Окружение украинских военных под Иловайском стало одним из самых трагических эпизодов противостояния на Донбассе. Даже спустя два месяца после этих событий руководители Минобороны, АТО, Генштаба так и не смогли назвать причины гибели сотен солдат и добровольцев.
А тем временем созданная в начале сентября временная следственная комиссия (ВСК) Верховной Рады пришла к неутешительным выводам: в трагедии под Иловайском виновны именно руководители антитеррористической операции и оборонного ведомства. Об этом «ФАКТАМ» заявил глава ВСК — народный депутат Украины Андрей Сенченко.
— Насколько обоснованны сообщения о том, что окружения украинских войск на юге Донецкой области можно было бы избежать?
- Наша комиссия восстановила хронологию событий в секторе «Д» (юг Луганской и северо-восток Донецкой областей. — Авт.), которым с 23 июля и до его ликвидации 24 августа командовал генерал-лейтенант Петр Литвин. Да, действительно, установление контроля над железнодорожным узлом в Иловайске позволило бы украинским войскам отсечь пути снабжения боевиков и продолжить операцию по окружению Донецка. Но она захлебнулась из-за недостатка сил, взятие Иловайска утратило смысл. Однако командование АТО не смогло оперативно принять адекватное ситуации решение. Таковым мы считаем усиление группировки наших войск на востоке Донецкой области, либо их отвод и выравнивание линии фронта во избежание окружения.
Комиссия выяснила, что в освобождении Иловайска принимали участие от 600 до 800 украинских бойцов. Малочисленность нашей группировки в штабе АТО и Минобороны объяснили тем, что, дескать, у них была информация — непроверенная (!), — что в городе находится всего 80 боевиков.
Эти данные почему-то не смутили военное начальство, не заставили его задуматься над тем, что для удержания стратегически важного железнодорожного узла противник наверняка привлечет гораздо большие силы. Более того, украинское военное начальство, по сути, проигнорировало информацию командира и начальника разведки
40-го батальона территориальной обороны, которые еще 8 августа докладывали руководству АТО о наличии мощного укрепрайона в Иловайске.
— Судя по всему, эта информация не повлияла на решения армейского начальства, вследствие чего наша группировка так и осталась без дополнительных резервов и техники. А тем временем 24 августа на параде, посвященном Дню независимости, стране демонстрировались ракетные системы залпового огня (РСЗО) «Точка «У», комплекс С-300, «Грады»…
— Дело в том, что на Иловайск в основном были брошены добровольческие батальоны, находящиеся в структуре МВД, а им по штату не положено тяжелого вооружения и техники, это есть только у армии. Поскольку боевые действия проходят в рамках АТО, а не военного положения, то решение вопроса передачи вооружений из Минобороны в МВД находится в компетенции Кабмина. Но там его очень долго мусолили…
Это далеко не единственный пример тотальной несогласованности действий разных силовых ведомств. Так, в Минобороны и Генштабе нашей комиссии сообщили, что руководство сектором «В» (Донецкая область. — Авт.) разделили между командующим Южным оперативным командованием армии генерал-лейтенантом Русланом Хомчаком и замглавы МВД генерал-полковником Сергеем Яровым. Последний заверил нас, что не руководил операцией в Иловайске (на штурм которого отправили батальоны МВД. — Авт.), а только координировал взаимодействие между Министерствами обороны и внутренних дел. Возникает вопрос: что такое «координатор» и какие у него полномочия? Или, например, командир батальона «Шахтерск» рассказал, что его подразделения оставили позиции возле Иловайска по согласованию с… советником (!) главы МВД Антоном Геращенко. О каком уровне принятия решений в зоне АТО мы говорим?
— Комиссии удалось выяснить, кто кем руководит и кто кому подчиняется в зоне проведения АТО?
— В соответствии с украинским законодательством, антитеррористической операцией руководит Антитеррористический центр СБУ, который сейчас возглавляет замглавы спецслужбы Виталий Цыганок. Его замом назначили начальника Генштаба Вооруженных Сил Украины генерал-полковника Виктора Муженко, чтобы фактически переложить на военных проведение операции. Муженко получил статус замглавы Антитеррористического центра — руководителя АТО на территории Луганской и Донецкой областей. Но при этом ни сам Генштаб, ни его руководство отношения к боевым действиям на Донбассе не имеют, так как существует штаб АТО. То есть вся структура руководства антитеррористической операцией является весьма запутанной, формальной и мало способствующей эффективному выполнению боевых задач.
