Начало и развитие пограничной конфронтации между Советским Союзом и Китаем.

К моменту образования Китайской Народной Республики вопрос о линии прохождения границы между СССР и Китаем на официальном уровне не ставился. В соответствии с договором о дружбе союзе, взаимной помощи (1950г.) советско-китайская граница до начала ревизии двусторонних отношений была границей добрососедства, где между населением пограничных районов поддерживались активные связи, велась оживленная торговля, был налажен культурный обмен. Были заключены соглашения о сотрудничестве в целом ряде пограничных областей, среди которых "Соглашение о порядке плавания по пограничным рекам Амур, Уссури, Аргунь, Сунгача, и оз. Ханка и об установлении судоходной обстановки на этих водных путях" (1951г.), о лесоводстве, о совместной борьбе с лесными пожарами в пограничных районах и т.д. В рамках этих соглашений фактически охраняемая линия границы сомнению не подвергалась.
В начале 50-х гг. СССР передал КНР топографические карты с обозначением всей линии границы. С китайской стороны каких-либо замечаний по поводу линии проведения границы не последовало. В годы, когда советско-китайские отношения находились на подъеме, а экономическое становление и безопасность Китая в немалой степени зависли от СССР, вопросы границы на официальном уровне не поднимались.
Но уже со второй половины 50-х гг. начали появляться трудности во взаимоотношениях СССР и КНР. В 1957г. под девизом маоистской кампании "пусть расцветает сто цветов, и соперничают сто школ" звучало недовольство политикой СССР в отношении Китая, в том числе в форме претензий на определенные участки, находившиеся под юрисдикцией СССР. Интересен тот факт, что в целом позиции кругов, мнение которых расходилось с официальной политикой КПК, подверглись существенной критике, но их видение территориально-пограничной проблемы затронуто не было.
Еще одним свидетельством наличия расхождений в пограничном вопросе стала, так называемая, "картографическая агрессия", проводившаяся уже в 50-х гг. В картах, учебниках и атласах в границы Китая входят территории, находящиеся под фактической юрисдикцией СССР и других стран. В "Атласе провинций КНР", который вышел в Пекине в 1953 г. как китайские территории были обозначены участок на Памире и несколько районов на восточном участке, в том числе два острова у Хабаровска.
В 1956-1959гг. учащаются случаи нарушения границы китайскими гражданами, но тогда эти вопросы решались успешно на уровне местных властей. Общий тон двусторонних отношений оставался благожелательным.
В середине 50-х гг. СССР предложил Китаю урегулировать пограничные вопросы. Однако в связи с событиями в Польше и Венгрии эта инициатива не получила развития.
До 1960 г. вопрос о границе на межгосударственном уровне больше не поднимался. Однако в момент, когда вопрос о советско-китайской границе вновь встал на повестку дня, отношения двух стран уже не носили столь гладкий характер. В конце 50-х, начале 60-х гг. возникает целый ряд предпосылок для ухудшения отношений СССР и Китая.
Односторонние военно-политические акции Китая, совершенные без консультаций с СССР, ставили Советский Союз как союзника КНР в весьма сложное положение. К таким действиям в первую очередь можно отнести провокацию в отношении Индии (1959г) и инцидент в тайваньском проливе (1958). В этот же период усиливается стремление Китая обрести лидирующее место в международном коммунистическом и рабочем движении, а также избавиться от опеки КПСС.
К тому же, начиная с ХХ съезда КПСС (1956) между двумя странами стали нарастать и идеологические расхождения. Позднее, на их основе КПК обвинила КПСС в ревизионизме и реставрации капиталистических отношений. Негативно китайским руководством было воспринято осуждение культа личности Сталина. Личная неприязнь между Хрущевым Н.С. и Мао Цзэдуном тоже сыграла свою роль в ухудшении двусторонних отношений.
Некоторыми зарубежными авторами отмечается недовольство китайского руководства советским влиянием в Манчжурии и особенно в Синьцзяне.
Напомним, что одним из первых результатов разгорающегося конфликта между КПСС и КПК стал неожиданный отзыв советских специалистов из Китая в 1960 г. Почти одновременно произошел первый эпизод на границе, который показал наличие разногласий между СССР и Китаем в вопросе о линии прохождения границы и принадлежности тех или иных участков. Речь идет об инциденте 1960 г., когда китайские скотоводы производили выпас скота на территории находящейся под советской юрисдикцией, в районе перевала Буз-Айгыр в Киргизии. Когда прибыли советские пограничники пастухи заявили, что находятся на территории Китайской Народной Республики. Позже выяснилось, что они действовали по директиве властей своей провинции.
