Часть I
К началу 1980-х годов командование южноафриканскими вооруженными силами постепенно пришло к пониманию того, что части специального назначения должны заниматься стратегическими операциями. Определенным толчком к этому послужила битва при Эхеки (операция «Кропдойф») – тогда в октябре 1977 года, в бою погибли сразу 7 оперативников. Учитывая то, что численность разведывательно-диверсионных отрядов была невелика, такая огромная потеря была серьезным ударом для спецназа. Поскольку на подготовку одного оперативника тратилось огромное количество времени и денег, то даже самым скептически настроенным офицерам из руководства ВС ЮАР, стало ясно, что разбрасываться таким материалом, как минимум, нерентабельно.
Надо отметить, что южноафриканцы были не одиноки – практически везде, где создавались части спецназа, армейское командование изначально видело в них прежде всего отлично подготовленных штурмовиков. Не понимая, что спецназ – это люди, которые предназначены для решения ювелирных задач, проще говоря, это скальпель, а не топор.
Под стратегическими операциями военное и политическое руководство ЮАР понимало следующее: операция должна нанести серьезный урон экономике противника или же стране, которая укрывает противника, должна проводиться в глубоком тылу противника, ее выполнение связано с исключительным риском и последнее – руководство страны, проводившей операцию, не должно брать на себя ответственность.
Одной из первых стратегических операций, проведенных на территории Анголы, стала операция «Амазон» - уничтожение нефтеналивного терминала в городе Лобиту.
Именно она заложила определенную модель для выполнения подобных акций в дальнейшем. Выполнение было поручено оперативникам 1-го и 4-го РДО. От 1-го РДО ответственными были назначены сержант Джек де Валанс Гриф, капрал Сэм Фурье и чернокожий оперативник по имени Тони Виейра. Весной 1980 года военнослужащие были вызваны в штаб 1-го РДО – им было приказано собраться и убыть в Лангебаан, на базу 4-го РДО, специализировавшегося на морских десантных операциях.
Проблема заключалась в том, что про объект диверсии практически не было ничего известно. Командование хотело, чтобы в Лобиту был выведен из строя терминал и цементный завод – при этом какой-то внятной информацией о них спецназ не располагал. Единственным источником были фотографии, снятые через перископ подлодки ВМС ЮАР и несколько ночных снимков гавани – их сделали десантники 4-го РДО, проникшие в порт на «Зодиаках». Этого было явно недостаточно даже для приблизительного планирования. В итоге было решено, что оперативники 1-го РДО, как имеющие огромный опыт разведывательной работы в малых группах, сначала произведут собственно разведку объекта. А вот доставка разведчиков на объект – этим займутся морские десантники.
Прибывшие в Лангебаан «сухопутные» спецназовцы первым делом столкнулись с большим количеством т.н. бытовых проблем. Во-первых, встал вопрос о жилье – но с этим справились быстро, поскольку за 4-м РДО была зарезервирована небольшая гостиница, где жили неженатые оперативники. Во-вторых, разведчикам необходимо было найти и получить необходимое снаряжение, включая матросскую форму и спасательные жилеты. Решив этим мелочи, участники операции озаботились созданием истории прикрытия – на случай возможного провала. Поскольку «Амазон» был первой стратегической операцией, то командование настаивало на соблюдении всех мыслимых и немыслимых мер безопасности и секретности. «Легенда» выглядела следующим образом: мирные граждане оказались на ангольском берегу после того, как их яхту перевернул шальной кит. «Легенда» была навязана сверху, и разведчикам особо не понравилась – на их взгляд, она была чуть более убедительна, чем история о том, что на побережье они прилетели на летающих тарелочках.
Но в связи с «легендой» в полный рост встала другая проблема – никто из разведчиков ни разу не ходил на яхте. Что касается Тони, то он, во-первых, не умел плавать, а во-вторых, просто не любил все, что связано с водой – однажды во время выполнения задания, каноэ, на котором плыли оперативники, перевернул рассерженный гиппопотам. Понимая, что океан куда больше по размерам, чем река, а кит – всяко крупнее гиппопотама, одна только мысль, что придется репетировать «крушение» яхты приводила Тони в нешуточное расстройство.
