Спецоперации: ПЛАМЯ СВЕЧИ

Успех операции «Амазон» (подрыв нефтеналивного терминала в ангольском порту Лобиту в 1980 году) поднял боевой дух южноафриканских спецназовцев на недосягаемую высоту. Они доказали верховному армейскому командованию, которое продолжало смотреть на спецназ с определенной долей скепсиса, что могут планировать и осуществлять самые дерзкие операции в тылу противника. Руководство ЮАР, по понятным причинам, отрицало всякую причастность вооруженных сил республики к этой диверсии, а всю славу (как и подразумевалось) приписал себе лидер оппозиционного ангольского движения УНИТА Жонас Савимби. Успех рейда на Лобиту вдохновил командование южноафриканского спецназа на осуществление аналогичных операций.

От добычи нефти в Анголе зависело практически все, в том числе и ход боевых действий на юге страны. Поскольку терминал и склады в Лобиту вышли из строя, теперь нефть и нефтепродукты направлялись из Луанды прямиком на юг, минуя Лобиту. Командование вооруженных сил ЮАР приняло решение остановить этот поток. Просто атаковать автоколонны было бы непрактично — на объемы перевозок это особо не могло повлиять и к тому же требовало едва ли не постоянного южноафриканского военного присутствия в Анголе.
Было принято другое решение — вывести из строя нефтезавод в Луанде. Он располагался на холме в северной части городской гавани. С одной стороны к нему прилегали поселения-самострои, с другой располагалась промзона. К западу от завода, между ним и побережьем, тянулось открытое пространство. Предварительная информация об НПЗ была почерпнута из открытых источников — журналов по экономике и аналогичных изданий. С помощью одного из агентов южноафриканской разведки, который работал механиком на торговом судне, удалось получить несколько фотографий, тайком снятых на рейде Луанды. К сожалению, они давали только общее представление о том, что собой представляет завод. Попытка сделать аналогичные фотографии с воздуха закончилась неудачей. Требовалось провести наземную разведку объекта.
В итоге было принято следующее решение: основная рейдовая группа будет находиться в нейтральных водах неподалеку от Луанды на судне обеспечения «Протея». Что касается малой разведывательной группы-двойки, то ей предстояло отправиться к цели из Лангебаана на корабле огневой поддержки разведывательно-диверсионного полка морских операций и с помощью «викингов» (неофициальное прозвище спецназовцев из этой части) высадиться на берег. В случае обнаружения ей необходимо было уйти в сторону Заира. Там она должна войти в контакт с ангольскими антиправительственными группировками, с их помощью добраться до Киншасы и уже оттуда вернуться в ЮАР.
Если же все пойдет нормально, то через оговоренное время команда «викингов» забирает группу с берега и доставляет на «Протею». Судно будет находиться в ожидании группы за пределами территориальных вод.
Проведение наземной разведки поручили Джеку Грифу, поскольку у него уже был опыт подобных действий (в частности, он участвовал в аналогичной операции «Амазон» вместе с Сэмом Фурье и Тони Виэйра). На этот раз Гриф решил, что разведка силами двойки будет эффективнее.
В напарники Гриф решил опять взять Фурье. Капрал Якобус Герхардус Йоханнес Фурье, по кличке Сэм, к тому времени перевелся из кадрового состава вооруженных сил в резервисты, но Гриф на докладе у начальства настоял на том, чтобы с ним шел именно он. Они неоднократно работали вместе в двойках и знали друг друга настолько хорошо, что могли общаться без слов.