— Что, на ваш взгляд, способствовало бы слаженным действиям руководителей наших силовых структур?
- Решение о введении военного положения. И как следствие этого — создание единого центра принятия решений и руководства боевыми действиями в лице ставки Верховного главнокомандующего, перевод экономики на военные рельсы, мобилизация и так далее. В условиях военного положения вопрос передачи тяжелого вооружения решался бы одним росчерком пера Верховного главнокомандующего, а не в правительстве, как сейчас.
«Когда мы тупо стоим вдоль границы и нас каждый день обстреливают, мы не видим врага, не можем ответить, гибнут бойцы, то врагом становится командир, который НЕ принимает решения! А я не могу принять решение, потому что жду команды вышестоящего начальства», — так рассказывал комиссии командир 30-й механизированной бригады, которая с 13 июля по 24 августа удерживала позиции в районе Саур-Могилы. То есть он ждал приказа командующего сектора «Д» Петра Литвина, а тот ждал команды из штаба АТО. В штабе же говорили «Не паниковать!» — и бросали трубку. Тем временем в 30-й бригаде погибли 40 человек и около 300 получили ранения. Считаю, это произошло только потому, что высшее командование ничего не предпринимало.
— Насколько неожиданным был ввод на территорию Донбасса российских войск 23—24 августа? Ведь накануне многие командиры батальонов предупреждали о готовящемся вторжении.
— Действительно, таких разведданных из различных каналов было предостаточно. Нами установлено, что информация о возможном вторжении поступала не только в штаб АТО: ее также получали премьер-министр, министр обороны, министр внутренних дел и другие.
— Почему же не отреагировали и не подготовились?
— У нашей комиссии есть только один ответ: недееспособность штаба АТО, несогласованность действий между ведомствами и нежелание принимать решения и отвечать за них. Для анализа информации и принятия решений наиболее приспособлен Генеральный штаб, но, как я уже говорил, он формально не имеет никакого отношения к АТО, а значит, не может использовать все свои возможности в полной мере.
Например, мы установили, что начальник штаба 8-го армейского корпуса попытался доложить в штаб АТО информацию о скоплении российской техники на границе. Но в штабе его просто послали и бросили трубку. А передовые командные пункты секторов «В» и «Д», находясь в пяти километрах друг от друга, вообще не общались между собой и не координировали своих действий.
Еще пример. 19-го августа командующий сектора «Д» Петр Литвин во исполнение приказа принял 50 спецназовцев из тактического десанта. Спросил, какая перед ними поставлена задача. А те ответили: «Мы не знаем». Связались со штабом АТО и получили приказ… идти на штурм Саур-Могилы. Стоит ли говорить о том, что для любого государства использование спецназа в качестве пехоты является непозволительной роскошью?
— Это правда, что после наступления российских войск 23 августа командующий сектора «Д» Петр Литвин вместе со своим штабом оставил позиции?
— Нет, вранье. Сектор «Д» ликвидировали 24 августа. До этого дня Литвин и 300 человек (а это 60 спецназовцев со стрелковым оружием, штабисты, связисты и ремонтные бригады) оставались на месте. Даже после отхода батальона «Прикарпатье».
Что касается батальона, то с ним должна разбираться военная прокуратура. Но уже сейчас можно утверждать, что их уход с позиций не мог повлиять на ситуацию в секторе. Судите сами. Около 700 бойцов с легким стрелковым оружием, находившихся там, должны были сдержать наступление четырех российских батальонных групп, вооруженных танками и артиллерией. Это реально? Соотношение украинских и российских частей было настолько несоизмеримым, что россияне вообще могли не заметить наших частей. Напомню, в секторе «Д» на оборонительном рубеже длиной 140 километров находились около 700 украинских бойцов.
— Почему не были предприняты попытки прорвать окружение под Иловайском, чтобы вывести наши части?