Для начала разведчикам пришлось учить морскую терминологию, приобретать навыки навигации и общие понятия о мореходстве и так далее. Практические занятия начались с того, что яхта 4-го РДО «Роза ветров» и «Зодиак» с оперативниками 1-го РДО ходили по лагуне Лангебаана бок о бок. После некоторого времени, достаточного для того, чтобы чувствовать себя на борту относительно уверенно, оперативники отплыли на яхте на военно-морскую базу в Симмонстаун – набрать необходимый опыт. Командовал «Розой ветров» опытный уоррент-офицер ВМС ЮАР, его помощником был не менее опытный сержант-майор из 4-го РДО. Джек, Сэм и Тони составили экипаж.
Начало похода было прекрасным – «Роза ветров» вышла из Лангебаана, когда на море был полный штиль и светило яркое солнце. Для полноты картины, как вспоминали потом оперативники, не хватало только коктейлей и девочек в купальниках. Через час идиллия закончилась – в открытом океане поднялся сильный ветер, погода резко ухудшилась. Экипажу приказали облачиться в гидрокостюмы – на всякий случай. С наступлением темноты погода только продолжала портиться. Один из членов экипажа, Тони, фактически выбыл из строя – он пару раз честно пытался выполнять свои обязанности, но в итоге убыл в свою каюту, где и находился безотлучно, не вставая с койки. Командир яхты, наоборот, чувствовал себя великолепно. От измученных сухопутных спецназовцев, помимо несения вахт, требовалось еще и выполнять практические занятия по навигации. Всю первую ночь Сэм и Джек пытались взять пеленг на остров Дассен – правда, так и не смогли. На следующий день шторм усилился настолько, что экипаж был вынужден привязать себя концами, чтобы не смыло за борт.
Пару дней спустя «Роза ветров» прибыла в Симмонстаун, где спецназовцев уже ждала субмарина. Последствия этого перехода оперативники ощущали на себе еще две недели – слишком сильным было это испытание морем. На подлодке уже были оперативники из 4-го РДО, вместе с необходимым снаряжением и оборудованием, включая надувные лодки «Марк 3 Зодиак». Со стороны все выглядело очень просто – в назначенное время субмарина всплывает, на палубе собираются лодки, и морские десантники доставляют разведчиков на берег. На деле же все оказалось не в пример сложнее. «Зодиак» должен быть собран очень быстро – а для этого требовались максимальные усилия всей команды 4-го РДО. Поскольку лодка будет находиться в чужих территориальных водах, то время пребывания на поверхности, естественно, должно быть сведено к минимуму. В связи с этим капитаном было поставлено условие – собрать Зодиак и привести его в полную готовность за рекордное время. Как только моторная лодка собрана, оперативники 1-го РДО вместе с морскими десантниками грузятся на нее и отбывают в сторону берега. Подлодка же тем временем уходит под воду. На этом этапе вся тяжесть ложилась на плечи 4-го РДО – от разведчиков из 1-го только и требовалось, что изучить распорядок жизни на подлодке и знать свое место и время при посадке на «Зодиак».
Процедура возвращения на субмарину была куда опаснее. В назначенной точке рандеву, в воду опускался сонар, который засекался акустиками на подлодке. Оперативникам оставалось только сидеть в напряжении, в ожидании прибытия субмарины, зная, что где-то прямо под ними находится огромная масса металла – и уповать на искусство капитана. Когда подлодка появлялась на поверхности, то первым делом на ее борт поднимались разведчики, а морские десантники в темпе начинали сворачивать «Зодиак». После того, как лодки втаскивались на борт, субмарина немедленно погружалась и уходила за пределы территориальных вод.
