шума и нервотрёпки, раздавалась "стройбатовское" х/б, на всякий случай, но команды надевать не было. Утром следующего дня походный ордер двинулся на Латакию. Нам было отдано приказание: готовить технику к выгрузке "корабль - берег". Что характерно, БТРы грузились в твиндеки кораблей с платформ, портальными кранами, т.е. своим ходом не перегонялись, это подтверждалось и схемой погрузки, отличной от десантной схемы"в ёлочку". Как оказалось подготовку мы сделали не зря: системы охлаждения двигателей БТРов БЫЛИ ПУСТЫ! Морпехи таскали пресную воду, с которой на БДК всегда была "напряженка", помогая своим механикам - водителям заливать в системы охлаждения БТРов. Не сделай этого мы, вряд ли хоть один БТР съехал бы на сирийский берег для оказания интернациональной помощи. И вот... Латакия. На рейде унылая и напрягающая картина: три потопленных сухогруза, один из них - обгорелый японский цементовоз. Израильтяне Латакию бомбили и обстреливали ракетными катерами нещадно до того, как на портовом волноломе (поскольку порт Латакия стоит в открытой бухте) встали зенитчики в арабской форме, но с "рязанскими лицами" из ОдВО и с комплексами "Стрела-1", ЗСУ- 23-4 "Шилка", примерно, две батареи. На швартовку БДК пошёл "с ходу", время выгрузки ограничено. Команда: "Корабль к бою, десант к высадке - ИЗГОТОВИТЬ!" не обескуражила. Морпехи, от офицера до матроса, умеют управлять БТРом. Опустилась аппарель БДК: "Десант - ПОШЁЛ!" ....и советские морпехи на БТРах, с личным оружием, с патронами и гранатами, устремились, один за одним, на сирийский берег В НЕИЗВЕСТНОСТЬ и В БЕЗВЕСТНОСТЬ! На ходу, на каждый БТР запрыгивали сирийские военнослужащие - проводники, которые указывали нам дорогу к району рассредоточения, где-то на окраине Латакии, в "зелёнке". По дороге один БТР встал, я остановил колонну и побежал к БТРу , оказалось: загорелась лампочка "перегрев двигателя",заслонки воздухопритока зажало ящиками с патронами, лежавшими на броне. Убрали. Открыли. Поехали. Приехали. Рассредоточили БТРы. Пожали сирийцам руки, "сдал-принял" не было.. Построились и пошли "на север". в сторону родного "комсомольца" … » Командир МТЩ «Рулевой», ныне капитан 1 ранга в отставке Петр Козицын вспоминал: «Обстановка в порту Латакия сложилась очень напряженная. Дыхание войны чувствовалось повсюду. Мы непрерывно поддерживали связь с Москвой и с военным советником в Сирии, Героем Советского Союза контр-адмиралом Василием Быковым. В ежедневных докладах сообщали, сколько транспортов пришло в порт, какое количество единиц боевой техники выгружено на берег, есть ли проблемы технического и организационного порядка, как ведет себя израильская авиация. Так как в радио эфире любое нешифрованное сообщение мгновенно перехватывалось израильской разведкой, мне пришлось вообще отказаться от радиопереговоров между "Рулевым" и судами и перейти на другие способы передачи информации. Я командировал на очередной разгружающийся транспорт старшину 1 статьи Виктора Бескровного. Он держал со мной связь световым фонарем, применяя простейший код". Выполняя свой долг, Виктор Бескровный совершил подвиг, спасший множество жизней моряков. Разгружали транспорт в котором находилось около 120 боевых машин пехоты и около 40 тонн боезапаса. Прибывающие на транспортах танки и бронетранспортеры были под завязку заправлены топливом еще в Союзе. Под руководством наших инструкторов сирийские экипажи садились в боевые машины и, не мешкая, уводили их на передовые позиции. В трюмах из-за испарений бензина любая искра могла привести к взрыву. При выводе очередного бронетранспортера, по-видимому, от искры, возник пожар. Вспыхнувший БТР остановился неподалеку от выгруженного на причал танкового боезапаса. Арабы, не долго думая, разбежались кто куда. Не дрогнул и не испугался лишь советский моряк - старшина 1 статьи Виктор Бескровный. Он находился неподалеку от места возгорания. Увидев выброс пламени из боевой машины, Бескровный схватил огнетушитель и в считанные секунды сбил огонь. Опасность взрыва БТРа и рядом лежащего боезапаса была предотвращена. Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и отвагу старшина 1 статьи Виктор Александрович Бескровный был награжден орденом Красного Знамени. Отслужив срочную службу, отважный моряк подал командиру рапорт с просьбой оставить на флоте, и ему было присвоено воинское звание мичман. 17-18 октября в район Латакии прибыл эсминец «Сознательный» (командир капитан 3 ранга Саможенов). На эсминце прибыл и штаб во главе с командиром 70-й бригады эсминцев ЧФ капитаном 1 ранга Николаем Яковлевичем Ясаковым. Конвойной службой стал управлять штаб бригады, транспорты и суда следовали одно за другим: ЭМ «Сознательный» сопровождал их в п. Латакия, БПК «Красный Кавказ» - в п. Тартус. В ходе боевой службы отрабатывалась система конвоирования: в соответствии с боевым распоряжением, в котором указывались название транспорта и порт проводки, корабль-конвоир в 22-23 часа, как правило, на исходе суток встречал транспорт на меридиане 33°. К востоку от этого меридиана начинался объявленный Израилем район боевых действий. Производили опознавание. Выходил на связь с капитаном, запрашивал, каким ходом может следовать судно, уточнял пункт прибытия. Рассчитывал время прибытия в порт назначения. Давались указания на случай нападения противника и другие уточняющие моменты. Маршрут проходил вдоль побережья Турции к точке № 55, от нее конвой следовал к подходной точке порта Латакия или порта Тартус. Вход в порт производился в светлое время суток, большей частью с рассветом. В первое время возникали трудности при встрече транспортов. Опасаясь встречи с неприятелем, капитаны прижимались к берегу, шли в территориальных водах Турции, не сразу выходили на связь по УКВ, не отвечали на вызов прожектором, проявляя осторожность. Ведь встречи, особенно в первое время, происходили в темное время суток. Обнаружив транспорт, с корабля-конвоира подавали прожектором фразу: "Я советский корабль". И так несколько раз. Давали свои позывные, и только через какое-то время транспорт отвечал прожектором, затем на УКВ. Спустя несколько дней, когда на транспорты посадили группы связи из военных радистов и сигнальщиков во главе с флотскими офицерами, трудности в организации встречи, опознавания и управления на переходе были преодолены. ( 19 октября 1973 г. как сообщило агентство REUTER, в четверг 18 октября представитель Советского Союза впервые признали, что СССР осуществляет поставки вооружений странам ведущим войну с Израилем. Но не все шло гладко, сказывалась необычность ситуации и нервозность. 19 октября Босфор прошел сухогруз «Парижская коммуна» направлявшийся в Александрию. Начальник Управления военных сообщений на Черноморском бассейне ВМФ СССР в 1976 - 1984 годах, капитан 1 ранга Владимир Ананьев вспоминал: «На суда в море указания о режиме плавания давались зашифрованной радиограммой. Объем текста, состоящего из сплошных цифр, был примерно в четверть газетного листа. Неудивительно, что работая над расшифровкой криптограммы в течении 3-4 часов, капитан с первым помощником могли ошибиться в десятке цифр из многих сотен полученных. Ошибка даже в одной цифре могла привести судно в неохраняемый район, где его мог потопить любой военный корабль. Наши суда были совершенно беззащитны. Турбоход "Парижская коммуна" идет по установленному маршруту и вдруг ночью, в неположенной точке, видит силуэт военного корабля. Корабль передает прожектором на судно цифру. Капитан роется в своих талмудах, но такого сигнала там нет. "Провокация американца", - думает капитан и не отвечает на вызовы. А с военного корабля продолжают сыпать прожектором эти же цифры. Капитан молчит. Корабль начинает опасно сближаться и резать курс. Капитан отворачивает, чтобы не столкнуться. Корабль подходит почти вплотную, с него кричат на русском: "Какого черта не отвечаешь на запрос опознавания?". Но мало ли американцев знает русский язык! Капитан молчит и еще на двадцать градусов отворачивает от "американца".' Тут военный взрывается артистическим матом. А заодно объясняет капитану, что получив запрос "3276 5489", он должен ответить "1980 5297" и все!!! Зачем же морочить... Капитан турбохода Феликс Давыдов улавливает в этом возмущении что-то душевное, родное и только тогда "верит". Ну не может это быть американец. Ни одна нация в мире не придумала таких артистических способов снятия "стресса". Давыдов объясняет командиру, что у него совершенно другие пароли. Выдав бурную тираду насчет чьих-то родственников, командир говорит: "Ладно, капитан, иди у меня на курсовом 150 слева, дистанция 10, курс 105, ход 16. Сможешь?" - Капитан ответил: "Без проблем, конечно, могу и 19". - "Ну тогда потопали. Я здесь вечером видел израильский СКР. Будь внимателен". » Инцидент со следующим судном вообще мог закончиться трагически. 20 октября Босфор прошел сухогруз «Ленинский Пионер» следовавший в Латакию, куда он прибыл 22 октября. Начальник Управления военных сообщений на Черноморском бассейне ВМФ СССР в 1976 - 1984 годах, капитан 1 ранга Владимир Ананьев вспоминал: «… не встретив на всех установленных маршрутах Средиземного моря ни одного корабля-защитника, турбоход "Ленинский пионер" подходил к сирийскому порту Латания. Дал установленный сигнал опознавания. А в ответ по мостику вдруг ударил крупнокалиберный пулемет. Отворачивать было поздно, судно шло в канале и до ворот было пять кабельтовых. Укрываясь за чем удастся, капитан, старпом и рулевой ввели судно в порт. Лежа на полубаке, боцман ухитрился отвернуть стопор и отдать якорь.» К счастью никто не пострадал, и во всем быстро разобрались. Вообще капитанам и экипажам приходилось действовать решительно. 22 октября сухогруз «Юный ленинец» прибыл к Латакии. Начался шторм, порт лоцмана не выслал. Капитан теплохода Евгений Кратинов, не желая оставлять корабль в море, сообщил в порт, что будет заходить сам. Он отошел от ворот на несколько кабельтовых, на полном ходу разогнал судно и, проскочив узкие ворота, отработав полный назад, прилип к причалу. Это была ювелирная работа. На меньшем ходу его бы снесло и разбило о мол. Был большой риск, но был очень точный расчет. Он знал, что нужны танки и у него не было страха. Не менее решительно действовали и капитаны судов Голубенко, Никитин, Корзун, Третьяк, Романов, Давыдов, Подшибякин, Гуржий. Моряки гражданских судов стали не только свидетелями, но и участниками идущей войны, так как порты подвергались авиационным ударам со стороны ВВС Израиля. Капитан прибывшего 20 октября теплохода «Братство» Романов продолжал выгрузку боеприпасов и во время авиационного налета. Приехавший наш советник, армейский генерал увидев это закричал: «А если бомба или ракета угодит в открытый трюм, вы же разнесете весь порт! Сколько на судне боеприпасов? Немедленно закройте трюм!». На это, Романов тихо ответил: «На судне осталось 420 тонн снарядов и патронов к автоматам. А закрывать трюм не к чему. Посмотрите на причал, на нем не меньше пяти тысяч тонн боеприпасов. Заставьте власти быстрее вывозить грузы, а то скоро выгружать некуда будет». Генерал посмотрел на причал, выругался и умчался куда-то на своем газике. 23 октября 1973 г. моряки советских грузовых судов по воспоминаниям приняли участие в отражении нападения израильских ВМС на порт Банияс. К этому моменту в порту Латакия разгружались несколько советских судов доставивших военные грузы, в том числе сухогрузы «Братство» (капитан Романов, прибыло 20 октября), «Ленинский пионер» (капитан Никитин, прибыло 22 октября), «Юный ленинец» (капитан Евгений Кратинов, прибыло 22 октября). Начальник Управления военных сообщений на Черноморском бассейне ВМФ СССР в 1976 - 1984 годах, капитан 1 ранга Владимир Ананьев: «...Во время выгрузки, на "Ленинском пионере" собрались три друга-капитана: хозяин - Никитин, гости Кратинов и Романов. Над портом завыл сигнал тревоги. На них привыкли не обращать внимания. Сидели в салоне, попивали коньячок с кофе. Говорили. Нечасто на морских дорогах удавалось встретиться всем троим. В каюту забежал взлохмаченный офицер: - Ребята, выручайте! Мы развернули ракетный дивизион, а локаторы не успели еще выгрузить. Не поможете ли своими локаторами? Вот радиостанция для связи... И начали гости засекать на экране локаторов приближающиеся цели, а хозяин выдавал по рации целеуказания ракетчикам. Один катер потопили, остальные удрали. Атака сорвалась. » 28 октября конвойная служба для «Kpaснoгo Кавказа» закончилась, он получил новую задачу - следовать в район о. Крит для слежения за вертолетоносцем «Гуадалканал» ( Guadalcanal LPH 7), а 5 ноября - шифровку об окончании боевой службы. В результате конвойной службы БПК «Красный Кавказ» и ЭМ «Сознательный» провели в порты Латакия и Тартус 23 транспорта и корабля, в том числе и два ракетных катера пр.205 под буксирами (заводской № 677 - 25 октября и заводской № 674 - 31 октября), а также 6 болгарских судов. Все эти суда и грузы были доставлены в целости и сохранности. По западным данным с 10 октября до начала ноября, по крайней мере 50 000 тонн грузов достигли портов Александрии, Тартус и Латакия на борту 18 российских судов. А всего за период с 9 октября по 6 ноября 1973 года отрядом прикрытия было проведено 53 транспорта с вооружением и боеприпасами для Сирии и Египта вышедших из советских черноморских портов, а также портов Бургас (НРБ) и Росток (ГДР). Из них 43 транспорта советских и 10 транспортов Народной Республики Болгария и Германской Демократической Республики. Причем 13 советских транспортов совершили повторные рейсы. По другим данным в порты Александрия и Латакия было выполнено 49 судорейсов с вооружением и военной техникой. Помимо СССР поставки вооружений в Сирию и Египет осуществляли и другие страны Варшавского договора, ГДР, Болгария и Польша. ГДР с 10 октября 1973 г. предоставила сирийской армии - эскадрилью истребителей перехватчиков МиГ-21 из 12 самолетов с соответствующим оборудованием и 3 боекомплекта боеприпасов и ракет для эскадрильи, 62 средних танка T-54 с 3 боекомплектами (6100 снарядов, 720.000 патронов для пулеметов и 3600 ручных гранат), 300 гранатометов РПГ-7 с 4 боекомплектами (24.000 зарядов), 74 500 снарядов: 15.000 снарядов для 82-мм миномета, 40.000 снарядов для 57-мм противотанкового орудия, 12.000 снарядов для 85-мм противотанкового орудия, 2.800 снарядов для 100-мм орудия T-12, 4.700 снарядов для 130-мм орудия и 30 000 противотанковых мин типа ТМ 46. Болгария в ходе операции « Danube » с 11 по 30 октября 1973 г., согласно сообщению генерала Джерова ( Dzhurov ' s ), Болгария поставила 3799 тонн вооружений, боеприпасов и военного оборудования арабским странам на сумму 20.019.885 лев. Из них вооружения, боеприпасы и оборудование на сумму 5.145.860 лев были поставлены Сирии. Кроме того, больше чем 5000 тонн вооружений, боеприпасов и оборудования от имени Польши были переданы через болгарские черноморские порты. На правительственном уровне было принято решение о конвоировании боевыми кораблями ВМФ СССР болгарских транспортов с грузами. Оперативное прикрытие конвоев осуществляла группировка кораблей и подводных лодок ВМФ, развернутая на постоянной основе в восточной части Средиземного моря. Непосредственное конвоирование транспортов, включая все виды обороны, выполняли два корабля ЧФ - БПК и эсминец. На конечном участке маршрута, в заданном месте территориальных вод Сирии, конвой встречала корабельно-тральная группа из 2-3 судов и проводила до порта Латакия. Таким образом, было проведено три конвоя из шести транспортов, водоизмещением 22-27 тыс. тонн каждый. Список судов по американским данным вышедших из черноморских портов в Сирию и Египет в октябре и начале ноября 1973 г.
