Что произошло? «Цензор.Нет» сделал разбор ситуации с точки зрения военной тактики и известных нам обстоятельств.

Тактическая обстановка

Прежде всего, надо понимать что такое позиции в аэропорте. Это абсолютно открытая местность, где можно занять только наблюдательные позиции в отдельных зданиях. Эти здания нельзя удерживать крупными силами, поскольку при концентрации сил они становятся удобной мишенью для артиллерии и танков, и большие потери неизбежны. Поэтому изначально оборона аэропорта представляла собой цепочку отдельных наблюдательных постов, которые вызывали в случае необходимости огневую поддержку. Наши силы в зданиях аэропорта никогда не составляли более 100-120 бойцов, разбросанных по точкам. Но самое главное – эти наблюдательные пункты осуществляли корректировку огня артиллерии. Именно артиллерия позволяла уверенно удерживать наблюдательные пункты аэропорта. Вторым важным фактором была бронетехника. Большую угрозу для защитников аэропорта представляли атаки вражеских танков, которые били прицельно прямой наводкой. Танк мобилен, артиллерией его накрыть трудно. Поэтому в аэропорту было сосредоточено 2 танка и несколько БМП для противотанковой обороны. После того, как противник начал бить по нашей бронетехнике в новом терминале новыми противотанковыми управляемыми ракетами, схема поддержки была нашим командованием изменена. В Песках было размещено танковое подразделение, которое всегда держало в постоянной готовности 3-4 танка. Для подавления вражеских огневых точек и наблюдательных пунктов, и для отражения танковых атак, наши танки быстро выдвигались из Песок.
От окраины Песок до нового терминала – примерно 2 километра. Это самый короткий путь. Но наши могли оказывать поддержку и из базы в Опытном – это примерно 3 километра. Расстояние небольшое. Но проблема в том, что как путь из Пески, так и путь из Опытного хорошо контролировался противником. Для выстрела из танка прямой наводкой 2 километра – не проблема.
Таким образом, мы удерживали позиции в аэропорту прежде всего благодаря взаимодействию артиллерии и бронетехники с защитниками зданий аэропорта, и благодаря возможности немедленно оказать поддержку резервами. Но осложняющими факторами было давление с флангов.

Осенние штурмы

Начиная с сентября основные потери защитников аэропорта приходились на артиллерийские обстрелы наших сил поддержки в Песках, и на колонны, которые прорывались к новому терминалу.
Российские отряды попробовали атаковать аэропорт в лоб, но действий штурмовых групп не принесли противнику успеха. Диспетчерская вышка и новый терминал господствовали над местностью, и наши корректировщики немедленно вызывали огонь, а небольшие группы раз за разом уничтожались защитниками терминала. Укрыться на открытой местности было невозможно, обнаружение штурмовой группы на открытой местности означало ее уничтожение. Атаки в октябре прекратились, поскольку постепенно были выбиты все штурмовые отряды российских наемников.
Большую роль сыграло то, что руководили обороной в сентябре-октябре офицер 3-го полка спецназ полковник Т., а костяком обороны были 30 кадровых спецназовцев. 3-й полк оборонял аэропорт с самого начала, с мая, и досконально знал местность и инфраструктуру аэропорта, что давало большие преимущества перед противником.
Поскольку наши подразделения не усиливали, то нам пришлось оставить здания, которые стояли вблизи нового терминала – гостиницу, старый терминал, и новый терминал стал передовой.

