Спецназ ЮАР всегда считался наиболее закрытым среди подобных структур армий мира. В ходе войны против «прифронтовых государств», которую вели вооруженные силы ЮАР в течение почти 20 лет, в стране возникли уникальные специальные подразделения Recces — Reconnaissance commando, в переводе разведывательные командо. (В русском языке наиболее употребительным термином стал термин «разведотряд (разведгруппа) командос», а их члены называются «разведчиками-командос».) Они не только обогатили тактику спецназа многими специфическими приемами и способами действий, но и явились пионерами во многих областях. С момента своего основания в 1972 году члены Recces провели десятки секретных специальных операций на территории и в прибрежных водах Анголы, Намибии, Мозамбика, Зимбабве, Ботсваны, Замбии, Лесото и других африканских стран, при этом оставались глубоко засекреченными. Подробности многих операций до сих пор держатся в тайне, а документальные свидетельства намеренно уничтожены. Это вызвано тем, что южноафриканский спецназ действовал против партии Африканского национального конгресса (АНК), которая сегодня находится у власти в ЮАР, и партизан ее вооруженного крыла «Умконто ве Сизве».

Операция «Рейд на Дар-эс-Салам» стала первой в истории спецназа, в ходе которой были осуществлены «подводная» доставка разведывательно-диверсионной группы на расстояние нескольких тысяч километров, проведение серии диверсий на территории другого государства и эвакуация диверсантов. Известно об этой операции ничтожно мало. Подробности происшедшего более 30 лет назад приходилось собирать буквально по крупицам. Дар-эс-саламский рейд был направлен на свержение танзанийского президента Джулиуса Ньерере, который предоставил на своей территории полную свободу действий для учебных центров Фронта освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО). Они готовили партизан для действий в португальском Мозамбике. ЮАР, имея с Лиссабоном соглашение о совместных действиях против партизан ФРЕЛИМО, вызвалась решить эту проблему...

«ГРЯЗНАЯ ДЮЖИНА»
Идея рейда принадлежала южно-африканцу Яну Брейтенбаху, которого пресса ЮАР называет «пионером в создании и использовании специальных и воздушно-десантных подразделений страны». Судьба Брейтенбаха интересна и поучительна. В 1954 году он вступил в вооруженные силы Великобритании, служил в морской авиации. В британской армии стал «подвижником» специальных сил. Когда в 1961 году Южная Африка вышла из Британского Содружества Наций и вскоре провозгласила свою независимость, Ян Брейтенбах возвратился на родину. Как раз в это время ЮАР приступила к созданию парашютных частей, и Ян был зачислен в одну из них. В дальнейшем он прошел солидную практику в спецподразделении Южной Родезии «Скауты Селуса». Во главе небольшой группы южноафриканцев участвовал в событиях в нигерийской Биафре в 1967 году.

В 1969 году был назначен руководителем оперативной экспериментальной группы «Альфа» (группа «А»), явившейся прообразом первого подразделения специальных сил ЮАР. Всего их было 12 добровольцев с «биафрским» опытом, включая командира Яна Брейтенбаха. Их прозвали «Грязной дюжиной» («Dirty Dozen») по аналогии с одним из первых специальных подразделений армии США, сформированным в годы Второй мировой войны из двенадцати военнослужащих, попавших за различные преступления (убийства, драки, поножовщина) в тюрьму. За успешное выполнение задания в тылу немцев им была обещана амнистия. (Этот сюжет лёг в основу одного из первых американских фильмов о спецназе «Грязная дюжина», в котором играет молодой Чарлз Бронсон.)

Трудно сказать, в чем состояла подоплека такого названия в случае с южноафриканцами. Имелись ли в виду криминальное прошлое некоторых спецназовцев, а может быть, их отчаянность и готовность на все? Во всяком случае, в первые годы командование специальными силами не брезговало никем: разведгруппы командос комплектовались и бывшими наемниками, и лицами, преследуемыми за различные преступления в других странах. Требование было одно — высочайший профессионализм. В течение трех лет члены «Грязной дюжины» на практике изучали способы действий партизанских формирований в Южной Родезии, Намибии и Биафре и возможные методы противодействия повстанцам, а также опыт применения специальных сил в ходе Второй мировой войны, в конфликтах на Ближнем Востоке и в Индокитае.

