ВООРУЖЕННЫЙ ПОГРАНИЧНЫЙ КОНФЛИКТ В РАЙОНЕ ОЗЕРА ЖАЛАНАШ-КОЛЬ: АВГУСТ 1969 Г.

Вооруженные столкновения на советско-китайской границе, к сожалению, не закончились событиями на острове Даманский в начале весны 1969 г. К лету того же года заметно обострилась ситуация на казахстанском участке, в районе Джунгарского выступа, охранявшегося Уч-Аральским пограничным отрядом. В течение мая-июля китайская сторона организовала здесь целый ряд провокаций, однако до вооруженного столкновения дело не доходило.
12 августа 1969 г. наряды на постах наблюдения «Родниковая» и «Жаланашколь» заметили на сопредельной территории перемещения усиленных групп китайских военнослужащих. Когда об этом доложили начальнику погранвойск Восточного округа, он предложил китайской стороне организовать встречу и обсудить обстановку. Однако никакого ответа на официальное обращение советской стороны получено не было. В виде упреждения личный состав застав «Жаланашколь» и «Родниковая» был приведен в состояние повышенной боевой готовности, были приняты дополнительные меры по укреплению границы: вдоль всего участка заставы вырыты окопы, а на наиболее угрожаемых участках — система траншей и ходов сообщения; два БТРа маневренной группы заняли укрытия на флангах. Кроме того, на заставу «Жаланашколь» был направлен помощник начальника штаба маневренной группы отряда капитан Петр Теребенков.
Дальнейшее развитие событий подтвердило своевременность предпринятых пограничниками мер.
13 августа 1969 г. около пяти часов утра китайские военнослужащие двумя группами в количестве девяти и шести человек вышли на линию Государственной границы СССР на участке пограничной заставы «Жаланашколь». Спустя полчаса они перешли границу и к семи часам углубились в пределы пограничного пространства на расстояние 400 и 100 м. Здесь нарушители начали окапываться, демонстративно выходить к окопам у линии границы, игнорируя требования советских пограничников вернуться на свою территорию. В это же время за линией границы в горах сосредоточилось еще около ста вооруженных китайцев.
Через час со стороны вторгшейся группы было произведено несколько выстрелов в направлении передней линии окопов пограничников. Из крупнокалиберного пулемета, установленного на БТР, по нарушителям границы был открыт ответный огонь. Китайцы продолжили обстрел окопов пограничников. Завязался бой.
Вскоре еще три группы общей численностью свыше сорока человек ео стрелковым и противотанковым оружием, предприняли попытку вторжения на охраняемую пограничным отрядом территорию и попытались закрепиться на ближайшей сопке. Подошедшее с соседней заставы подкрепление — маневренная группа на трех бронетранспортерах — с ходу вступило в бой. К этому времени первый БТР № 217, под командованием младшего лейтенанта Владимира Пучкова, оказался под сильным огнем противника: пулями и осколками снесло наружное оборудование, изрешетило скаты, пробило броню, заклинило башню. Владимир Пучков и водитель БТР Виктор Пищулев были ранены, однако боевая машина по-прежнему продолжала бой. Улучив момент, Владимир Пучков эвакуировал экипаж в другую машину, но из боя не вышел.
Два бронетранспортера присоединились к группе из восьми бойцов под командованием офицера боевой подготовки отряда старшего лейтенанта ВадимаОльшевского, которая, развернувшись в цепь, стала обходить нарушителей с тыла, отрезая им пути для отхода. В результате этих действий китайцы были вынуждены отойти с высотки «Правая» и занять круговую оборону.
Цепь пограничников уже практически достигла гребня высоты, когда появились первые потери. Дважды раненный, но не оставивший поля боя инструктор службы собак младший сержант Михаил Дулепов был ранен в третий раз — уже смертельно.
В ходе боя было ранено еще восемь пограничников. Один из них, сержант Виктор Овчинников, продолжал идти вперед, раненный в обе руки. Не покидали своих товарищей и другие раненые.
Окруженные нарушители оказывали ожесточенное сопротивление. Пытаясь вырваться, они сосредоточили огонь на группе Ольшевского. В последние минуты боя смертельное ранение получил рядовой Виталий Рязанов, которому удалось вплотную приблизиться к залегшим китайцам и забросать их гранатами. В вертолете, по пути в госпиталь, пограничник умер.