Наконец «добро» на проведение операции было получено. Командиры диверсионных групп побывали на всех НПЗ ЮАР и ознакомились с оборудованием и технологией работы заводов. Для подрыва было решено использовать те же магнитные мины, что и в Лобиту — правда, по неизвестной причине детонаторы к ним поставили другие. Диверсионная группа под командованием Грифа должна была подорвать две главные ректификационные колонны — их уничтожение означало вывод НПЗ из строя на долгие месяцы. Другие группы уничтожали две огромные емкости со сжиженным газом и прочие цели. Гражданские инженеры в ходе консультаций заверили спецназовцев, что у всех подобных колонн в бетонном основании есть технический люк. По крайней мере, так было на всех НПЗ в ЮАР — и ни один из этих люков не имел крышек или иных преград. Что касается режима работы, то, согласно правилам, одна из колонн всегда работала, а вторая находилась на обслуживании. Собственно, от диверсанта требовалось просунуть тело в люк и разместить 20-килограммовый заряд по центру в основании колонны. При подрыве такого фугасного заряда ударная волна в замкнутом пространстве просто-напросто уничтожала основание, и колонна обрушивалась.
С воздуха НПЗ прикрывали зенитные орудия, располагавшиеся по периметру. Кроме того, на территории завода был расположен один взвод солдат охраны, размещавшийся в палатке.
Учитывался и такой момент: поскольку завод действовал 24 часа в сутки, то вероятность нарваться на солдата или рабочего была высока. В связи с этим примерно половина диверсантов была вооружена «Пэтчетами» (вариант пистолета-пулемета «Стерлинг» с глушителем), а другая половина — «Калашниковыми». Все тренировки производились с полной боевой выкладкой и с тем снаряжением, которое предполагалось иметь на себе в момент проведения операции.
Из-за сложного рельефа местности и больших расстояний возникли опасения, что диверсионные группы могут потерять связь с судами. Поэтому командующий операцией подполковник Андре Бестбир решил развернуть релейную станцию на одной из возвышенностей на берегу — причем задачу обеспечения бесперебойной связи между группами и кораблями на этой релейной станции он возложил на себя лично. Каждый участник по тысяче раз отрабатывал все детали, старался учесть любую мелочь и просчитать все возможные сценарии.
В группу Джека Грифа по уничтожению ректификационных колонн входили кроме Сэма Фурье также Джейкс Рихтер и Джонни Паш. Они раз за разом отрабатывали преодоление препятствий группой, перемещение по территории, уделяя особое внимание таким важным деталям, как опознание по силуэту своего или чужого, кто в каком порядке перелезает через стену, кто отвечает за проделывание проходов в проволоке, кто непосредственно закладывает взрывчатку.
Уроки разведки в Лобиту не прошли даром — кое-какие важные факторы были учтены: например, вместо одного передатчика теперь планировалось взять два. Что касается камуфляжа, то на складах спецназа его было в избытке. В распоряжении имелась практически любая форма, в том числе и стран соцлагеря: ГДР, Кубы, Анголы и ряда других. В этот раз решили задействовать форму ФАПЛА (вооруженные силы Анголы), а лица на время разведки не зачернять — не имело смысла. В конце концов, на территории порта и НПЗ было достаточное количество кубинцев и восточных немцев. При удаче разведчики вполне могли сойти за граждан ГДР, а то и СССР.
После нескольких недель тренировок Гриф и Фурье отбыли из Лангебаана на ракетном катере вместе с отрядом морских спецназовцев из 4-го полка. Во время перехода в сотый раз проходился намеченный план, уточнялись детали и шли приготовления.
Наконец катер прибыл в расчетную точку. С наступлением темноты бойцы 4-го полка спустили моторки на воду. Убедившись, что Гриф и Фурье десантировались без проблем, боевые пловцы развернули лодки и на веслах ушли в сторону моря.
Разведчики тронулись в путь и почти тут же увидели, как в их сторону с холма спускается грузовик. Разведчики укрылись за песчаной дюной. Они находились в большом карьере, и единственный приемлемый путь из него — это дорога, по которой двигался грузовик. Им ничего не оставалось, как ждать. Граница карьера оказалась куда выше, чем они предполагали. Кроме того, им стало ясно, что у основной группы возникнут проблемы с выходом на цель в расчетное время. Они направились на юг, в сторону порта, но дорогу им преградили здания, о которых они и не подозревали. Судя по всему, постройки были возведены позже, чем об этом говорилось в донесениях. Но возникла еще одна проблема: наступало утро. Чтобы успеть дойти до предполагаемого места «лежки», необходимо было идти через эту застроенную территорию — на обходной путь времени уже не оставалось. В итоге Гриф и Фурье пошли на риск — двигаясь в тени, осматриваясь с помощью приборов ночного видения, они перебегали от строения к строению. Время поджимало. Внезапно впереди возникло какое-то движение.