10. «Воздушный мост». Через несколько дней после начала боевых действий из Советского Союза в Сирию был перекинут «воздушный мост», по которому непрерывным потоком в арабские страны хлынула боевая техника, боеприпасы и другое необходимое военное имущество. Дамасский международный аэропорт, превращенный в военно-воздушную базу, был одним из пунктов приема советской помощи с воздуха. В Сирии резко увеличилось число советских военных переводчиков-слушателей нашего Военного института, которые занимались языковым обеспечением перелета «челноков». Решение об организации воздушного моста было видимо, принято 7 октября 1973 г. Как вспоминал военный летчик 1 класса, полковник запаса Олег Сивухин в ночь с 7 на 8 октября 339-й военно-транспортный авиационный полк входивший в 3-ю гвардейскую Смоленскую орденов Суворова и Кутузова военно-транспортную авиационную дивизию была поднята по тревоге. Самолеты приказали подготовить под перевозку грузов. В частности его самолет первым рейсом перевозил 8 тонн зенитных ракет в Дамаск, по маршруту над территорией Венгрии, Югославии, нейтральными водами Адриатического, Ионического и Средиземного морей и далее в воздушном пространстве Сирии. Полет выполнялся под мирным флагом Аэрофлота. Все члены экипажа имели заграничные служебные паспорта и аэрофлотовские летные документы. 10 октября 21 транспортный самолет Ан-12 с грузом достиг Сирии (в Египет в тот день рейсов не было). Доставка грузов осуществлялась в условиях эскалации боевых действий, в том числе и ударов израильских ВВС по сирийским аэродромам. Так 10 октября на аэродроме Алеппо в результате бомбардировки была выведена из строя ВПП, два наших самолета были повреждены. «Ан» под номером 13 капитана Владимира Байбакова, был разрушен и восстановлению не подлежал. Штурман корабля капитан Иван Митченко и правый летчик лейтенант Виктор Чебышев получили ранения. Незначительные повреждения получил и Ан-12 майора Виктора Киндюшина. Даже над международными водами пилотам приходилось быть настороже, так как их «облетывали» натовские истребители, особенно в районе Крита. С 9 по 20 октября экипажами ВТА было зафиксировано 70 провокационных облетов с реальным включением истребителями бортовых радиолокационных прицелов. Потеря самолета не прервала действие воздушного моста, 11 октября рейсы в Сирию продолжались, кроме того 5 больших транспортных Ан-22 способных транспортировать 40-60 тонн груза прибыли в Каир открыв линию с Египтом. Дальше перевозки стали регулярными. Голда Меир выступая с речью 16 октября, дала точное количество рейсов на 15 октября. По ее данным 125 транспортных Ан-12 выполнили рейсы в Сирию, 42 Ан-12 и 16 Ан-22 прибыли в Египет и 17 Ан-12 в Ирак. Этим воздушным мостом в Египет была переброшена по просьбе А.Садата группа летчиков на разведчиках-бомбардировщиках МиГ-25РБ, 47-го отдельного гвардейского разведывательного авиаполка (ОРАП), базировавшегося в Шаталово под Смоленском. 11 октября 1973 г. 47-й ОРАП был поднят по тревоге. К переброске в Египет подготовили 4 МиГ-25РБ. С отрядом отправлялись 220 человек: 7 летчиков (половина из всех успевших освоить МиГ-25РБ) - командир полка подполковник Н.Чудин, возглавивший группу, майор В.Маштаков, капитаны Ю.Гармаш и С.Бухтияров, старшие лейтенанты В.Голованов, А.Северин и С.Малый; техсостав («люди Крылова» - инженера полка по самолету и двигателю); офицеры управления и связи. К отряду прикомандировали инструктора воронежского Центра летной подготовки майора В.Уварова, летавшего на первых МиГ-25 и, как Маштаков, уже ходившего в разведывательные полеты над Синаем, специалистов микояновского ОКБ, Горьковского авиазавода и МАП. О статусе летчиков и техников, летевших в воюющую страну, как бы «забыли». Каждый МиГ-25РБ закатили и в «свой» Ан-22. Первыми же рейсами отправили бомбы и специалистов-оружейников. Всего для перебазирования отряда потребовалось 12 рейсов Ан-22 и 72 - Ан-12. 14 октября они уже прибыли на авиабазу Каиро-Уэст. Встречал отряд генерал Дворников, тут же поставивший задачу: готовить самолеты к разведке над линией фронта. 18 октября в первый полет ушли Владимир Уваров и Александр Северин. Той же ночью кассеты с фотопленкой и записи радиоразведки на приданном отряду для поисково-спасательных работ и связи Ан-12 увезли в Москву. Всего разведчики за время конфликта выполнили 4 боевых вылета. Эти четыре МиГ-25РБ оказались единственными советскими самолетами в АРЕ. После войны отряд несмотря на ухудшение отношений с Египтом продолжал оставаться в боевой готовности. Личный состав группы вернули лишь в мае 1974 г., засчитав ее участникам пребывание в зоне боевых действий до 1 апреля. Им на смену прибыл отряд подполковника Е.Воробьева, продолживший дежурство до августа, когда советские специалисты окончательно покинули АРЕ. Всего в ходе Арабо-израильской войны 1973 г. экипажи ВТА выполнили 78 рейсов на Ближний Восток на самолетах Ан-22, 725 - на Ан-12, перевезя при этом 1700 человек и 8157 тонн боевой техники и боеприпасов. По западным данным советские транспортные самолеты совершили 934 рейса, перевезя 12,5 тыс. тонн грузов 10-23 октября. По другим данным было выполнено 913 рейсов самолетов советской транспортной авиации с грузами для арабов. Следует добавить, что в обратном направлении в Москву на самолетах удалось вывести захваченные на Синае новый американский танк «М-60», английский «Центурион», беспилотный самолет разведчик производства США, оружие и боеприпасы, используемые израильтянами. Добывание образцов новой военной техники и оружия была одной из задач наших военных дипломатов сотрудников атташе. На первый взгляд, тут не было никакой проблемы. В те годы Египет - дружественная Советскому Союзу страна. Вся их армия оснащена нашим оружием. После начала войны СССР организовал, по сути, воздушный мост. В Египет, в Сирию, в Ирак на самолетах перебрасывалась боевая техника, оружие, боеприпасы, словом, все необходимое для ведения войны. В свою очередь, подобным образом американцы помогали израильтянам. Казалось бы, стороны определились, ясно, где друг, а где враг. Однако на самом деле все обстояло намного сложнее. После смерти президента Гамаль Абдель Насера Египтом вот уже третий год правил Анвар Садат. Он проводил иную политику, чем его предшественник. От помощи Советского Союза не отказывался, но по всему чувствовалось охлаждение отношений между двумя странами. Сотрудник разведки помощник советского военного атташе Наон Владимир Ованесович вспоминал: «Мелочевку от египтян, какие-то мины, снаряды, которые и не шибко нам были нужны, мы получали без проблем. Шариковые бомбы имели. Поначалу ведь непонятно было, от чего погибает человек. Ранение в ногу вроде не тяжелое, а солдат - погиб. Почему? Оказывается, от болевого шока. Получили от египтян танк “Центурион”. Но это же старье, ничего интересного. Он нам был известен от и до еще в академии. А вот как только дело дошло до новых моделей американских боевых машин, тут - стоп! Все кивают наверх. Хорошо, идем с атташе к начальнику генштаба. Мило улыбается: “Конечно дадим. Есть у нас такие образцы, захвачены. Но я не вправе. Только министр обороны может дать добро”. Идем к министру. Та же картина. Только теперь министр кивает на президента ». С огромным трудом военному атташе и его помощнику удалось добиться разрешения на передачу танка советской стороне и отправку его в Москву. При этом подполковник Владимир Наон сумел немало удивить египтян, разрушив их козни, такие как стальные шарики, аккуратно уложенные между зубьями шестерни вращения башни и картонка вставленная между контактами двигателя танка. В тот же день боевая машина была отправлена в Москву. Но в сумасшедшей спешке, в борьбе с египтянами, загнав танк в самолет, он не успел проверить пушку. Лайнер проделал путь Каир - Будапешт - Москва, а когда сделал посадку в Чкаловском и танк выгнали из самолета и открыли клип танковой пушки, оттуда выскользнул снаряд. За это Наон получил выговор в приказе министра обороны, а по итогам командировки в Египет он получил еще и орден Красной Звезды. 11. Американский «воздушный мост» в Израиль. Но следует заметить, что первыми поставки вооружений в ходе идущей войны осуществили американцы израильтянам. 7 октября израильский посол в США С. Диниц получил уведомление от Г. Киссинджера, что ракеты "Сайдуиндер" уже могут быть отправлены в Израиль с базы ВМС в Виргинии. Со стороны США было выдвинуто условие, что военные перевозки будут осуществляться самолетами израильской авиакомпании "Эль-Аль", чтобы ничего не могло дать повода обвинить Соединенные Штаты в военной помощи Израилю. Но секрет сохранить не удалось, уже 11 октября корреспондент ТАСС сообщил из Вашингтона, что согласно сообщению в вирджинской газеты «Норфолк леджер-стар», на военно-воздушной базе Океана приземлился израильский самолет Боинг-707, который принял на борт груз авиационных бомб и ракет “Спэрроу” и ”Сайдуиндер”. Газета отмечала, что во время погрузки боеприпасов израильские опознавательные знаки самолета были тщательно заклеены бумагой. Первый самолёт "Эль-Аль" с оружием сел в Лоде (Израиль) 11 октября в 06.30. Всего в ходе войны 167 рейсами (44 "Боинг-747" и 123 "Боинг-707") перевезено 5138 (5500 по другим источникам) тонн грузов. 10 октября президент Р. Никсон затронул ближневосточную проблему на церемонии вручения национальной медали за технические достижения. После признания президентом заслуг ученых перед государством Р. Никсон сказал следующее: "Если Соединенные Штаты перестанут быть сильными и их сила не будет подтверждена в настоящее время, то мы не будем способны претендовать на роль миротворца на Ближнем Востоке, или же в любой части мира". Сила Соединенных Штатов была подтверждена - 11 октября американское оперативное соединение во главе с авианосцем "Индепенденс" подошло на расстояние 500 миль от побережья Израиля. Данное выступление совпало с началом новой операции по снабжению Израиля вооружением. До принятия решения о начале операции "Никель грасс" - обозначение "воздушного моста" - поставки осуществлялись израильскими самолетами, которые не обладали большой грузоподъемностью, соответственно, подобные перевозки не могли решить проблему нехватки оружия. Попытки использовать американские гражданские самолеты (первоначально американское руководство не решалось привлекать военно-транспортную авиацию, опасаясь осложнений с Советским Союзом и обвинений во вмешательстве в войну) не увенчались успехом. Р. Никсон писал по этому поводу: "Так как Израиль был зоной боевых действий, ни одна страховая компания не желала рисковать, выписывая страховой полис на самолеты частных компаний. Для того, чтобы обойти проблему страховки, мы предложили Пентагону мобилизовать часть гражданского резервного воздушного флота. Также было одобрено решение использовать Азорские острова для промежуточных посадок, и после долгих споров мы смогли убедить нерешительное португальское правительство принять этот план". Но так как советская воздушная помощь достигла колоссальных размеров, было решено использовать транспортные самолеты ВВС США. Р. Никсон сообщил об этом решении Г. Киссинджеру и попросил последнего известить об этом Пентагон, чтобы там разработали план снабжения. План Пентагона шокировал Р. Никсона, он пишет по этому поводу: "Пентагон предложил направить в Израиль только 3 военных транспорта C-5A. Они объяснили это тем, что направление небольшого количества самолетов не приведет к осложнениям, могущими возникнуть с египтянами, сирийцами и Советами. Я ответил, что нам все равно сколько посылать самолетов три или тридцать". Срочно был вызван министр обороны Дж. Шлезингер. Ему объяснили ситуацию и приказали поднимать самолеты в воздух немедленно. Но в Пентагоне не знали какие именно транспортные самолеты следует посылать в Израиль и тогда, как писал в мемуарах Р. Никсон, он сказал Г. Киссинджеру: "Черт бы их побрал, используйте все, что у нас есть. Скажите им, послать все, что может летать". Некоторые исследователи считают, что Г. Киссинджер был заинтересован в замедлении военной помощи Израилю. А. Доути считает: "Вмешательство Никсона было решающим в принятии решения о полномасштабных военных поставках. Киссинджера обвиняют в том, что и на следующий день - 13 октября он продолжал настаивать на малозаметных поставках, что предусматривало, например, доставку груза только до Азорских островов. Никсон отверг это предложение в своем обычном стиле - отвергать все полумеры". В тот же день состоялось заседание ВГСД, на котором предполагалось обсуждение вопросов связанных с протяженностью сроков поставок и использовании американских военных самолетов. Было решено использовать C-5A для прямых полетов в Израиль, самолеты C-141 для полетов с Азорских островов и увеличить поставки самолетов F-4 "Фантом". 13 октября в 15.30 тридцать транспортных самолетов с грузом направились в Израиль. С американских военных аэродромов самолеты направлялись на военную базу Лахес на Азорских островах, там они осуществляли дозаправку или перегружали груз на другие самолеты, которые в свою очередь направлялись в международный аэропорт Лод около Тель-Авива. Первый С-5А сел в Израиле 14 октября в 22.01 он доставил 97 тонн 105-мм снарядов для гаубиц, а первый С-141 - 15 октября в 01.15. Последний С-5А сел в Израиле 14 ноября в 17.45, а последний С-141 - 14 ноября в 17.12. С-5А совершили 145 рейсов, перевезя 10.673 тонны, С-141 - 421 рейса перевезя 11.632 тонны, а всего они доставили 22.305 тонн грузов. С-5 нёс в среднем 62 т груза, С-141 - 24 т. Разгрузка каждого самолёта длилась 0.5-1 час. Самолёты садились в гражданской части Лода. Помимо перевозки военного снаряжения самолетами, большая часть авиационной техники была переброшена своим ходом. Операция по переброске в Израиль авиатехники называлась "Командо". Первые 8 F-4E сели в Тель-Нофе 14 октября (прямой рейс с дозаправками в воздухе из США), первые С-130Е сели в Лоде 14 октября, а первые А-4 - 17октяюря. Всего до 14 ноября 1973 г. Израиль получил 40 F-4E, 43 А-4 (старых моделей - E, F; 30 по воздуху, остальные морем), 12 С-130Е и несколько вертолётов CH-53D (частично - морем, частично внутри С-5). Прибывшие самолеты сразу вступали в бой. Так прибывшие А-4 успели совершить 85 боевых вылетов (по другому источнику - 280), F-4E - около 200. Вновь прибывшие С-130 налетали в ходе войны 180 часов, а CH-53D начали летать только после войны. Корабли 6-го флота расположились по всему Средиземному морю с целью прикрытия воздушного моста. Авианосец «Джон Ф. Кеннеди» CVA 67 был размещен в Атлантике к западу от Гибралтара, фрегат УРО «Harry E. Yarnell» DLG 17 был расположен на линии межу Картахеной и алжирским побережьем, ближе к последнему, сторожевой корабль «Edward McDonnell» DE 1043 - у о. Мальорка, эсминец УРО «CV Ricketts» DDG 5 между Сардинией и Сицилией, ближе к первой, в Ионическом море у Сицилии был развернут авианосец «Франклин Д. Рузвельт» CVA 42, несколько южнее фрегат УРО «Dewey» DLG 14, южнее острова Крит авианосец «Индепенденс» CVA 62, у египетского побережья, напротив Александрии фрегат УРО «Coontz» DLG 9, а южнее Кипра фрегат УРО «Belknap» DLG 26. Развертывание таких сил для прикрытия воздушного моста было не случайным. Трасса проходила рядом с границами арабских государств, которые поддерживали альянс Египта и Сирии, и не только направили свои воинские контингенты им на подмогу, но и как Ливия предоставили свои порты для базирования египетского флота. В ливийском порту Бенгази с целью контроля за судоходством в центральном Средиземноморье находился старый египетский эсминец «El Fateh» и одна египетская подводная лодка. Кроме того и сами они вели себя довольно агрессивно. 