К девяти часам захваченная высота была полностью отбита, нарушители частично уничтожены, частично рассеяны и полностью вытеснены с советской территории. Пограничники закрепились на линии Государственной границы, блокировав при этом выход и участие в боевых действиях резерва с сопредельной стороны.
В ходе этого короткого, но ожесточенного столкновения потери пограничников составили 12 человек (двое убитых, десять раненых), китайцы потеряли 19 человек убитыми, трое были взяты в плен. Пленных немедленно отправили в Уч-Арал, но доставить удалось лишь одного: двое по дороге умерли от ран.
Нарушители границы были отлично вооружены и экипированы. На поле боя в качестве трофеев были собраны: 4 пистолета ТТ, пулемет РПД, 9 карабинов СКС, 4 противотанковые гранаты, 27 ручных гранат, радиостанция, 6 кумулятивных снарядов, 2 кинокамеры (среди убитых были два кинооператора), фотоаппарат, длиннофокусный телеобъективов, а также другие предметы снаряжения и экипировки.
Анализ событий, произошедших на заставе «Жаланашколь», свидетельствует о том, что они являются образцом быстрого и четкого пресечения заранее подготовленной и тщательно спланированной вооруженной провокации. В ходе огневого боя была уничтожена диверсионная группа противника, в три раза превосходившая по численности советских пограничников. Прежде всего это стало возможным благодаря быстроте принятия решения на уничтожение, грамотной технической организации боя, решительности и мужественному поведению советских воинов. Важным итогом явилось также умелое применение бронетранспортеров и вертолетов, осуществлявших беспрерывную разведку, доставку боеприпасов и вывоз раненых.
Спустя полгода, 7 мая 1970 г., Указом Президиума Верховного Совета СССР № 5095-7 свыше тридцати отличившихся пограничников были награждены правительственными наградами, в том числе: два человека — орденом Ленина, пятеро — орденом Красного Знамени, шесть — орденом Красной Звезды, двое — орденом Славы 3-й степени, медалью «За отвагу» — 10 человек и медалью «За боевые заслуги» — 11 воинов.
Китайская сторона, видимо, сделала выводы из происшедшего: больше в районе Джунгарского выступа, да и вообще на казахском участке китайско-советской границы провокаций не было.

Гнев и огонь

Репортаж корреспондента А. Сердюка с советско-китайской границы
Поле густо покрыто саксаулом. Дует евгей, тормоша жесткие бледно-зеленые кустики. Ветер горячий, знойный — он ворвался сюда через Джунгарские ворота с пустыни Гоби. Ветер смерти, как называют его. Клубится над дорогой, окутывая нашу машину, желтая пыль. Дорога пересекает все поле, упираясь в гряду синеватых сопок. А дальше — граница, рубеж с Китаем.
Сопки встают одна за другой. Чем ближе граница, тем отчетливее видны их вершины. Но где же та, на которой только позавчера шел бой?
Лейтенант Евгений Говор, сопровождающий нас, наверное, видит ее и с закрытыми глазами. Теперь она все время стоит перед его мысленным взором. Сопка, на которой сражались люди его заставы...
В ночь на 13 августа на границу ушли усиленные наряды. Начальнику заставы помогал офицер штаба части капитан Теребенков. Он тоже ушел на участок. Был тихий звездный вечер. Евгей неожиданно угомонился, и с гор потянуло прохладой. Гряда сопок таинственно молчала, оттуда не доносилось ни единого звука. И все же чем-то не нравилась эта тишина, что-то недоброе таилось в ней. Предчувствие? Может быть. Но солдаты собирались в наряды с какой-то особенной серьезностью, тщательнее обычного проверяли оружие и снаряжение, точно, слово в слово, повторяли приказ на охрану границы.
В три часа ночи на левый фланг участка отправился наряд, возглавляемый сержантом Михаилом Дулеповым. Начальник заставы, придавая этому флангу особое значение, послал туда наиболее опытного пограничника, инструктора службы собак. Правда, на сей раз с Дулеповым не было Рекса — его верный помощник немного приболел. Без него, конечно, труднее, но ничего не поделаешь...