По этому поводу министерства иностранных дел Китая и СССР направили друг другу несколько нот и сделали устные заявления, в которых впервые со времени образования КНР на официальном, дипломатическом уровне обнаружилось различное понимание линии прохождения границы с Советским Союзом. Стороны так и не пришли к согласию, но в 1960 г. на пресс конференции в Катманду Чжоу Эньлай на вопрос о наличии не установленных участков на советско-китайской границе ответил следующее: "На картах есть незначительные расхождения… мирно решить очень легко".
Тем не менее, с осени 1960 г. начались систематические выходы китайских граждан на острова на пограничных реках Дальнего Востока, находящиеся под советским контролем, с целью ведения хозяйственной деятельности (покос травы, сбор хвороста). Советским пограничникам они заявляли, что находятся на китайской территории. Изменилась реакция советских пограничников на инциденты. Если ранее они игнорировали промыслы китайских крестьян на ряде территорий, находящихся под советской юрисдикцией, то, начиная с 1960 г. старались пресекать нарушения. Следует отметить, что в ходе демаркации границы в 80-90-е гг. большинство этих островов, в том числе о. Даманский, на законных основаниях перешли к КНР.
В сложившейся обстановке Президиум ЦК КПСС принял решение о создании межведомственной комиссии из специалистов МИД, КГБ и Министерства Обороны, в задачу которой входило подбор и изучение договорных актов по границе с КНР. Комиссия выявила 13 участков, где на картах сторон имелись расхождения и 12, где не было проведено распределение островов.
Сама пограничная линия не имела четкого обозначения на местности, т.к. из 141 погран знака в первоначальном виде сохранилось 40, в разрушенном состоянии находились 77, 24 отсутствовали вообще. Также отмечалось, что описание границы в договорных актах часто носит общий характер, а многие договорные карты составлены в мелком масштабе на примитивном уровне. В целом, по заключению комиссии отмечалось, что вся пограничная линия с КНР, кроме участка на Памире южнее перевала Уз-Бель, определена договорами. В случае проведения пограничных переговоров комиссия предлагала проводить границу не по берегам рек, а по линии середины главного фарватера на судоходных реках и по линии середины реки на несудоходных реках, а не как она была обозначена красной линией на карте, приложенной к Пекинскому договору, по которой граница шла по китайскому берегу.
Систематические нарушения китайскими гражданами охраняемой линии границы в 1960-х годах и демонстративное ведение хозяйственной деятельности, вероятно, имели целью закрепить на практике, так называемое, "существующее положение". Причем статистика нарушений показывала, что с 1960 по 1964 годы их количество быстро росло, а во второй половине 60-х инциденты стали носить более острый характер.
Таким образом, в 1960 г. количество нарушений было около 100, в 1962 уже около 5 тыс. В 1963 более 100 тыс. китайских гражданских и военных приняли участие в незаконном пересечении советско-китайской границе.
В условиях ухудшения обстановки на советско-китайской границе не прекращался обмен нотами и устными заявлениями, в которых стороны постоянно обвиняли друг друга. Советская сторона выражала свое недовольство по поводу нарушения китайскими гражданами границы, в китайских документах, как правило, говорилось, что советские пограничники не допускают ведения хозяйственной деятельности, там, где она велась ранее или заявляли о принадлежности того или иного участка к территории к КНР. Несмотря, на рост количества инцидентов на границы, до широкой огласки дело не доводилось. Отношения Советского Союза и Китая пока что, тоже не перешли от полемики к открытой конфронтации. Об этом говорят обзоры китайской и советской центральной прессы за 1962-1963 гг.
В 1963 г. стороны условились провести консультации по уточнению пограничной линии. Они начались 25 февраля 1964г. Переговоры проводились на уровне заместителей министров иностранных дел. Во главе советской делегации стоял генерал-полковником Зырянов П.И., командующий погранвойсками страны. Китайскую делегацию возглавлял и.о. заведующего отделом МИД КНР Цзэн Юнцюань. Переговоры продолжались до 22 августа того же года. В ходе встречи выявились различные подходы сторон к проблеме пограничного урегулирования.
Китайская позиция на переговорах сводилась к трем пунктам, на которых неизменно настаивала китайская сторона:

• Основой для переговоров должны служить только договоры.
• На переговорах должна быть рассмотрена вся граница, а не только ее отдельные участки.
• В результате переговоров должен быть заключен новый договор со ссылкой на существующие договоры, которые следует квалифицировать как неравноправные.