Еще одна проблема возникла с радиосвязью. По понятным причинам, находясь в территориальных водах, подлодка могла работать только на прием. Постоянный радиообмен исключался – в итоге было решено, что в условленное время находящиеся на берегу спецназовцы будут посылать зашифрованные пакетные сообщения. Для этого был разработан особый код – группа из пяти знаков означала ту или иную ситуацию. Для приема сообщений подлодка, оставаясь под водой, в означенное время будет либо выбрасывать на поверхность антенну, либо же всплывать. Точное местонахождение подлодки являлось тщательным секретом – разведчиков предупредили, что в силу тайного характера операции, присутствие южноафриканской субмарины в ангольских водах может вызвать нешуточный скандал, а поэтому, в случае проблем на суше помощи от экипажа ожидать не приходится. После завершения рекогносцировки подлодка будет находиться на поверхности ровно столько, сколько потребуется на то чтобы выпустить «Зодиак» с морскими десантниками, чтобы те забрали разведчиков с берега.
В Лангеббане, куда разведчики вернулись после тренировок на подлодке, началась подготовка к наземной части операции. Программа включала в себя интенсивную физподготовку, работу с радиосвязью, стрелковую подготовку, преодоление полосы препятствий в одиночку и командой, ночное передвижение, скрытное передвижение, снятие часовых и самый важный момент – ночную фотосъемку. Кроме того, разведчиков обучали распознавать корабли противника, в том числе и советские. Послеобеденное время отводилось на изучение разведданных. Разведчики должны были уяснить, где в Лобиту находится тюрьма – на случай если их захватят в плен – а также, возможно ли из нее сбежать. С помощью фотографий, снятых южноафриканским агентом с борта торгового корабля, разведчики обнаружили удобное место для наблюдательного пункта: густой кустарник, едва ли не единственные заросли на голом побережье. К сожалению, место подходило только для дневного наблюдения за районом – ночная разведка оттуда была невозможна. Что же до районов, расположенных непосредственно у намеченных целей, то там постоянно находилось большое количество людей, и не было никакой возможности вести скрытное наблюдение непосредственно у цели. Поэтому Гриф и Фурье решили, что после наступления темноты они будут покидать свой наблюдательный пункт и выходить на ночную разведку.
На операцию было решено идти в штатском – камуфляж, пусть даже и ангольский поневоле привлек бы внимание. На случай возможного обнаружения, оперативников снабдили фальшивыми документами. Гриф и Фурье стали «восточными немцами», а Тони – «ангольцем». Поскольку в Лобиту присутствовало некоторое количество граждан ГДР, то оперативники были уверены, что для поверхностной проверки их документы годятся. Что же касается легенды о «потерпевшей крушение яхте», то ее решено было не использовать – слишком нелепо она выглядела.
Все планы расписывались до мельчайших деталей и заучивались наизусть – учитывались даже такие факторы как фаза луны и время прилива: от этого зависела успешная высадка на берег. Особое внимание уделялось плану экстренной эвакуации. Он вступал в действие в тот момент, когда оперативники «засекались» противником. «Засвеченные» разведчики должны были уходить на север от Лобиту, по побережью. В назначенные дни и часы, в определенных местах их будут поджидать «Зодиаки» с морским спецназом. Были разработаны и утверждены два набора подачи сигналов – на случай если у оперативников выйдет из строя рация или фонарь. Что же касается снабжения – то разведчикам предполагалось добывать пропитание самим: к северу от Лобиту располагалось довольно большое количество сельскохозяйственных земель, на которых росли ананасы, бананы и сахарный тростник. Кроме того, у разведчиков в наборах для выживания были лески с крючками.