Дулепов прибыл на самый стык и пошел вдоль контрольно-следовой полосы с левого фланга к центру участка. Он двигался медленно, просматривая и прослушивая местность. Впереди, левее КСП (контрольно-следовой полосы. — Ред.), чуть проступила в темноте сопка Каменная.Дулепов присел, стараясь на фоне более светлого неба осмотреть ее скаты. Голые, каменистые, без единого кустика, они угрюмо темнели в предрассветной мгле. Потом Дулепову показалось, что на гребне сопки что-то шевельнулось. Он сделал еще несколько шагов и опять присел. Теперь вроде бы никого там и нет. Значит, ему все-таки это показалось. А если и на самом деле туда кто-то взобрался? Не мог же он просто так, ни с того ни с сего что-то заметить — ведь это только у страха глаза велики.
Сомнения усиливались. И тогда сержант решил не отрываться от сопки ни на секунду. Находившийся с ним солдат Еговцев прослушивал местность, а он, Дулепов, смотрел только на гребень Каменной. И еще раз там лишь на мгновение появилось какое-то странное серое пятно. Значит, не ошибся!
Дулепов знал, что напротив Каменной, по другую сторону контрольно-следовой полосы, несет службу наряд младшего сержанта Бабичева. Возможно, и тот что-нибудь заметил? Ему-то легче, ведь он ведет наблюдение с помощью прибора.
Пока добрался до Бабичева, сомнения рассеялись, и он сказал своему другу уже определенно:
— Миша, на Каменной — китайцы.
— Ты в этом уверен?
— Да.
— Почему же мы их не засекли? Вот прибор, взгляни. Но в прибор и Дулепов ничего не увидел.
— И все же они там! — сказал он твердо. — Докладывай на заставу.
— А если...
— Тогда доложу сам.
Он позвонил лейтенанту Говору.
Да, на сопке Каменная действительно были маоисты. Провокация, которую они долго и тщательно готовили, начиналась этой августовской ночью. И первым ее обнаружил сержант Дулепов.
Четко заработал сложный механизм взаимодействия подразделений отряда. Истекли считанные минуты, и в район вторжения китайцев прибыли бронетранспортеры, личный состав заставы, резервы соседних застав. Руководить действиями всех этих сил начальник отряда поручил подполковнику Никитенко.
Как дальше развернутся события? Неужели маоисты не очистят советскую землю без применения силы? Неужели придется убеждать их силой оружия, как это было на Даманском? Ведь ясно же, что мы не будем терпеть их на нашей земле — она для каждого из нас священна и неприкосновенна. Лейтенант Говор вооружился мегафоном. Рассвело, и теперь на гребне Каменной даже простым глазом можно было разглядеть китайских солдат. Они заняли окопы. Их было не менее десяти человек.
— Вы нарушили советскую границу, — сказал им через мегафон начальник заставы. — Немедленно отойдите. Мы вас предупреждаем. Нимыньциньжуасуляньдылинтху. Нимыньцычай лиц-зиликкайчжэгэшань!
Он повторял это в течение десяти-пятнадцати минут, потом на четверть часа замолкал и опять начинал повторять. Думалось, образумятся, уйдут. Но прошло ровно два часа, а нарушители и не думали очищать захваченную сопку. Более того, они углубляли окопы, непрерывно работая лопатами.
Наблюдатели доложили: китайские солдаты занимают позиции и на склонах дальних сопок, не только на своей, но и на нашей территории. Что это? Не иначе, как поддержка нарушившим границу. И наконец на левом фланге, со стороны поста Теректы, показалась еще одна группа китайцев из двенадцати человек. Они перешли границу и двигались вдоль нашей КСП в направлении сопки Каменная.
Стало ясно: слова не помогут.
— Выведите два бронетранспортера, — приказал подполковник Никитенко младшему лейтенанту Пучкову, — наперерез этой группе. Дайте им понять, что с ними не шутят, но огня не открывать.
Пучков вывел свои бронетранспортеры из укрытия и, подойдя к контрольно-следовой полосе, остановился. Цепочка китайцев приближалась. Они не только не повернули назад, но и ускорили шаг, опасаясь, что бронетранспортеры не подпустят их к сопке и что им не удастся соединиться с окопавшейся там группой.
Над сопками снова прозвучал голос начальника заставы, усиленный мегафоном.
— Нимыньциньжуасуляньдылинтху! Вы вторглись на советскую территорию. Вы должны немедленно покинуть ее.
В ответ на это гуманное, в высшей степени терпеливое предупреждение застучал китайский автомат. Пули защелкали о борта бронетранспортеров.