Против первого пункта советская сторона принципиальных возражений не имела. Более того, на фоне китайских заявлений о наличии большого реестра это положение имело определенную ценность. В подтверждение этого приведем слова главы советской делегации Зырянова П.И.: "…мы говорим, что нынешняя граница сложилась исторически и закреплена самой жизнью, а договоры о границе являются основой – и это, по существу, признается и китайской стороной – для определения прохождения советско-китайской пограничной линии".
Необходимо отметить, что в данной формулировке имелся определенный подтекст. Дело в том, что, несмотря, на результаты работы межведомственной комиссии, говоривших о возможности передачи КНР отдельных участков, оставались весьма обширные участки (Памир), не включенные в договоры, но освоенные Советским Союзом и находившиеся под юрисдикцией СССР продолжительное время. Переход, этих участков к КНР был бы весьма чувствительным для Советского Союза в политическом плане и мог получить нежелательный местный резонанс. Поэтому в словах Зырянова П.И. упор делался на то, что "граница сложилась исторически и закреплена самой жизнью".

Базой для начала новых переговоров послужила предварительная договоренность между председателем совета министров СССР А.Н. Косыгиным и премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем о начале переговорного процесса. Главы правительств пришли к выводу, что в деле нормализации двусторонних отношений важнейшей задачей является пограничное урегулирование на основе действующих договоров. Было также заявлено отсутствие каких-либо территориальных претензий друг к другу.
Целью переговоров для советской стороны являлось заключение нового договора о границе с приложением к нему карт и демаркацией границы, а также подписанием договора о режиме границы. Это должно было обеспечить относительно спокойную обстановку в приграничных районах и способствовать разрешению возникающих вопросов.
С первого заседания китайская сторона отвергла предложение СССР сразу приступить к непосредственному рассмотрению вопроса о линии прохождения границы, по ходу переговоров решая вопросы о принадлежности того или иного участка КНР или СССР. Китайская делегация настаивала, чтобы все участки, по которым имеются разногласия в понимании линии прохождения границы, были признаны "спорными районами" и чтобы на них был установлен особый режим, включавший вывод войск. По словам участника переговоров Брежнева А.А., такой подход был неприемлем для советской стороны главным образом потому, что признание "спорным" того или иного района без рассмотрения и аргументов сторон давало китайцам возможность ставить под сомнение принадлежность любого участка границы. Добившись признания таковыми значительного числа участков границы, они могли по тем или иным причинам или по сознательному умыслу прервать переговоры и оставить границу "в дырах". Он же отмечал, что будь отношения СССР и КНР не столь напряженными, возможно, советская сторона рассмотрела бы данное предложение, однако, при существовавшем уровне недоверия оно было неприемлемо.
Советские представители были не согласны и с китайским предложением о временных мерах на границе, т.к. там также содержалась формулировка "спорные районы", и советской стороне предлагалось отвести войска с территории находящейся под фактической юрисдикцией СССР. "Временные меры" в районе границы ставились как предварительное условие для обсуждения вопроса о прохождении линии границы. Данный подход китайцы мотивировали тем, что от СССР исходит постоянная угроза применения военной силы против Китая. Надо сказать, что из-за напряженной обстановки на границе СССР действительно был вынужден держать сильную группировку войск на Дальнем Востоке, по ряду существенных параметров значительно превосходящих силы КНР на аналогичном направлении. Поэтому китайцы нередко заявляли о "висящей над столом переговоров советской атомной бомбе". Тезис о "советской угрозе" довольно часто фигурировал в речах китайской делегации. Учитывая перевес СССР над Китаем в военной мощи, внутреннее нестабильное положение в КНР, а также относительно недавние события в Чехословакии заявления подобного рода имели идеологический вес как внутри Китая, так и за его пределами. Опираясь на отказ советской стороны вывести войска с территорий "спорных районов", китайская делегация обвиняла советское руководство в том, что оно заинтересованно в сохранении напряженности вдоль советско-китайской границы. Но в начале 70-х гг. оформилась идея предложить китайской стороне заключить договор о неприменении силы, который был официально вручен советским послом китайскому зам. министру иностранных дел 15 января 1971 г.
К середине 1971 г. почти удалось достигнуть согласия по советскому предложению о неприменении силы. Однако китайское руководство настаивало на объединении этого предложения с проектом соглашения о статус-кво на границе, содержащим положения несовместимые с позицией СССР (спорные районы, развод войск и т.п.). Поэтому оно не было реализовано.
Необходимо отметить, что советская сторона в 1973 г. вновь выступила с инициативой, которая могла бы снять напряженность в двусторонних отношениях. Она заключалась в предложении заключить договор о ненападении. Но китайская делегация отвергла его, мотивируя это наличием договора о Дружбе, союзе и взаимной помощи.