Джек Гриф вспоминал: «Краем глаза я заметил человека, который скрылся за каким-то забором. Посмотрев в «ночник», я увидел флагшток с флагом ФАПЛА и ворота. Похоже, что это КПП. Делать было нечего — мы аккуратно прокрались мимо ворот, внимательно следя за караульными. К этому времени мы были вымотаны до предела — учитывая, что не спали больше суток. Мы шли вдоль ограды к зарослям — они вполне подходили для «лежки». Впереди возникли еще какие-то силуэты зданий. И тут я к своему ужасу увидел большой автопарк военной техники. До меня дошло, что мы находились в самом центре какого-то гарнизона или около того — мы умудрились проскользнуть мимо казарм и служебных помещений».

Выбора у разведчиков не было — они с максимально возможной скоростью передвигались вдоль западной ограды, лихорадочно ища место для скрытного наблюдательного пункта. Каким-то чудом им удалось проскользнуть незамеченными. Они удалились от ограды на пару сотен метров, вышли к основанию холма и там наконец увидели кустарниковые заросли, где можно было укрыться. Почти в самом центре зарослей стояло дерево — сучьев на нем хватало, но вот листвы было явно недостаточно. Но с точки зрения наблюдения за местностью оно подходило как нельзя более.
Вокруг стоял сильный запах фекалий — разведчики еще не знали, что эти заросли использовались местными в качестве туалета. Замаскировав рюкзаки, Сэм Фурье устроился на отдых, а Гриф продолжил наблюдение. Вот тут сержант совершил крупную ошибку — он оставил свой «Узи» внизу, а сам полез на дерево, изучать состояние ангольского автопарка. Вдали виднелись колонны, газовый факел ярко горел, освещая все вокруг — подчеркивая, что название для операции — «Пламя свечи» выбрано на редкость удачно. Луанда просыпалась — слышался шум моторов, звуки порта и человеческие голоса.
Между собой Гриф и Фурье за время совместной работы выработали систему общения азбукой Морзе с использованием маленького бипера. Код был давным-давно разработан и заучен: повторенное несколько раз «Е» означало «враг», группа из пяти «А» — «все в порядке», пятикратное «М» — «выдвижение к следующему НП» и так далее.
Внезапно откуда-то послышался возглас: «Capitao!» Гриф аккуратно повернул голову. К зарослям приближались два кубинских солдата. Гриф застыл — если бы он пошевелился, то кубинцы моментально засекли движение. Он сидел на ветке дерева, практически не прикрытый листвой, в каких-то пяти метрах от земли. Если бы кто-то из них поднял голову, то разведчик был бы обречен. Гриф очень медленно положил правую ладонь на запястье левой, там, где был укреплен бипер, и выдал серию «Е». «Узи» Грифа был внизу, как и пистолет ТТ — все оружие разведчика состояло из ножа за голенищем ботинка и парашютной стропы, обернутой вокруг пояса (использовалась в качестве гарроты). Сержант сидел неподвижно, не имея ни малейшего понятия, что происходит внизу и как себя чувствует напарник. Кубинцы подошли ближе, судя по громким веселым голосам, они были в прекрасном расположении духа. Краем глаза Гриф увидел, как один встал неподалеку от дерева, расстегнул штаны и начал мочиться. Другой в это время срывал какие-то плоды с кустарника, продолжая болтать с приятелем.