Еще секунду назад была надежда выдворить захватчиков без применения оружия. Теперь же они сами сделали выбор!
На огонь — огонь!
Бронетранспортеры ринулись к сопке. Их поливали свинцом, а они шли. Умело маневрировал своей машиной старший водитель ефрейтор Виктор Пищулев. Он знал, как сражались его товарищи на Даманском. Смелость, решительность — это еще не все. Нужно вести бронетранспортер так, чтобы не подставлять его борта противнику. Нужно все время внимательно следить за полем боя. Появился гранатометчик — бей по нему в первую очередь, не дай выпустить ни одной гранаты...
Склоны Каменной усеяны осколками гранат, пустыми гильзами, опалены огнем взрывов. Группы капитана Теребенкова и старшего лейтенанта Ольшевского уже недалеко от гребня. Но последние метры — самые трудные. И самые опасные. Простреливается буквально каждый шаг. Китайцы, наверное, поняли, что из огненного кольца им не уйти. Если совсем недавно они еще надеялись на подход подкрепления, то теперь надежда рухнула. Сопка окружена. Огневые точки на дальних высотах подавлены. Поддержка не пробилась — ее отбросили за линию границы.
Пограничники поднимаются в решающую атаку. Первым вскакивает связист Виталий Рязанов. Вскакивает молча, строчит из автомата. Очереди длинные, беспощадные. Паренек из Златоуста стал пограничником только осенью прошлого года. На «гражданке» был рабочим, здесь — первоклассный связист. Рослый, коренастый, русоволосый.
Земляку его — Малахову — угнаться за ним трудно: он ниже ростом, слабее физически. Но Рязанов бежит — и Малахов находит в себе силы. Хотя и отстает, но ненамного. Добегут до гребня и там подравняются. А до гребня уже рукой подать. Если считать от Рязанова — не наберется и десяти шагов.
Рязанов на мгновение залег, сменил магазин автомата. Чуть приподнялся на руках, повернул голову к Малахову. Сейчас он снова бросится вперед, и это уже будет последний рывок. Но он почему-то медлит, руки его сгибаются в локтях, и голова неожиданно опускается к земле.
— Витя! — кричит Малахов и бросается к другу. — Витя, что с тобой? Ты живой? Рязанов молчит.
— Ну что же ты, Витя? Гребень сопки рядом. Еще один рывок, и ты первый...
Малахов вздрагивает: только теперь он замечает кровь на лице Рязанова. Опускается, подхватывает на руки и быстро, не теряя надежды, бинтует рану. Бережно спускает друга с сопки, на которую тот поднял не только его, Малахова, но и всех ребят.
Бой длится час. Но спроси у любого солдата, сколько он сражается — не скажет. О времени никто не думает, за часами не следит. Капитан Теребенков вообще остался без часов — осколок гранаты перебил металлический браслет. Рану на руке перевязал рядовой Кирпичев. Граната упала рядом, фуражка пробита в трех местах. Малость задело голову — тоже Кирпичев перевязал. Ранения в общем-то несерьезные: покачал головой — все в порядке. Впереди — окоп, гранаты летят оттуда. Надо предупредить солдат, чтобы следили за гранатами: вылетит из окопа — мгновенно за камень. Он и сам едва успел спрятаться от одной...
Теребенков метнул гранату, когда до окопа оставалось примерно восемь метров. Гулкий взрыв, густой, почему-то очень черный дым и — тишина. Тишина неожиданно воцарилась на всей сопке. Что это — бой окончен? Бой выигран! И солдаты его группы, и солдаты групп старшего лейтенанта Ольшевского и лейтенанта Говора задачу свою выполнили.
Бой длился ровно шестьдесят пять минут. Эта наглая провокация дорого обошлась маоистам: трупы китайских солдат остались на камнях высоты. Остались с цитатниками в карманах, которые не спасли, не помогли.
В числе трофеев, подобранных пограничниками на сопке Каменная, был железный значок с портретом «великого Кормчего». Значок пробит пулей. О нем, возможно, и не следовало бы упоминать, если бы не выгравированная надпись. Иероглифы читаются так: «Пожалован в честь победоносного (?!) отражения агрессии советских ревизионистов на острове Чжэньбаодао»...
Уж не пожаловал ли на далекую от Уссури сопку нарушитель, битый нами еще на острове Даманском?