Атаковать со стороны Донецка и пригородов Веселое и Спартак аэропорт удобнее, чем со стороны Пески и Опытного. Наблюдательные пункты противника оборудованы в высотных домах, есть возможность выйти на рубеж атаки, прикрываясь зелеными насаждениями среди частных домов. Поэтому постепенно ближние к Веселому отдельные здания наши подразделения начали оставлять – удержать их было невозможно, поскольку были открыты фланги. А дополнительных сил пехоты в аэропорт перебросить было тогда невозможно.
Украинское командование избрало более пассивную тактику действий – было принято решение отказаться от активных операций, и просто удерживать крыло нового терминала, диспетчерскую вышку и ряд других наблюдательных пунктов. Несмотря на то, что в ноябре были восстановлены резервы, и стало возможным усилить наши позиции в районе аэропорта, никаких мер командование АТО не предпринимало. Политический фактор «перемирий» и «прекращения» огня постоянно сковывал инициативу украинского командования на оперативно-тактическом уровне, и постоянно оказывал негативное влияние на тактику действий. Очевидно, что командование АТО неадекватно оценивало обстановку.
В результате в октябре противник начал менять тактику. Противник начал продвижение на флангах. Российские передовые посты были развернуты в районе монастыря у Песок и в поселке Спартак. Российские отряды начали усиливать эти позиции танками и противотанковыми средствами. Одновременно в ноябре противник отказался от штурмов, и в аэропорту началась позиционная война. Россияне занимали отдельные здания, и начали вместо атак пытаться просачиваться в здания вокруг нового терминала, а затем и в сам новый терминал, вести войну снайперов и корректировщиков, коротких налетов и обстрелов из танков.
Многие украинские офицеры и аналитики указывали украинскому командованию на опасность развития обстановки в аэропорту. Было очевидно, что складывается угрожающая ситуация. Удержать аэропорт было возможно только если мы сможем усилить наши подразделения в новом терминале и защитить новый терминал от проникновения противника, и – главное, если будут взяты под контроль фланговые позиции и здания, с которых противник ведет наблюдение и огонь прямой наводкой по колоннам, которые выдвигаются из Пески и Опытного. Но никаких мер украинское командование не предприняло.

Интриги Муженко и дезорганизация управления боем

Оборона аэропорта в сентябре осуществлялась под командованием командующего оперативным командованием «Юг» и сектором «Б» Руслана Хомчака. Однако 15 сентября Генштаб отстранил Хомчака от непосредственного управления, и назначил командующим сектором генерала Довганя – заместителя Хомчака. При этом штаб Хомчака, который был создан из опытных кадровых квалифицированных офицеров еще в мирное время, и контролировал обстановку в ДА с самого начала боевых действий, продолжал управлять операциями в районе аэропорта. Но в декабре Муженко решил зачем-то (зачем? очевидно из ревности к Хомчаку) полностью отстранить ОК «Юг» от командования и расформировать. И в начале января все офицеры, которые руководили боями в аэропорту начиная с июля были отстранены и получили назначение заняться формированием новых мобилизованных частей. Новый штаб сектора «Б» Генштаб сформировал как сборную команду, которая не имеет слаженности, и не имеет такого большого опыта.
Но даже этот импровизированный штаб Муженко… отстранил от командования операциями в Донецком аэропорту прямо перед началом атаки 17 января! Это кажется абсурдом, но факт.
Руководство операцией Вооруженных сил Украины по обороне Донецкого аэропорта 16 января принял на себя лично начальник Генерального штаба Виктор Муженко. Муженко отстранил от управления войсками в районе аэропорта начальника сектора "Б" генерала Довганя. Начальник Генштаба не издал письменный приказ, но его решение легко подтвердят все участники событий.
Штаб ОК "Юг" управлял всеми действиями по обороне Донецкого аэропорта с апреля по декабрь 2014 года, и в этих боях наши войска сумели отразить атаки даже в сложных условиях сентября-октября. Особенно тяжелые последствия имело отстранение опытнейших старших офицеров ОК "Юг" для управления артиллерией.
18 января я написал https://www.facebook.com/butusov.yuriy/posts/915147548525542?pnref=story:

«Петр Порошенко, прекратите показуху, заберите Муженко из аэропорта, не мешайте штабам делать свою работу!
Поскольку Верховный Главнокомандующий дал приказ держать аэропорт, руководство операцией в аэропорту лично взял на себя... начальник Генштаба Муженко. Вслед за ним туда помчались и прочие чины. Какой же это цирк... Начальник Генштаба абсолютно лишний в этот момент на командном пункте человек. Работает штаб сектора, работают штабы двух бригад - ну зачем лезешь командовать? Ну лишний ты там, ты же только мешаешь управлять боем, только задаешь лишние глупые вопросы. Ты же в живую не знаешь ни людей ни обстановки, ты никогда не заезжал в Пески, ну зачем, зачем в разгар боя путать управление, мешать работе?
А все ради того, чтобы лично докладывать "Первому"!
И Петр Алексеевич не видит ничего странного, что начальник Генштаба, в подчинении которого 220 тысяч военнослужащих, и все вооруженные силы, выполняет задачи комбрига - вернее, мешает комбригам выполнят задачи. Что там такого может сделать Муженко, чего уже сто раз не продумал комбриг 93-й Микац, который в аэропорту воюет ШЕСТЬ месяцев без перерыва?
Господин президент, ведь это из-за бездействия Муженко ситуация в аэропорту стала критической. Это начальник Генштаба вместо адекватного реагирования на продвижение российских отрядов запрещал войскам любые маневры. Это он дал приказ ехать на ротацию через блок-пост "Моторолы". Это он двое суток ждал очередного пинка, чтобы разрешить войскам действовать.
Главнокомандующий снова выглядит как человек, которому нужен только пиар, а не результат. В обязанности НГШ не входит решение тактических задач. Зато входит решение оперативных вопросов - подготовка мобилизации, направление резервов, действия в других четырех секторах фронта. Но все эти неинтересные стратегические вопросы Муженко опять на кого-то свалил, и побежал командовать не армией, а ротами и батареями.
Человек, который вместе с Назаровым и Пушняковым должен отвечать по закону за Ил-76, за коридор Гиркину в Славянске, за сектор "Д", Иловайск, за 32-й блок-пост, должен пахать и исполнять свои обязанности, а не бросать все, бросать совершенно непродуманную мобилизацию, и снова стараться влезть с радостным докладом "Первому".
Петр Алексеевич, или поставьте дурака на место, или прекращайте комментировать обстановку в аэропорту - такой "совковый" пиар мешает армии, и дискредитирует командование перед офицерами. заберите его хотя бы в Киев - чтобы перестал отвлекать, помогите этим хотя бы.
Я очень боюсь, что человек, который заискивает перед президентом, и старается все время докладывать о своих выдуманных достижениях, снова распоряжается людьми. Прекрасными людьми, которые своим героизмом и умением компенсируют полную неадекватность начальника Генштаба».

Январский штурм. Повторение трагедии 32-го блок-поста

Сражение за новый терминал было проиграно командованием АТО еще до начала штурма. Мы удерживали новый терминал в полном окружении только благодаря героизму бойцов и командиров. Я написал об этом 8 января и предупреждал об угрозе:

https://www.facebook.com/butusov.yuriy/posts/909950945711869
"...Командование АТО никаких активных действий не планировало и не предприняло. Даже когда были переброшены к аэропорту 79-я и 95-я бригады, и сил в районе Песок было уже вполне достаточно, приказ на расширение коридора не поступил. Противник держал под наблюдением участок дороги, который наши войска не контролировали (хотя сил в том районе полно), и просто нагло и дерзко нарушил условия мирных соглашений, выдвинувшись на позицию в нашем тылу. Эта ситуация назревала. была даже очевидна по аналогии с 32-м блок-постом, но никакой реакции командования не было.

Под прикрытием "перемирия" противник, используя нерешительность украинского командования, добился серьезного тактического успеха - перехватил наши коммуникации, и в случае обострения обстановки противник получил серьезное тактическое преимущество, теперь нашим подразделениям в аэропорту грозит реальное полное окружение".

Никаких действий не было предпринято.

После того, как противник взял под контроль фланги, российские отряды закрепились в районе Пески в монастыре, откуда прекрасно просматривалась дорога из села в терминал. А дорогу из Опытного противник контролировал из Спартака. Подразделения противника пользуясь прекращением огня заняли позиции в крыле нового терминала, и в старом терминале, и закрепились. Это сделало возможным контроль подвоза подкреплений к новому терминалу, и позволило противнику избежать риска при выдвижении на рубеж атаки. Наша артиллерия не могла бить по врагу, который находился в одном здании с нашими подразделениями.