Предложение Советской стороны обсуждать проект о "временных мерах" на границе параллельно с делимилитаризацией границы, было отклонено китайской стороной. Соглашение о временных мерах на границе ставилось как предварительное условие для начала переговоров непосредственно на границе.
Показательным моментом в подходе китайской делегации был отказ рассматривать параллельно с соглашением о "временных мерах" на границе саму линию прохождения границы на восточном участке на основе результатов переговоров 1964 г.
Такая жесткая позиция китайской стороны может объясняться очередным ухудшением двусторонних отношений КНР и СССР в начале 70-х. Приблизительно с этого периода можно констатировать переориентацию КНР на сближение с Западом, что особенно проявлялось в так называемой "пинг-понговой" дипломатии Киссенджера в Дальневосточном регионе, в начале 70-х, и особенно после визита Никсона в 1972г. в Китай.
Отношение к СССР в этот период показал Х съезде КПК в 1973 г., где говорилось, что "социал-империализм активизируется, поэтому следует ожидать нападения со стороны СССР". Появляется теория "трех миров", согласно которой, СССР как сверхдержава, приравнивался к США. Подчеркивалось, что со стороны СССР исходит большая опасность.
Вместе с тем, с 1973 г. интенсивность переговорного процесса снижалась.

В середине 70-х годов позиции "прагматиков" в КПК начинают усиливаться. Это находило отражение и в китайской внешней политике, которая к этому периоду отличается с одной стороны улучшением отношений с Западом, а с другой дальнейшим нагнетанием антисоветизма.
Первые годы после смерти Мао Цзэдуна конфронтация с Советским Союзом продолжает сохраняться и даже несколько усиливается.
Тем не менее, линия на сбалансированную внешнюю политику и благоприятное внешнее окружение нашла отражение на 3-м пленуме, ЦК КПК, в декабре 1978 г.
Китайская сторона высказала заинтересованность в продолжение пограничных переговоров. Было проведено еще два тура в 1976-1977 гг. и в 1978 г. (последним), которые окончились также безрезультатно, т.к. стороны стояли на прежних позициях.
Можно по-разному оценивать итоги переговоров. Несомненно, что те, кто ждали от них конкретных результатов, были разочарованы. Линия границы так и не был согласована. Не было разработано и принято соглашение о статус-кво на границе. По прежнему друг другу противостояли две мощные военные группировки. Приграничные области двух соседних держав постоянно находилисьв состоянии "боеготовности".
Представляется, что среди причин, которые определили безрезультатность переговоров, можно выделить следующие. Во-первых, это конфронтационная модель отношений между СССР и КНР. Она сложилась из-за идеологических расхождений, амбиций на международной арене и внутри коммунистического и национально-освободительного движений, различных подходов в решении ряда вопросов, сформировавшихся в силу национальных, культурных и исторических особенностей. Такие отношения порождали не только недоверие, но и не возможность сотрудничества в ряде вопросов. Недоверие, боязнь и нежелание идти на уступки приводили к тому, что стороны проявляли принципиальность по многим второстепенным вопросам, опасались решительных шагов.
Во-вторых, нежелание китайского руководства стабилизировать отношения на границе, как отмечали многие советские и российские исследователи, диктовалась необходимостью использовать фактор, так называемой, советской угрозы с целью отвлечь внимание от внутренних трудностей. Последние новости сша : про ситуацию в мире, отношение к России, происшествия. В такой обстановке напряженность на границе с Советским Союзом создавала в обществе нервозность и давала повод для нагнетания националистических настроений, направленных вовне.
В качестве внешнего фактора, следует учитывать усилившиеся контакты КНР с Западом. Нерешенность пограничного вопроса нередко служила наглядным доказательством нестабильности советско-китайских отношений, что устраиваивало Запад.
К вышесказанному правомерно добавить и человеческий фактор, так как роль личности руководителя была характерна для обоих государств того периода.
Однако, как определенное достижение можно считать то, что стороны периодически встречались за столом переговоров. Сложно и медленно, но все же мирно решались некоторые вопросы и инциденты. После встречи А.Н. Косыгина и Чжоу Эньлая в 1969 г., КНР и СССР вновь обменялись послами, вырос товарооборот, относительно мирно решались пограничные инциденты. Живой контакт между представителями делегаций помог избавиться от абстрактного представления друг о друге, только как о "социал-империалистах" и "мелкобуржуазных шовинистах". Очевиден тот факт, что решить пограничный вопрос стало возможно лишь при условии нормализации двусторонних отношений. Возможность для такой нормализации была открыта в ходе 3-го пленума ХI съезда КПК.