Помимо предметов, предназначенных непосредственно для выживания, у каждого разведчика имелась карта района, напечатанная на шелке и пришитая к изнанке брюк – последнее предложил Джек Гриф, почерпнув такую деталь из книг про диверсантов САС и ОСС (Офиса Стратегических служб, предшественника ЦРУ) во Второй мировой войне. Также в брюки были вшиты куски проволоки, ножовка, а к талии пришито полтора метра парашютной стропы – ее можно было использовать в качестве гарроты или для любых других целей. Разведчиков снабдили большим количеством ангольских денег – если придется давать взятки. Из вооружения Гриф, Фурье и Тони взяли только советские пистолеты Макарова и чешские пистолеты-пулеметы «Скорпион» – последние пришлось брать взаймы у полиции, причем от спецназовцев потребовали расписаться и по возвращении вернуть в целости. Кроме того, Гриф, как командир группы, прихватил с собой еще один мелкокалиберный пистолет с глушителем. Наборы для выживания, вооружение и прочие необходимые вещи были размещены в жилетах.
Из личных вещей оперативники взяли с собой только Библии. Сэм Фурье объяснял это просто: «Мы, буры, известны тем, что мы единственные люди в Африке, кто на все боевые операции таскает с собой Священное Писание. Если нас схватят, то в любом случае очень скоро установят, что мы – южноафриканцы. А раз так – то нет никакой разницы, с Библией я буду или нет. Поэтому я возьму с собой Писание – с ним мне легче». Фурье был по-настоящему религиозным человеком и читал Библию каждый вечер. Для своего вдохновения Гриф вырезал из Библии 23-й и 90-й псалмы и завернул их в пластиковый пакет: «Это были мои самые любимые места из Писания. После же «Амазона» я брал их с собой на каждую операцию, читая на ночь или же твердя про себя в самые напряженные моменты».
После всех приготовлений и тренировок, занявших больше месяца, группа была готова. Сэм Фурье и Тони отбыли в Симмонстаун, где погрузились на борт субмарины «Мария фан Рейбек». Джек Гриф улетел в Преторию, для доклада командующему силами специального назначения, генералу Андреасу Либенбергу. Оттуда Либенберг и Гриф вместе отбыли в Уолфиш-Бей, порт на территории Юго-Западной Африки, дожидаться субмарины. Генерал Либенберг использовал эту командировку как небольшой отпуск – пока в Уолфиш-Бее Гриф в последний раз проверял, все ли готово и мысленно проходил все этапы операции, Либенбергу удалось немного порыбачить. Когда в Уолфиш-Бей, наконец, прибыла субмарина, с разведчиками был проведен последний, заключительный инструктаж – после чего генерал пожелал спецназовцам успеха и «Мария фан Рейбек» отбыла по направлению к Лобиту, унося на борту Грифа, Фурье и Тони.
На подлодке оперативников разместили в «джунглях» - так назывался отсек с торпедными аппаратами: там было душно, с потолка постоянно капал конденсат, и днем спальные мешки необходимо было утаскивать в машинное отделение для просушки. Девятидневное путешествие к Лобиту прошло без происшествий – подлодку никто не засек, а разведчики занимались тем, что в тысячный раз обсуждали все мельчайшие детали, изучали карты, читали и набирались сил. Поскольку питание на подлодке было на редкость сытным и вкусным, то к концу похода оперативники заметили, что набрали лишний вес. С экипажем субмарины разведчики не общались из соображений секретности – хотя команда понимала, что готовится что-то большое, матросы не знали, что именно планируется, когда и где.
Наконец капитан вызвал разведчиков и объявил, что они подошли к цели. В перископ был виден Лобиту. Начались последние приготовления к операции – Сэм (он был радистом группы) в последний раз консультировался с радистом на подлодке, Джек и Тони проверяли снаряжение, оперативники 4-го РДО готовились к сборке «Зодиаков». Каркас и детали лодок были приведены в такое состояние, чтобы их можно было быстро передать по цепочке, в тот момент, когда субмарина всплывет и люк откроют.