21 марта 1973 г. ливийские истребители напали на американский разведывательный самолет в международных водах приблизительно в 83 милях от ливийского побережья. Направление АУГ с авианосцем «Джон Ф. Кеннеди» в Средиземноморье было отсрочено, он был направлен в район к западу от Гибралтара, чтобы поддержать воздушный мост. Всего за операцию "Никель грасс", продолжавшуюся 32 дня (с 13 октября по 12 ноября) в Израиль было доставлено 22.305 тонн грузов. Поставки Израилю осуществлялись также морским путем. Первый корабль с военными грузами отплыл из США 10 октября 1973 г. В перевозках участвовали как американские так и израильские суда. Американские информационные агентства в середине октября передали, что израильское судно «Абен Дат» ( AbenDat ) вышло с самолетами и грузом боеприпасов на борту из порта Норфолк (Вирджиния). До начала декабря 1973 г. США послали 16 судов с примерно 90.000 тоннами груза. Большинство прибыли в Израиль после 24.10.1973 г. Всего с 6 октября 1973 г. и до начала декабря 1973 г. американцами было поставлено вооружений на 800 миллионов долларов: 40 "Фантомов", 46 "Скайхоков", 12 С-130 "Геркулес", 8 вертолетов СН-53, 40 БПЛА, 200 танков М48А3 и М60, 250 БТР, 226 машин, 12 батарей ЗРК "Чапарэль" (тут не совсем ясно - каждая ПУ "Чапарель" может действовать автономно, так что может речь идёт о 12 ПУ; если же всё же о батареях по 4 ПУ - тогда это 48 ПУ - сомнительно), 3 батареи ЗРК "Хок", 36 155-мм орудий (скорее всего М109), 7 175-мм орудий (М107), большое количество боеприпасов 100.000 105-мм снарядов, 87.000 155-мм и 17.500 175-мм снарядов. В ходе войны и вскоре после неё Израиль заказал в США технику, оружие и боеприпасы на 3,2 млрд. долларов. Конгресс США выделил на финансирование закупок 2,2 млрд. долларов, а президент США постановил, что из этой суммы 1 млрд. будет подарком, а 1,2 млрд. - долгосрочным кредитом. 12. Обстановка накаляется. В период с 8 до 13 октября группа TG 60.1 с авианосцем «Индепенденс» (CVА 62), группа TG 60.2 с авианосцем «Франклин Д. Рузвельт» (CVA 42) и десантное соединение 61/62 с вертолетоносцем «Гуадалканал» (LPH 7) была приведена в готовность для возможной эвакуации американских граждан при непредвиденных обстоятельствах на Ближнем Востоке. Кроме того продолжалось наращивание американской военно-морской группировки. 11 октября Объединенный комитет начальников штабов (JCS) отдал приказ вертолетоносцу принявшему около 2000 морских пехотинцев отправляться в Средиземноморье, в этот же день они отдали приказ на АУГ во главе с авианосцем «Джон Ф. Кеннеди» ( CVA 67) 13 октября покинуть Северную Атлантику и переместиться к Гибралтарскому проливу для организации воздушного моста в Израиль. 12 октября Генри Киссинджер сказал израильскому послу, что Соединенные Штаты переместят третий авианосец в Средиземноморье. 13 октября авианосец «Джон Ф. Кеннеди» ( CVA 67) оставил Шотландию. С авианосцем, прервав участие в учениях в Северном море, были направлены 3 корабля сопровождения ракетный фрегат «Dale» (DLG-19), ракетный эсминец «Richard E. Byrd» (DDG-23), эсминец «Sarsfield» (DD-837) и танкер «Caloosahatchee» (AO-98). Тогда же американцы сделали неожиданное заявление. 12 октября Г. Киссинджер заявил от имени президента, что США «не будут посылать свои войска на Ближний Восток, если и СССР не сделает этого». Фраза Г. Киссинджера выглядела довольно странное, если учесть тот факт, что в Заявлении правительства СССР от 8 октября не было (в отличии от подобного заявления 1967 года) ни слова о возможном применении силы по отношению к Израилю со стороны Советского Союза. 13 октября Киссинджер сообщил советскому послу в Вашингтоне, что Садат выступает "решительно против простой резолюции о прекращении огня", более того, Садат утверждает, что никогда не давал русским согласия на такую резолюцию. А. Ф. Добрынин так описывал эти события: «В этих условиях президент считает, сказал Киссинджер, что США не будут больше предпринимать каких-либо усилий по линии Совета Безопасности. Пусть события развиваются своим чередом. С учетом этого президент вынужден пересмотреть обязательство проявить сдержанность в отношении американских военных поставок Израилю и действовать в зависимости от фактического состояния и темпов советских военных поставок арабам. Поздно вечером Киссинджер позвонил мне по конфиденциальному телефону и сказал: "Белый дом по-прежнему поддерживает прекращение огня на фактически занимаемых позициях. Возможна в крайнем случае дополнительная ссылка в проекте резолюции на последующий вывод войск в соответствии с резолюцией 242 Совета безопасности. На другое, а именно на ссылку на границы 1967 года мы не пойдем, даже если это будет означать столкновение с арабами и с Советским Союзом ». Садат не согласился на прекращение огня на данных условиях, что через некоторое время обернулось для него военной катастрофой. 16 октября израильские части высадились на западном берегу Большого Горького озера, в том районе, где египетское командование не допускало возможности форсирования водной преграды и не выделило сил и средств для его обороны. 16 октября в Каир для уяснения обстановки прибыл член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Как вспоминал В. М. Виноградов: «Садат держался вполне дружественно, но упрямо: отрицал какие-либо неблагоприятные изменения в военной обстановке, требовал каких-то "гарантий" в дальнейшем поведении израильтян. Прорыв израильтян на западный берег канала вновь назвал незначительным явлением, "политическим маневром"». Одной из основных целей визита А. Н. Косыгина было выяснить позицию президента Египта по вопросу прекращения огня и принятия соответствующих решений. В результате А. Садат сообщил, что Египет может согласиться с прекращением огня, если Израиль, в свою очередь, пойдет на выполнение резолюции № 242 СБ ООН, которая предусматривала вывод войск с оккупированных арабских территорий. Однако во время вывода войск А. Садат просил установить на линии разграничения советские и американские войска - для гарантии. Также следовало созвать международную конференцию для урегулирования ближневосточной проблемы. В целом позиция Садата совпадала с позицией советского руководства, и скорее всего на принятие Президентом АРЕ подобного решения повлиял визит А. Н. Косыгина, объяснившего Садату всю пагубность дальнейшего оттягивания начала переговоров. Необходимо также отметить, что американцы начали усиленные переброски оружия Израилю, что не составляло тайну ни для Советского Союза, ни для Египта. Более того американцы не считали нужным скрывать это, считая, по-видимому, что тем самым они смогут заставить А. Садата скорее прийти к нужному им решению. 19 октября А. Н Косыгин отбыл в Москву. Основные пункты советско-египетской формулы мирной резолюции, принятые в результате этой встречи, по сообщениям ТАНЮГ (югославское информационное агентство), были следующие: 1. прекращение огня будет достигнуто при помощи США и СССР, в то время как Израиль отведет свои войска на границы 1967 года, которые будут установлены с некоторыми изменениями; 2. границы между воюющими сторонами должны охраняться "международными силами", в состав которых будут входить в основном войска США, СССР и стран - членов Совета Безопасности; 3. выполнение соглашения о прекращении огня должно быть подтверждено и проконтролировано "международными миротворческими силами", включающими в свой состав войска США и СССР; 4. СССР и США будут гарантировать неизменность данных границ своим присутствием, либо совместно с другими странами. Сведения ТАНЮГ вполне достоверны, так как во время визита Косыгина в Каир там находился министр иностранных дел Югославии. Кроме того, эти принципы были предложены 19 октября Киссинджеру советским руководством. По словам Киссинджера: "Мы начали разрабатывать новый проект резолюции, которая положит конец войне, тем вечером, хотя раньше для нас это было неприемлемо". С 13 октября израильская армия продолжала наступление на Дамаск, которое было остановлено только 16 октября в связи с полным истощением сил обеих сторон. С 19 октября линия фронта проходила по Дамасской равнине. Столкновения продолжались до 24 октября, когда в соответствии с резолюцией СБ ООН боевые действия были прекращены. 15 октября, Израиль начал полномасштабное наступление на Синае, остановив перед этим египетское наступление, нацеленное на уменьшение израильского давления на Сирию. Израильтянам удалось нащупать уязвимое место египетской группировки и, ударив во фланг 2-й египетской армии, вышли к берегу у городка Хамса. Суэцкий канал здесь проходил через Большое Горькое озеро, достигавшее 10 - 12 км в ширину. Оборонительными позициями на своем берегу египетское командование пренебрегло, считая ответный удар в столь неудобном месте маловероятным, и израильский десант беспрепятственно переправился через озеро. Группе из 15 БТР и трофейных танков ПТ-76 удалось то, о чем и не мечтали израильские штабисты, планировавшие, в лучшем случае, удержать оборону на Синае. Через два дня захваченной плацдарм был расширен до 200 км, и на нем сосредоточились 5 бронетанковых и механизированных бригад, развернувших наступление вглубь египетской территории. 21 октября израильтяне вышли к железной дороге и шоссе, оказавшись в сотне километров от Каира - на расстоянии одного танкового броска. Почти до последнего египетское руководство старалось скрыть от своих советских союзников истинное положение дел. Египетский генерал Саад эд-Дин фш-Шазли, в 1973 г. начальник Генерального штаба египетской армии вспоминал: «Мы утаили от русских наше намерение начать войну и все связанные с этим детали. Мы не сообщали им и результатов проходивших сражений. Генералу Самоходскому был закрыт доступ в оперативный сектор Генштаба. Он получал информацию от одного из специально назначенных офицеров контрразведки, однако эта информация не выходила за рамки официальных сообщений, распространяемых по всей стране. В период 16-22 октября, когда позиции противника западнее Суэцкого канала день ото дня становились все более угрожающими, сведения, которые поступали от нас к генералу Самоходскому, всегда были неверны и не давали представления об истинной ситуации. Такие отношения с нашим главным союзником были ненормальными, в корне порочными. » Реальное положение дел на фронте очень интересовало советское руководство. А это означало, что у корабля радиоэлектронной разведки «Крым» было много работы. Начальник 6-го управления ГРУ генерал-лейтенант Петр Спиридонович Шмырев вспоминал: «Мой рабочий день, как начальника управления, начинался в 7 часов утра и заканчивался в 23 часа. В таком же режиме работали начальник ГРУ, начальник информации, начальник ближневосточного управления и некоторые другие генералы. Боевые действия на Синайском полуострове начинались в 7 утра по московскому времени с подъема в воздух израильской авиации. Этот факт моментально фиксировался кораблем, а через несколько минут донесение поступало в 6-е управление. Почти одновременно раздавался звонок от начальника ГРУ и нетерпеливый голос Петра Ивановича спрашивал: «Что там?» Я докладывал время и количество поднятых в воздух израильских самолетов. Начинался очередной напряженный день звонков, докладов, одобрений и замечаний ». Старший лейтенант Михаил Шатберашвили, тогда оператор службы обработки разведданных корабля «Крым» вспоминал: «Самая напряженная обстановка, была в период активных боевых действий с 6 по 24 октября. Тут бывало всякое: израильские истребители демонстрировали воздушную атаку на корабль, и ракетные катера «Саар» подходили, включая станции наведения ракет. Но главное ведь не внешнее воздействие. Дело в том, что ведение боевых действий - это особая фаза. Идет огромный массив информации. А информационная служба, как известно, мозг корабля. Приходилось много работать. Времени на отдых практически не оставалось. Поспишь 2-3 часа и снова на пост. Да и Центр прессует, постоянно требует новой информации. Говорят, что все разведданные по конфликтам докладывали Председателю Совета Министров Алексею Николаевичу Косыгину. Как-то после очередного такого требования «давай-давай» из Центра не выдержал наш кэп Бочарин: «Знаете, разведывательный корабль это не переполненный троллейбус в Москве, чтобы туда-сюда ходил. У корабля определенный лимит и выше голова не прыгнешь». И тем не менее, несмотря на сложности военного времени, думаю, мы со своей задачей справились. Суточное донесение отправлялось в 20.00 по московскому времени. А еще масса донесений. Обнаружен американский транспорт, идет курсом на Хайфу. Сообщаем. Засекли пролет самолета «Фантом», преодолел звуковой барьер, удалился... Сообщаем. Всплыла подводная лодка, погрузилась, также отправляется донесение. У меня, например, в суточном донесении был свой раздел - действия авиации. Там я писал о состоянии радиомаяков, самолетов, сколько машин поднялось в воздух, сколько перелетов осуществлено. Разумеется, резкие внезапные изменения в обстановке отражались в срочных донесениях». 13. Движение флотов. С 16 октября по 5 ноября все советские военные корабли в Средиземном море были переведены в состояние полной боевой готовности и находились в готовности к немедленному открытию огня и боевому использованию оружия. Хотя это было и нелегко. Бывший тогда начальником штаба 69 БПЛ СФ капитан 2 ранга Даньков Юрий Николаевич вспоминал: «Мне довелось руководить работой штабного поста подводных лодок на флагманском корабле 5 эскадры. Работа всего штаба 5 эскадры в период конфликта была исключительно напряжённой. Поток донесений, которые корабли эскадры делали на командный пункт согласно табелю срочных донесений, был настолько велик, что всю эту информацию было трудно обработать. Каждую телеграмму надо было прочитать, принять решение по ней и наложить резолюцию, адресовав соответствующему исполнителю. Я наблюдал, например, что начальник штаба эскадры контр-адмирал А.Ушаков работал почти круглосуточно, делая короткие перерывы на приём пищи и ночной отдых, при этом количество поступающих донесений превышало количество донесений, по которым были приняты резолюции. И когда он уходил на короткий ночной отдых, оставалась стопка необработанных телеграмм, которые по правилам не могли храниться более суток и к утру уничтожались. Было совершенно очевидно, что управление работой штаба необходимо автоматизировать.» 15 октября АУГ во главе с авианосцем «Франклин Д. Рузвельт» ( FranklinD . Roosevelt CVA 42) начал переход из центрального Средиземноморья в восточном направлении чтобы поддержать американскую воздушную перевозку. Советский СКР пр.159 (по классификации НАТО - Petya) патрулирующий Сицилийский пролив начал сопровождение авианосца поскольку он проходил через пролив 16 октября. На следующий день 17 октября сторожевик был сменен БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin), который продолжал отслеживать авианосец до 22 октября. «Франклин Д. Рузвельт» ( FranklinD . Roosevelt CVA 42) прибыл на станцию к востоку от Мальты 17 октября и остался там до 25 октября. 