— Это самая темная история. Минобороны на наши запросы по этому поводу не отвечает. Но комиссия располагает информацией, что было предпринято две попытки по деблокированию нашей группировки в Иловайске. 25 августа на прорыв кольца бросили тактическую группу 51-й бригады в количестве 150—170 человек. 26 августа на деблокирование отправили сводную тактическую группу из Чугуева Харьковской области в количестве 200 человек. Почти всех их сожгли российскими «Градами». Свидетели утверждают, что живыми вышли только 37 человек… Их послали просто на убой — против российской группировки численностью около двух тысяч человек и полутысячи боевиков с сотней танков и артиллерией.
— А что случилось, когда наши части выводили из окружения? Почему в нарушение договоренностей российские военные расстреляли украинских бойцов?
— Думаю, трагедия произошла из-за несогласованности действий военного руководства. Дело в том, что реальные переговоры велись только на уровне офицеров штаба сектора «Б». К тому же, не было четкости и у россиян, которые подчинялись начальникам разных военных округов.
Как известно, 26 августа в Минске Петр Порошенко и Владимир Путин якобы договорились о том, что контактировать по этому вопросу будут исключительно начальники генштабов. Я разговаривал с Муженко. Генерал признался, что ему не удалось пообщаться с начальником российского Генштаба Валерием Герасимовым. Дозвонился только до первого зама, тот переадресовал Муженко еще на какого-то генерала, на том все и закончилось. При этом я владею проверенной информацией, что министр обороны Валерий Гелетей не предпринял никаких усилий, чтобы связаться с главой Минобороны России Сергеем Шойгу.
— А мы могли обменять наших военных на российских десантников из Костромы, взятых в плен 23 августа?
— Конечно. Я утверждаю, и готов нести ответственность за свои слова, что 27 августа из России поступило неофициальное предложение обменять десантников, которые являлись прямым доказательством участия регулярных войск РФ в агрессии против Украины. Ведь кадровых военных нельзя было выдать за «зеленых человечков»: десантники были с документами, при погонах. Чтобы получить их назад, Россия готова была не только открыть коридор из «иловайского котла», но и отдать Надежду Савченко, кинорежиссера Олега Сенцова. Однако какого-либо решения по этому вопросу так и не было принято…
Андрей Артазей
А тем временем созданная в начале сентября временная следственная комиссия (ВСК) Верховной Рады пришла к неутешительным выводам: в трагедии под Иловайском виновны именно руководители антитеррористической операции и оборонного ведомства. Об этом «ФАКТАМ» заявил глава ВСК — народный депутат Украины Андрей Сенченко.
— Насколько обоснованны сообщения о том, что окружения украинских войск на юге Донецкой области можно было бы избежать?
- Наша комиссия восстановила хронологию событий в секторе «Д» (юг Луганской и северо-восток Донецкой областей. — Авт.), которым с 23 июля и до его ликвидации 24 августа командовал генерал-лейтенант Петр Литвин. Да, действительно, установление контроля над железнодорожным узлом в Иловайске позволило бы украинским войскам отсечь пути снабжения боевиков и продолжить операцию по окружению Донецка. Но она захлебнулась из-за недостатка сил, взятие Иловайска утратило смысл. Однако командование АТО не смогло оперативно принять адекватное ситуации решение. Таковым мы считаем усиление группировки наших войск на востоке Донецкой области, либо их отвод и выравнивание линии фронта во избежание окружения.
Комиссия выяснила, что в освобождении Иловайска принимали участие от 600 до 800 украинских бойцов. Малочисленность нашей группировки в штабе АТО и Минобороны объяснили тем, что, дескать, у них была информация — непроверенная (!), — что в городе находится всего 80 боевиков.
Эти данные почему-то не смутили военное начальство, не заставили его задуматься над тем, что для удержания стратегически важного железнодорожного узла противник наверняка привлечет гораздо большие силы. Более того, украинское военное начальство, по сути, проигнорировало информацию командира и начальника разведки
40-го батальона территориальной обороны, которые еще 8 августа докладывали руководству АТО о наличии мощного укрепрайона в Иловайске.