После смерти Мао прагматическое крыло китайских коммунистов во главе с Дэн Сяопином по новому подошли к решению внутриэкономических проблем и значительно скорректировали свою внешнюю политику. В рамках курса "четырех модернизаций", принятого на 3-м пленуме Х1 съезде КПК, внешней политике отводилась вспомогательная роль, а именно – обеспечение безопасности и стабильности необходимых для реализации внутриэкономических задач и, частично, как средству расширения внешнеэкономических и научно-технических связей.
Что касается СССР, то решения 3-го пленума ХI съезда не привели к улучшению двусторонних отношений. Напротив, конец 70-х оставался по-прежнему периодом возрастающей напряженности в отношениях с СССР.
В начале 1979г. советско-китайские отношения осложнились вьетнамским фактором, когда Китай, решив "наказать" СРВ за Кампучию, в феврале 1979г. начал военные действия против Вьетнама. 3 апреля китайский МИД заявил, что не собирается продлять "Договор о дружбе, союзе и взаимопомощи" от 1950 г.
СССР был назван "врагом №1" и даже появилась доктрина "единого международного фронта борьбы против советского гегемонизма". Концепция единого фронта предполагала, что "США, Китай, Япония, Западная Европа и другие страны должны объединиться, чтобы дать отпор советскому гегемонизму".
В этих условиях СССР и КНР вновь условились сесть за стол переговоров, на этот раз по проблеме урегулирования межгосударственных отношений. В ходе этих переговоров советско-китайские противоречия предстали уже не в виде идеологических расхождений, а оформились как претензии к внешнеполитическому курсу Советского Союза, получившие название "трех препятствий".
Суть этих претензий состояла в том, чтобы СССР потребовал от Вьетнама вывода войск из Кампучии, убрал из Монголии свои вооруженные силы и сократил советские войска на границе с Китаем до уровня 1964 г. Закономерно, что советская сторона эти требования отклонила.
Эти переговоры не были продолжены из-за очередного обострения советско-китайских отношений в связи с вводом советских войск в Афганистан. На тот момент в КНР всерьез рассматривали теорию о том, что СССР стремится окружить Китай.
Тем не менее, после очередного ухудшения двусторонних отношений наблюдалось своего рода затишье. В этот период дальневосточный отдел МИДа СССР предпринимает попытки развивать отношения с КНР по неформальным каналам. Это направление деятельности МИД получило название "политики малых шагов". С данной целью с неофициальным визитом в 1980 г. в Китай, по согласованию с руководством страны, отправляется заведующий отделом ДВО МИД Капица. Он проводит беседы с представителями МИД КНР. Поездки подобного рода были повторены им в 1981-1982 гг. Целями таких визитов были, во-первых, зондирование ситуации и настроения китайской стороны, во-вторых, установление неофициального канала информации для обсуждения инициатив развития двусторонних отношений. Эту тактику взяли на вооружение и сотрудники китайского МИД. Параллельно с этим, велась работа по развитию отношений с персоналом посольства КНР.
Одновременно ДВО МИДа был подготовлен и передан китайской стороне проект предложений об укреплении мер доверия в районе границы и, в частности, по вопросу о взаимных уведомлении о военных учениях в районе границы. Данное предложение было изложено китайской стороне 7 марта 1981 г. К сентябрю 1981 г. СССР предложил возобновить переговоры по пограничным вопросам. Китайская сторона не отказалась от данного предложения, но заявила, что к переговорам следует тщательно подготовиться. Сроки Китаем определены не были, но советский МИД заявил, что ожидает реакции китайской стороны по мере ее готовности. Наряду с пограничными переговорами советское руководство намеревалось продолжить и диалог о нормализации, однако, китайский МИД жестко увязывал политическое урегулирование с устранением "трех препятствий".
Несмотря на натянутость отношений СССР и Китая, в начале 80-х гг. стало все сильнее проявляться стремление сторон урегулировать отношения.