16 октября крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Мурманск» и эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Напористый» (бортовой номер 351) присоединились к отряду в составе РКР пр.58 (по классификации НАТО - Kynda) «Грозный», БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Проворный» и ПБПЛ пр.1886 (по классификации НАТО - Ugra) «Волга» которые вели слежение за американским АУГ с авианосцем «Индепенденс» ( Independence CVA 62) к югу от острова Крит. Как оказалось «Мурманск» и «Напористый», сменили «Грозный» и «Проворный» у которых заканчивалось топливо. Хотя эффект замены должен был уменьшить непосредственную угрозу АУГ это произошло больше по тыловым причинам чем дипломатическим. Неспособные пополнять запасы на ходу «Грозный» и его эскорт был вынужден направиться в точку № 15 к востоку от острова Крит для заправки горючим от танкеров эскадры. Длительное слежение за АУГ ВМС США вскрыло слабые стороны кораблей 5-й оперативной эскадры ВМФ СССР в Средиземном море. Во-первых, возникла проблема дозаправки кораблей топливом. Американцы начали маневрирование на больших ходах - 26-28 узлов с тем, чтобы следящие КУГ израсходовали свои запасы топлива, а затем и запасы танкеров. На больших ходах расход топлива увеличивался вдвое - втрое. Командование эскадры переместило все танкеры в восточную часть Средиземного моря. Предусмотрели «челночный» метод пополнения горючего: танкер, у которого топлива оставалось меньше других, передавал остатки другому танкеру, а сам полным ходом шел в Советский Союз, бункеровался и немедленно возвращался. В дополнение к танкерам вспомогательного флота ВМФ было арендовано у ММФ СССР 3 танкера (по 10 тысяч т водоизмещения каждый) типа «Казбек». За месяц корабли эскадры израсходовали топлива почти столько, сколько весь Черноморский флот за четыре года войны. Только ПБПЛ «Волга» в период противостояния прошла 6,5 тысяч миль. Во-вторых, на эскадре отсутствовало авиационное прикрытие, не было источников пополнения боекомплекта средств противовоздушной обороны. Позже на эскадру пришла плавучая ракетно-техническая база «ПРТБ-33» с запасом ракет и снарядов. При этом категорически было запрещено использовать зенитные комплексы по кораблям и береговым целям. Продолжалось наращивание американских сил. 16 октября вертолетоносец «Iwo Jima» с 2.000 морскими пехотинцами вышел из Морхед (Moorehead, Северная Каролина) в Средиземноморье, куда прибыл 25 октября. Советские самолеты разведчики Tу-95 (по классификации НАТО – Bear) периодически контролировали «Iwo Jima» во время его транзита через Атлантику. На 17 октября в восточном Средиземноморье к югу от Крита находилась авианосная группа TG 60.1 состоявшая из авианосца «Индепенденс» ( IndependenceCVA 62), флагманского корабля 6-го флота ракетного крейсера « LittleRock » CLG -4, ракетного фрегата « RichardL . Page » FFG -5, эсминца « Manley » DD -940, сторожевого корабля « W . S . Sims » DE -1059. Эсминец « Barry » DD -933 и сторожевой корабль « Vreeland » DE -1068 располагались между островом Крит и Грецией. 21 патрульный дивизион, состоящий из 4 патрульных судов « GrandRapids » PG -98, « Douglas » PG -100, « Antelope » PG -86, « Ready » PG -87 с их плавучая база поддержки « GrahamCounty » AGP -1176 находился недалеко от побережья Греции. Ракетные фрегаты « Coontz » DLG 9 и « Belknap » DLG 26 действовали отдельно на востоке в рамках поддержки воздушного моста, первый у египетского побережья, напротив Александрии, второй а южнее Кипра. Естественно наши корабли держали американские суда в восточном Средиземноморье под пристальным вниманием. 18 октября с авианосца «Индепенденс» (CVA 62) наблюдали, как советский эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) прошел рядом с авианосцем, наведя на него свои орудия. Данный факт являлся нарушением соглашения о предотвращении инцидентов в открытом море от 1972 г., на следующий день протест был заявлен американскими властями советскому военно-морскому атташе. 18 октября АУГ во главе с авианосцем «Джон Ф. Кеннеди» CVA 67 прибыла к Гибралтарскому проливу и оставалась там до 25 октября. При этом находясь к западу от пролива авианосец оставался частью 2-го флота США, вместо того чтобы стать частью 6-го флота США. Советский эсминец 18 октября едва АУГ подошел к проливу начал его сопровождение, и оставался с авианосцем в течение следующих двух дней. 19 октября командующий 6-м флотом адмирал Дэниел Мурфи направил запрос адмиралу Волобуеву заявив, что советские корабли нарушают соглашение о предотвращении инцидентов в открытом море от 1972г., нацеливая свое оружие и ракеты в американские морские суда. Штаб 5-й эскадры тоже заявлял - что американские реактивные самолеты и вертолеты выполняли аналогичные действия в нарушение соглашения. Но американцы подсуетились первыми и советское Министерство иностранных дел получило официальную жалобу от американского Государственного департамента по этому поводу, и на 5-ю эскадру было послано распоряжение от руководителя ГШ ВМФ, чтобы командиры выполняли условия соглашения. Но это продолжалось непродолжительное время, так как ситуация вновь обострилась. Силы 5-й эскадры так же получили пополнение. 19 октября черноморскими проливами в Средиземное море вышли БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Решительный» (бортовой № 536, к-3р. Роберт Леогьевич Клявзо) и БРК пр.56М (по классификации НАТО - K ildin ) эсминец «Неуловимый» (к-3р. Владимир Алексеевич Плохих). Источники НАТО сказали, что после прибытия двух этих кораблей, число советских военно-морских сил в Средиземноморье достигло 72 судов. Не ранее середины октября 1973 г. на боевую службу в Средиземное море вышли с ЧФ две дизельные пр.613 (по классификации НАТО - Whiskey ) «С-96» к-2р. А.Н.Балашов и «С-100» к-2р. Л.И.Сиваш. Это был последний выход черноморских субмарин 613 проекта на боевую службу в Средиземном море. В соответствии со статьей 12 Конвенции о режиме проливов Босфор и Дарданеллы, черноморские государства имели право проводить свои подводные лодки через черноморские проливы только при следовании их на ремонт вне верфей Черного моря или к новому месту базирования. Проход проливами разрешался в одиночку, т.е. в зоне проливов могла находиться в состоянии транзита лишь одна подлодка, в светлое время суток и только в надводном положении. При необходимости проливы лодки проходили в сопровождении надводных кораблей. Так что, исходя из Конвенции, черноморские лодки совмещали боевую службу в Средиземном море с последующем ремонтом на Балтике и возвращением после этого на Черное море. В это время Черноморский флот нанес ответный дружественный визит в Италию. Во второй половине сентября отряд итальянских военных кораблей побывал в Севастополе и Одессе, а с 15 по 22 октября порты Таранто (15-19 октября) и Мессина (19-22 октября) посетил отряд под командованием контр-адмирала Л.Я.Васюкова в составе крейсера пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Адмирал Ушаков» и БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Отважный». Их пребывание там явилось большим событием для итальянцев. Визит прошёл успешно. Командир отряда советских кораблей контр-адмирал Л. Васюков и первый заместитель начальника политуправления КЧФ контр-адмирал А. Пасхин встретились с командующим итальянским флотом адмиралом Камилло Куцци и префектом города Анджело Марио Риццоли и другими официальными лицами Таранто. В ходе посещения советских кораблей итальянцы высказывали восторг по поводу внешнего вида советских кораблей и выправки наших моряков. Не раз звучали слова поддержки в адрес СССР и его Военно-Морского Флота. К этому времени, поражение арабов было неизбежно. 19 октября и снова на 21 октября Садат обратился к СССР, чтобы принять немедленные меры для установления перемирия. Совет Безопасности ООН разработал резолюцию № 388 предусматривающую конец всем военным действиям. 22 октября СБ ООН принял резолюцию № 338. С ней согласились Израиль и Египет. Казалось, что конфликт благополучно разрешен и можно переходить к переговорному процессу. 22 и 23 октября в Средиземноморье было относительно спокойно. После принятия резолюции ООН о перемирии от 22 октября, 6-му флоту США было предписано начать планировать возвратиться к нормальным операциям мирного времени. Советская Средиземноморская эскадра продолжала отслеживать перемещения авианосных групп во главе с авианосцами «Индепенденс» ( Independence CVA 62) и «Франклин Д. Рузвельт» ( FranklinD . Roosevelt CVA 42). Большинство советских надводных кораблей было сконцентрировано около острова Крит, меньшая часть у побережья Сирии. Советские корабли вооруженные крылатыми ракетами, предназначенными для поражения американских кораблей оставались в пределах действия АУГ «Индепенденс» ( Independence CVA 62) к югу от острова Крит. 22 октября произошла очередная смена корабля слежения за авианосцем «Франклин Д. Рузвельт» ( FranklinD . Roosevelt CVA 42). БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) был заменен СКР пр.159 (по классификации НАТО - Petya). Советские разведывательные самолеты Ту-16 продолжали разведывательные полеты по Средиземноморью, не беспокоя 6-й флот. 24 октября 1973 г. крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Дзержинский» возвратился в Севастополь в связи с необходимостью проведения планового ремонта. 14. Ядерная «утка». Никоим образом на улучшение обстановки не подействовало и появившаяся 22 октября информация о том, что на советских транспортах, следующих в Египет, было зафиксировано радиоактивное излучение. Из этого был сделан вывод, что Советский Союз, возможно, направил в Египет ядерное орудие, а именно ядерные боеголовки для ракет Р-17. Первоначально говорилось, что эта информация была получена от американского 157 отряда морской разведки дислоцированного в Турции. Отряд отслеживал все перемещения советских кораблей в Босфоре, вел кино и фотосъемку. Много позже один из членов 157 отряда, что они никаких сообщений не передавали, все материалы отправлялись самолетом в Вашингтон для анализа. Заключение, о наличии боеголовок на борту советского судна прибыло из морской лаборатории в Вашингтоне. Американцы в меморандуме « SovietNuclearWeaponsinEgypt » от 30 октября 1973 г. даже называли корабль, говоря о возможной переброске советского ядерного оружия в Египет. Назывался сухогруз «Междуреченск» (Mezhdurechensk) проект В-44 тип МУРОМ, построенное в 1965 г. на верфи им Парижской Коммуны в Гданьске (Польша), водоизмещением более 10 000 тонн. Судно дважды выполнила рейсы в Египет, в ходе первого поставило груз вооружения и оборудования в Александрию 15 октября. Вернулось на Черном море, там в порту Октябрьский вторично приняли груз и 21 октября вышли во второй рейс, прошли через Босфор 22 октября, и 25 октября было сфотографировано в Александрии. Только вот никаких ядерных зарядов теплоход не вез. Американцы знали это уже тогда. Один высокопоставленный американский чиновник, который возглавлял главную спецслужбу в то время, сказал, что разведка установила, что Советы загрузили ядерные боеголовки на грузовое судно в черноморском порту - но никогда не отправляли их. Уже после сообщений о ядерных зарядах якобы доставленных в Египет, американцы напрямую спросили об этом советских представителей. Советский ответ гласил: «Мы ничего не посылали.» Советская жидкостная одноступенчатая баллистическая ракета на долгохранимых компонентах топлива Р-17 (индекс ракеты - 8К14, по классификации НАТО - SS-1c Scud B) с дальностью стрельбы 300 км., входила в состав ракетного комплекса оперативно-тактического назначения 9К72 «Эльбрус». С 1973 года вариант ракетного комплекса 9К72Э начал поставляться на экспорт, первые ракеты Р-17Э (8К14Э) были поставлены в Египет. В середине июля 1973 г. одновременно с техникой для развертывания египетской оперативно-тактической ракетной бригады в Каир прибыла группа советских специалистов-ракетчиков полковника Сальникова (старшие офицеры в ней имели статус не "советников", а "консультантов" египетских командиров). Скрыть этот факт не удалось, через день-два после прибытия наших специалистов в Каир, "Голос родины из Иерусалима" (израильская пропагандистская радиостанция на русском языке) сообщила, что в Египет прибыла группа советских ракетчиков. Были поставлены первые 9 СПУ и 18 ракет Р-17Э, ими была вооружена 65-я ракетная бригада 3-й армии. Военный переводчик Владимир Агафонов, с лета 1973 г. находившийся в Египте на языковой практике вспоминал: «Первая неделя перевода учебного процесса, начавшаяся в августе 1973 года, едва не закончилась для меня и моих коллег плачевно. При всех наших стараниях было сложно справиться с переводом ракетной техники. Ведь мы учили арабский язык всего два года и не в самых простых условиях лефортовских казарм. Египтяне стали жаловаться, и нас чуть было не вернули в Союз. Но обошлось. Через два месяца бригада уже была готова сдавать экзамены по теоретическому курсу и выходить на практические занятия. Подготовка к экзаменам уже проходила в капонирах среди песков, а не в учебных классах в расположении бригады. В первые дни октября вся египетская армия вышла на учения, вышли и мы. Помню, как 4 октября мы находились в своем бетонном бункере. Наши ученики - взвод заправки - продолжали готовиться, читая и заучивая свои, надиктованные нами, конспекты. Вдруг кто-то из египтян спросил меня: "А у тебя есть фотографии твоей семьи?" Услышав, что нет, мои подопечные стали доставать портмоне и показывать фотографии своих родных: "Как же тебя опознают, если что случится?". "Случится в воскресенье", - неожиданно сказал один из египтян. Другие зашикали на него, он смутился, как человек, неудачно пошутивший. Мне же стало ясно: сержант случайно проговорился.» По воспоминаниям начальника Генерального штаба египетской армии генерала Саад эд-Дин фш-Шазли, советские специалисты которые обучали египетских военных 5-6 октября не эвакуировались «Если бы уехали и эти специалисты, мы не могли бы дать ракетный залп по противнику в октябре.» Египетское руководство, не могло не использовать грозную силу. 16 октября египетский президент Садат заявил, что у его страны есть построенная египтянами баллистическая ракета "Zafir", способная нанести сокрушительный удар по Израилю. Советский премьер-министр Косыгин который прибыл в Каир 16 октября, как говорили, был очень недоволен ссылкой Садата на ракету, потому что все понимали откуда у египтян подобное вооружение. 22 октября 1973 г. ракетное оружие, с обычной боеголовкой было применено. Египетский генерал Саад эд-Дин фш-Шазли, в 1973 г. начальник Генерального штаба египетской армии вспоминал: «…Такой была обстановка на западном берегу, когда последовало объявление о прекращении огня, вступившее в силу в 18.52 22 октября. За несколько минут до прекращения огня мы произвели пуск трех ракет по району Деверсуара с ракетного комплекса Р-17Е «Луна», поставленного нам из СССР. Это было сделано по приказу А. Садата, а затем по его распоряжению наши средства информации заявили, что это «побеждающее» оружие якобы произведено в Египте. Президент хотел таким образом дать понять противнику, что у нас есть оружие, которым можно наносить удары по территории Израиля. Как пишет в своих мемуарах А. Садят, он заявил Г. Киссинджеру 13 декабря 1973 года: «Я мог бы наносить удары по территории Израиля. Ему это известно, как известно и то, что я располагаю соответствующим оружием». » Так же известно, что с 6 по 9 октября сирийцы впервые выпустили по Израилю около 16 тактических ракет с обычными боеголовками, поставленных Советским Союзом и находившихся под советским контролем. Ракетное оружие у арабов было, но вероятность поставки ядерного оружия им была ничтожна. Советское руководство понимало, что подобный шаг, в случае его раскрытия, может серьезно осложнить взаимоотношения Советского Союза с другими странами. Кроме того, территория Израиля, по которой мог быть нанесен ядерный удар, невелика, и применение ядерных боеприпасов могло бы привести к заражению территорий соседних арабских государств. Но на Западе постарались раздуть слухи о советском ядерном оружии в Египте. 