К сожалению, полностью повторилась тактика действий противника по уничтожению нашего 32-го блок-поста. За время «перемирия» противник осуществил охват с флангов, и после осуществления маневра спровоцировал боевые действия на удобном для него участке. Затем противник сосредоточил огонь для уничтожения наших наблюдательных пунктов. Ключевое значение имело полное разрушение диспетчерской вышки аэропорта. Эа вышка обеспечивала украинским войскам важное тактическое преимущество – позволяла визуально контролировать всю дорогу из Пески к новому терминалу. Разрушение вышки давало теперь преимущество российским отрядам, которые за время перемирия оборудовали наблюдательный пункт в монастыре близ Пески, и теперь его звонница стала самым высотным объектом в этой зоне, позволявшим контролировать противнику обстановку.

Как только операция по окружению нового терминала была завершена, 15 января противник тут же спровоцировал боевые столкновения, и приступил к атаке на новый терминал.

Поскольку противник занял выгодные позиции, то удержать новывй терминал было невозможно. Уже нельзя было раздумывать – стоит проводить операцию или нет. Надо было действовать немедленно – либо сразу выводить наши подразделения из нового терминала, либо атаковать противника в районе монастыря под Песками и в Спартаке, чтобы обеспечить фланги.

Увы, действия командования АТО и Генерального штаба, особенно начиная с 16 января, когда Муженко по политическим причинам взял на себя лично управление боем, были сплошной чередой ошибок и недоразумений. Имея крупную группировку сил в районе аэропорта, которая не только не уступала, но даже превосходила противостоящие силы врага, Муженко не предпринял никаких серьезных мер по исправлению угрожающей ситуации.

Приняв командование лично на себя, и отстранив от управления полностью командующего сектором «Б» и всех офицеров ОК «Юг» начальник Генерального штаба просто не имел возможности адекватно оценить обстановку. Муженко даже не попытался выяснить, какие реальные возможности конкретных частей и подразделений, которые он планировал бросить в бой.

Несмотря на длительное «перемирие» Генеральный штаб даже не подготовил план по наступлению на Спартак и на монастырь. Атака 17 января была сплошной импровизацией – причем плохо подготовленной.

К наступательным операциям Муженко почему-то не привлек подготовленные резервы – 1-й и 13-й батальоны 95-й бригады, 79-ю бригаду, другие проверенные части. Ударные группировки для атаки 17 января были сколочены впопыхах, буквально за сутки. Была привлечена 2 батальонно-тактическая группа 93-й механизированной бригады, 90-й батальон 95-й бригады, небольшие подразделения 81-й, 80-й, аэромобильных и 17-й танковых бригад, 74-го разведывательного батальона, 3-го полка спецназ, инженерного полка. Большую часть заданий по тактической разведке в Спартаке и в районе Пески в интересах 93-й бригады выполняли разведгруппы «Правого сектора» - это говорит об уровне организации войсковой разведки в сухопутных войсках, которая полностью зависит от инициативы добровольцев.

Начальник Генштаба грубо нарушил требования «Наставления по оперативной работе органов военного управления», поскольку не выдал письменные приказы, которые бы указывали замысел и план операции. Это сделало невозможным налаживание эффективной координации войск.

И это состав преступления для подозреваемого Муженко.

Самые тяжелые последствия имело то, что Муженко не имел никакого представления о реальных боевых качествах войск.

Здесь надо отметить, что поскольку Генштаб не занимается серьезно боевой подготовкой войск, и не занимается сколачиванием ударных частей постоянной готовности, то боевые качества различных подразделений очень разные, и в одной и той же бригаде, и даже в одной роте могут быть подразделения и группы бойцов с высокой боеспособностью, и полностью небоеспособные. Есть люди, которые выполнят задачу любой ценой, есть люди, которые слабо подготовлены, и могут выполнять задачи только при благоприятном развитии событий, и есть люди, которые не мотивированы, и могут сорвать выполнение задания. Понимающий это командир при постановке боевой задачи определяет лично состав подразделения, которому поручает боевую работу. Чтобы быть уверенным, что все не дрогнут.

