Командир спецроты милиции: "Воды, которую нам привозили раз в неделю, катастрофически не хватало"

Александру Панченко удалось в зоне АТО сберечь жизнь всех 25 своих подчиненных

Среди 26 воинов, которым в Запорожье президент Украины Петр Порошенко недавно вручил награды, — командир специальной роты милиции Главного управления МВД Украины в Запорожской области Александр Панченко, удостоившийся ордена «За мужество» III степени. Он вместе со своими бойцами 30 суток защищал подступы к Славянску.

41-летний офицер в свое время проходил срочную службу в воздушно-десантных войсках. Был бойцом подразделения «Сокол», которое занималось задержанием особо опасных преступников и бандформирований. Служил в Управлении по борьбе с организованной преступностью. А нынче отправился в зону АТО.

*Вместе со своими бойцами Александр Панченко целый месяц защищал подступы к Славянску

— Нам была поставлена задача вылететь на вертолетах в пункт дислокации — на гору Карачун, где высадились шесть моих ребят, — рассказывает подполковник милиции Александр Панченко. — Остальные расположились на пятом блокпосту, который уже тогда называли пеклом. Он находился в ста метрах от въезда в Славянск в направлении Краматорска.

По словам собеседника, мобильная связь там практически не работала, так как все вышки были разбомблены. Лишь изредка удавалось дозвониться. Карточки пополнения, как, впрочем, генератор и бензин, доставляли знакомые фермеры. А еще раз в неделю, под покровом темноты, они привозили 40-литровую бочку воды, которой катастрофически не хватало: сначала было полтора литра на человека в день, потом лишь кружка. Умываться, чистить зубы — нельзя. Спасали влажные салфетки. Генератор поставили в яму, и он работал два-три часа в сутки, чтобы зарядить аккумуляторы для мобильных телефонов.

— Кроме нас, подступы к Славянску защищали десантники 25-й днепропетровской воздушно-десантной бригады, — рассказывает Панченко, с теплотой отзываясь о молодых отважных воинах, — и Национальная гвардия — хлопцы, приехавшие с Майдана.

*По мнению боевого командира, на ведении АТО сказывается длительное отсутствие у страны военного опыта

— Каким образом эти подразделения взаимодействовали?

— Мы нашли взаимопонимание. Андрей, молодой капитан десантников, уважительно отнесся к моему опыту, и мы обсуждали, советовались, как поступить в том или ином случае. Я усилил их дозорные посты своими людьми, и мы знали — любой прорыв сможем выдержать. А вот нацгвардейцев капитан спрятал в соседнем саду. Дело в том, что местное население враждебно относилось к представителям Майдана. Андрей рассказывал, что толпа приходила и спрашивала: «А где эти, типа „фашисты“ — мы их будем убивать, резать…» И чтобы не подвергать никого опасности, он ребят просто укрыл за холмом, где были еще три дозора, на которых они несли дежурство. Мы находились в кольце сепаратистов и держали круговую оборону. Когда идет бой, никто не должен покидать свой сектор, в противном случае со стороны противника зайдут бандиты и убьют всех.

— То есть нападения можно было ожидать откуда угодно?

— Нас бомбили из Краматорска, из Славянска, из полей — со всех сторон! Ежедневно стреляла «Нона» (самоходное артиллерийское орудие. — Авт.). А в тот день, когда колонна прорывалась, по нам работали три миномета. Да так, что никто не мог подняться. Получилось, что мы с моим давним другом и коллегой Александром Бондаренко и еще парой десантников, которых потом же и вытягивали раненых, вели основной бой.

В Краматорске тогда было около полутора тысяч боевиков и 2—2,5 тысячи — в Славянске. Чтобы не дать им возможности перемещаться по дороге на помощь друг другу, мы и находились на своем месте. Боевики могли проехать только мимо нас, а мы этому препятствовали. Точно такие же стратегически важные объекты — аэропорты в Краматорске и Донецке. Уступишь их противнику — там начнут приземляться самолеты и вертолеты террористов.

— Как близко вы сталкивались с неприятелем во время боев?

— Поначалу не ближе 50 метров. А в последний раз расстояние было каких-то метров семь—десять. В первом же сражении нас начали расстреливать из подствольных гранатометов и автоматов. Таким образом мы прошли боевое крещение.