5 ноября 1973 г. большой материал по этой теме в журнале “ AviationWeekAndSpaceTechnology ” разместил исполнительный редактор журнала Сесил Броунлоу ( CecilBrownlow ). В нем он утверждал что советское ядерное оружие находится теперь в Египте, чтобы напасть на Тель-Авив или другой израильский город. Ракеты для доставки ядерных зарядов были отправлены из черноморского порта 12 сентября. Позже в Лондоне в интервью радиостанции БИ-БИ-СИ Броунлоу сказал что сообщения американской разведки подтверждают что по крайней мере две советские бригады ракет Scud были размещены в Египте. И разведке будет несложно установить являются ли ракеты обычными или ядерными. При этом Соединенные Штаты не желали окончательно хоронить этот миф. 21 ноября на пресс-конференции Г. Киссинджера ему был задан вопрос: "Было ли советское ядерное оружие в Египте?" Государственный секретарь ответил на это: "Мы точно не знаем. Советский Союз это отрицает. Но я повторяю, мы точно не знаем". 15. Подготовка десанта в Порт-Саид. 24 октября была принята новая Резолюция СБ ООН № 339, в ней говорилось о соблюдении сторонами резолюции № 338. Однако Израиль, несмотря ни на что, продолжал наступление. Еще во второй половине дня 23 октября египетская 3-я армия была окружена. В течение 24-25 октября израильские войска, развивая успех, вышли на окраины Суэца, были высажены морские десанты, овладевшие Айн-Сухио и Рас-Абу-Дараг. Советское правительство, возмущенное подобным нарушением резолюции СБ ООН, выступило с Заявлением о положении на Ближнем Востоке, от 24 октября 1973 года. В нем, в частности, говорилось: «Советское правительство, весь советский народ выражают гневный протест против этих вероломных действий израильского правительства и требуют, чтобы Израиль немедленно прекратил огонь и все военные действия против войск арабских государств и отвел свои войска на линию прекращения огня 22 октября в соответствии с решением Совета Безопасности от 22 октября 1973 года. Советское правительство предупреждает правительство Израиля о самых тяжелых последствиях, которые повлечет продолжение его агрессивных действий против Арабской Республики Египет и Сирийской Арабской Республики ». Обычно спокойный и не предрасположенный к крутым действиям, Брежнев был вынужден 23 октября по «горячей линии» передать Никсону отнюдь не дипломатическое послание. В нем говорилось: «Почему Израилем допущено вероломство - Вам виднее. Мы видим единственную возможность исправить положение и выполнить договоренность - заставить Израиль немедленно подчиниться решению Совета Безопасности». В послании содержался намек на то, что бездействие США приведет к краху разрядки: «Слишком многое поставлено на карту - не только на Ближнем Востоке, но и в наших отношениях». В США поняли серьезность ситуации. В тот же день Никсон ответил, что Соединенные Штаты «берут на себя ответственность за то, чтобы полностью прекратить военные действия со стороны Израиля». «Мы с Вами достигли исторического урегулирования, - говорилось в послании Никсона Брежневу, - и мы не позволим, чтобы оно было взорвано». Однако Израиль продолжал игнорировать требования Совета Безопасности ООН прекратить огонь и отвести войска на занимаемые ими позиции в момент принятия резолюции № 338. В Москве шло бурное заседание Политбюро. Эмоции прибавились в результате того, что по специальному телефону Садат умолял сделать все, чтобы «спасти его и египетскую столицу, которую окружают израильские танки». Немедленно запрошенный советский главный военный советник в Каире доложил Брежневу, что Садат потерял голову, когда узнал, что несколько израильских танков перешли через Суэцкий канал, но непосредственной угрозы Каиру нет. Несмотря на это сообщение, ряд членов Политбюро высказались за принятие острых военно-политических мер. Многие члены советского руководства исходили из того, что Израиль сам, без согласия США, не мог бросить вызов всем и вся, игнорируя резолюции Совета Безопасности о прекращении огня. Помощник Громыко В. Грубяков, сопровождавший его на заседание Политбюро, рассказал вызванному в Москву Добрынину, что министр обороны Гречко потребовал «демонстрации присутствия советских войск в Египте». Косыгин резко возражал против подобных мер, его поддержал Громыко. Занимавший осторожную позицию Брежнев выступил против любой вовлеченности советских войск в конфликт, но был вынужден все-таки согласиться, во-первых, с направлением жесткого послания в адрес Никсона с намеком на возможность военного вовлечения СССР и, во-вторых, на проведение маневров с участием авиации в Закавказье. Решили все-таки, что в послании Никсону следует этот намек упаковать в предложение совместного направления советских и американских войск в Египет с целью заставить Израиль прекратить военные действия. В ночь с 24 на 25 октября Р. Никсону было направлено послание Л. И. Брежнева, в письме говорилось, что израильтяне умышленно нарушили достигнутую между США и СССР договоренность об арабо-израильском перемирии и «встали на путь, неминуемо ведущий к их собственной гибели». В письме предлагалось, чтобы в Египет, для обеспечения выполнения резолюции СБ ООН о прекращении боевых действий, были направлены советские и американские воинские контингенты. В своих мемуарах А. Ф. Добрынин привел текст этого послания: «Мы вносим конкретное предложение - давайте вместе, СССР и США срочно направим в Египет советские и американские воинские контингенты для обеспечения решений Совета Безопасности. Скажу прямо, если бы Вы не сочли возможным действовать с нами в этом вопросе, то мы были бы перед необходимостью срочно рассмотреть вопрос о принятии соответствующих шагов в одностороннем порядке. Допустить произвол со стороны Израиля мы не можем. У нас есть с Вами договоренность, которую мы высоко ценим, - действовать сообща. Давайте реализуем эту договоренность на конкретном примере в сложной ситуации. Это будет хороший пример наших согласованных действий в интересах мира». В сообщение ясно давалось понять, что если Вашингтон отклонит предложение, Советский Союз оставляет за собой право одностороннего вмешательства. На тот момент в Египте уже год как не было советских военных советников, и количество наших военных было минимальным. В египетских частях находилось человек 10 военных специалистов во главе с генерал-лейтенантом П.Самоходовым. Ряд специалистов и переводчиков при 65-й ракетной бригаде 3-й армии. В Александрии в течение всей войны находились вспомогательные корабли 9-й бригады судов обеспечения (плавмастерская «ПМ-9», суда снабжения и обеспечения) под командованием капитана 1 ранга Н. Мясоедова. Кроме того 14 октября в Каир были переброшены 4 разведчика-бомбардировщика МиГ-25РБ 47-й ОРАП, всего 220 человек. Разведчики за время конфликта выполнили 4 боевых вылета. Эти четыре МиГ-25РБ оказались единственными советскими самолетами в АРЕ. Так что для подкрепления слов делом, советское военное руководство решило провести в ЗакВО маневры с участием авиации, что не преминули отметить все зарубежные аналитики. Это действие рассматривалось ими исключительно как решимость СССР в отправке своих войск на Ближний Восток. Наряду с учениями были приведены в состояние повышенной боевой готовности некоторые советские части. Зарубежными исследователями они характеризуются как семь советских воздушно-десантных дивизий (около 50 тыс. человек). Однако по сведениям И. Глассмена, часть дивизий была приведена в состояние повышенной боеготовности еще 17 - 18 октября или же сразу с началом войны. Кроме того, отмечается тот факт, что советские самолеты, выполняющие рейсы по доставке военных грузов для Египта и Сирии, прекратили свои полеты и были возвращены на советские аэродромы. Из этого был сделан вывод, что, эти самолеты предполагалось использовать для переброски советских войск на Ближний Восток. Но не отрицалась возможность, что самолеты были возвращены в связи с запланированным окончанием "воздушного моста". Суда Черноморского пароходства тоже готовились к акции. Начальник Управления военных сообщений на Черноморском бассейне ВМФ СССР в 1976 - 1984 годах, капитан 1 ранга Владимир Ананьев вспоминал: «В 23 часа 24 октября Москва вызвала меня для секретных переговоров через телефон штаба округа. Мой друг Сережа, капитан 1 ранга Смирнов, передал приказание срочно, в тайне, готовить под перевозку 25 судов, для перевозки дивизии. Я приехал в пароходство в первом часу ночи. Начальника ЧМП Голдобенко не было. Тут картина прояснилась. Некий работник Главюжфлота в Москве, каким-то образом узнал о цифре 25 судов. Возникло желание отличиться, руководить. Позвонил заместителю начальника пароходства Греку. Тот, не докладывая Голдобенко, решил все сделать сам. Собрал совещание всех нужных и ненужных начальников отделов и служб и поставил задачу. Участники ночного совещания чуть не попадали в обморок. В пароходстве уже не было металла, леса, троса, проволоки и т.д. и т.п., а самое главное - свободных судов. В этот момент появился я. Узнав, что начальник пароходства отдыхает, я сразу понял, что происходит. Позвонил Голдобенко домой и попросил срочно приехать. Прибыв к себе, он тут же переговорили с Главком и со мной. Затем он зашел в кабинет Греку и разогнал всех по домам. Шел второй час 25 октября. Мы взяли позицию судов, справку по материальным запасам... В 05.00 раздался стук в дверь и вошел представитель КГБ при пароходстве. - Решение о перевозке было принято в Москве вчера вечером,- сказал он. - Харитон Иванович получил информацию из Москвы в 23.30 и немедленно собрал совещание. В 01.00 оно было распущено. А в 04.00 войска НАТО приведены в полную боевую готовность! Я уйду и не буду мешать вам работать. Но к 9.00 мне нужны рапорты о всех ваших разговорах и действиях с 21 часа до моего прихода к вам. Постарайтесь успеть. К утру мы "раскидали" суда, подготовили план разгрузки тех, кто уже грузился в портах Черного моря по коммерческим планам, прикинули примерный план оборудования судов. Написали записки. Истекало время докладывать Смирнову план выполнения задачи. Я позвонил ему, но он сразу прервал меня: "Перевозку отставить. Слушай последние известия про НАТО". Через несколько часов мы получили приказание прекратить все перевозки на Египет и Сирию. А к вечеру кончилась "Большая арабская война". » Само собой разумеется, что свою роль должна была сыграть и Средиземноморская эскадра. Силы 5-й эскадры на 24 октября по американским данным насчитывали 80 кораблей и судов, включая 31 надводный боевой корабль (два - РКР пр.58 «Грозный» и БРК пр.56-У «Неуловимый» были вооружены крылатыми ракетами предназначенными для поражения кораблей) и примерно 16 субмарин (4 или 5 из них были вооружены крылатыми ракетами). Надводные силы состояли из 3 крейсеров - один РКР пр.58 «Грозный» и два КР пр.68-бис «Адмирал Ушаков», «Мурманск», 12 БПК и эсминцев, 6 сторожевых кораблей, 6 десантных корабля и 2 тральщика. По крайней мере пять советских дизельных торпедных подводных лодок пр.641 (по классификации НАТО - Foxtrot) были в восточном Средиземноморье. По американским данным они имели 48 ракет класса «корабль-корабль» на 36 пусковых установках и 360 зенитные ракеты на 30 пусковых установках. В целом, эта сила была способна в первом залпе запустить, по крайней мере, 40 крылатых ракет. 24 октября отряд кораблей в составе РКР пр.58 (по классификации НАТО - Kynda) «Грозный» сопровождаемый БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Проворный» и ЭМ пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Пламенный», после заправки вернулся к отряду следящему за АУГ во главе с авианосцем «Индепенденс» ( Independence CVA 62) и состоящий из ПБПЛ пр.1886 (по классификации НАТО - Ugra) «Волга», КР пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Мурманск» и ЭМ пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Напористый», для его смены. Эти действия были направлены на защиту возможных советских воздушных перевозок войск в Египет, поскольку «Индепенденс» ( Independence CVA 62) находился на их маршруте. Непосредственно к участию в готовящейся десантной операции 24 октября недалеко от берега Египта по западным данным были развернуты пять советских судов - БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin), эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin), БДК пр.1171 (LST, по классификации НАТО - Alligator ) и два СДК пр. 773 (LSM, по классификации НАТО - Polnocny). Вечером 25 октября к пяти кораблям размещенным у Египта направилось еще 5 кораблей - крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Адмирал Ушаков» с командиром 30-й дивизии НК ЧФ контр-адмиралом Л. Я. Васюкова, он же командир десанта, БРК пр.56М (по классификации НАТО - K ildin ) «Неуловимый», эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) и два БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin). Они присоединились к отряду 26 октября. Но 27 октября «Адмирал Ушаков» с двумя кораблями эскорта, БРК «Неуловимый» и БПК «Решительный», оставили отряд и направились сопровождать десантное соединение TF 61/62 6-го флота США. В статье 2004 г. LyleJGoldstein , YuriMZhukov « TALEOFTWOFLEETS : ARussianPerspectiveonthe 1973 NavalStandoffintheMediterranean » приводится несколько иной состав десантной группы - КР «Адмирал Ушаков», БПК «Отважный», ЭМ «Неуловимый» и «Сознательный», СКР «Ворон», танкер, БДК «Воронежский комсомолец», СДК «СДК-83» и «СДК-164». Десант предполагалось высадить в Порт-Саиде, организовать оборону с суши и не допустить захвата города израильскими войсками. Три десантных корабля могли нести максимум 1.800 бойцов, но реально их было меньше, так как такого количества морских пехотинцев на боевой службе не было. Костяк десанта составляла усиленная рота морской пехоты (203 человека, 42 единицы техники) 61-го полка морской пехоты СФ. Командир 30-й дивизии НК ЧФ контр-адмирал Л. Я. Васюков вспоминал: «Когда возникла угроза захвата израильтянами Порт-Саида, значительная часть сил Черноморского флота дополнительно к силам боевой службы была развернута в Средиземном море, включая корабли 30-й дивизии. В это время отряд кораблей Черноморского флота (крл «Адмирал Ушаков» и большой противолодочный корабль) под моим командованием завершил официальный визит в порты Италии - Таранто и Мессину. В сложившейся обстановке решением главнокомандующего ВМФ были образованы силы высадки морского десанта из кораблей дивизии и нескольких десантных кораблей Черноморского флота с десантом, состоящим из роты морской пехоты и двух рот, сформированных в море из нештатных рот крейсера «Адмирал Ушаков» и взводов с кораблей второго ранга. Каждый крейсер и большой противолодочный корабль при нахождении на боевой службе имели подготовленные нештатные подразделения для действий в морском десанте на берегу. В состав сил высадки также вошли крейсер пр. 68бис, эсминец пр. 56, большой противолодочный корабль пр. 61. Командование силами высадки было возложено на командира 30-й дивизии (командный пункт крейсер «Адмирал Ушаков»). Боевой задачей предписывалось зайти в Порт-Саид, организовать его оборону с суши, не допустить захвата города израильтянами, оборону Порт-Саида осуществлять до прибытия воздушно-десантной дивизии из Союза. Приступили к выполнению, но перед самым входом в Порт-Саид с ЦКП ВМФ поступило приказание об отмене этой задачи…. Следует отметить, что управление силами высадки и КУГ 70-й бригады осуществлялось непосредственно с ЦКП ВМФ. Высадка морского десанта для штаба дивизии того времени была несколько необычной задачей. Штаб был квалифицированно подготовлен управлять разнородными силами при ведении боевых действий против подводных лодок и надводных кораблей. Кроме того, штабы и артиллерийские корабли были хорошо подготовлены для выполнения задачи поражения противодесантной обороны противника в составе отрядов кораблей огневой поддержки. Только один раз на одном из флотских КШУ на картах командир и штаб дивизии выступали в качестве командира и штаба сил высадки. Следует отметить, что на мое недоумение по этому вопросу командующий флотом В. С. Сысоев сказал, что командиру 30-й дивизии надо уметь быть командиром сил высадки. Опыт участия в том КШУ позволил нам решить такую, несколько несвойственную тогда, задачу в Средиземном море. Мы могли сформировать десант из моряков кораблей, посадить его на десантные корабли, отработали решение командира сил высадки и план высадки, своевременно начали развертывание, зашли бы в порт, организовали его оборону личным составом десанта и огнем артиллерийских кораблей. Не пришлось, но задачу мы бы решили. После возвращения с боевой службы В. С. Сысоев, заслушивая нас по этому вопросу, припомнил то флотское КШУ на картах. В дальнейшем он требовал, чтобы штаб дивизии был всегда готов быть штабом группировки разнородных противолодочных сил, разнородных ударных и сил высадки морского десанта. Решение всех этих задач главком ВМФ также оценил высоко, значительное число командиров соединений (кораблей), офицеров, старшин и матросов было награждено высокими государственными наградами ». Советское руководство в какой-то мере достигло поставленной цели. В американских средствах массовой информации появились сообщения о готовящемся советском вторжении на Ближний Восток. Даже Госсекретарь США Г. Киссинджер, как писал А. Ф. Добрынин: "нервозно воспринял это послание" (имеется в виду послание Л. И. Брежнева к Р. Никсону). Информируемые Вашингтоном о намерений СССР и настойчиво подталкиваемые американцами, чтобы военные действия были остановлены, Израиль так и сделал. Планы советской десантной операции в районе Суэцкого канала были отозваны, как сообщают в последнюю минуту. В течение полдня 25 октября, СССР согласился на план перемирия, который должен был выполняться силами по поддержанию мира ООН, и который исключил обе сверхдержавы. 