Сопка Каменная еще хранит следы недавней схватки. Но, как и прежде, на ней стоит советский пограничный дозор. На соседней сопке, там, где во время боя находился командный пункт, тоже дежурят пограничники. Вид у них сейчас фронтовой, службу несут в касках. И обстановка фронтовая: наблюдатели лежат за мешками с песком, прижатыми большими камнями. Ничего не поделаешь... Со стороны Китая дует не только душный, злой евгей.

Вспоминают участники боя на Жаланашколе
Говорит лейтенант Е. Говор:
«Дежурный позвонил мне без десяти четыре.
— С вами хочет говорить старший наряда сержант Дулепов. Наряд Дулепова на левом фланге, у контрольно-следовой полосы. Что там случилось?
— Товарищ лейтенант, — докладывает Дулепов, и в голосе его чувствуется необычное возбуждение. — На сопке против Каменных ворот вижу китайцев.
Хотя мы и ожидали этого, а все же не верится.
— Вы не ошиблись, Дулепов?
— Никак нет!
— Нарушена государственная граница?
— Да.
Еще раз уточняю:
— Вы уверены, что люди, появившиеся на сопке, — китайцы?
— Да, уверен.
Сержант служит на заставе не первый год, осенью ему уже увольняться в запас. Это опытный пограничник, прекрасный следопыт. Комсомолец Дулепов, конечно, не ошибся. И все же решаю перепроверить. Если это действительно очередная провокация маоистов — последствия могут быть самые серьезные.
Связываюсь по телефону с капитаном Теребенковым. О случившемся ему уже известно.
— Петр Семенович, — прошу его, — съездите в район Каменной.
— Посмотрите, что там на самом деле. Надо уточнить. Одеваюсь, бегуна заставу. Опять звонок с границы. Докладывает Теребенков.
— На Каменной китайские военнослужащие. Они окапываются».
Рассказывает капитан П. Теребенков:
«...Две группы — лейтенанта Говора и старшего лейтенанта Ольшевского — выдвинулись к сопкам под прикрытием бронетранспортеров...
Ольшевский получил на границе отличную закалку. Он был и рядовым солдатом, и инструктором служебных собак... Окончил пограничное училище в Алма-Ате. Молодой. Энергичный.
— В атаку! Вперед! — слышу сквозь грохот боя его команду. Он вскакивает, бежит. Рядом с ним, слева — сержант Михаил Дулепов. До него не более шести метров. Защелкали по камням пули.
— Взять левее! — командует Ольшевский.
Дулепов первым меняет направление, бежит и вдруг падает. Офицер подскочил к нему, тормошит за плечо: «Живой?» Дулепов молчит. Из-под фуражки на лицо алой струйкой стекает кровь. Убит!
Ольшевский поворачивается к своим солдатам, те спешат к сопке. Он осторожно опускает голову сержанта на землю — ему уже ничем не помочь — и бросается вслед за своей группой...»
Жаланашколь: как это было

Воспоминания генерал-майора И. Петрова

В мае — июле того года мне не раз приходилось выезжать в пограничные отряды, дислоцированные в Семипалатинской области. В середине июля около десяти суток возглавлял на участке заставы «Тосты» Бахтинского погранотряда укрупненный наряд, а затем и оперативную группу в составе нескольких подразделений. На этом направлении ожидалась крупная провокация, но в тот раз дело до вооруженной стычки не дошло. Однако опытные пограничники чувствовали — что-то затевается. Вечером 12 августа начальник погранвойск Восточного округа генерал-лейтенант Меркулов предупредил: в нерабочее время надолго из дома не отлучаться, а при необходимости — срочно сообщать оперативному дежурному о своем местонахождении.
Утро следующего дня выдалось ясным и солнечным. Стрелка часов приближалась к пяти, когда у меня на квартире раздался телефонный звонок:
— Срочно в управление! — услышал я в трубке голос Меркулова. Не дожидаясь машины, пешком отправился в управление.
— Нарушители ночью вышли на нашу территорию, укрепляются на одной из высоток, — встретил меня взволнованный Меркулов и добавил:
— Предупреждение нарядов о необходимости покинуть нашу территорию игнорируют. Попробовал попросить совета у Москвы — ничего не получилось. Выслушал меня оперативный дежурный ГУПВ (Главное управление пограничных войск. — Ред.) и отослал к дежурному по КГБ, а тот, в свою очередь, к своему руководству. Попробуй, может, у тебя что-нибудь получится.