Шаги в сторону нормализации предпринимались на уровне высшего политического руководства обеих стран. После того как в Китае состоялся VI пленум ЦК КПК, давший весьма взвешенную оценку "культурной революции" и "маоцзедунидей", ХХVI съезд КПСС в 1981 г. дал сдержано положительный отклик на это событие. Впервые за период конфронтации было выражено согласие с китайскими оценками внутриполитичиской ситуации в КНР. В докладе Брежнева Л.И. говорилось: "Сами нынешние руководители Китая называют порядки в своей стране периода так называемой культурной революции "жесточайшей феодально-фашистской диктатурой". Нам нечего добавить к этой оценке". Естественно, что критика китайской внешней политики сохранялась. В частности, отмечалось, что "… о каких-либо переменах к лучшему во внешней политике Пекина, к сожалению, пока говорить не приходится. Она, по-прежнему, нацелена на обострение международной обстановки, смыкается с политикой империализма". Однако тональность высказываний в адрес КНР стала значительно мягче, чем на ХХIV и на XXV съездах. Подчеркивалось, желание "строить связи с ней (КНР) на добрососедской основе", а также что "остаются в силе … предложения, направленные на нормализацию".
Важным сигналом для КНР стало ташкентское выступление Брежнева Л.И. 24 марта 1982 г., где он заявил следующее: "Мы никогда не считали состояние враждебности и отчуждения между нашими странами нормальным явлением. Мы готовы договариваться без всяких предварительных условий о приемлемых для обеих сторон мерах по улучшению советско-китайских отношений на основе взаимного уважения интересов друг друга, невмешательства в дела друг друга и обоюдной пользы и, разумеется, не в ущерб третьим странам". Подчеркивалось, что СССР не имеет территориальных претензий к Китаю и готов возобновить пограничные переговоры в любое время, а также обсудить вопрос о мерах взаимного доверия в районе советско-китайской границы. Здесь же отмечалась советская позиция по тайваньскому вопросу, как по исконной территории Китая и о том, что СССР не поддерживает концепцию "двух Китаев". В том, что касается политической сферы, отмечалось, что Советский Союз никогда не вмешивался во внутренние дела КНР и не отрицал наличие социалистического строя в КНР. Естественно, что в данном выступлении имела место и критика, которая, в основном, касалась внешней политики КНР.
Реакция официального Пекина на эти заявления была сдержанной и, по сути, сводилась к тому, что если Советский Союз хочет серьезного улучшения отношений с КНР, то должен добиваться этого делами, а не словами. Как отмечал бывший сотрудник МИД Верещагин Б.Н., в некоторых китайских СМИ говорилось о пропагандистском характере Ташкентского выступления. Под "делами" китайское руководство подразумевало решение вопроса "трех препятствий". Однако в предложении СССР развивать отношения не в ущерб третьим странам отсекалась такая постановка вопроса.
На ХII съезде КПК оценки в отношении Советского Союза были сильно смягчены. Естественно, что критика по направлению внешней политики сохранялась, однако, не подвергается нападкам руководство КПСС, перестали использоваться обличительные формулировки – ревизионизм и социал-империализм.
Смягчение позиций китайского руководства в отношении СССР не может рассматриваться как исключение. Стремление сбалансировать свою внешнюю политику, избавить ее от явных перекосов укладывалось в рамки установок ХI съезда. Еще до ХII съезда КНР стремилась ликвидировать непопулярные в "третьем мире" направления своей внешней политики, такие как поддержка антиправительственных повстанческих группировок в Анголе, а также курс на Ближнем Востоке и в отношении Кубы. Нигилизм в отношениях с СССР мог также рассматриваться как пережиток периода "культурной революции".
Ко второй половине 1982 г. стало очевидно, что СССР и КНР имели намерение нормализовать свои отношения, несмотря, на не урегулированный пограничный вопрос и проблему устранения "трех препятствий". После ХII съезда отношения Советского Союза и Китая стали развиваться поступательно. Брежнев Л.И. во время выступления в Баку отмечал постепенное оздоровление отношений с КНР и называл это "хорошим вкладом в укрепление основ мира и стабильности в Азии, да и во всем мире". Участились дипломатические контакты на различных уровнях. Стали расширяться экономические и культурные связи. Наблюдалось общее потепление в советско-китайских отношениях.
В новой ситуации было решено продолжить политические консультации между СССР и КНР. Они начались с октября 1982 г. На переговорах предварительным условием нормализации было требование китайской стороны устранить "три препятствия". Эти переговоры не принесли практических результатов, однако, существенной их особенностью было в том, что они проходили в период, когда климат советско-китайских отношений значительно потеплел. Из двусторонних отношений исчезла напряженность. Это просматривается и в материалах центральных печатных изданий, и в заявлениях руководства обеих держав.
Советской стороной был поставлен вопрос о создании договорно-правовой базы под двусторонними отношениями. Согласно китайскому подходу путь к нормализации лежал через устранение "трех препятствий". Необходимо отметить, что китайская позиция в отношении проблемы "трех препятствий" претерпела большие изменения в 80-е гг. Если вначале китайцы настаивали на том, что без решения этой проблемы не может идти и речи о значительном развитии двусторонних отношений, то впоследствии они согласились на углубление межгосударственных связей параллельно решению этого вопроса. Так с 1985 г. в ходе переговоров китайская сторона склоняется к параллельному проведению процесса нормализации и устранения "трех препятствий".