Как выяснилось, Сэм спокойно дремал, когда его разбудили приближающиеся голоса и вибрация бипера. Мгновенно сообразив, что дело пахнет керосином, он затаился и стал ждать. Свой «Узи» он держал в руках и был готов мгновенно открыть огонь. Он лежал, свернувшись, как младенец — в то время как кубинец остановился, расстегнул ширинку и начал справлять нужду прямо на ботинки Сэма. Если бы он хоть чуть-чуть пошевелился, то кубинцы бы его заметили, и вот тогда могло начаться «веселье»: рядом стояла машина с солдатами, кто-то из кубинцев успел бы что-то крикнуть перед смертью, их товарищей было достаточно, чтобы немедленно началась пальба и охота и так далее. На счастье, кубинцы не заметили разведчиков и вскоре уехали.
Гриф решил, что оставаться в этом месте далее — неоправданный риск. Взяв рюкзаки, разведчики вышли из зарослей и пошли, не таясь, к обрыву. По пути они миновали нескольких ангольцев, собиравших ягоды, но те не уделили двоим военнослужащим абсолютно никакого внимания. Примерно в 150 метрах от первоначального наблюдательного пункта они обнаружили еще один плотный кустарник и устроились там, внимательно наблюдая за покинутым местом.
Разведчики лежали в кустарниковой гуще, неподалеку от обрыва. Под ними плескался океан, к северу был карьер, который они прошли ночью. Военная база была метрах в двухстах к востоку. Путей отступления у них не было — случись что, они оказывались в ловушке.
Примерно через полтора часа у старого НП появился военный полицейский, с автоматом и красной повязкой на рукаве. Он углубился в кусты и через пару минут появился обратно.
Разведчики решили переместиться еще подальше, желательно в такое место, где вокруг никто не шныряет. Единственным подходящим местом оказалась расщелина в склоне, куда они и забрались.
Пока что предварительные результаты выглядели не очень хорошими — десантирование и достижение цели основной диверсионной группой превращалось в одну большую проблему: для начала необходимо было выбраться из карьера, а затем пройти мимо военной базы.
День прошел в ожидании. Фурье послал на корабль короткое кодовое сообщение о том, что все в порядке. Ближе к вечеру они стали собираться на ночную разведку. Было решено оставить рюкзаки и идти налегке.
Как только пала ночь, они направились к месту первого НП, а оттуда вышли к НПЗ, держась вдоль ограды автопарка. Со стороны порта доносился шум работ, так что они шли, не особо таясь — главной задачей было держаться в стороне от солдат или местного населения. К полуночи Гриф и Фурье подошли прямо к НПЗ.
Сэм стоял на страже, внимательно осматривая окрестности, а Гриф развернул штатив, укрепил фотоаппарат и начал съемку. Гриф и Фурье все сильнее убеждались в том, что предыдущая операция по сравнению с тем, что им предстояло на этот раз, выглядела сущей прогулкой — сложностей тут было больше, а риски выше. Закончив съемку, разведчики разделились — Фурье направился направо, а Гриф — налево, в поисках подходящего пути от места высадки к цели. На той стороне ограды, через которую предполагалось проникнуть на территорию НПЗ, было три караульных вышки: две по углам и одна посредине. Охранное освещение работало, но фонари включались и гасли с какими-то никому не понятными интервалами.
Диверсионной группе предстояло проникнуть на территорию НПЗ именно тут — все другие варианты были слишком долгими и с кучей препятствий на пути. Проблема заключалась в том, что между внешней оградой и внутренним забором (там, где располагались караульные вышки) было старое футбольное поле, около 100 метров открытой утоптанной земли, которое предстояло пересечь в ходе рейда. Двойка направилась обратно к месту своей «лежки». Как это часто и бывает, обратный путь они проделали гораздо быстрее. До наступления рассвета оставалось еще некоторое время, и Гриф решил разведать приемлемые пути через карьер. Разведчикам повезло — они нашли такой путь, по которому тяжело нагруженная диверсионная группа могла пройти без особых усилий. С рассветом они вернулись обратно на свой НП.
Информация, собранная в ходе ночной разведки, внушала оптимизм — по предварительным оценкам выходило, что группа в принципе сможет десантироваться, выйти к цели и осуществить намеченное.