От того момента когда подлодка всплыла и до того, как разведчиков вызвали на воздух прошли считанные минуты. После девяти дней проведенных в тесном пространстве корабля, свежий воздух и открытое пространство казались иной реальностью. К счастью для всей команды, ночь была безветренной, хотя и душной. Вдалеке мерцали огни Лобиту. Как только разведчики и десантники погрузились в «Зодиак», экипаж подлодки поднялся на борт. Через минуту субмарина погрузилась, оставив лодки на поверхности. Мотор «Зодиака» был снабжен глушителем, и разведчики плыли к берегу практически в полной тишине. Приблизившись к гавани, сержант Крик из 4-го РДО, управлявший лодкой, сбросил скорость и стал аккуратно пробираться сквозь скопление рыбацких шхун – несмотря на поздний час в заливе было полно лодчонок с маленькими фонариками. В пользу диверсантов работало и то, что рыбаки громко переговаривались между собой – тем самым звук мотора «Зодиака» заглушался практически полностью. В сотне метров от берега «Зодиак» остановился – десантники хотели лишний раз убедиться, что место высадки безопасно. Удостоверившись, что можно производить высадку, лодка пошла к берегу. В ту секунду, когда ее днище царапнуло песок, Сэм и Тони выпрыгнули из «Зодиака», держа под прицелом левый и правый фланги места десанта. Гриф тем временем помог рулевому развернуть лодку, они попрощались и «Зодиак» немедленно лег на обратный курс. Разведчики залегли на берегу, выжидая некоторое время – когда, наконец, по их расчетам прошло достаточно для того, чтобы Крик добрался до подлодки, они тронулись в путь.
Путь к выбранному ими месту – глухому кустарнику, который они облюбовали в качестве наблюдательного пункта, лежал по довольно крутому склону. По счастью на этом склоне было изрядное количество троп. Тем не менее, найти место, виденное на фотографиях, они пока не могли. Время перевалило за полночь и у Грифа возникли опасения, что рассвет их застанет врасплох. Однако им удалось разыскать кустарник – правда, он оказался он гораздо меньшим, чем представлялось на базе. Поскольку до рассвета еще оставалось какое-то время, решено было поспать – впереди предстоял трудный день.
С наступлением дня оперативники приступили к наблюдениям. Место для проведения рекогносцировки было выбрано на редкость удачно – гавань была как на ладони. В трехстах метров левее разведчиков находился цементный завод – одна из целей предстоящей диверсии. За ним, еще в пятистах метрах – малое хранилище ГСМ. С другой стороны гавани располагалась самая важная цель – большой нефтеналивной терминал. Как только свет улучшился, Гриф начал фотографировать цели – он намеревался успеть сделать максимальное количество снимков, на случай если группу вдруг обнаружат. В тот момент, когда Гриф ловил в объектив цементный завод, на дороге внизу показался грузовик с солдатами ФАПЛА. По счастью тревога оказалась ложной – солдаты, очевидно, ехали на завод, но разведчики успели пережить несколько неприятных минут.
После того как солдаты скрылись, Гриф продолжил наблюдение и фоторазведку. Фурье, наблюдавший за тылами, неожиданно шикнул и ткнул командира. Прямо по направлению к кустарнику шла какая-то старуха с вязанкой хвороста. После секундного размышления, Гриф приказал Тони выйти из укрытия и переговорить с женщиной. Тони подошел к старухе и объяснил, что в этом районе армия проводит учения, а посему всем гражданским лицам надлежит немедленно покинуть территорию. По счастью, спецназовец остановил ее еще до того, как она успела подойти к кустам – в противном случае она бы точно заметила двоих оперативников, которых трудно было бы спутать с местными жителями. После разговора с Тони старуха развернулась и пошла к причалу – все это время Гриф держал ее на прицеле, готовый выстрелить, в случае если она поднимет панику. Разведчики видели, как женщина подошла к причалу и заговорила о чем-то с местными. Судя по всему, разговор был из серии «о погоде», поскольку старуха не показывала рукой в сторону, где прятались разведчики, и, скорее всего, поверила в легенду про «учения».