Немаловажен и тот факт, что советское высшее руководство сохранило преемственность в своей внешнеполитической линии в отношении КНР. После смерти Брежнева Л.И, в ноябре 1982 г. новый генеральный секретарь ЦК КПСС Андропов Ю.В. на ноябрьском пленуме отметил, что СССР желает развития и улучшения отношений со всеми социалистическими странами, в том числе, "великим соседом – Китайской Народной Республикой".
Можно констатировать, что в 80-х годах по мере перехода Китая к прагматическим принципам ведения внешней политики и ее деидеологизации в обеих странах, нормализация отношений стала более реальной целью.
Фактически, еще не объявляя о том, что нормализация состоялась, стороны столкнулись с ее многочисленными проявлениями в сфере экономики, науки, культуры.
Параллельно переговорному процессу шло весьма оживленное развитие двусторонних отношений в экономической сфере. По сравнению с 1981г. советско-китайский товарооборот к 1985 г. вырос более чем 9 раз и составил 1604.9 млн. руб., а к 1989 г. вырос до 2412 млн. руб. Советские предприятия и организации принимали участие в выставках на территории КНР и получали заказы на реконструкцию и модернизацию промышленных объектов построенных при содействии СССР еще в 50-е годы.
Процесс нормализации затронул и приграничные территории СССР и КНР. В 1983 г. возобновилась приграничная торговля между провинциями КНР Хэйлунцзян, Автономным Районом Внутренняя Монголия (АРВМ) с одной стороны и Хабаровским и Приморским краями, а также Амурской и Читинской областями с другой. Позднее к режиму приграничной торговли присоединились и другие области СССР и провинции КНР. Также, в 1986 г. приграничная торговля возобновилась между среднеазиатскими республиками СССР и некоторыми субъектами РСФСР и СУАР КНР. Приграничные торгово-экономические связи развивались весьма существенными темпами. С 1983 г. по 1985 г. товарооборот в приграничной торговле вырос с 6,5 до 24,2 млн. руб. соответственно. В 1987 г. объем пограничной торговли превысил 50 млн. руб., а в 1988 г. ожидался его рост до 100 млн. руб. Приграничная торговля способствовала не только росту валютных поступлений, но, также, удовлетворению спроса в продуктах питания и дефицитных товарах народного потребления и позволяла сократить дорогостоящий завоз из европейской части страны. Развитие двусторонних торгово-экономических связей стало значительным проявлением нормализации отношений.
Процесс нормализации проявлялся в углублении двусторонних контактов в области науки и техники, культуры, образования и спорта. Были восстановлены связи между профсоюзными организациями, возобновился обмен студентами.
К середине 80-х гг. в Пекине отношение к СССР стало намного лояльнее, чем несколькими годами ранее. Так, в газете "China Daily" отмечалось, что "Советский союз проводит линию на улучшение отношений с Китаем, а это отвечает общим чаяниям и интересам китайского и советского народов, весьма важно для обеспечения мира и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском Регионе". СССР в официальной печати (Жэньминь Жибао) вновь стали именовать "великой социалистической страной".
Непосредственно к работе над вопросом о линии границы стороны смогли перейти, когда стало очевидным, что внешнеполитический курс обоих государств не претерпит существенных изменений, а нормализация советско-китайских отношений является лишь вопросом времени. В связи с новыми приоритетами советской внешней политики проблема "трех препятствий" постепенно теряла актуальность.
Во Владивостоке 28 июля 1986 г. Горбачев М.С. произнес речь, где говорил о возможности обсуждения конкретных мер по соразмерному снижению уровня сухопутных сил на Дальнем Востоке. Были сделаны и другие важные заявления, которые напрямую затрагивали вопрос о "трех препятствиях". Так, было объявлено о намерении вывести значительную часть войск из МНР и Афганистана, и заинтересованности СССР в нормализации отношений между СРВ и КНР. Важным заявлением стала фраза Горбачева М.С. о том, что граница между СССР и Китаем в ее восточной части могла бы проходить по главному фарватеру Амура. Уже на следующий (1987) год было запланировано возобновить пограничные переговоры. Произошло и существенное сокращение войск вдоль границ с Китаем. Вместе с устранением напряженности отпадала необходимость содержать воинский контингент в Монголии. В 1987 г. СССР вывел из МНР одну мотострелковую дивизию и несколько отдельных частей. Позже Монголию покинуло до 75% советской воинской группировки, в том числе, 3 дивизии в полном составе, 2 танковые и авиационная группировка, а также ряд отдельных частей численностью до 50 тыс. человек. В 1989 г. состоялось советско-монгольское соглашение о выводе советских войск с территории МНР, а в 1991 году советские войска полностью покинули Монголию.