16. Пик наращивания сил эскадры. Американская реакция на планируемый десант была прогнозируемой. 24 октября в 23 часа было собрано совещание ВГСД. На нем присутствовали: Государственный секретарь Г. Киссинджер, А. Хейг, Начальник Объединенного комитета начальников штабов, адмирал Т. Мурер, Министр обороны Дж. Шлезинегр, Б. Скоукрофт и Директор ЦРУ У. Колби. Было принято решение о приведении американских обычных и ядерных сил в состояние повышенной боевой готовности по всему миру. Интересно, что это решение принималось без участия президента США Р. Никсона. Утром 25 октября, после ночной встречи кабинета, Р. Никсон сообщил, что предложение о посылке советских и американских воинских контингентов является неприемлемым в данных условиях. Для усиления своей позиции президент потребовал скорейшего перемещения АУГ во главе с авианосцем «Джон Ф. Кеннеди», все еще находящемуся к западу от Гибралтара, и АУГ с авианосцем «Франклин Д. Рузвельт», чтобы присоединиться авианосцу «Индепенденс» в восточном Средиземноморье. Распоряжения отдавались с целью усилить морскую поддержку и форсировать воздушные перевозки в Израиль, а так же как мера по противодействия возможной высадки советского десанта в Египет. В 1.25 25 октября, Объединенный комитет начальников штабов (JCS) отдал приказ АУГ во главе с авианосцем «Франклин Д. Рузвельт» ( FranklinD . Roosevelt CVA 42) на полной скорости идти в восточное Средиземноморье, так же АУГ во главе с авианосцем «Джон Ф. Кеннеди» CVA 67 было приказано пройти Гибралтарский пролив и идти в восточное Средиземноморье на полной скорости для присоединения к 2 АУГ. В 2.25 Объединенный комитет начальников штабов (JCS) приостановил морскую поддержку воздушного моста в Израиль. Все, кроме двух, участвовавшие в ней корабли вернулись в состав эскорта авианосцев. Поддерживать воздушный мост были оставлены в западной части Средиземного моря ракетный крейсер «Harry E. Yarnell» (DLG 17), в восточной части Средиземного моря ракетный крейсер «Belknap» (DLG 31). Ранее 24 октября десантный вертолетоносец «Iwo Jima» LPH-2, имевший на борту батальон морских пехотинцев - почти 2000 десантников у Крита присоединился к десантному соединению TF 61/62 состоящему из штабного корабля амфибийных сил «Mount Whitney» LCC-20, десантного вертолетоносца «Guadalcanal» LPH-7, десантно-вертолетные корабли-доки «Austin» LPD-4, «Nashville» LPD-1, десантные транспорты-доки «Fort Snelling» LSD- 30, «Pensacola» LSD- 38, танко-десантные корабли «Manitowoc» LST-1180. « Sumter » LST -1181 и « HarlanCounty » LST -1196. В 15.00 25 октября Объединенный комитет начальников штабов (JCS) отдал приказ четырем американским эсминцам, ранее входивших в эскорт авианосца «Джон Ф. Кеннеди» CVA 67, и находящиеся у Балтийских проливов направиться в Средиземноморье для укрепления 6-го флота. Евгений Максимович Примаков, занимавшийся проблемами Ближнего Востока и в 1970-1977 гг. являвшийся заместителем директора Института мировой экономики и международных отношений АН СССР: «Реакция в США на послание Брежнева тоже была продиктована скорее не желанием запугать СССР, а внутренними обстоятельствами. Отказавшись от совместных военных действий, что и следовало ожидать, Никсон заявил о серьезной озабоченности в связи с возможностью односторонних акций СССР, которые «могут вызвать непредсказуемые последствия». Для большего эффекта в войсках США была введена повышенная боеготовность. Когда Киссинджеру позвонил возмущенный этой демонстрацией Добрынин, тот ответил, что это не должно восприниматься Москвой как враждебный акт и в основном определяется внутренними соображениями. Это подчеркнул и сам президент Никсон, который сказал Добрынину: «Возможно, что в ходе кризиса я немного погорячился. Замечу - но не в порядке оправдания, - что я подвергаюсь сейчас постоянной и ожесточенной осаде со стороны оппозиции и всех моих противников, объединившихся вокруг «Уотергейта». Некоторые американские авторы представляют, будто реакция США спасла от реального намерения СССР послать свои войска на Ближний Восток. Такая версия не имеет ничего общего с действительностью. После того как обе сверхдержавы попугали друг друга, были объединены их усилия по подготовке и проведению Женевской конференции. » Советская реакция на приведение американских обычных и ядерных сил в состояние повышенной боевой готовности по всему миру, была озвучена в «Заявлении ТАСС» от 27 октября: «В связи с событиями на Ближнем Востоке в Вашингтоне были сделаны сообщения относительно приведения в повышенную готовность вооруженных сил США в некоторых районах, в том числе в Европе. Официальные лица, пытаясь оправдать такого рода шаг, ссылаясь на какие-то действия Советского Союза, дающие якобы основание для беспокойства. ТАСС уполномочен заявить, что подобные объяснения являются абсурдными, так как действия Советского Союза строго направлены на то, чтобы способствовать выполнению решений Совета Безопасности о прекращении огня и восстановления мира на Ближнем Востоке. Этот шаг США, который отнюдь не способствует разрядке международной напряженности, явно предпринят в попытке припугнуть Советский Союз. Однако его инициаторам уместно сказать, что они выбрали не тот адрес. » И хотя 26 октября министр обороны Джеймс Шлесингер объявил, что США понизили боевую готовность до третьей степени, но Шестой Флот продолжал оставаться на самой высокой степени готовности. В составе 6-го флота на 26 октября было 50 боевых кораблей - 2 авианосца, 1 крейсер, 19 эсминцев, 4 патрульных судна, 11 десантных кораблей и 12 вспомогательных судов. В тот день, 26 октября 5-я эскадра создав несколько корабельных ударных групп (КУГ) начала проведение учений против АУГ и десантных соединений в восточном Средиземноморье, используя фактические американские суда как цели моделируемых нападений. По заключению адмирала У.Бэгли, «…русские разместили свои корабли и подводные лодки так, что они были способны нанести немедленный удар по нашим силам сразу с нескольких направлений». КУГ-1 под командованием командира 150-й бригады капитана 1 ранга Н.И. Рябинского, заместитель командира КУГ по политчасти - замкомбрига 150-й бригады капитан 2 ранга Г. Ребрин в составе - РКР пр.58 (по классификации НАТО - Kynda) «Грозный» (к-1р. В.Корнейчук), БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Проворный» и ЭМ пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Пламенный» вело слежение за АУГ ВМС США во главе с ударным авианосцем CVA 62 «Индепенденс». КУГ-2 в составе: крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Мурманск» (к-1р. Е.Скворцов, он же командир КУГ) и БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Сметливый» (к-3р. А.Гармашов) с 26 октября вело слежение за АУГ ВМС США во главе с ударным авианосцем CVA 42 «Франклин Д. Рузвельт». КУГ-3 под командованием командира 30-й дивизии контр-адмирала Л. Васюкова, заместитель командира КУГ по политчасти начпо 30-й дивизии капитан 1 ранга С. Рыбак, в составе - крейсер пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) «Адмирал Ушаков» (к-2р. Ю.Шумихин), БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Решительный» (к-3р. Р.Клявзо) и БРК «Неуловимый» (к-3р. В.Плохих) с 27 октября вело слежение за амфибийным оперативным соединением ВМС США с десантным вертолетоносцем LPH 7 «Гуадалканал». 27 октября существенное пополнение надводных сил эскадры пришло с Северного флота через Гибралтарский пролив, это был БПК пр.1134A (по классификации НАТО - Kresta II) «Адмирал Макаров». Это единственный корабль 1 ранга прибывший в Средиземное море этим путем. Однако, это судно осталось в западном Средиземноморье до его возвращения обратно в ноябре. 28 октября из Севастополя в Средиземное море были направлены дополнительные силы поддержки в составе РКР пр.58 (по классификации НАТО - Kynda) «Адмирал Головко», БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Красный Крым», эсминца пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Находчивый», командир отряда - командующий 11 бригадой противолодочных кораблей капитан 1 ранга Н.Г.Легкий, со штабом. 29 октября они вошли в Средиземноморье и сразу же включились в боевую службу. КУГ-4 под командованием командира 11-й бригады капитана 1 ранга Н.Г.Легкий, заместитель командира КУГ по политчасти - капитан 2 ранга М. Машинский, пропагандист 11-й бригады, в составе: РКР «Адмирал Головко» (к-1р. Н.Гайдук), БПК «Красный Крым» (к-2р. Н.Головченко) и ЭМ «Находчивый» (к-2р. А.Старовойтов) 31 октября начал преследовать АУГ ВМС США во главе с ударным авианосцем CVA 67 «Джон Ф. Кеннеди». КУГ-5 под командованием командира 70-й бригады капитана 1 ранга Н.Я.Ясакова, заместитель командира КУГ по политчасти замкомбрига 70-й бригады капитан 2 ранга И. Гончар, в составе: ЭМ пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Сознательный» (к-3р. В.Саможенов), БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Красный Кавказ» (к-3р. Ю.Кручинин) и «Отважный» (к-3р. И.Винник) начала преследовать амфибийное оперативное соединение ВМС США с десантным вертолетоносцем LPH 2 «Иво Джима» около острова Крит. Непосредственный участник тех событий вице-адмирал в отставке Н. Г. Легкий, назначенный в сентябре 1973 г. командиром 11-й бригады противолодочных кораблей Черноморского флота, вспоминал: «28 октября ракетный крейсер "Адмирал Головко", гвардейский БПК "Красный Крым" и ЭМ "Находчивый" под флагом командира бригады покинули Севастополь и взяли курс на Босфор. Когда мы вошли в зону оперативной деятельности эскадры, командир перехода был приглашен на переговоры с начальником штаба эскадры капитаном 1 ранга А. Ушаковым. От него мы получили полную информацию об обстановке в районе ближневосточного конфликта, в деталях были уточнены наши задачи. Нам предстояло осуществлять слежение за авианосной многоцелевой группой во главе с авианосцем "Кеннеди"... За авианосцем "Индепенденс" с кораблями охранения непосредственное слежение осуществляла КУГ ракетных кораблей в составе РКР "Грозный", БПК "Проворный" и ЭМ "Пламенный", идущий под флагом капитана 1 ранга Н. Рябинского. 30 октября корабли КУГ прибыли в восточную часть Средиземного моря, произвели дозаправку топливом и приступили к слежению за американской АМГ. Обстановка в восточной части Средиземного моря была сложной. За 3 авианосцами с кораблями охранения следили 3 наши ударные группировки. В основном это были корабли соединения надводных кораблей. Командир соединения контр-адмирал Л. Я. Васюков держал свой флаг на крейсере "Адмирал Ушаков". Крейсер был нацелен на один из авианосцев. К концу первой декады ноября нас сменила КУГ под командованием капитана 1 ранга Н. Ясакова. Он держал свой флаг на крейсере управления "Жданов". Чтобы исключить применение оружия со стороны авиации Израиля, корабли КУГ бригады были направлены в военно-морскую базу Александрия. Более шести суток мы находились в Александрии, выполняя все положенные мероприятия по противовоздушной и противодиверсионной обороне базы. Постепенно обстановка разряжалась. Корабли 6-го флота ВМС США начали смещаться в западную часть Средиземного моря. Это позволило нам уменьшить число кораблей. А 16 декабря 1973 г. в Севастополь возвратились из Средиземного моря и корабли бригады. И еще об одном событии 1973 г. хотелось бы вспомнить. 2 ноября начальник политотдела 5-й эскадры капитан 1 ранга Павел Дубягин пригласил меня на переговоры и сообщил, что приказом министра обороны СССР от 1 ноября 1973 г. за высокую подготовку и отличные действия в учениях и морских походах бригада противолодочных кораблей награждена Вымпелом министра обороны СССР "Замужество и воинскую доблесть". 7 ноября прошли митинги по случаю награждения бригады. 17 декабря командующий Черноморским флотом адмирал В. Сысоев на торжественном построении соединения вручил командиру бригады Вымпел министра обороны СССР за мужество и воинскую доблесть, проявленные на учениях и в морских походах. Вручая вымпел, адмирал Сысоев сказал, что наша бригада - это первая часть Военно-Морского Флота СССР, удостоенная такой высокой чести. Награда обязывает личный состав выполнять свой служебный долг с еще большей отдачей сил. И мы оправдали это доверие. В последующих походах в "горячее" Средиземное море черноморцы всегда демонстрировали высокую выучку и самоотверженность. » Бывший тогда начальником штаба 69 БПЛ СФ капитан 2 ранга Даньков Юрий Николаевич вспоминал: «Наши корабли и корабли 6 Флота США постоянно осуществляли слежение друг за другом в готовности применить оружие. Силы, конечно, были не равны, но при необходимости корабли и подводные лодки 5-й эскадры могли дать достойный отпор. По мнению самих американцев, надводные корабли эскадры для них особой угрозы не представляли, так как все они на виду и их действия контролировались, а вот наших подводных лодок они побаивались, так как их местонахождение им не было известно. Мы учитывали это и иногда провоцировали их на бессмысленные противолодочные действия. Спасательное судно, например, заходило в боевые порядки АУГ и начинало производить переговоры по ЗПС (звукоподводная связь), имитируя установление связи с подводной лодкой. Корабли охранения АУГ при этом немедленно начинали поисковые действия подводной лодки в зоне действия АУГ, которой на самом деле в этом районе не было.» Советские подводные силы вооруженные крылатыми ракетами предположительно были развернуты следующим образом. Схема из журнала «Морской сборник» № 3 1999 г. стр79. Один ПЛАРК пр.675 маневрировал к юго-западу от о. Крит и держал под прицелом АУГ-3, второй ПЛАРК пр.675 была к югу от о. Крит и была нацелена на АУГ-2, один ПЛАРК пр.670 был южнее о. Крит у африканского побережья в заливе Мерса-Матрух и целился в «АУГ-1». Целеуказание они получали от кораблей входивших в КУГ (корабельные ударные группы) и сопровождавших американские соединения, при этом удар с ПЛАРК планировался совместно с ракетными кораблями сопровождения. И как показали проведенные в мае 1972 г. в Средиземном море совместные стрельбы РКР «Грозный» и ПЛАРК «К-313» крылатыми ракетами, ударная группа в составе РКР пр.58 и ПЛАРК пр.670 способна пуском 16 ракет в обычном снаряжении вывести из строя или даже уничтожить авианосец. Слабым звеном тогда оказалась выдача целеуказания подводной лодке при маневрировании авианосца на скоростях более 20 узлов. Но в ситуации октября 1973г. американские авианосцы вынуждены были находиться в определенном районе и двигаться с небольшой скоростью. Кроме того, у побережья Сирии патрулировала дизельная ракетная ПЛ «Б-318» пр.651. Так как старт 4 крылатых ракет «П-6» с лодок проекта 651 производился из надводного положения, для нее предусматривался корабль прикрытия. В свою очередь 6-й флот США прибег к тактике противодействия. Командующий флотом адмирал Д.