Немного позже внимание разведчиков привлекли крики, доносившиеся откуда-то из-за цементного завода. Как оказалось, там находился плац-парад, на котором офицер ангольской армии проводил маршевую подготовку – солдат числом было около полуроты. Посовещавшись, разведчики решили, что риск быть обнаруженным возрастает – могли появиться и другие старухи, собирающие хворост, солдаты – кто угодно. Поэтому было решено передислоцироваться куда-нибудь в другое место – при этом необходимо было учитывать и возможность экстренного отхода: на случай если все же старуха не поверила и сообщила другим солдатам. В итоге разведчики просто встали, вышли из кустарника и дошли до небольших зарослей, располагавшихся метрах в двухстах от них – откуда и продолжили наблюдение.
Примерно к полудню оживление среди местных спало, спецназовцы продолжали наблюдение. Около обеда мимо зарослей пробежала группа детей, по всей видимости, школьников, но оперативников они не заметили. Дождавшись темноты, спецназовцы выбрались из укрытия и двинулись на разведку объектов. Основную часть снаряжения они оставили в тайнике, взяв с собой только бинокли, приборы ночного видения и фотокамеру. По пути разведчики миновали плац, и нанесли на свои карты расположение казарм, в которых вероятно располагалась часть, занимавшаяся утром строевой. В итоге, разведчики устроились на вершине небольшого утеса, в ста метрах выше малого хранилища ГСМ. Гриф установил камеру на штатив и начал делать снимки. Неожиданно откуда-то сверху посыпались камни – как оказалось, немного выше разведчиков паслась какая-то одинокая коза. Гриф сфотографировал проходную на складе – в тот момент у нее стояли какие-то прохожие, беседуя с часовым. В хранилище находилось несколько цистерн с топливом и пара больших емкостей со сжиженным газом. Сфотографировав все что можно, и сделав необходимые записи, разведчики тронулись в обратный путь, поскольку время уже поджимало. Чтобы сократить дорогу, спецназовцы решили пройти прямиком через цементный завод. Они передвигались короткими бесшумными перебежками, прячась в тени, постоянно вслушиваясь и всматриваясь в темноту. В какой-то момент Сэму пришла в голову идея сунуться в порт и таким образом еще более срезать путь. Гриф первым влез на забор, ограждавший порт и остановился, чтобы осмотреться – это его и спасло. Вдоль забора были припаркованы грузовики ГАЗ – очевидно ожидая своей очереди на утреннюю погрузку цемента. Неожиданно прямо под Грифом, между стеной и грузовиками, возникла фигура в хаки. Солдат находился настолько близко, что спецназовцу даже не нужно было протягивать руку. Гриф замер, поскольку любой шум или неосторожное движение могло его выдать. Кем был этот часовой, разведчики так и не узнали – по их предположениям вряд ли это был анголец, поскольку ФАПЛА носила камуфлированную форму одежды. По счастью, солдат, послонявшись туда-сюда (и не заметив при этом Грифа), направился далее. Спецназовцы перевели дух, Гриф аккуратно слез с забора. Путь через порт был по понятным причинам невозможен, поэтом пришлось идти далее по территории завода – что было к лучшему, поскольку это дало разведчикам возможность изучить расположение зданий фабрики. К своему убежищу они пришли как раз в тот момент, когда начало светать.
День прошел в отдыхе – разведчики попеременно дежурили, давая напарникам возможность поспать. Поскольку к этому моменту они собрали значительное количество разведданных, то было решено, что уходить стоит нынешней ночью. И вот тут возникла неожиданная проблема. Радио перестало работать. Одну запланированную передачу разведчики уже пропустили, но в этом ничего особо страшного не было. Однако вторую они пропустить уже не имели права. Сэм немедленно принялся устранять проблему – он разобрал радиопередатчик, в надежде понять, в чем дело. Но никаких видимых повреждений он не обнаружил, предохранители были в порядке и по всем признакам, аппарат должен был работать как часы. Причина выяснилась гораздо позже. За девять дней пребывания на субмарине передатчик просто отсырел. К счастью день был жаркий, и солнце высушило разложенные на брезенте радиодетали. Когда Фурье снова собрал передатчик, он заработал, хотя и не на полную мощность. Тем не менее, Сэму удалось передать три из пяти необходимых групп – точнее переданы были все пять, но на субмарине приняли только три. Полученные группы шифровальщик на «Марии фан Рейбек» интерпретировал как «Задание выполнено, требуется эвакуация сегодня ночью, из назначенной точки».