1 октября 1972 года на базе пехотного училища в городе Оудцхоорн на основе «Грязной дюжины» была сформирована первая спецгруппа, ставшая впоследствии известной как 1-я разведгруппа командос или 1-st Reconnaissance commando (1-st Recce). По поводу того, как именно назвать первое подразделение специальных сил, среди высших офицеров командования ВС ЮАР разгорелась дискуссия. Например, Ян Брейтенбах предложил свое название: «Parachute commando» («Командо парашютистов»). Однако руководитель военной разведки генерал Фритц Лоотц, которому были подчинены все специальные силы в армии, отверг этот термин как несоответствующий общему назначению и задачам будущего спецподразделения. Именно он предложил дать специальным формированиям ВС ЮАР название «Reconnaissance commando». Повсеместно были приняты сокращения Recce и Recces как обозначение самих формирований. В дальнейшем слово Recces стало нарицательным и применялось для названия всей службы в целом. ,

«НАТОЧЕННЫЙ МЕЧ БЕЗ ДЕЛА РЖАВЕЕТ»
У южноафриканцев, которые только что создали свою первую группу спецназа, откровенно чесались руки показать, на что они способны. И тут «подвернулся» Дар-эс-Салам. Брейтенбах, считавший, что «наточенный меч без дела ржавеет», тут же предложил план амбициозной спецоперации в столице Танзании. Предполагалось доставить на подводной лодке и высадить на побережье возле Дар-эс-Салама диверсионную группу, задача которой состояла в том, чтобы «хорошенько пошуметь». Брейтенбах убедил свое командование, что взрывы нескольких объектов в танзанийской столице послужат сигналом к выступлению оппозиции во главе с ее лидером Оскаром Камбоной. Португальцы согласились с этой идеей. Они надеялись, что в случае дестабилизации обстановки в Танзании и ухода президента Камбона, как оппозиционный деятель «немарксистского» толка, будет не столь лоялен учебным центрам ФРЕЛИМО на территории Танзании.

Для доставки группы Recces была выделена подводная лодка ВМС ЮАР класса «Дафна» под названием «Эмели Хобхауз». Ею командовал молодой капитан-лейтенант Вуди Вудборн (в 1990 году он станет вице-адмиралом и займет пост командующего ВМС ЮАР). Субмарина имела около 900 т водоизмещения, экипаж в 50 человек и дальность плавания около 4 500 морских миль. Однако ни командир лодки, ни ее экипаж не имели даже малейшего представления о трудностях операции, связанной с высадкой морской диверсионной группы на вражеский берег, да еще в ночных условиях.

Не имели подобного опыта и компаньоны Брейтенбаха: старший сержант Тревор Флойд, сержанты Кенасс Конрадье и Коос Мооркрафт. В состав группы также вошли два офицера ВМС Кен Брювайн и Вилли Девью, тогда еще не имевшие отношения к спецназу. Доставку диверсантов с борта лодки до берега и обратно предполагалось осуществить при помощи надувных моторных лодок «Зодиак» или «Джемени», либо... двухместных байдарок (каноэ) «Клеппер». Дело в том, что в то время южноафриканский спецназ находился в зачаточном состоянии, и в распоряжении Брейтенбаха не было боевых пловцов.

А теперь представим себе сложности высадки — мощная прибойная волна, темное время суток, оживленность рыбного промысла в бухте Дар-эс-Салама... После бурных обсуждений командование ВМС, чье мнение было решающим, настояло на байдарках, поскольку не имело опыта размещения моторного «Зодиака» в чреве субмарины. Спецназовцы вынуждены были подчиниться. Остается заметить, что «Клепперы» с деревянным складным каркасом в то время широко применялись английскими командос, но в основном во внутренних водоемах...