Мерфи «поставил своим кораблям задачу не допустить советские корабли к занятию позиций для пуска ракет. Это привело к новому витку напряженности и началу игр “слежения за следящим”… Американские эсминцы и крейсера держали советские корабли в пределах радиуса действия своей артиллерии, готовые открыть огонь при первых же признаках подготовки к пуску их ракет. На флагманском корабле 6-го флота “ LittleRock ” зенитные ракеты были подготовлены к пуску в любой момент. Поднятые в воздух ударные самолеты американских авианосцев постоянно патрулировали пространство над советскими ракетными кораблями… » Не менее активны были и американские атомные подводные лодки которые находились в готовности нанести удар по советским кораблям, но эти операции носили скрытый характер. Во время октябрьской войны 1973 г. 10 американских атомных подводных лодок (в том числе « Trepang » SSN -674 (июнь-ноябрь 1973 г.), « Lapon » SSN 661 (июнь-декабрь 1973 г.), « Silversides » SSN 679 (с августа 1973 г.), « Seahorse » SSN -669 (вышла 25 октября 1973 г.), « SandLance » SSN 660 (в октябре 1973 г.), « Gurnard » SSN 662) противостояли 26 советским субмаринам в Средиземном море в течение двух месяцев. ПЛА ВМС США SSN 661 «Лэпон» ( LAPON ) в период своего нахождения в Средиземном море в период с 21 июня по 1 декабря 1973 провел несколько важных и трудных специальных подводных операций большой важности для Соединенных Штатов и Флота Соединенных Штатов. Выдающиеся результаты этих действий засвидетельствовали профессиональный исключительный навык, изобретательность ее членов экипажа и обеспечили огромный вклад в дело ШЕСТОГО Флота поддерживать национальную политику в течение периода международной напряженности. «Sand Lance» SSN 660 послали в Средиземноморье, чтобы контролировать отгрузку, проходящую Гибралтарский пролив во время войны в октябре 1973 г. С 25 октября по 11 декабря 1973 г. в Средиземном море действовала ПЛА SSN 669 «Seahorse». Начальник штаба ВМС США адмирал Э. Зомуолт в связи с этим писал: «Сомневаюсь, чтобы крупные соединения американского военно-морского флота когда-либо после окончания Второй мировой войны попадали в столь напряженную ситуацию, в какой оказался 6-й флот в Средиземном море в первую неделю после объявления боевой готовности.» Противостояние двух флотов всегда содержало риск непреднамеренных столкновений, поскольку советский и американский флоты не были единственными участниками действий. Так рано утром 25 октября американские самолеты обнаружили две скоростные малоразмерные цели, приближающиеся к авианосцу «Индепенденс» ( Independence CVA 62). Корабли были приведены в состояние боевой готовности, но до того как были приняты силовые меры противодействия, цели были опознаны как израильские. Стараясь обезопасить свои корабли 30 октября Объединенный комитет начальников штабов (JCS) разрешил всем трем авианосцам двигаться на запад и свободно маневрировать, что позволяло уходить от опеки советских кораблей. Как только стало ясно, что конфликт не будет иметь никакого продолжения, Вашингтон дал приказ своим авианосцам оставить районы развертывания к югу от острова Крит и идти на запад. Однако начало движения было отсрочено, до 16.00 30 октября в виду плохой погоды. Этим Белый дом бесспорно посылал Кремлю сигнал, что его силы возвращаются в обычное состояние, силы 5-й эскадры начали рассеиваться 3 ноября. Тем не менее, оба флота остались в высокой готовности следующие две недели. Как отмечал адмирал Д. Мэрфи, «хотя другие американские силы начали уменьшать степень своей боеготовности 27 октября, 6-й флот продолжал сохранять высокий уровень готовности до 18 ноября». Командующий 6-м флотом США адмирал Д. Мэрфи в докладе о деятельности подчиненных ему сил в интересующий нас период отмечал, что «серьезные изменения как в численности советских кораблей в Средиземном море, так и в характере их действий начались 24-25 октября. Когда в зоне ожидания собрались другие американские силы, за каждой оперативной группой стала вести наблюдение отдельная советская надводная боевая группа, в оснащение которой входили ракеты класса "поверхность - поверхность" и зенитные ракеты. 26 октября Советы начали проводить широкомасштабные учения против авианосцев с участием дизельных и атомных подводных ледок, оснащенных управляемыми ракетами... Это продолжалось шесть дней после 27 октября. Было также очевидным быстрое и крупномасштабное наращивание мощи советских сил. К 31 октября численность кораблей советского флота, действовавшего в Средиземноморье, возросла до 96 единиц, включая 34 надводных боевых корабля и 23 подводные лодки; их способность нанести первый удар обеспечивалась 88 ракетами класса "поверхность - поверхность", 348 торпедами и 46 зенитными ракетами. Американский 6-й флот и советский Средиземноморский флот фактически находились очень близко друг к другу в одном и том же районе, и мизансцена для казавшейся до этого невероятной "войны на море" была подготовлена. Такое положение сохранялось несколько дней. Оба флота явно были готовы встретить во всеоружии все, что бы ни произошло, хотя ни тот, ни другой, казалось, не знал точно, чего следовало ожидать» 30 октября из Черного моря в Средиземное вышли два десантных корабля. По некоторым данным эти корабли ранее в середине октября доставили грузы в Сирию, 23 октября вернулись на Черное море, и после загрузки вновь вышли в поход. 31 октября из Черноморских проливов для несения боевой службы в Средиземном море вышел отряд из 4 кораблей. Три корабля 41-й бригады ракетных катеров ЧФ в составе МРК пр.1234 «Бриз», «Гроза» и плавбазы «ПРТБ-13», вышедшие из Севастополя 30 октября, и ЭМ пр.30-бис (по классификации НАТО - Skory ). Силы 5-й эскадры достигли максимума 31 октября и по воспоминаниям Дубягина П. Р.составили 90 единиц: 43 боевых корабля, 21 подводных лодки, 18 вспомогательных судов, 5 РЗК, 3 танкера ММФ. Всего - 13 777 человек, из них 1593 офицера, 835 мичманов, 11 040 матросов и старшин, 209 служащих. Западные исследователи приводят несколько иные цифры 95 судов на 31 октября. Эта сила состояла из: - 23 субмарин (6 вооруженных КР и АПЛ, 17 дизельных торпедных); - 40 надводных кораблей - 5 крейсеров, включая одни типа Kresta II (БПК пр.1134А «Адмирал Макаров») и два ракетных крейсера типа Kynda (РКР пр.58 «Грозный» и «Адмирал Головко»), 15 эсминцев, включая 6 типа Kashin (БПК пр.61) и 4 других эсминца оснащенных ракетами, 6 фрегатов, 8 десантных судов - 4 БДК типа Alligator (БДК пр.1171) и 4 СДК типа Polnocny (СДК пр.773), 4 быстроходных минных тральщика, 2 ракетных патрульных судна типа Nanuchka (МРК пр.1234); - 4 разведывательных судов; - 28 вспомогательных судов. Корабли и подводные лодки эскадры могли в первом залпе запустить 88 крылатых ракет, но 8 из них входили в противолодочный ракетный комплекс РПК-3 «Метель» (по классификации НАТО - SS-N-14 «Silex») на БПК пр.1134A (по классификации НАТО - Kresta II) «Адмирал Макаров», так что реально крылатых ракет было 80. Это реальная сила, способная решить поставленные главкомом задачи. Да плюс дивизия морской ракетоносной авиации ЧФ, находившаяся в дежурстве на крымских аэродромах с подлетным временем к месту событий 1 ч 30 мин - 1 ч 50 мин. 3 ноября группе TG 60.1 состоящую из авианосца «Индепенденс» ( Independence CVA 62) и его эскорты дали разрешение идти на отдых в Афины (Греция), десантному соединению TF 61/62 отдали приказ вернуться в залив Суда (Крит) и стать там на якорь. С 3 ноября, советское наблюдение за 6-м флотом США начало уменьшаться, советские КУГ перестали сопровождать авианосец «Франклин Д. Рузвельт» ( FranklinD . Roosevelt CVA 42) и десантное соединение TF 61/62. 6 ноября командующий 5-й эскадрой адмирал Волобуев отменил посещение порта в Алжире, и вновь продолжил слежение за группами «Джон Ф. Кеннеди» и «Иво Джима» к западу от острова Крит. 9 ноября группа кораблей с крылатыми ракетами следящая за «Джон Ф. Кеннеди» была уменьшена и направлена для отдыха в Александрию (Египет). Еще две группы слежения были расформированы 10 ноября, осталось только три КУГ. Завершив свою боевую службу на Север ушли подводники 96 БПЛ СФ, которые из-за войны были задержаны в Средиземном море более чем на месяц. Командовавший тогда минно-торпедной боевой частью ПЛ «Б-49» лейтенант, а ныне капитан 1 ранга запаса Цветков Владимир Юрьевич вспоминал: «Запасы продовольствия, пресной воды, регенерации и топлива на подводной лодке были израсходованы, пополнить их экипаж не успел. Поэтому был введен режим экономии. Хлеб пекли из макарон, первое не готовили, чтобы не тратить пресную воду, лодку старались вентилировать, становясь под РДП. На каждом всплытии с жадностью ловили по радио хоть какие-нибудь сведения о конфликте, но информации поступало очень мало, советские станции поймать было практически невозможно. В конце октября на лодке был получено радио с приказом о снижении боевой готовности и следовании в точку 64 для подготовки к переходу на Северный флот. 7 ноября подводная лодка подошла в точку, в ней находились два СКР. Командир связался с ними на УКВ и попросил дать продовольствие, оно на лодке уже практически закончилось. Однако оба СКР в помощи отказали, ссылаясь на то, что должен подойти крейсер “Мурманск” и тогда они передадут все, что нужно. К сожалению названия СКР не запомнились, но, помнится, что на одном из них был медвежонок. Крейсер подошел ночью, однако начался сильный шторм и пополнить запасы не представлялось возможным. 8 ноября подошел танкер и все корабли вышли в Атлантику для поиска тихого места. Такое место нашли в районе мелководной банки. Подводная лодка встала к борту танкера и началось пополнение запасов. Через некоторое время погода ухудшилась, пришлось пополнять запасы на бакштове у танкера. Пополнив запасы, корабли построились и двинулись на север. Ночью на лодке сломалась тяга вертикального руля, попытки управляться моторами положительных результатов не дали. Было принято решение - найти спокойное место и попытаться заменить тягу. Место такое нашли в 15 милях от базы подводных лодок Рота. Ошвартовались к крейсеру, создали дифферент на нос и начали ремонт. Тягу сняли быстро, но, заменить ее было нечем, в ЗИПе таких вещей предусмотрено не было. Решение нашли. Срезали стойку в кубрике крейсера и приварили ее. Дальше подводная лодка пошла одна. Через несколько дней сломался стопор правого пера носовых горизонтальных рулей. При крене на правый борт перо вываливалось, а при крене на левый борт заваливалось, грозя разбить баллоны высокого давления, находившиеся в легком корпусе. Море было 5-6 баллов. Решили послать трех человек в носовую надстройку и закрепить перо тросом. Подлодка легла на курс, обеспечивающий наименьшую заливаемость. В надстройку пошли командир БЧ-3, он же командир носовой швартовой команды лейтенант Цветков, боцман мичман Главацкий Н.Н. и командир отделения трюмных старшина 1 статьи Алексей Янзин. Перебежками прошли в нос, открыли специальным ключом лючок и приступили к работе. Устраняли неисправность несколько часов, перо никак не удавалось закрепить. Пришлось множество раз заводить трос, при этом уварачиваться от волн и пера. Наконец-то удалось закрепить перо и вернуться на мостик лодки. Дальше пошли выбирая наиболее безопасные курсы. Погода до самого входа в Кольский залив была штормовая. В Полярный вернулись в конце декабря. » Как сообщило 9 ноября агентство Рейтер, 8 ноября советский крейсер и два эсминца прошли через Босфор, возвращаясь в свои базы на Черном море. Помимо двух вспомогательных судов Черноморского флота это первые корабли флота покинувшие Средиземное море после окончания войны. Скорей всего это был РКР «Грозный» вернувшийся в Севастополь. 10 ноября КР «Мурманск» завершив БС в Средиземном море выполнил переход через пролив Гибралтар в Североморск. 10-11 ноября 1973 г. МРК пр.1234 «Бриз» и «Гроза» осуществляли слежение за ударным авианосцем «Кеннеди» юго-западнее острова Крит. АВУ «Кеннеди» сопровождали два эсминца УРО «Conyngham» DDG-17, «Richard E. Byrd» DDG-23, два сторожевых корабля, в том числе « Vreeland » DE -1068. На 18 ноября 6-й флот насчитывал 57 кораблей - 3 авианосца, 2 крейсера, 23 эсминца, 4 патрульных судна, 11 десантных кораблей и 14 вспомогательных судов. Несмотря на постоянные запросы, о возвращении изношенных судов на базы, Главком ВМФ С.Горшков не разрешил более существенное сокращение сил следящих за соединениями во главе с «Джон Ф. Кеннеди», «Индепенденс» и «Roosevelt» до 15 ноября. 29 ноября 1973 г. в Севастополь с БС вернулся отряд 41-й бригады ракетных катеров ЧФ в составе МРК пр.1234 «Бриз», «Гроза» и плавбазы «ПРТБ-13». В декабре 1973 г. в период конфликта начальник штаба 69 БПЛ СФ капитан 2 ранга Даньков Юрий Николаевич возглавил отряд кораблей в составе плавмастерской, подводных лодок «Б-105» (командир Н.И.Горшков) и «Б-31» (командир Л.Р.Куверский) при деловом заходе в сирийский порт Латакия с целью пополнения запасов, ППР и отдыха личного состава. В порту реально ощущалась военная обстановка - в городе ходили военные патрули, наблюдалось много зенитных постов, патрульные катера систематически осуществляли профилактическое бомбометание в гавани против боевых пловцов. 21 декабря 1973 г. в Женеве начала работу мирная конференция по Ближнему Востоку. Один западный политолог дал следующую оценку противостояния советского и американского военных флотов а годы «холодной войны»: «Политический аргумент не равнозначен военному. Вопрос о том, что произойдет, если два флота вступят в бой, носил, скорее всего, академический характер. Однако этого нельзя сказать о последствиях появления советской флотилии любого размера, например в Средиземном море. Эта флотилия, не имевшая прикрытая с воздуха, насчитывала от 25 до 60 кораблей и подводных лодок и иногда по количеству боевых единиц превосходила 6-й флот США, а иногда уступала ему, как уступала флотам Франции и в значительной мере Италии, и казалась уже совсем незначительной на фоне объединенных вооруженных сил НАТО в этом регионе. Тем не менее, это было предостережение, получившее политическое звучание. В частности, эта акция отразилась на характере отношений СССР с Алжиром и Ливией - двумя стратегически важно расположенными государствами антизападной, хотя и не просоветской, ориентации - и напомнила правительствам западных стран, что их опасения по поводу советских военных баз в Югославии и Албании, особенно сильные в конце 40-х годов, однажды могут оправдаться и иметь непредвиденные последствия для политики в Средиземноморском регионе». На 31 декабря 1973 г. в Средиземном море из состава ЧФ находился отряд кораблей в составе: крейсер «Адмирал Ушаков», БПК «Отважный», «Решительный», «Неуловимый», ЭМ «Сознательный» и «Оживленный», 3 СКР, 1 ТЩ, 2 СДК и плавучая база «Виктор Котельников». 18 января 1974 г. было подписано египетско-израильское соглашение о разъединении войск сторон. В соответствии с ним израильские войска были выведены с западного берега Суэцкого канала и отведены в глубь Синайского полуострова на линию перевалов Гидди и Митла. 31 мая 1974 г. состоялось подписание аналогичного соглашения между Сирией и Израилем, израильтяне вывели свои войска с сирийской территории, захваченной в октябре 1973г., а также из г. Эль-Кунейтра на Голанских высотах. 17. Итоги деятельности 5-й эскадры в ходе конфликта. За время конфликта силы средиземноморской эскадры были увеличены почти в два раза. Если на 6 октября по западным данным в составе 5-й эскадры было 58 судов, в том числе 15 субмарин, 4 крейсера, 6 эсминцев, 5 фрегатов, 2 десантных судна и 2 тральщика. То уже 14 октября она насчитывала 69 судов, 24 октября - 80 судов, в том числе 26 надводных боевых кораблей и 16 субмарин, а 31 октября достигла максимума в 96 судов, в том числе 34 надводных боевых судов и 23 субмарины. Западные данные несколько отличаются от наших данных, в частности приводимых в мемуарах начальника политотдела 5-й эскадры контр-адмирала Павла Романовича Дубягина, но в принципе дают картину интенсивности наращивания сил. По воспоминаниям Павла Романовича Дубягина, всего в период наращивания сил боевой службы на 5-ю эскадру прибыло: от Черноморского флота - 18 боевых кораблей, 2 подводные лодки; от Северного флота - 10 подводных лодок; от Балтийского флота - 3 боевых корабля. Из этого видно что Черноморский флот был задействован по полной программе - 70-й бригады противолодочных кораблей, 20-я дивизия ОВР, 14-я дивизия ПЛ, 197-я бригада десантных кораблей и Потийская ВМБ. Как заметил американский историк Стивен Робертс, проанализировав состав Черноморского флота (таблица ниже) «советский флот приблизился к пределу своих сил выведенных в Средиземное море…» Использование кораблей Черноморского флота для усиления 5-й эскадры в Средиземном море, 31 октября-4 ноября 1973 г.