С наступлением темноты Гриф и Фурье взобрались на вершину холма, оставили там рюкзаки и направились к цели, стараясь двигаться темпом, характерным для основной группы с дополнительной нагрузкой. Вскоре они вышли к автопарку. Далее они направились туда, откуда пришли кубинцы и вскоре заметили строение. Они подползли ближе. Рядом со зданием горел небольшой костер, слышался разговор на испанском, и было видно какое-то движение. Здание стояло на возвышении, с которого был прекрасно виден вход в гавань. Рядом с ним располагалось что-то похожее на группу антенн, из чего разведчики заключили, что скорее всего это либо станция радиоперехвата, либо радиолокационная установка.
Разведчики вернулись к оставленным рюкзакам. Гриф решил, что необходимо еще раз исследовать тропу через карьер. Двойка прошла к берегу, оставила рюкзаки там и медленно пошла обратно по тропе, внимательно изучая тропу — с тем чтобы во время рейда никто не ломал голову, что значит та или иная подозрительная тень. Они вернулись обратно к рюкзакам как раз к моменту связи с кораблем по УКВ. Ожидавшие вызова морские десантники тут же отозвались. Через некоторое время из темноты нарисовалась моторная лодка.
Вернувшись на «Протею», Гриф доложил о результатах разведвыхода командующему операцией Бестбиру.
Фотографии оказались отличного качества, на них были видны все те детали, которые трудно было заметить невооруженным глазом. Каждый из командиров подгрупп получил большую пачку фото, которые предстояло тщательно изучить.

На общем брифинге Гриф рекомендовал проникнуть на НПЗ со стороны старого футбольного поля, прямо перед караульной вышкой в центре. Поле было заброшенным, и на нем там и сям росли кусты — свет от фонарей отбрасывал от кустов длинные тени, так что это давало неплохую естественную маскировку. Наиболее приемлемым способом пересечь поле представлялся проход группы на четвереньках — кустарник на поле был невысок, не более метра, и у группы были все шансы слиться с ним. Фурье и Гриф комментировали каждую фотографию, припоминая все мельчайшие детали. Чем больше рассказывали разведчики, тем серьезнее становились остальные диверсанты. Во время перерыва посерьезневшие диверсанты интересовались, насколько велики шансы пройти это футбольное поле незамеченными — серьезность задачи проняла всех.
После некоторых раздумий Андре Бестбир принял решение приступить к проведению операции «Пламя свечи». Джек Гриф возглавил одну из штурмовых групп — как и было оговорено ранее (в ней были Сэм Фурье, Джейкс Рихтер и Джонни Паш). Другой группой из трех человек командовал капитан Абрахам Якобус Петрус «Кокки» де Кок, а третьей ударной тройкой — лейтенант Франсуа Эжен Якоб «Франс» Фурье — однофамилец Сэма. Когда все было готово, диверсанты перешли с «Протеи» на два катера, и те направились в сторону Луанды.
На подходе к порту «викинги» сбросили скорость до минимума, а неподалеку от берега и вовсе остановились. Как и в предыдущий раз, два аквалангиста поплыли на разведку берега. Командиры штурмовых групп наблюдали за побережьем в приборы ночного видения — но пока что все шло по плану: на берегу не было ни души. К тому же стояло новолуние — это снижало риск того, что кто-нибудь особо любопытный заметит моторки с бойцами. С берега пришел сигнал, что все в порядке. Собственно десантирование прошло спокойно. Пловцы развернули лодки, и те ушли, встав в гавани на некотором отдалении — чтобы в случае неприятностей быстро эвакуировать диверсантов.
Группы вел к цели Гриф. Довольно быстро диверсанты вышли из карьера неподалеку от автопарка — там Гриф остановил бойцов и объяснил командирам групп, где именно они находятся. Командующий операцией Андре Бестбир и сержант Йохан Боутс направились к старому бульдозеру на краю карьера — чтобы там развернуть радиостанцию и поддерживать связь между штурмовыми группам и моторными лодками. Остальные, обогнув автопарк, шли к цели, благо газовый факел, подобно гигантскому пламени свечи, служил хорошим ориентиром. Вскоре показалась ограда завода. Убедившись, что с вышки за ними не следят (часовой то ли спал, то ли его вообще не было), двое спецназовцев проделали проход в проволочном заборе. Группа на четвереньках пролезла в дыру и поползла по футбольному полю.