«ЛЮБИТЕЛИ ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ РЫБАЛКИ»
В течение четырех месяцев бойцы Recces тренировались на южноафриканском пляже Мосселбей. Сержант Тревор Флойд вспоминал: «Мы упражнялись и в дождь, и в шторм, по 2-3 раза за ночь уплывали на своих байдарках на несколько километров от берега. Учились идти на веслах. Потом возвращались, пытаясь сохранить ориентировку по береговым огням. При высадке волны швыряли нас о песчаный берег, переворачивая легкие байдарки и смешивая их с песком, в рот и уши набивались ракушки и водоросли. Это был просто «морской ад». Однажды кто-то из окрестных жителей даже вызвал спасателей, сообщив по телефону, что на пляже в Мосселбей «тонут какие-то сумасшедшие любители экстремальной рыбалки».

После этого этапа командос совместно с экипажем «Эмели Хобхауз» приступили к тренировкам по высадке диверсантов из подлодки и подбору их из воды. Наконец подготовку посчитали законченной, поскольку, по словам одного из спецназовцев.
они «без посторонней помощи с нуля достигли стандартов британского SBS». И хотя это было явным преувеличением. если не сказать похвальбой, Брейтенбах доложил о готовности группы к проведению акции.

У моряков не было точных данных о глубинах порта Дар-эс-Салама: в последний раз южноафриканские суда заходили сюда в 1946 году. Прибрежные воды изобиловали коралловыми отмелями, и командующий ВМС ЮАР вице-адмирал Джонсон, опасаясь потерять субмарину, приказал ее командиру не приближаться к берегу ближе, чем на 20 морских миль. Как командос смогут преодолеть такое расстояние в открытом море на утлых байдарках, его не заботило. Командир подлодки Вудборн, понимая, что приказ командующего поставил операцию на грань срыва, пообещал Брейтенбаху «закрыть на него глаза» и подойти к берегу так близко, насколько это возможно. Однако полушутя добавил: «Но если наши гребные винты намотают рыбацкие сети, то утром танзанийцы получат «улов», который им и не снился — южноафриканскую субмарину».
В каждой шутке есть доля шутки...

ВЗРЫВЫ ПРОИЗВЕЛИ ЭФФЕКТ «АТОМНОЙ БОМБЫ»
...Чтобы сэкономить топливо, «Эмели Хобхауз» преодолела путь в 3500 км от Симонстауна до португальской базы ВМС в Накале (Мозамбик) в надводном положении. После дозаправки, пополнения запасов и кратковременного отдыха подводная лодка вышла по направлению к столице Танзании. Расстояние в 950 км субмарина преодолела на перископной глубине. В назначенный для операции день, в 23 часа, приблизительно в 10 морских милях от берега с борта лодки были спущены три байдарки «Клеппер» с шестью диверсантами на борту. Поверх гражданской одежды на них были надеты непромокаемые комбинезоны черного цвета. Каждый имел по большой десантной сумке, в которой уместились АК-47 с боезапасом и набор мин. Мины были хоть мощные, но устаревшие, английского производства еще времен Второй мировой войны. Вместо часового механизма, который мог подвести из-за попадания внутрь морской воды, в них использовался химический замедлитель взрыва, рассчитанный на срок в 48 часов.

Перед посадкой в каноэ Брейтенбах дал указание всем нанести на лица черный грим, ведь им предстояло действовать в стране, где подавляющая часть населения была чернокожей. Но, как выяснилось позднее, грим оказался скверного качества. Часть его быстро смылась под воздействием соленой воды, а остатки то и дело попадали в глаза, разъедая их. Интенсивно работая веслами, ориентируясь по огням ночного города, диверсанты постепенно продвигались к берегу. Отсутствие волн и легкий попутный бриз способствовали им. В распоряжении Брейтенбаха и его товарищей было всего несколько часов. Подлодка должна была забрать их в условленной точке океана приблизительно в восьми милях от берега в 4.00-4.30 утра.