— Судя по всему, эта информация не повлияла на решения армейского начальства, вследствие чего наша группировка так и осталась без дополнительных резервов и техники. А тем временем 24 августа на параде, посвященном Дню независимости, стране демонстрировались ракетные системы залпового огня (РСЗО) «Точка «У», комплекс С-300, «Грады»…
— Дело в том, что на Иловайск в основном были брошены добровольческие батальоны, находящиеся в структуре МВД, а им по штату не положено тяжелого вооружения и техники, это есть только у армии. Поскольку боевые действия проходят в рамках АТО, а не военного положения, то решение вопроса передачи вооружений из Минобороны в МВД находится в компетенции Кабмина. Но там его очень долго мусолили…
Это далеко не единственный пример тотальной несогласованности действий разных силовых ведомств. Так, в Минобороны и Генштабе нашей комиссии сообщили, что руководство сектором «В» (Донецкая область. — Авт.) разделили между командующим Южным оперативным командованием армии генерал-лейтенантом Русланом Хомчаком и замглавы МВД генерал-полковником Сергеем Яровым. Последний заверил нас, что не руководил операцией в Иловайске (на штурм которого отправили батальоны МВД. — Авт.), а только координировал взаимодействие между Министерствами обороны и внутренних дел. Возникает вопрос: что такое «координатор» и какие у него полномочия? Или, например, командир батальона «Шахтерск» рассказал, что его подразделения оставили позиции возле Иловайска по согласованию с… советником (!) главы МВД Антоном Геращенко. О каком уровне принятия решений в зоне АТО мы говорим?
— Комиссии удалось выяснить, кто кем руководит и кто кому подчиняется в зоне проведения АТО?
— В соответствии с украинским законодательством, антитеррористической операцией руководит Антитеррористический центр СБУ, который сейчас возглавляет замглавы спецслужбы Виталий Цыганок. Его замом назначили начальника Генштаба Вооруженных Сил Украины генерал-полковника Виктора Муженко, чтобы фактически переложить на военных проведение операции. Муженко получил статус замглавы Антитеррористического центра — руководителя АТО на территории Луганской и Донецкой областей. Но при этом ни сам Генштаб, ни его руководство отношения к боевым действиям на Донбассе не имеют, так как существует штаб АТО. То есть вся структура руководства антитеррористической операцией является весьма запутанной, формальной и мало способствующей эффективному выполнению боевых задач.
— Что, на ваш взгляд, способствовало бы слаженным действиям руководителей наших силовых структур?
- Решение о введении военного положения. И как следствие этого — создание единого центра принятия решений и руководства боевыми действиями в лице ставки Верховного главнокомандующего, перевод экономики на военные рельсы, мобилизация и так далее. В условиях военного положения вопрос передачи тяжелого вооружения решался бы одним росчерком пера Верховного главнокомандующего, а не в правительстве, как сейчас.
«Когда мы тупо стоим вдоль границы и нас каждый день обстреливают, мы не видим врага, не можем ответить, гибнут бойцы, то врагом становится командир, который НЕ принимает решения! А я не могу принять решение, потому что жду команды вышестоящего начальства», — так рассказывал комиссии командир 30-й механизированной бригады, которая с 13 июля по 24 августа удерживала позиции в районе Саур-Могилы. То есть он ждал приказа командующего сектора «Д» Петра Литвина, а тот ждал команды из штаба АТО. В штабе же говорили «Не паниковать!» — и бросали трубку. Тем временем в 30-й бригаде погибли 40 человек и около 300 получили ранения. Считаю, это произошло только потому, что высшее командование ничего не предпринимало.
— Насколько неожиданным был ввод на территорию Донбасса российских войск 23—24 августа? Ведь накануне многие командиры батальонов предупреждали о готовящемся вторжении.
— Действительно, таких разведданных из различных каналов было предостаточно. Нами установлено, что информация о возможном вторжении поступала не только в штаб АТО: ее также получали премьер-министр, министр обороны, министр внутренних дел и другие.
— Почему же не отреагировали и не подготовились?
— У нашей комиссии есть только один ответ: недееспособность штаба АТО, несогласованность действий между ведомствами и нежелание принимать решения и отвечать за них. Для анализа информации и принятия решений наиболее приспособлен Генеральный штаб, но, как я уже говорил, он формально не имеет никакого отношения к АТО, а значит, не может использовать все свои возможности в полной мере.