Учитывая остроту кризиса, Генеральный штаб был обязан подтянуть для деблокады аэропорта крупные силы и лучшие ударные части – для этого у Муженко было минимум две недели!

Целая бригада находится у Генштаба в резерве, но она даже не была передислоцирована к аэропорту из тыла.

Деталь – 90-й батальон 95-й бригады, который отважно сражался в аэропорту, сформирован из добровольцев, мотивированных людей, но на фронт попал только уже в период затишья, и серьезного опыта боевых действий не успел получить. В 93-й механизированной бригаде танковый батальон, в котором было несколько отличных танковых экипажей, хорошо знакомых с обстановкой и имевших большой боевой опыт, отправили в Харьков на доукомплектование буквально накануне обострения обстановки.

Офицеры рассказали «Цензор.Нет», как происходило совещание, где Муженко ставил задачу войскам. Все было очень коротко. НГШ ткнул пальцем на карту, на какие рубежи надо выйти, и кто должен выступать. Он не спросил мнения офицеров, он не поинтересовался реальными боевыми качествами войск.

Никакого внимания не было уделено ни взаимодействию подразделений, ни порядку действий в случае постановки российскими войсками помех нашей связи, что регулярно происходило в аэропорту – там сосредоточены значительные силы российских частей радиоэлектронной борьбы.

Итак, 17 января была поставлена задача – одна группа должна была взять монастырь близ Пески. А затем, продвигаться к гостинице на территории аэропорта, и отрезать таким образом противника от нового терминала. Вторая группа - совершить глубокий обход микрорайона, где размещен «Донспецстрой», и выйдя к автоцентру «Вольво», войти в пригород Донецка, чтобы отсечь переброску резервов противника. Третья – ударить по поселку Спартак со стороны Авдеевки, и выйти к Путиловской развязке – главному коммуникационному узлу и воротам в Донецкий аэропорт для бронетехники.

Замысел операции содержал в себе глубокие ошибки, план просто не учитывал реальной обстановки и возможностей войск. Муженко войска не знает. Он лично общается только с теми командирами, кто ему нравится, но в целом очень плохо разбирается в реальном состоянии вооруженных сил. Поэтому поставив задачу выдвинуться в район атаки, он не поинтересовался, а сколько реально бойцов для атаки могут собрать командиры, сколько реально боевых машин у них заводится и может поддержать атаку? А для украинской армии со старой техникой и большим количество наспех мобилизованных людей это важные вопросы. Ответы на которые командир должен знать ДО боя. Начальник Геншаба имел массу времени, чтобы сколотить под аэропортом полностью боеготовые группировки, в виду угрожающих действий противника. Но ничего этого не было сделано.

Прежде всего, Муженко не создал серьезных ударных группировок для проведения операции с такими широкими целями. Удар по монастырю наносился ротно-тактической группой на основе 6-й роты 93-й бригады, которая состояла полностью из добровольцев, большинство из которых составляли бывшие бойцы «Донбасса». Роту усилили 8 танков и 8 БМП, которые до этого ни разу не взаимодействовали с ротой, и познакомились только перед атакой.

Такие же небольшие силы были сосредоточены и на других направлениях. Командуя 230 тысячами военнослужащих, начальник Генштаба на всех трех направлениях атаки 17 января сосредоточил для деблокады группировку, которая не превышала по численности 500 бойцов, спешно собранных из разных частей.

При этом эти группировки были вновь надерганы из разных подразделений, имели в своем составе слабо подготовленные и слабо мотивированные экипажи и подразделения, не были обеспечены данными разведки. Задача была поставлена абсолютно неадекватно.