В случае опоздания диверсантов командир подлодки должен был погрузиться и переместиться к резервной точке подбора. Если же и там встреча бы не состоялась, «Эмели Хобхауз» должна была покинуть район ожидания. Очередная встреча назначалась только на следующую ночь: день диверсанты должны были бы переждать на одном из пустынных прибрежных островков. Если бы и это рандеву по каким-либо причинам срывалась, субмарина уходила. Тогда у командос оставалась только одна альтернатива: разобрать и спрятать байдарки и пешком совершить более чем 500-километровый марш по враждебному побережью в направлении португальского Мозамбика (группа была готова и к этому). Еду и питьевую воду должны были добывать сами.

Брейтенбах надеялся на двух офицеров ВМС, обладавших опытом ориентирования в море. Они должны были при отходе руководить гребцами, чтобы безошибочно выйти в точку подбора. Поэтому их не брали с собой на операцию в город — берегли. Все три каноэ успешно достигли берега, который представлял собой обширный песчаный пляж. На удачу он оказался безлюден. Замаскировав плавсредства, четверо спецназовцев, предварительно стянув с себя комбинезоны, отправились «на дело». Офицеров ВМС оставили с автоматами Калашникова на месте, у каноэ.

Диверсантам удалось, не привлекая внимания, проникнуть в город и заминировать один из небольших мостов, соединявший деловой центр и окраинные районы Дар-эс-Салама. Несмотря на ночь, в городе было довольно много прохожих, которые не обращали особого внимания на четверых прогуливающихся с большими сумками белых людей (остатки черного грима пришлось тщательно смыть). Видимо, принимали их за туристов.

Вторым объектом минирования стала линия электропередачи. Мины были установлены на нескольких опорах ЛЭП. Но самым экзотичным объектом для диверсии стал шикарный черный лимузин «роллс-ройс». Судя по флажку на капоте, он принадлежал британскому комиссару по делам Содружества Наций (представителю британского правительства в Танзании). Командос случайно обнаружили его стоящим без всякой охраны на одной из центральных улиц города. Тут же созрела почти хулиганская мысль — заминировать лимузин. Один из спецназовцев юркнул под автомобиль и быстро установил мину под двигателем.

Акция прошла незамеченной, и все четверо вскоре оказались на пляже, где их поджидали Брювайн и Девью. Каноэ были извлечены из песка и поставлены на воду. Ветер к утру крепчал. Пришлось потратить немало сил, чтобы справиться с прибоем. Однако, когда диверсанты, почти выбившись из сил, достигли точки встречи, субмарины там не оказалось. Напрасно Брейтенбах подавал сигналы электрическим фонариком: вокруг не было ничего, кроме темной воды. Когда отчаявшиеся командос уже собирались покинуть район и направиться к запасной точке, Брейтенбах уловил едва слышные шумы корабельного дизеля. В надежде, что это «Эмели Хобхауз», шестеро диверсантов замерли в ожидании. Между тем это была вовсе не подлодка. То, что услышал Брейтенбах, оказалось шумами моторной рыбацкой лодки. Но южноафриканцам снова повезло, рыбаки их не заметили.

Лодка не прибыла. Шутка Вудборна о возможном «улове» танзанийских рыбаков оказалось пророческой. Субмарина в кромешной темноте действительно протаранила выставленные на ночь рыбацкие сети, но вахтенный офицер, вовремя заметивший это, дал команду остановить дизели. Моряки потратили несколько часов, освобождая попавшую в плен субмарину. Только на вторые сутки экипажу «Эмели Хобхауз» удалось подобрать уже совсем было отчаявшихся командос.