Той ночью через наш блокпост пыталась прорваться в Краматорск колонна боевиков. Рядом со мной на позиции находились Александр Бондаренко и один десантник, который, включив лампу, нечаянно обозначил наше местонахождение. Первый же выстрел из танка противника пошел в окоп, где находились два десантника и мой боец. Одному десантнику отрывает голову, второго контузит, а моего хлопца ранило в плечо. Второй выстрел идет вдоль посадки и попадает в дерево, командиру десантников Андрею разрывает автомат, его самого контузит. В это время я стреляю по танку, который был от нас метрах в 70—100, из гранатомета, и подбиваю его. В конечном итоге нами были уничтожены танк, две БМП-2, одна БРМД-2 и один легковой автомобиль, более 20 человек пехоты убитых…

Отправляясь на войну, Александр Панченко не стал скрывать от жены, дочери и сына, куда едет. Признается, что врать не умеет. Телефонными звонками семью не баловал: в первую неделю вообще никакой связи не было, а потом договорились, что раз в день будет сообщать, что живой, и все.

— Вы брали и пленных. Кто эти люди и что с ними было дальше?

— Мы взяли троих, плюс 19-летний паренек — корректировщик огня, которого привезла Национальная гвардия. У него в ухе был аппарат, и он поначалу говорил, что с детства имеет проблемы со слухом, однако при нем оказались приборы, которые определяют точку местонахождения. Потом все-таки признался, что служил в дэнээровской армии, там что-то натворил, и его отправили в штрафбат, откуда он якобы сбежал, и вот по дороге домой мы его задержали.

Еще трое — девчата. Было так: с Карачуна сообщили, что в городе движется колонна. Мы выбежали на передовую, ждем. Через несколько минут мчится легковушка, из нее автоматные очереди в нашу сторону, видимо, хотели пролететь мимо нас. Мы ее обстреляли. Машина остановилась, из нее выбежали два человека и прыгнули за холм. Сначала мы туда кинули пару гранат из подствольных гранатометов, а потом, когда я в тепловизор увидел, что кто-то лежит, закричал: «Сдавайтесь!» Не сдаются. «Выходите, — говорим, — а то сейчас расстреляем». Поднимаются две фигуры. Я командую снять штаны и опустить их до обуви — это чтобы люди были скованы в движениях. Они выполнили приказ и начали медленно идти. Я смотрю в тепловизор и вижу, что трусики не как у мужиков… Но по прибору не различишь пол человека, он показывает только тепло от фигуры.

«Вы что, девчонки?» Кричат: «Да!» — «Идите сюда». Они подошли. У одной были автомат и пистолет, мы оружие забрали. Отвели их в окоп. Первая оказалась снайпером из батальона «Рысь» специального назначения. Говорит: «Я ранена». Ей ноги посекло осколками гранат. Наши доктора — мой боец и десантник-фельдшер — оказали помощь, перевязали. Вторая, журналистка канала «РЕН-ТВ», не пострадала.

А потом начался бой, пошли танки. После боя мой боец еще одну дивчину привел — это оператор-наводчица выпрыгнула в кусты, когда подбили БМП. Он ей тоже кричал: «Сдавайся!» Так как мы милиционеры, то ведем тактику боя по нашим правилам, в первую очередь предлагаем людям сдаться. В отличие от войска мы приучены стрелять туда, где видим оружие, если же не видим его — не стреляем. Например, мне бойцы говорят по рации: «Командир, в БМП люди стонут», я отвечаю: «Предложите им сдаться». И мы предлагали до последнего, пока они не начали в нашу сторону стрелять, тогда уже я дал команду бить из гранатомета на поражение… Пленники с нами пересидели день и ночь под охраной, а наутро приехал министр обороны со свитой и контрразведчики, которым мы передали задержанных.

По мнению боевого командира, на ведении АТО сказывается длительное отсутствие у страны военного опыта. Удручает несогласованность действий разных подразделений, что не позволяет в определенный момент сконцентрировать все силы на уничтожении врага; отсутствие корректировщиков огня, разведчиков, дозоров, взаимосвязи и взаимовыручки… Тем не менее Александру Панченко удалось сберечь жизнь всех 25 своих подчиненных, за что ему благодарны семьи правоохранителей. Руководитель главка, генерал-майор милиции Виктор Ольховский так и заявил журналистам: «Спасибо Богу и командиру, что все вернулись живыми».