Существенные сдвиги имели место в вопросе о численности советских войск за Уралом. В декабре 1988 г. СССР принял решение об одностороннем сокращении своих вооруженных сил на 0,5 млн. человек, среди которых было 200 тыс. военнослужащих из азиатской части страны. Таким образом, вооруженные силы на Дальнем Востоке сокращались на 12 дивизий, были расформированы 11 авиаполков, из состава Тихоокеанского флота выводилось 16 боевых кораблей, 9 крупных надводных и 7 подводных лодок. Оставшимся вдоль границы войскам придавался выраженный оборонительный профиль. Нужно сказать, что китайские вооруженные силы в 80-е годы были сокращены на 1 млн. человек. В 1990 г. стороны заключили межправительственное Соглашение о руководящих принципах взаимного сокращения вооруженных сил и укрепления доверия в военной области в районе советско-китайской границы.
Начавшиеся в 1987 г. переговоры о линии советско-китайской границы существенно отличались от тех, что проводились в 1964 г. или в период с 1969-1978 гг. Помимо того, что стороны с самого начала не ударялись в бесплодную полемику, на этих переговорах практически отсутствовал классово-идеологический аспект. Очевидно, что сам факт возобновления пограничных переговоров и их относительно успешный ход состоялись благодаря потеплению в двусторонних отношениях и росту взаимного доверия. В свою очередь, улучшение двусторонних отношений оказалось возможным в связи с переменами во внешнеполитическом курсе КНР. Такое явление как "новое мышление", принятое советским руководством, при всей неоднозначности его роли в истории СССР, также объективно способствовало урегулированию отношений с Китаем. Уже в ходе визита Горбачева в Китай в мае 1989 г., который ознаменовал нормализацию, сами принципы решения пограничного вопроса были в основном согласованы.
Что касается вопроса о территориальных претензиях КНР к СССР, так называемого "большого реестра", о котором говорил еще Мао в 1964 г., Дэн Сяопин подвел под этим вопросом черту. В беседе с Горбачевым М.С. он не обошел острые вопросы территориальных претензий Китая к Царской России и Советскому Союзу. Он повторил, что считает, что в период слабости Китая Царская Россия отторгла от Китая территорию в 1,5 млн. кв. км. и подчеркнул неравноправный характер договоров, по которым эти земли отошли к России. В тоже время, высказав свои мысли, он сформулировал тезис "закрыть прошлое – открыть будущее" и сказал "Пусть ветер сдует то, что было, давайте смотреть вперед". В дальнейшем, даже задолго до окончательного решения пограничного вопроса в 2004 г., советская/российская и китайская стороны не раз подчеркивали отсутствие каких бы то ни было территориальных претензий друг к другу.
Состоявшийся в мае 1989 г. визит генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева М.С. в Пекин завершил процесс нормализации двусторонних отношений. Очевидно, что возобновившийся с 1987 г. процесс пограничного урегулирования имел тесную взаимосвязь с процессом нормализации. Немало говорит уже тот факт, что он начался на следующий год после речи Горбачева М.С. во Владивостоке, где тот сделал важное заявление по сдвигам в вопросе "трех препятствий" и принципу пограничного размежевания на Дальнем Востоке.
Начало переговорного процесса по пограничным вопросам и его ход без каких-либо предварительных условий, на основе принципов международного права и заключенных ранее договоров, вряд ли, было возможным в условиях предшествующей конфронтации и порожденного ей недоверия. К тому же пограничные проблемы не стоит сводить лишь к уточнению линии прохождения границы. Тут следует рассмотреть вопрос о количестве войск, дислоцированных вдоль границы, режиме границы, отношениям региональных властей в районе границы. Напомним, что в ходе процесса нормализации количество советских войск на Дальнем Востоке ощутимо сократилось. Более того, в первой половине 1990 г. СССР и КНР подписывают межправительственное соглашение о руководящих принципах сокращения вооруженных сил и укрепления доверия в военной области в районе советско-китайской границы. Результатом нормализации обстановки на границе стало то, что в конце 80-х, начале 90-х гг. пассажиро-поток в обе стороны границы исчислялся сотнями тысяч туристов и предпринимателей. Развивалась приграничная торговля и другие формы межрегионального взаимодействия.