...Расчет на слабость правительства Джулиуса Ньерере не оправдался. «Революции» в Танзании не произошло. Но взрывы в Дар-эс-Саламе произвели эффект «атомной бомбы». Больше всего пресса обсуждала уничтожение автомобиля британского комиссара по делам Содружества Наций. Правительство Великобритании даже хотело заявить по этому поводу официальный протест. Однако кому предъявлять претензии? Некому. У британского министерства обороны возникли было подозрения насчет южноафриканцев, но их опровергли эксперты авторитетной SAS, посчитавшие «фантастикой факт существования в ЮАР спецназа, способного совершить такого рода диверсии за тысячи миль от Претории». В конце концов взрывы списали на некую «вооруженную оппозицию».

...ОДНАЖДЫ 23 ГОДА СПУСТЯ
Рейд на Дар-эс-Салам, его обстоятельства в ЮАР были тщательно засекречены. Но он явился поворотным пунктом в развитии Recces. В зарождавшийся южноафриканский спецназ поверили и военные, и те политические руководители, которые все еще сомневались в необходимости существования самостоятельных формирований подобного рода и их финансирования. Основываясь на опыте рейда, было решено готовить в Recces подводных диверсантов «для особых операций против повстанцев, нанесения превентивных и контрударов по базам террористов, проведения других тайных и специальных операций, в том числе и на территориях других стран».

Наверное, о секретном вояже «Эмели Хобхауз» к берегам Танзании так никто и никогда бы не узнал, если бы... в 1995 году её путь не повторила другая южноафриканская субмарина!

События развивались следующим образом. После прихода к власти АНК его руководство провозгласило «курс на сотрудничество со всей Африкой». Кто-то из представителей военно-морского командования ЮАР, близкий к уволенному новым руководством министерства обороны адмиралу Вуди Вудборну, вышел с предложением: направить в Дар-эс-Салам с дружеским визитом одну из подводных лодок. Мол, покажем Африке, на что способен военно-морской флот обновленной ЮАР.

На самом же деле все, кто знал о дар-эс-саламском рейде, прекрасно понимали, что поход преследовал вполне определенную цель: наконец-то отдать должное морякам и спецназовцам Recces, совершившим почти невозможное в далеком 1972 году. Ничего не подозревавшее чернокожее руководство министерства обороны с предложением согласилось, включив в «походный ордер» еще несколько надводных кораблей. В поход отправили субмарину «Мария Ван Риибек», близнеца «Эмели Хобхауз». И это не было случайностью. Те, кому нужно, знали, что в 1972 году все командос, участвовавшие в рейде, и командир подлодки за успешное выполнение задания были награждены государственными наградами — медалями Ван Риибека, учрежденными в честь одного из основателей южноафриканского города Кейптауна. Субмарина же носила имя супруги этого видного бура (по традиции все южноафриканские подлодки того времени имели женские имена).

«Мария Ван Риибек» вышла из Симонстауна в море 30 июня 1995 года и проделала почти тот же путь, что и ее «близняшка» 23 года назад. Правда, вместо базы в Накале она сделала остановку в порту независимого Мапуту. А место спецназа на борту лодки занял... специальный корреспондент военного журнала «Salut», некто сержант Джаррет Кларк, который позднее подробно описал все трудности «героического ночного» подводного плавания до Дар-эс-Салама и обратно. И хотя его статья не содержала прямых намеков на события 23-летней давности, но называлась глубоко символично — «Submarine shock» («Удар из-под воды»).

В конце концов новое чернокожее руководство министерства обороны ЮАР заподозрило неладное. Уж слишком название статьи в журнале «Salut» напоминало девиз военно-морских командос Recces «Iron Fist From The Sea» («Железным кулаком — из-под воды»). Да и сама «Мария Ван Риибек» наводила на определенные ассоциации. Месть последовала незамедлительно: чтобы стереть память о тех событиях, субмарины получили новые названия. Так, легенда южно-африканского спецназа «Эмели Хобхауз» «в честь партизан АНК, павших в борьбе против апартеида», была переименована в «Умконто ве Сизве»...