Когда до внутреннего забора оставалось совсем чуть-чуть, внезапно погас один из фонарей. Группа немедленно распласталась на земле, уверенная, что ее заметили и сейчас будет открыт огонь. Однако ничего не случилось. Поскольку один из фонарей отключился, то стало хотя бы немного темнее. Никто из диверсантов, естественно, не знал, что фонари автоматически отключаются при перегреве. Внутренний забор был настолько хлипким, что на его преодоление ушли секунды. В этом месте команда разделилась — группы пошли каждая к своей цели. В случае возникновения чрезвычайной ситуации это место служило точкой сбора для всех.
Гриф и трое его подчиненных, стараясь держаться в тени, едва ли не бегом направились к ректификационным колоннам. Территория вокруг них была залита светом, но имелись и затененные участки — в одном из них четверка остановилась. К удивлению диверсантов, колонна оказалась несколько иной конструкции, нежели те, о которых рассказывали южноафриканские инженеры: ни люка, ни большого бетонного основания. Рядом с колонной располагался пост управления и контроля — там сидела дежурная смена в количестве шести человек. Гриф приказал заминировать две внушительные трубы, в надежде на то, что в них обязательно должно быть какое-нибудь горючее вещество — что Фурье и Рихтер проделали за считанные секунды. Минирование было проделано в буквальном смысле на глазах у инженеров — те, очевидно, не видели диверсантов, хотя южноафриканцам казалось, что ангольцы смотрят прямо на них.
Не теряя времени, группа тут же побежала ко второй колонне, находившейся на профилактике. С ней проблем не возникло — вокруг было темно, и контрольный пост пустовал. Группа поднялась по лестнице, подошла к люку — и с изумлением обнаружила, что он прикрыт тяжелой металлической крышкой, запертой на замок. Диверсанты только изготовились сорвать замок, как невдалеке раздался мощный взрыв. Было понятно, что у какой-то из штурмовых групп преждевременно сработал заряд. Операция начала лететь к чертям. Гриф отдал приказ установить заряды непосредственно на колонну и взвести их, а потом немедленно уходить. Что подрывники и сделали. 40 килограммов взрывчатки было вполне достаточно, чтобы вывести колонну из строя. После этого группа побежала к точке сбора. По пути Гриф услышал по радио крик «Mayday!» — но от кого, он не знал.
Как оказалось, взрыв был связан с действиями группы де Кока.В той части НПЗ, где она находилась, творился бедлам — выли сирены, слышались крики, метались солдаты, пытавшиеся потушить огонь. Послышались еще взрывы, пламя разгорелось сильнее. Вскоре на место сбора прибыли другие группы — за исключением той, что командовал Кокки. И это всех очень обеспокоило. Согласно заранее разработанному плану, за поиск пропавших в ходе операции отвечал Франс Фурье. Он со своей группой направился в район взрыва. Они попытались срезать путь, но наткнулись на караульных и вернулись на место сбора. В это время раздался третий взрыв. Франс сделал еще одну попытку найти группу де Кока, но также безуспешно — огонь преградил им путь.
Вдруг со стороны НПЗ появилась фигура — человек явно был оглушен и спотыкался на ходу. Его взяли на прицел, но вовремя опознали — это был капрал Якобус Шалквик «Клоппис» Клопперс из группы Кокки. Сказались бесчисленные ночные тренировки — благодаря им силуэты своих накрепко отпечатались в памяти у каждого спецназовца. В какой-то степени эта деталь спасла Клоппису жизнь. Его окликнули, Клоппис развернулся и побрел в сторону сбора. Судя по тому, как он шел, с ним явно было что-то не то. Несколько бойцов подбежали к нему и подхватили на руки. Капрал находился в ужасном состоянии — его волосы обгорели, вместо одежды на нем висели лохмотья, когда к нему прикоснулись, то он закричал от боли. Он рассказал, что взрыв раздался неожиданно, что капитан де Кок, по-видимому, погиб при взрыве, а еще один член группы, капрал Пит «Файки» фан Сайл, тяжело ранен и без сознания.