Да, были проблемы с бронетехникой в день атаки, да, техническое состояние оставляет желать длучшего. Но это разве не было известно до начала операции? Разве что-то мешало Генштабу сосредоточить необходимое количество боевой техники и обеспечить подавляющее превосходство в силах?

Грубейшей ошибкой Муженко стало то, что он не сосредоточил резервы для развития успеха, закрепления, поддержки ударных подразделений.

Самым вопиющим в деятельности начальника Генштаба стало то, что он в который раз совершенно не учитывал данные разведки. В аэропорту работал беспилотник волонтерского движения Армия SOS, но из-за того, что эти волонтеры критикуют за некомпетентность Генштаб, данные разведки с беспилотника просто не принимались во внимание, и не использовались на протяжении всего периода сражения.

Однако никаких оснований для такого поверхностной недооценки противника быть не могло. Российские отряды в аэропорту располагали вполне боеспособными подразделениями, включая бронетехнику и артиллерию, средства РЭР и РЭБ. Кремлевские отряды уступали украинской группировке в численности и количестве боевой техники, но они свободно маневрировали, и располагали значительной огневой мощью.

Российские части взяли новый терминал в огневой мешок. Одновременно началась атака в самом терминале – противник широко начал применять саперов, и подрывать стены в терминале одну за другой. Массированный огонь и подрывные заряды уничтожали установленные нашими бойцами мины и баррикады. И противник продвигался вперед. Учитывая, что подступы к нашему крылу аэропорта визуально контролировались и простреливались, а танки врага прямой наводкой били по нашим наблюдательным постам и огневым точкам, и доставка подкреплений была затруднена, защитники терминала не могли долго продержаться. Стены имеют свою прочность – но люди выдержали еще больше.

Атака 17 января была рискованной. Это не было наступление - это была атака "на авось", вслепую. Дело в том, что монастырь находился на открытой местности. И для его захвата было бы удобно действовать либо ночью, либо под прикрытием дымовой завесы. Но даже учитывая срочность – на войне всякое бывает – для захвата надо было сосредоточить крупные силы. В самом монастыре противник не сосредоточил больших сил, но он использовался как корректировочный пункт, и его поддерживали танки, минометы, другие огневые средства.

Украинская артиллерия провела подготовку. Однако наносить удар по монастырю наше командование запретило… из политических соображений. Поэтому все время боя противник мог безнаказанно корректировать огонь из монастыря.

6-я рота добровольцев пола в атаку. Противник оказал ожесточенное сопротивление. Бойцы успешно продвигались, несмотря на огонь, но к сожалению, после обстрела танками и противотанковыми средствами противника нашей бронетехники наши танки бросили пехоту и вышли из боя. Добровольцы сражались 5 часов и вышли к монастырю. Но чтобы развить успех нужны были резервы. И надо было корректировать огонь артиллерии п выявленным огневым точкам, и надо было несколько танковых экипажей, которые имеют боевой опыт, и умеют работать с пехотой.

Однако резервы Муженко не предусмотрел. А связь была заглушена средствами российской РЭБ, запасных каналов связи не было предусмотрено. Поэтому после израсходования боекомплекта 6-й роте пришлось отойти, потеряв 3 бойцов погибшими и более 20 ранеными. Безуспешными оказались и атаки на монастырь других подразделений.

Маневр подразделений 93-й бригады в район автоцентра «Вольво» изначально мог иметь характер только демонстративных действий. Входить в Донецк с одним неполным батальоном Муженко послал лично комбрига 93-й Олега Микаца. Но такими силами захватить пригород по улице Стратонавтов было совершенно очевидно невозможно. Да и не имело смысла. Куда логичнее, было поручить самому Микацу операцию по захвату монастыря и сосредоточить все наличные силы, чтоб освободить от противника дорогу из Пески в новый терминал. Вместо этого Муженко рассредоточил войска, и не смог выполнить ни одной задачи.