К вечеру спецназовцы упаковали свое снаряжение, и после наступления темноты двинулись на рандеву. По пути они миновали какой-то дом, с освещенными окнами и Гриф послал Тони узнать у обитателей, известно ли чего им о военной базе. Тони вернулся спустя десять минут – по его словам, хозяин дома о базе ничего не знал, а к ночному визиту незнакомца отнесся на удивление дружески, даже предложив ему пива.
Прибыв в расчетную точку, Гриф стал наблюдать за заливом, Фурье и Тони обеспечивали боевое охранение, патрулируя окрестности. Убедившись, что вокруг чисто и на берегу нет ни рыбаков, ни случайных бродяг, спецназовцы стали ожидать прибытия «Зодиака». За пять минут до назначенного времени, Гриф включил стробоскоп с прикрепленным инфракрасным фильтром – невооруженным глазом вспышки стробоскопа были не видны, но прибор ночного видения засекал их издалека. Точно в назначенное время из темноты показался силуэт «Зодиака» с Криком на корме. Когда лодка уткнулась носом в песок, Гриф приблизился, молча поприветствовал рулевого и подал знак Тони и Сэму разворачивать «Зодиак». С разведчиками на борту лодка медленно отошла от берега и направилась в открытое море. Миновав рыбацкие лодки, «Зодиак» рванулся вперед. Некоторое время спустя, Крик заглушил мотор и кинул сонар за борт. Лодка лениво покачивалась в ночи, на волнах. Нервы у оперативников были на пределе – они провели несколько дней на враждебной территории, усталые, напряженные, ожидавшие возможной погони – и теперь им приходилось дожидаться субмарины, которая находилась где-то внизу под толщей воды. Всплыви подлодка слишком близко – и «Зодиак» мог перевернуться. Но капитан «Марии» в очередной раз доказал, что не зря носит погоны – подлодка всплыла в 20 метрах от «Зодиака». Дальнейшее происходило в стремительном темпе: разведчиков буквально втянули на борт, а морские десантники из 4-го РДО за считанные минуты разобрали «Зодиак». Капитан скомандовал погружение и «Мария фан Рийбек» отправилась назад в Уолфиш-Бэй.
Экипаж подлодки смотрел на разведчиков, как на людей вернувшихся из открытого космоса – моряки, конечно, подозревали, что стали свидетелями какой-то сверхсекретной операции, но где именно эта операция проходила – никто кроме нескольких офицеров субмарины не знал. После короткого рапорта капитану разведчиков угостили плотным ужином. Когда наконец «Мария» вошла в южноафриканские воды в кают-компании был дан торжественный обед. Подойдя к Уолфиш-Бэю, субмарина дождалась темноты и вновь высадила разведчиков на «Зодиаке». На причале их встретили представители разведотдела штаба спецназа и отвезли разведчиков на базу. Утром вся команда улетела в Преторию для доклада руководству. На проявленных пленках были видны все намеченные цели, во всех деталях. Разведчиков поблагодарил лично командующий частями спецназначения генерал Либенберг – после чего им предоставили краткосрочный отпуск.
Иллюстрации (сверху вниз):
1. Квалификационная нашивка с изображением кинжала в лавровом венке - знак принадлежности военнослужащего к личному составу разведывательно-диверсионных отрядов. Носилась на повседневной форме одежды.
2. Нарукавная эмблема 1-го РДО ("Наша сила в скрытности") - три стилизованных кинжала и роза ветров, символ СпН ЮАР.
3. Нагрудный знак оперативника 4-го РДО ("Железный кулак с моря") - шлем викинга и роза ветров
4. Фальшивое ангольское удостоверение личности Сэма Фурье.
5. Рыбацкая лодка в Лобиту
6. Рекогносцировка. Сэм Фурье и Тони.