Переведя дух, он сказал, что необходимо вернуться назад, чтобы забрать остальных. Вместе с Клопписом к месту происшествия отправились оба Фурье — Франс и Сэм. Они добежали до места, где Клоппис в последний раз видел Кокки. К этому моменту первоначальный шок у Клопписа прошел, и его начала мучить боль от ожогов — он уже с трудом передвигался. Файки они обнаружить не могли, несмотря на то, что бушевавшее пламя ярко освещало все вокруг. По территории НПЗ бегали возбужденные ангольские солдаты, в любую секунду на поисковую группу мог наткнуться патруль. К тому же от горящей нефти шел нестерпимый жар. Франс, невзирая на опасность, продолжал искать фан Сайла. В общем хаосе и шуме, он услышал чей-то умоляющий голос: «Не бросайте меня, не бросайте!» Это был Файки фан Сайл: его ослепило взрывом и он, не видя и не слыша ничего, полз в сторону шума, производимого ангольцами (когда он пришел в себя и обнаружил, что ничего не видит, то пополз на голоса — он принял ангольцев за своих). Когда Сэм и Франс взяли его на руки, он также закричал — его тело было сильно обожжено, а одежда сорвана взрывом. Но при этом он был рад, что товарищи вернулись за ним. Поисковая группа попыталась еще раз найти и де Кока, но безуспешно. Наконец Франс наткнулся на обрывки одежды командира группы. Было очевидно, что взрыв уничтожил Кокки на месте и от капитана мало что осталось.
Вчетвером они добрались до Грифа и остальных — фан Сайла на себе тащил Фурье. Когда все были в сборе, то, не теряя времени, устремились обратно, через футбольное поле к дыре во внешней ограде. На НПЗ тем временем начался настоящий фейерверк: что-то взрывалось, а пламя, чуть ли не в буквальном смысле, поднялось до небес. Раненым Клоппису и Файки было очень тяжело — ожоги давали о себе знать, другие бойцы попеременно поддерживали их на ходу.
Тем временем Боутс и Бестбир уже сообщили на «Протею» и катера о том, что случилось. Морские спецназовцы на моторках подошли ближе к берегу. Возникла небольшая проблема с ранеными: боль от ожогов у Файки и Клопписа к тому времени началась нешуточная, они кричали от любого прикосновения, и потребовалось время, чтобы погрузить их в лодки. К тому же от взрыва фан Сайл ослеп, и его приходилось вести, а Клопперс ничего не слышал. Как только последний диверсант уселся в моторку, лодки немедленно отчалили и на полной скорости полетели на встречу с катерами. Со стороны моря пожар на НПЗ смотрелся эффектно. Поставленная задача была выполнена, но настроение у всех было подавленным: в первый раз за всю историю 1-го разведывательно-диверсионного полка вооруженных сил ЮАР тело погибшего товарища осталось у противника.

На катере командующий операцией и командиры групп собрались на совещание выяснять, почему все пошло не так и как действовала каждая группа. В штаб частей спецназа в Претории был отослан краткий рапорт. Подошла «Протея», и раненых переправили туда; судно на полной скорости пошло в сторону Намибии.
По сообщениям из Луанды, диверсантам удалось причинить значительный ущерб — НПЗ полностью вышел из строя на несколько недель. Наладить его работу смогли только через четыре месяца. Что касается цифр, то прямой ущерб, нанесенный диверсионной группой, составил более 12 миллионов долларов США (в ценах 1981 года), а косвенный, включающий в себя сорванные поставки нефти, — более 24 миллионов. В ряде ангольских газет были опубликованы фотографии несработавших зарядов — это были те, что поставила группа Грифа. Также были опубликованы фото останков, явно принадлежавших белому человеку. ЮАР привычно открестилась от проведенной диверсии — ответственность за взрывы взяла на себя УНИТА.

Сергей КАРАМАЕВ
Фото из архива автора