Нет ясности с деятельностью отряда кораблей Балтийского флота. Насколько известно в период наращивания сил боевой службы уже в ходе боевых действий в состав 5-й эскадры от Балтийского флота прибыло 3 боевых корабля. Один из них БДК пр.1171 (LST, по классификации НАТО - Alligator) «Красная Пресня» (бортовой № 527) вышедший на БС из Балтийска в Средиземное море 28 сентября 1973 г., а другие два корабля видимо из состава отряда капитана 2 ранга Ю.Ю. Аристовича. Сообщается, что в сентябре 1973г. - апреле 1974 г. эсминцы пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin ) «Светлый» и «Спешный», БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin ) «Образцовый» и танкер «Лена» (командир отряда НШ 12 дивизии НК БФ капитан 2 ранга Ю.Ю. Аристович , с декабря 1973 г. НШ 128 бригады БФ капитан 3 ранга Л.С.Рассукованый ), выполнили БС у западного побережья Африки и в Средиземном море .Установить кто и где из них находился, удалось частично только по эсминцу «Светлый», а об остальных неизвестно. 20 сентября 1973 г. ЭМ «Светлый» вышел на БС, 27 сентября в Бискайском заливе при заправке с танкера «Лена», столкнулся с ним, повредил себе форштевень. 9 октября пришел в Конакри (Гвинея). В конце декабря 1973 г. зашел в Севастополь для небольшого ремонта на СРЗ-13. Командиры соединений и кораблей действовали грамотно и решительно. Экипажи с честью вынесли колоссальные нагрузки длительного противостояния в условиях плавания - почти месяц по боевой готовности № 2, все время на ходу, в том числе и полными ходами, неся ходовые вахты в две смены. Естественно все это требовало немалых усилий и самоотверженности. Так на РКР «Грозный» в ходе непрерывного слежения за АУГ во главе с авианосцем «Индепенденс» в носовой «Ангаре» - станции воздушного наблюдения - в результате технической неисправности возникла неполадка. Станция № 2 должна была работать в круглосуточном режиме, что было чревато тяжелыми последствиями. Тогда было принято решение послать на носовую мачту командира группы РТС старшего лейтенанта Анатолия Пыхтю и командира отделения радиометристов-наблюдателей старшину 2 ст. В.Шевченко для устранения неисправности. В условиях шторма, когда бортовая качка достигала 14-20°, с риском для жизни моряки выполнили задачу, сняли антенну со стопоров, что позволило использовать станцию в обычном режиме. За проявленное мужество и отвагу старший лейтенант А.Пыхтя и старшина 2 ст. В.Шевченко были представлены к награде. За этот месяц кораблями эскадры было израсходовано топлива почти столько, сколько Черноморским флотом за 4 года войны. Только флагманский корабль плавбаза «Волга» в этом противостоянии наплавал 6543 мили. Действия Средиземноморской советской эскадры оказались неприятным сюрпризом для американцев, об этом говорят большинство иностранных историков. Стивен Киш писал: «… Роли ВМФ США и СССР в этот раз поменялись. Раньше, как это было в ходе Кубинского кризиса, США наслаждались абсолютным военным превосходством и были в состоянии добиться своих целей только использованием обычных (неядерных) вооружений. Но в 1973 г. советский флот оказался в состоянии развернуть в Средиземном море силы, превосходящие 6-й флот США…Глава Комитета начальников штабов адмирал Томас Мурер в жесткой форме поставил в известность администрацию президента США, что 6-й флот не имеет преимущества над советскими силами и потерпит поражение, если ему придется вступить в сражение с советской эскадрой. США оказались в ситуации, когда им… пришлось объявить всеобщую тревогу… поднять противостояние на ядерный уровень, так как они не смогли противостоять СССР на уровне обычных вооружений. Таким образом, объявление тревоги было скорее признаком слабости, нежели утверждением силы . » БрэдфордДисмакс считал, что советское руководство совершило еще один, очень важный шаг в использовании морском силы: «Если можно считать, что во время Иорданского кризиса советский флот добился примерного равенства возможностей с флотом США, то применительно к периоду Октябрьской войны речь уже может идти о тактическом превосходстве…» Американский исследователь также считал, что прямым следствием этого успеха советской стороны стала явная «перемена ролей». На этот раз ВМФ США отказавшись от прежней активной роли, действовал очень осторожно. Район развертывания авианосных ударных групп 6-го флота оказался намного западнее районов действий в 1967 и 1970 гг. Третей ударный авианосец 6-го флота появился в Средиземном море, только когда кризис достиг своего пика 25 октября. Действия советского флота в октябре 1973 г., напротив, были как никогда активными и решительными. БрэдфордДисмакс, проанализировав доступную информацию, допускал, что «Советы были готовы пойти на гораздо более значительный риск, чем прежде. Они использовали военно-морские силы в ситуации, казавшейся весьма угрожающей, и вели себя в кульминационный момент кризиса так, будто они считали 6-й флот эффективно нейтрализованным». БарриБлечман писал: «Операции советского ВМФ в ходе октябрьской арабо-израильской войны продемонстрировали высший уровень управления военно-морскими силами на всех уровнях. Эти действия отличались профессионализмом, осторожностью и точностью в условиях непредвиденного хода событий...» Руководство СССР высоко оценило деятельность эскадры. Командир эскадры вице-адмирал Е. Волобуев, командиры бригад капитаны 1 ранга Н. Ясаков, Н. Мясоедов, Н. Легкий были награждены орденом Красного Знамени. Этим же орденом награждены командиры БПК «Красный Кавказ», морского тральщика «Рулевой» и «СДК-137». Командир 30-й дивизии контр-адмирал Л. Васюков удостоен высшей награды Родины - ордена Ленина. Многие офицеры соединений, кораблей, штаба и политотдела эскадры награждены орденом Красной Звезды. Не остались в стороне и негативные уроки, об этом адмирал И.В.Касатонов писал: «Во время этой войны, конечно, силы флота в Средиземном море были значительны, но все же главные вопросы в море: организация противолодочной и противовоздушной обороны - не были решены. Причем не только в море, но и в пунктах базирования. Наша авиация, как и ранее, в Восточном Средиземноморье отсутствовала. Надводные корабли, как и прежде, имели недостаточную боевую устойчивость… В общем-то это была в большей степени политическая поддержка дружески настроенных к нам государств». Корабли ВМФ СССР задействованные в операции. Находясь в зоне военных действий, выполняли боевую задачу по оказанию помощи вооруженным силам Египта и Сирии в 1973г., на конец октября 90 судов, включая 43 боевых корабля, 21 подводная лодка, 5 кораблей специального назначения, 18 вспомогательных судов и 3 танкера. В справочниках, опубликованных в журнале «Морская коллекция» № 1 1995г. «Советский ВМФ 1945-1995. Крейсера, большие противолодочные корабли, эсминцы» С.С. Бережной и ж. «Морская коллекция» № 6 2000г. «Сторожевые корабли ВМФ СССР и России 1945-2000гг.» С.С.Бережной, указаны не все корабли находившиеся в районе боевых действий. Десантные корабли в журнале «Страницы морской истории» № 3 1998 стр51. только по ЧФ. По этому список видимо выглядит так. - КР пр.68-бис «Дзержинский» (к-2р.Л.А.Макаров, бортовой № 847) ЧФ - Египет: 5-24.10.1973. - КР пр.68-бис «Адмирал Ушаков» (к-2р.Юрий Федорович Шумихин, бортовой № 845) ЧФ - с 10 октября-, с 15-22 октября визиты в Таранто и Мессину (Италия). - КР пр.68-бис «Мурманск» (к-1р.Евгений Александрович Скворцов, бортовой № 806) СФ в октябре - 10 ноября 1973. 29 сентября 1973 г. вышел из Севастополя, направляясь на СФ после окончания ремонта, в зоне конфликта находился с 5 октября по 8 ноября. - РКР пр.58 «Грозный» (к-2р.Волин Александрович Корнейчук) ЧФ - в октябре 1973. На БС вышел 24-25 июня 1973 г. - РКР пр.58 «Адмирал Головко» (к-1р.Николай Иванович Гайдук) ЧФ - с 28 октября. - БПК пр.61 «Отважный» (к-2р.Иван Петрович Винник,бортовой № 530) ЧФ - с 10 октября 1973 г. по 6 марта 1974 г. С 15-22 октября визиты в Таранто и Мессину (Италия). - БПК пр.61 «Проворный» (к-3р.Валерий Иванович Мотин, бортовой № 179) ЧФ - Египет-Сирия: 5-24 октября 1973. На БС вышел 24-25 июня 1973 г. - БПК пр.61 «Красный Кавказ» (к-2р.Юрий Леонидович Кручинин, бортовой № 531) ЧФ - Сирия: 5-24 октября 1973. На БС вышел 27 июня 1973 г. - БПК пр.61 «Скорый» (к-3р.Игорь Михайлович Черненко, бортовой № 177) ЧФ - Египет-Сирия: 5-24 октября 1973. На БС вышли 21 июня 1973 г., закончил 11 октября, в Севастополь пришел 12 октября 1973 г. - БПК пр.61 «Решительный» (к-3р.Роберт ЛеогьевичКлявзо , бортовой № 536) ЧФ - с 19 октября. - БПК пр.61 «Сметливый» (к-3р. Александр Александрович Гармашев) ЧФ - в октябре 1973. На БС с середины сентября. - БПК пр.61 «Образцовый» (к-3р.Владимир Григорьевич Егоров) БФ - в октябре 1973. - БПК пр.61 «Красный Крым» (к-2р.Николай Петрович Головченко) ЧФ - с 28 октября. (БС с 28.10. по 16.12.1973 г.) - БПК пр.1134А «Адмирал Макаров» СФ - в октябре 1973 в западной части Средиземного моря. - ЭМ пр.30-бис «Оживленный» ЧФ - Сирия: 1-31 октября 1973. - ЭМ пр.56 «Сознательный» (к-3р.Вениамин Павлович Саможенов , бортовой № 357) ЧФ - Египет: 10-24 октября 1973 г. (прибыл только 10.10.1973 г.) - ЭМ пр.56 «Пламенный» (к-3р.А.Савицкий) ЧФ - Египет-Сирия: 5-24 октября 1973. На БС вышел 24-25 июня 1973 г. - ЭМ пр.56 «Напористый» (к-3р. Александр Лысенко, бортовой № 351) ЧФ - Сирия-Египет: 1 октября-29 декабря 1973. На БС с августа. - ЭМ пр.56 «Находчивый» (к-2р.Анатолий Федорович Старовойтов) ЧФ - с 28 октября. - ЭМ (БРК) пр.56-У «Неуловимый» (к-3р.Владимир Алексеевич Плохих) ЧФ - с 19 октября. - СКР пр.159 «СКР-40» ЧФ - на 30 сентября 1973 г. на БС в Средиземном море. - СКР пр.50 «Куница» ЧФ - Египет: 5 - 24 октября 1973. - СКР пр.50 «СКР-77» ЧФ - Египет, Сирия: 5 - 24 октября 1973. - СКР пр.50 «Ворон» ЧФ - в октябре 1973. - СКР пр.50 «СКР-70» СФ - на 30 сентября 1973 г. на БС в Средиземном море. - СКР пр.35 «СКР-48» ЧФ - на 30 сентября 1973 г. на БС в Средиземном море. - СКР пр.35 «СКР-53» ЧФ - на 30 сентября 1973 г. на БС в Средиземном море. - БДК пр.1171 «Воронежский комсомолец» ЧФ - Сирия: 1-31 октября 1973. - БДК пр.1171 «Крымский комсомолец» ЧФ - Сирия: 1-31 октября 1973. - БДК пр.1171 «БДК-104» ЧФ - Сирия: 1-31 октября 1973. - БДК пр.1171 «Красная Пресня» (бортовой номер 527) БФ - Сирия: октябрь 1973. (В декабре 1973 г. вернулся в Балтийск) - СДК пр.773 «СДК-82» ЧФ - Сирия: 1-31 октября 1973. - СДК пр.773 «СДК-83» ЧФ - Сирия: 1-31 октября 1973. - СДК пр.773 «СДК-137» ( к-л .Л.Лисицын) ЧФ - Сирия: 1-31 октября 1973. - СДК пр.773 «СДК-164» ЧФ - Египет: 5-24 октября 1973, 1 сентября 1973-31 января 1974 (Порт-Саид ).; Сирия: 1-31 октября 1973. - МТ пр.266 «МТ-219» (к-3р.Е.А.Буслейко) ЧФ - Сирия: октябрь 1973. - МТ пр.266М «Рулевой» (ст.л. П.Н.Козицын) БФ-ЧФ - Сирия: 7 октября-24 декабря 1973. - ПБПЛ пр.1886 «Волга» (бортовой № 937) - октябрь 1973. - ПБПЛ пр.310 «Федор Видяев » (к-2р.А.Малыгин) СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. БС с 27.09.1973 г. по 01.11.1974 г. - ПЛ пр.651 «Б-318» (Сорокин А.И.) 35 ДиПЛ 9-й ЭскПЛ СФ - Сирия: 1-31 октября 1973 г. Пришла вместе с 69 БПЛ СФ? - ПЛ пр.651 «К-77» 9-й ЭскПЛ СФ - на БС с марта 1973 г. Пришла вместе с 96 БПЛ СФ? - ПЛ пр.641 «Б-2» 96 БПЛ СФ - на БС с марта 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-40» (Никитин Н.Е.) 96 БПЛ СФ - на БС с марта 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-41» (Андреев А.П.) 96 БПЛ СФ - Египет-Сирия: 1-24 октября 1973. На БС с марта 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-49» (к-2р. Синюхин Борис Сергеевич) 96 БПЛ СФ - на БС с марта 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-156» (к-2р. Михайлов В.А.) 96 БПЛ СФ - на БС с марта 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-29» (Федоренко И.И.) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-31» ( Куверский Л.Р.) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-105» (Горшков Н.И.) 69 БПЛ СФ - Египет-Сирия: 1 октября 1973-31 марта 1974 гг. На БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-116» (к-2р.А.А.Хропов) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-130» (к-2р. Степанов В.В.) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-139» ( Е.Г.Сулай) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-409» (к-2р. Фомичев Ю.Н.) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-413» (к-2р. Погорелов Б.Н.) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-416» (к-3р. Лещенко В.Т.) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.641 «Б-440» (к-2р. Бурунов В.И.) 69 БПЛ СФ - на БС в Средиземном море с 3 октября 1973 г. - ПЛ пр.613 «С-96» (к-2р. А.Н.Балашов) ЧФ - Египет-Сирия: 1 октября-30 декабря 1973. - ПЛ пр.613 «С-100» (к-2р. Л.И.Сиваш) ЧФ - октябрь 1973. - БРЗК пр.394Б «Крым» (к-2р.Иван Ефимович Бочарин ) ЧФ - сентябрь 1973 г. по январь 1974 г.
«ПМ-9» ЧФ - Египет: 01.10.1973-31.03.1974. «ПМ-138» ЧФ - Египет: 09.10.1973-24.10.1973. МВТ « Маныч» (Горюнов Евгений Павлович) ЧФ - Египет: 05.10.1973-31.03.1974. МВТ «Сура» ЧФ - Египет: 01.10.1973-31.03.1974. БМТ «Десна» ЧФ - Египет: 01.10.1973-31.03.1974. МБСТР « Онда» ЧФ - Египет: 01.10.1973-31.04.1974. БМТ «Золотой Рог» ЧФ - Египет: 01.10.1973-28.02.1974. БМТ « Фиолент» ЧФ - Египет: 01.10.1973-31.03.1974. ММТ «Дон» ЧФ - Египет: 01.10.1973-30.11.1973. «ПКЗ-152» ЧФ - Египет: 05.10.1973-31.03.1974. «МБ-23» ЧФ - Египет: 01.10.1973-30.03.1974. «КИЛ-25» ЧФ - Египет: 01.10.1973-31.03.1974. «ВТН-81» ЧФ - Египет: 01.10.1973-28.02.1974. СМТ « Койда» ЧФ - Египет: 28.10.1973-28.02.1974. «МБ-173» ЧФ - Сирия: 01.10.1973-31.10.1973. СХ-16» ЧФ - Сирия: 01.10.1973-31.10.1973.
Литература.
Розин Александр. http:// alerozin. narod. ru/ oktovr. htm |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Советские советники и специалисты в Египте
Центр миротворчества