Например, мы установили, что начальник штаба 8-го армейского корпуса попытался доложить в штаб АТО информацию о скоплении российской техники на границе. Но в штабе его просто послали и бросили трубку. А передовые командные пункты секторов «В» и «Д», находясь в пяти километрах друг от друга, вообще не общались между собой и не координировали своих действий.
Еще пример. 19-го августа командующий сектора «Д» Петр Литвин во исполнение приказа принял 50 спецназовцев из тактического десанта. Спросил, какая перед ними поставлена задача. А те ответили: «Мы не знаем». Связались со штабом АТО и получили приказ… идти на штурм Саур-Могилы. Стоит ли говорить о том, что для любого государства использование спецназа в качестве пехоты является непозволительной роскошью?
— Это правда, что после наступления российских войск 23 августа командующий сектора «Д» Петр Литвин вместе со своим штабом оставил позиции?
— Нет, вранье. Сектор «Д» ликвидировали 24 августа. До этого дня Литвин и 300 человек (а это 60 спецназовцев со стрелковым оружием, штабисты, связисты и ремонтные бригады) оставались на месте. Даже после отхода батальона «Прикарпатье».
Что касается батальона, то с ним должна разбираться военная прокуратура. Но уже сейчас можно утверждать, что их уход с позиций не мог повлиять на ситуацию в секторе. Судите сами. Около 700 бойцов с легким стрелковым оружием, находившихся там, должны были сдержать наступление четырех российских батальонных групп, вооруженных танками и артиллерией. Это реально? Соотношение украинских и российских частей было настолько несоизмеримым, что россияне вообще могли не заметить наших частей. Напомню, в секторе «Д» на оборонительном рубеже длиной 140 километров находились около 700 украинских бойцов.
— Почему не были предприняты попытки прорвать окружение под Иловайском, чтобы вывести наши части?
— Это самая темная история. Минобороны на наши запросы по этому поводу не отвечает. Но комиссия располагает информацией, что было предпринято две попытки по деблокированию нашей группировки в Иловайске. 25 августа на прорыв кольца бросили тактическую группу 51-й бригады в количестве 150—170 человек. 26 августа на деблокирование отправили сводную тактическую группу из Чугуева Харьковской области в количестве 200 человек. Почти всех их сожгли российскими «Градами». Свидетели утверждают, что живыми вышли только 37 человек… Их послали просто на убой — против российской группировки численностью около двух тысяч человек и полутысячи боевиков с сотней танков и артиллерией.
— А что случилось, когда наши части выводили из окружения? Почему в нарушение договоренностей российские военные расстреляли украинских бойцов?
— Думаю, трагедия произошла из-за несогласованности действий военного руководства. Дело в том, что реальные переговоры велись только на уровне офицеров штаба сектора «Б». К тому же, не было четкости и у россиян, которые подчинялись начальникам разных военных округов.
Как известно, 26 августа в Минске Петр Порошенко и Владимир Путин якобы договорились о том, что контактировать по этому вопросу будут исключительно начальники генштабов. Я разговаривал с Муженко. Генерал признался, что ему не удалось пообщаться с начальником российского Генштаба Валерием Герасимовым. Дозвонился только до первого зама, тот переадресовал Муженко еще на какого-то генерала, на том все и закончилось. При этом я владею проверенной информацией, что министр обороны Валерий Гелетей не предпринял никаких усилий, чтобы связаться с главой Минобороны России Сергеем Шойгу.
— А мы могли обменять наших военных на российских десантников из Костромы, взятых в плен 23 августа?
— Конечно. Я утверждаю, и готов нести ответственность за свои слова, что 27 августа из России поступило неофициальное предложение обменять десантников, которые являлись прямым доказательством участия регулярных войск РФ в агрессии против Украины. Ведь кадровых военных нельзя было выдать за «зеленых человечков»: десантники были с документами, при погонах. Чтобы получить их назад, Россия готова была не только открыть коридор из «иловайского котла», но и отдать Надежду Савченко, кинорежиссера Олега Сенцова. Однако какого-либо решения по этому вопросу так и не было принято…
Андрей Артазей
http://www.donetskie.com/news/andrey-senchenko-takticheskuyu-gruppu-pod-ilovayskom-prosto-brosili-na-uboy/41111/