Интересным событием дня стала атака Спартака. Небольшое подразделение 17-й танковой и приданных частей атаковало поселок и очень быстро убедилось, что силы противника там весьма незначительны. Наши прошли без сопротивления почти весь Спартак и были остановлены достигнув успешно цель операции – Путиловскую развязку. В этом районе разыгрался бой – минимум один танк российских наемников был уничтожен, не менее одной машины потеряли и наши. У развязки наши подразделения остановились. После этого, они были атакованы резервами противника – до 10-15 единиц бронетехники. Российские экипажи имеют хороший уровень подготовки, но особого рвения не проявляют. Тем не менее, столкнувшись с незнакомой обстановкой, не имея связи, и не получая помощи резервов для закрепления на рубеже, наши подразделения из Спартака вышли.

Генеральный штаб объяснил провал слабых и нескоординированных атак сильными «укрепленными районами» противника. Но анализ боевых действий этого не подтверждает. Да, есть отдельные укрытия, да, есть наблюдательные пункты, да, россияне организовали схему управления огнем. Но ключевую роль в отражении слабых атак небольшими силами на разных направлениях сыграли просто переброшенные небольшие резервы противника, которые также не проявляли стойкости в бою. Однако командование противника на тактическом уровне демонстрирует большую гибкость. Столкнувшись с изменением обстановки и не имея связи, наши части останавливаются, перестают маневрировать, не проводят самостоятельно разведки. Время остановки используется противником, чтобы оценить обстановку, провести доразведку, и сосредоточить свои подразделения для удара в удобном месте.

В это время инициатива украинских частей полностью скована высшим командованием. Если сам начальник Генерального штаба командует ротами, то рассчитывать от него быстрой реакции не приходится. Потому что воюют не роты, а бригады и соединения. Если бы Муженко занимался управлением на оперативном уровне, и освободил инициативу командирам тактического звена, боевые действия имели бы принципиально иной характер.

Факт в том, что противник не имел достаточных сил и средств для того, чтобы отразить скоординированную атаку на монастырь и на Спартак.

И мы вполне могли полностью выполнить боевую задачу. Нас остановило просто неграмотное командование, неграмотная оценка обстановки, не умение реагировать на изменение обстановки, неспособность распорядиться наличными силами.

Атаки 17 января позволили отвлечь противника, и обеспечить передышку для терминала, в котором продолжались ожесточенные бои на ближней дистанции. Были эвакуированы раненые и погибшие, доставлены подкрепления.

Но обстановка не изменилась. И стало ясно, что если не будут собраны силы для повторения атаки на тех же направлениях, то терминал будет очень быстро потерян.

17 января для судьбы терминала стала таким же отчаянной и плохо продуманной операцией спасения как и попытка доставить конвой 15 октября на 32-й блок-пост.

В последние дни обороны появился густой туман. Это изменение метеоусловий было предсказано синоптиками, но Муженко никак не отреагировал на этот прогноз. Туман означал, что либо его используем для активных действий мы, либо противник. Туман затруднял корректировку огня артиллерии, применением ПТУРов, и теперь маневр механизированных частей в районе аэропорта мог быть проведен более скрытно. Сосредоточение слаженных и подготовленных войск, оснащенных тепловизорами и защищенной связью, могло привести в случае атаки к занятию ключевых позиций вокруг аэропорта. Но такую операцию Муженко разрабатывать не стал. Стало ясно, что в случае нашей пассивности туманом воспользуется противник. Потому что туман позволял и противнику приблизиться к новому терминалу.

Совпадение с 32-м блок-постом стало еще больше, когда наше небольшое подразделение было направлено по приказу Муженко в полном тумане к новому терминалу, но не было обеспечено ни тепловизорами, ни даже элементарным навигатором. Потеряв ориентировку в плотном тумане, наши бойцы заехали вглубь
позиций противника. 7 бойцов погибло, 8 попало в плен.

Начиная с 17 января новый терминал держался только благодаря запредельному героизму защитников, энтузиазму добровольцев, волонтеров.

И благодаря украинской артиллерии, которую противник по-настоящему боится.