На мой звонок в ГУПВ отозвался бывший тогда оперативным дежурным подполковник Мухин, знакомый мне по совместной службе.
— Василий Александрович, — спросил я, — что об обстановке говорят руководители?
— Да ничего, выслушивают и кладут трубку.
Видя бесполезность дальнейших переговоров с Москвой, я, как и начальник войск округа, переключился на связь с границей.
Ровно в 7.00, когда я непосредственно держал связь с заставой «Жаланашколь», Меркулов спросил:
— Ну, что там?
— Началась стрельба, — ответил я.
В 8.05 стрельба (это явственно было слышно в трубке) прекратилась. Боевая часть «Жаланашколя», как говорится, состоялась. Свои впечатления о ней я пополнил в тот же день, когда на самолете прибыл сначала на заставу, а затем в гарнизон Уч-Аральского погранотряда.
Как же развивались события?
На участке отряда, охранявшего Джунгарский выступ, китайцы все время искали повод для обострения обстановки — а это был как раз тяжелый период наших отношений с руководством Китая. 12 августа наряды застав «Родниковая» и «Жаланашколь» заметили подозрительную возню у границы — сопредельная сторона подтягивала воинские подразделения.
Под прикрытием темноты нарушители вышли на нашу территорию, заняв в 600 м от границы безымянную высотку, получившую впоследствии название «Каменная».
Первым появление здесь нарушителей обнаружил инструктор службы собак сержант Михаил Дулепов. Пограничники на русском и китайском языках потребовали от китайцев немедленно покинуть советскую территорию. Обратной реакции не последовало. По предварительно разработанному плану БТРы стали заходить лазутчикам во фланг. Нервы у тех не выдержали. На выстрел с их стороны Пучков открыл огонь из крупнокалиберного пулемета. Это сразу внесло в их ряды замешательство, они дрогнули.
Завязался бой.
Навстречу одному из бронетранспортеров бросился вражеский гранатометчик. Вот-вот он поразит машину. Опасность вовремя заметил младший сержант Заворницын. Он метко выстрелил, и пуля — поразительный случай! — попала в гранату, та взорвалась, уничтожив и самого гранатометчика.
Когда группа Ольшевского из восьми бойцов обошла высоту с фланга, бой был в полном разгаре. Офицер развернул своих бойцов, и они стали заходить в тыл китайцам, отрезая их от границы. А со стороны заставы их дружно атаковала группа Теребенкова. Впереди штурмовавших шел сержант Дулепов. Его смелость заставляла быть бесстрашными и остальных. Однако на самом гребне, когда цель, казалось, уже была достигнута, Михаила сразила вражеская пуля. Он умер на руках у подбежавших товарищей.
На другом скате высотки тяжелое ранение получил рядовой Виталий Рязанов. Ему перевязали раны, погрузили в вертолет, но он скончался, не приходя в сознание. Только когда закончился бой, о своем ранении доложили еще восемь пограничников.
Особо стоит сказать об отваге и мужестве экипажа БТРа, в котором находился младший лейтенант Владимир Пучков. Маневрируя на местности, экипаж поливал огнем из крупнокалиберного пулемета вражеские позиции. БТР получил несколько пробоин. Пучков был ранен в бедро и сам перевязал себя. Пуля пробила правую руку водителю Пищулеву. Он вел машину левой. Так и закончил бой этот мужественный воин, управляя машиной одной рукой. Не отступил экипаж и когда заклинило башню: Пучков пересел в другую машину и продолжал руководить боем по радио. Выполняя команду, командиры машин младшие сержанты Григорий Орищенко и Александр Мурзин заняли выгодные позиции в тылу китайцев, не давая им отойти, а также не подпуская к ним подкрепления.
Прибыв на заставу, я мог лично убедиться, в каком состоянии были после боя транспортеры: пробитые пулями борта, разорванные осколками мин скаты, снесенное наружное оборудование. Словно израненные бойцы, БТРы живо напоминали об ожесточенной схватке.
В конце концов нарушители не выдержали натиска. В их рядах возникло замешательство, затем они дрогнули и стали беспорядочно отходить, становясь хорошей мишенью для атакующих.
