Я не мог оставаться равнодушным - потому и пошел воевать.

У меня как раз жена рожала второго ребенка 23-го марта. Принял роды в больнице, увидел, что все нормально. А 25-го марта я уехал на полигон.

В армии нас когда-то учили, что все, чего не хватает, солдат должен найти себе сам. Хотя это было давно, но могу сказать, что там нас раз и на всю жизнь подготовили.

Может быть, поэтому, когда увидел войну, воспринял ее нормально. А, может быть, я просто такой человек.

Меня отправили в 95-ю бригаду, во второй батальон. Мы воевали в группе оперативного реагирования. Нашей задачей были конвои. Иногда нужно было выводить какую-то группу разведки, которая попала в окружение. Самые первые жертвы в зоне АТО были из нашей роты и минометной батареи.

Ранение получил, когда попали в засаду, возвращаясь из Славянска. В селе Долина. Засада была довольно профессиональная, продуманная. Но так уж вышло, что мы тоже умеем все продумать. Когда я заметил, что целятся в нас, начал стрелять. Пулемет у нас был направлен в другую сторону, а времени его разворачивать не было. Первым прицельным и удачным выстрелом противника из РПГ-26 пробило броню и оторвало ногу мне и водителю. После чего мы еще 20 минут продолжали вести бой. Я стоял на сиденье лицом в сторону выстрелов, опирался в большей степени на правую ногу и думал, что она обожженная. Левую просто не чувствовал. Присел, чтоб достать очередной магазин. Когда поднимался, понял что с левой ногой что-то не так, потому что не могу на нее стать. Но встал и продолжил бой. Когда закончили, посветил на ногу, увидел, что она уже зажгутована кем-то из парней, а нижняя часть лежит сбоку, держится только на куске кожи. Подумал "слава Богу, что не правую".

Попросил у ребят, чтоб они нашли мой рюкзачок. Засунул ногу туда и привязал ко второй части выше колена.

Чисто инстинктивно подумал, что кину в рюкзак, а там разберутся, что с ней сделать. Меня накололи буторфанолом. Потом перезвонил командиру роты, сообщил о том, что мы попали в засаду. Сообщил про место дислокации и о том, что нам удалось отбиться.

Пришивали мне ногу в Харькове врачи из киевского госпиталя. Они-то и решили, что нога имеет право на жизнь. Вот пока как-то и живет. Когда привезли в Киев, думали, что придется все же отрезать. Несмотря на то, что операции были каждый день, хирурги - молодцы, боролись, чтоб ее спасти. Смеюсь теперь, что они пришивают непришиваемое… Хотя прогнозов и сейчас нет никаких, потому что там только один рабочий сосуд. Предстоят еще операции, и никто не знает, как она отреагирует.

Ножка теперь у меня - сепаратистка, хотя за рулем езжу. Вот в Житомир ездил проводить нашу 95-ую бригаду, и на могилу к старшему лейтенанту Виталику. Он погиб одним из первых.

На войне некогда ловить впечатления. Впечатлений получаю гораздо больше в госпитале, когда вижу двадцатилетних искалеченных ребят.

За них мне страшно, а за себя бояться не получается. Тяжело, когда их, пацанов молодых, убивают, или когда они остаются калеками. А ведь там, на востоке, их еще очень много осталось. Переживаю. Хочу, чтоб они все оттуда вернулись побыстрее и целыми.

Солдаты - все разные. Есть такие, кому действительно страшно, а есть и такие, которые во время перестрелки анекдоты рассказывали. Я, когда это увидел, сначала подумал, что у людей истерика, потому что катаются по земле, а это они от смеха.

Текст и фото: Вика Ясинская