Муженко был обязан после провала деблокады 17 января либо эвакуировать бойцов из нового терминала, либо немедленно организовать новую атаку. Но вместо этого как и всегда, когда Генштаб загонял наши подразделения в очередной котел, кроме приказа "Держаться!" Муженко не принял никаких решений.

После подрыва противником последнего помещения в аэропорту, и падению последней стены, ранним утром 22 января последняя небольшая группа наших бойцов оставила руины терминала, в котором уже не осталось стен, которые можно оборонять. Они не смогли вынести с собой 8 тяжело раненых, и забрать тела погибших, и оставшихся под завалами.

Для Украины оборона аэропорта имеет такое же значение, какое для Франции имело сражение при Вальми в 1792-м. Разные страны, разные ситуации, разные революции. Но значение одно - это доказательство обороноспособности и жизнестойкости новой свободной нации.
И все это не зря - ни одна капля крови. Война продолжается. И то, что мы оставили руины нового терминала совершенно ничего не меняет в военной стратегии. Борьба продолжается, и ради памяти тех, кто сражался до конца в новом терминале, мы будем сражаться и мы победим.
Но мы обязаны наконец-то провести работу над ошибками. Потому что весной степи Донбасса покроет "зеленка", появятся возможности для скрытного перемещения и маневра, и боевые действия будут продолжены.
Нам надо строить армию - как систему, как институт, как механизм. И когда мы построим армию, придет время побед. Говорю вам это не как журналист, а как любитель военной истории - такое уже бывало не раз.
Война это столкновение систем. У нас много великолепных людей приближает победу на фронте и в тылу, нас миллионы, и с каждым днем мы сражаемся за свободу все более последовательно и системно.
Украинская армия научилась воевать - теперь нам пора научиться побеждать.
Но воевать научились бойцы, а не генералы, и мы платим за эту науку большой кровью и большим горем. Мы должны почтить память героев и никогда не повторять ошибки. Мы обязаны сделать так, чтобы больше за эти уроки не надо было отдавать жизни лучших патриотов и прекрасных людей...

Я прошу всех политиков, волонтеров, граждан объединиться в своих требованиях к президенту Порошенко и Верховной Раде – наладить наконец компетентную систему военного управления, отстранить виновных в потерях генералов немедленно – начальника Генштаба Муженко, а также других ответственных за операцию лиц, и немедленно провести расследование. Трагедии нового терминала Донецкого аэропорта, 32-го блок-поста, 31-го блок-поста происходят только потому что до сих пор никто не осужден и не определена ответственность руководства Генштаба и командования АТО за гибель Ил-76, за сектор «Д», Иловайск. Мы должны заставить Верховного Главнокомандующего или навести порядок и ответственность в командовании АТО и Генштаба, или сложить свои полномочия. Бездарность и некомпетентность – это главная проблема армии. И нельзя, уважаемый Юрий Бирюков волонтерам заниматься только вопросами снабжения – потому что мы теперь теряем жизни не из-за отсутствия бронежилетов, топлива и воды, а из-за полного несоответствия занимаемым должностям примитивных бюрократов, купивших себе лицемерием и обманом погоны генерал-полковника.
Структура управления, вся бесполезная феодально-бюрократическая структура Минобороны и Генштаба нуждается в радикальной перестройке. Те люди, кто 23 года делал карьеру, и при этом не выступал против развала и распродажи армии, не способны адекватно мыслить и принимать решения. Простые волонтеры, которые никогда не сталкивались с армией решают любые вопросы в тысячу раз эффективней тупой и бездарной бюрократической мафии в оборонном ведомстве. Нам надо выдвигать на командные должности в армии тех людей, кто не связан с кланом Муженко, и кто умеет действовать компетентно и грамотно. Нужны командиры, которые не бронзовеют, и остаются людьми и профессионалами. И которые несут ответственность за жизни людей.

АПДЕЙТ: по событиям 15-22 января в аэропорту "Цензор.Нет" готовит более детальную публикацию, будем писать еще, прошу уточнять детали событий от участников этой операции, буду писать подробно.