Когда около 9.30 начальник войск округа доложил в Москву о произошедшем боестолкновении и о том, что есть убитые и раненые с двух сторон, тут же последовало предупреждение: «Захватить как можно больше трофеев и по возможности тел убитых нарушителей, а лучше пленных, чего не сделали на Уссури». (Имелись в виду события на острове Даманский.)
К десяти утра стало ясно: мы потеряли убитыми двух пограничников, несколько человек ранено. К тому времени были взяты в плен три китайца. На поле боя мы подобрали девятнадцать трупов налетчиков.
Свое сочувствие горю родителей Дулепова и Рязанова и выражение глубокого уважения памяти геройски погибших пограничников я постарался вложить в организацию торжественных похорон.
О событиях, развернувшихся на восточном участке границы СССР в Семипалатинской области Казахстана 13 августа 1969 г., Всесоюзное радио передало в тот же день. Для освещения произошедшего в печати прибыла большая группа журналистов основных центральных газет.
С некоторыми из них я был знаком и до этого... Особенно запомнился и мне, и пограничникам спецкор «Правды» Герой Советского Союза полковник Сергей Борзенко.
Сергей Александрович прибыл на Жаланашколь позже основной группы журналистов. Был он в военной полевой форме, как во фронтовых условиях...
Как-то возвращались мы на вертолете с заставы. Я заметил, что Сергей Александрович закрыл глаза, и мне подумалось: человек устал от перелета и задремал. Но вдруг он открыл глаза и спросил:
— Как вы считаете, заслуживает высота названия «Каменная»?
Уловив ход мыслей полковника, я ответил: «Вполне». А сам подумал: как точно может опытный журналист создать образ.
Действительно, твердый, каменный характер показали молодые советские пограничники на Жаланашколе. Это были достойные наследники своих отцов-победителей, их несгибаемости и преданности Родине.
Свою корреспонденцию в «Правде» С. Борзенко озаглавил: «На высоте «Каменная». И с тех пор среди пограничников округа это название утвердилось прочно, «Каменная» — и все. Так высота стала именоваться и в официальных документах и наноситься на пограничные карты.
На Жаланашколе пограничники проявили подлинный массовый героизм и, естественно, заслужили достойного поощрения. Состоялся Указ Президиума Верховного Совета СССР.
Хотя и прошло много лет, скажу: я не был согласен с окончательным текстом Указа. Уже при подготовке наградных документов я внес предложение о представлении к званию Героя Советского Союза двух участников боя — сержанта М. Дулепова (посмертно) и ефрейтора В. Пищулева, оказавших своими действиями определяющее влияние на ход боя... Получилось так, что Теребенков и Пучков, представляемые к награждению орденами Ленина, свои заслуженные награды получили, а Дулепов и Пищулев, которые представлялись к высшему отличию, удостоились награды более низкого достоинства — ордена Красного Знамени, которым, кстати, наградили еще троих пограничников...
«Жаланашколь» — образцовый пример ликвидации заранее подготовленной, тщательно спланированной военной провокации на границе. Противник имел трехкратное превосходство. Его диверсионный отряд составляли опытные, подготовленные бойцы, как сейчас модно говорить, — спецназовцы. О полном поражении противника свидетельствует тот факт, что если вокруг всех других провокаций, имевших место на восточной и дальневосточной границе в 69-м году в Китае велась широкая пропагандистская кампания, то о Жаланашколе не было ни слова.

Советские пограничники, погибшие в районе озера Жаланашколь

• ДУЛЕПОВ Михаил Константинович, 1948 года рождения, Пермская область, Пермский район, п. Сылва. Призван 21 июня 1967 г. Пермским РВК. Младший сержант, инструктор службы собак, 14-я погранзастава «Жаланашколь» 130-го погранотряда Восточного пограничного округа. Погиб в бою 13 августа 1969 г. Похоронен на гражданском кладбище в с. Уч-Арал Талды-Курганской области Казахской ССР.
• РЯЗАНОВ Виталий Павлович, 1949 года рождения, Челябинская область, г. Златоуст. Призван 31 октября 1968 г. Златоустовским РВК. Рядовой, радиотелеграфист, 13-я погранзастава «19-й разъезд» 130-го погранотряда Восточного пограничного округа. Погиб в бою 13 августа 1969 г. Похоронен на гражданском кладбище в с. Уч-Арал Талды-Курганской области Казахской ССР.

http://www.veterans.kz/index.php?p=358